 |
|
Он там, мы здесь
У Сашки с рождения было проблемное сердце. Он не любил об этом говорить и бесился, когда его жалели.
 Здесь настолько тяжело, что хочется свалить побыстрее и наконец-то начать жить на всю катушку... уж кто как понимает. Или пуститься во все тяжкие, или стать звездой Голливуда, или судорожно заняться своим здоровьем, чтобы протянуть подольше. Главное - жить, жить, жить! Но мы знали, что в школе он был категорически освобожден от физкультуры, а во взрослой жизни носил с собой таблетки и периодически попадал в больницу. Последний приступ его доконал. Было ему двадцать девять. Вот так. Реализовать себя он не успел ни в личном, ни в профессиональном, а это, по-моему, гораздо страшнее кратковременности жизни. Нам, Сашкиным друзьям, через его сестру приходить на похороны запретили. Теоретически, это должно было нас оскорбить: как же, мы "педики", нам не рады... Но мы не огорчились. Хотели по-своему, тесной компанией. (И сразу вспомнили сцену из фильма The Next Best Thing, где Мадонна с Рупертом Эвереттом идут хоронить своего друга и тоже сторонятся его родичей). Мы пришли на следующий день после официальных похорон: я, Денис, Макс и Маша. Ближайшие Сашкины друзья. Было начало сентября, уже похолодало. Едва мы зашли на кладбище, как незнакомые люди дали нам карамельки, попросив помянуть кого-то, чье имя мы не расслышали. Потом навстречу прошли две смеющиеся тетки средних лет. Где именно похоронен Сашка, мы не знали, и долго плутали. Сразу отметили особую атмосферу. Кладбищенская тишина очень отличается от лесной: она не успокаивает, а подавляет. И время здесь течет по-другому. Оно ощущается как застывшая плотная масса. Воздух тоже другой. Я вспомнил детские страшилки про покойников и понял, что тот испуганный ребенок жив во мне до сих пор. А в ком - нет? Кто сумеет в одиночку побродить по кладбищу ночью? Памятники очень разнообразны по форме, размерам и материалам. На них много банальных избитых фраз типа "Вечная тебе память" и "Помним, любим, скорбим". Но здесь иные литературные законы, и критика неуместна. С другой стороны, именно из-за затертости эти фразы не доходят до твоего сознания. Большее впечатление произвела бы надпись необычная, вроде "После тебя я никого не полюблю" или "Потерпи, скоро встретимся". Но такое, конечно, не приветствуется. А еще мы видели два больших мусорных контейнера, набитых пустыми бутылками, пакетами и прочим хламом. В обычной обстановке на такой контейнер не обратишь внимания, а здесь он кажется емким образом бессмысленности нашего существования: мы тоже заканчиваем в грязи, хаосе, никому не нужные, сваленные друг на друга. Пока мы ходили, с неба закапало. Недолго, но довольно сильно. Зонтов у нас не было, но переживать из-за дождя мы не стали. Он был наименьшей из наших проблем. Потом мимо нас пробежала собака, хромающая на одну ногу и неожиданно похожая на гиену. Именно на гиену. Падальщика. Мы никогда не видели таких собак. Псина была дружелюбной, поулыбалась нам и поковыляла дальше. Но впечатление оставила жутковатое. На кладбище явственно осознаёшь словосочетание "мир мертвых". Само собой, эти люди теперь где-то далеко, и нам туда пока хода нет. Но все-таки кажется, что ты на чужой территории, и граница видна невооруженным глазом. И очень скоро ты ее перейдешь и вернешься в пока еще свой мир, зайдешь в "Пятерочку" и купишь пива. Но так будет не всегда. Здесь настолько тяжело, что хочется свалить побыстрее и наконец-то начать жить на всю катушку... уж кто как понимает. Или пуститься во все тяжкие, или стать звездой Голливуда, или судорожно заняться своим здоровьем, чтобы протянуть подольше. Главное - жить, жить, жить! Еще за день до этого мы думали: хорошо, что никто из нас не увидит Сашку в гробу. Будем вспоминать его живым... Но свежая могила сразу поставила нас на место: он действительно умер, он закопан прямо здесь и с этим надо смириться. Никто из нас, нехристей и богохульников, не знал, что и как нужно делать на могиле. Мы пытались вспомнить все, что знали о покойниках. (Меня, кстати, всегда завораживал и пугал обычай занавешивать зеркала в доме с усопшим, чтобы душа не попала в них, как в капкан, и спокойно ушла из этого мира. Древний народный обычай на удивление точно пересекается с новейшими исследованиями спецов по паранормальному). Напрягло нас отсутствие скамейки. Сидеть было не на чем, и мы, расфуфыренные, топтались на месте, как гламурные лошади. Скамейку должны были поставить не то на девять, не то на сорок дней - со слов Маши. От нее же мы узнали, что сделать фотографию на крест Сашкины родители не успели. Маша, зареванная и злая, тут же предположила, что это было сделано намеренно - "Они же его стыдились, вот и спрятали раз и навсегда". Венки - по-мещански аляповатые и безвкусные. Понятно, почему утонченный Сашка не находил общего языка с родными - не только и не столько из-за своих сексуальных предпочтений. Маша объяснила, что памятники ставят где-то через год, чтобы осела земля. "Но его мамаша тратиться не будет, вот увидите! Хрень какую-нибудь поставит за три копейки! Мразота!" Пили мы "Hennessy XO" и закусывали лимонами - как и любил Сашка. Я терпеть не могу и коньяк и лимоны, а с Сашкой ругался: я считал, что он убивает вкус благородного напитка своими идиотскими лимонами. Но мы решили пить именно то, что он любил. Принесли две бутылки, но осилили только полторы, остальное оставили. Бомж или кто-то другой, нашедший там "Hennessy XO", наверняка обалдел! Мы старались держаться, но очень скоро начали всхлипывать. А на кладбище бывает по-другому? Это как музыка Баха: сразу чувствуешь себя ничтожным мотыльком-однодневкой. Мы хлюпали носами и вспоминали Сашку, которого знали лучше, чем его вонючие родственники. Уже лет пять работающая с его сестрой Маша (в свое время и "вышедшая" на него, а потом приведшая в нашу компанию) со злостью говорила, что его мать больше расстроена тратами на похороны, чем потерей сына. Ну... то, что Сашкина мать считала его ошибкой и позором семьи, он знал всегда. Она - махровая гомофобка и плебейка. А отчим Сашку брезгливо игнорировал, как чужого. Сашка и был чужим - в собственной семье. Лишь сестра его более-менее терпела, но при малейшей ссоре обзывала педрилой. А мы его любили. Лично я и Денис с ним только дружили, Макс недолго романил, но очень давно. Мы несколько раз ссорились (в разных комбинациях), мирились, ездили вместе отдыхать, клубились, одалживали друг другу деньги, обсуждали своих БФ и коллег, ходили в кино - дружили, одним словом. Мы научились принимать друг друга такими, какие есть, и были совершенно естественными. Мы не играли ролей и доверяли друг другу. Лидера в нашей компании не было, но у всех наблюдались богемная натура и легкое безумие. Меня Сашка любил за черный юмор. Ужасался - "Нельзя про такое шутить!" и тут же просил придумать что-нибудь еще. Для нас обоих черный юмор был защитным механизмом. Мы старались перещеголять этот мир в цинизме. И теперь, у могилы, уже с коньячными парами в головах, мы принялись импровизировать на кладбищенскую тематику. Машка попросила меня сочинить что-нибудь, что заставило бы Сашку хохотать и ужасаться. Я предложил идею: кладбище, совмещенное с парком аттракционов. Детей встречает аниматор в черном балахоне с косой - "Я позабочусь о вас, детки...". В продаже - эскимо в виде гробиков и пирожные в форме похоронных венков. Карусель с катафалками. Могилы украшены воздушными шарами... Вся эта ахинея показалась нам, подвыпившим и всхлипывающим, очень прикольной и, блядь, вполне уместной в данной ситуации. Ведь то, что мы видели вокруг, воспринимать всерьез было слишком трудно. Еще мы вспоминали, каким фанатиком моды был Сашка. Он тратил все деньги на шмотки, причем иногда и женские - не носить, а хранить как произведения искусства. Богатым Сашка не стал, поэтому приходилось довольствоваться аксессуарами и чем-нибудь мелким, но никак не навороченными прикидами с перьями, крыльями и рогами от очередного enfant terrible мировой моды. Сашка читал книги о Диоре, цитировал Шанель, мог мгновенно определить, из какой коллекции Стеллы Маккартни вот это платье. Скачивал кучу видео показов мод и плакал от счастья, в сотый раз пересматривая знаменитый кусок шоу Маккуина, где Шалом Харлоу поливают краской два робота. "Это и есть красота, понимаешь? Мы присутствуем при создании красоты!" Каждому из нас он, по редким случаям вроде дня рождения, дарил что-то из своей коллекции: рубашку Brioni, бейсболку Dsquared2, еще что-то... Это было знаком особой дружбы. Он дарил вещи только близким людям. Мне достался изящный шарфик Hermes. Само собой, на кладбище мы одели все эти вещи и выглядели празднично. Как и хотел бы Сашка. Мы очень устали, хотя все - молодые и здоровые. Выдохлись... То ли из-за душевных затрат, то ли это кладбище вытянуло из нас энергию. Когда мы вышли за ворота и деревья закончились, а над нами нависло огромное бессмысленное небо, я вдруг вспомнил финал третьего сезона American Horror Story, где современная рыжая ведьма-эстетка сгорает на костре и, подражая ей, дурным голосом заорал в пустоту ее последнее слово: Баленсиа-а-а-ага-а-а-а!!! Фото Balthier Corfi
17 МАРТА 2015
|
АНДРЕЙ СПЕСИВЦЕВ
Смотрите также
 #КАМИН-АУТ, #МОДА, #ОТНОШЕНИЯ, #РОДИТЕЛИ, #СМЕРТЬ
Зейн Филлипс без рубашки в соблазнительной фотосессии от Патрика Черча
21 декабря 2023
"Печаль во благо": трогательный трейлер дебютной гей-драмы Дэна Леви
10 декабря 2023
В Мексике обсуждают загадочную смерть известного ЛГБТ-активиста и его возлюбленного
15 ноября 2023
Марлон Уэйанс о поддержке трансгендерных детей: "...Я хочу, чтобы мои дети были свободны"
14 ноября 2023
Прощай, легенда: звезда гей-фильмов 90-х Хэнк Хайтауэр ушел из жизни
4 ноября 2023
Брайан Остин Грин: "Почему вы так переживаете за выбор моего сына?"
10 октября 2023
Больницы Лондона против ВИЧ: смертность упала, но битва продолжается
16 сентября 2023
Андерсон Купер раскрыл тайны семейной жизни: уроки французского, старый конструктор и книга о чужих миллионах!
15 сентября 2023
Омар Аполло стоял под душем, когда понял, что он - черт побери! - гей
11 мая 2023
|
  МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ
Магазин Sexmag.ru
|
|
Настоящий ресурс может содержать материалы 18+
|
* КВИР (queer) в переводе с английского означает "странный, необычный, чудной, гомосексуальный". |
