КВИР - Он там, мы здесь

Он там, мы здесь

У Сашки с рождения было проблемное сердце. Он не любил об этом говорить и бесился, когда его жалели.

Здесь настолько тяжело, что хочется свалить побыстрее и наконец-то начать жить на всю катушку... уж кто как понимает. Или пуститься во все тяжкие, или стать звездой Голливуда, или судорожно заняться своим здоровьем, чтобы протянуть подольше. Главное - жить, жить, жить!

Но мы знали, что в школе он был категорически освобожден от физкультуры, а во взрослой жизни носил с собой таблетки и периодически попадал в больницу. Последний приступ его доконал. Было ему двадцать девять. Вот так. Реализовать себя он не успел ни в личном, ни в профессиональном, а это, по-моему, гораздо страшнее кратковременности жизни.

Нам, Сашкиным друзьям, через его сестру приходить на похороны запретили. Теоретически, это должно было нас оскорбить: как же, мы "педики", нам не рады... Но мы не огорчились. Хотели по-своему, тесной компанией. (И сразу вспомнили сцену из фильма The Next Best Thing, где Мадонна с Рупертом Эвереттом идут хоронить своего друга и тоже сторонятся его родичей).
Мы пришли на следующий день после официальных похорон: я, Денис, Макс и Маша. Ближайшие Сашкины друзья. Было начало сентября, уже похолодало.
Едва мы зашли на кладбище, как незнакомые люди дали нам карамельки, попросив помянуть кого-то, чье имя мы не расслышали. Потом навстречу прошли две смеющиеся тетки средних лет.
Где именно похоронен Сашка, мы не знали, и долго плутали.
Сразу отметили особую атмосферу. Кладбищенская тишина очень отличается от лесной: она не успокаивает, а подавляет. И время здесь течет по-другому. Оно ощущается как застывшая плотная масса. Воздух тоже другой.
Я вспомнил детские страшилки про покойников и понял, что тот испуганный ребенок жив во мне до сих пор. А в ком - нет? Кто сумеет в одиночку побродить по кладбищу ночью?

Теснота жуткая, могила на могиле. Рядом, кое-где - столики и скамейки. Множество искусственных цветов. Куда же без них... Некоторые могилы кричат о богатстве родственников: мрамор, ограда с изящными завитушками, и вообще все выглядит как работа дорогого интерьерщика. Другие похоронены скромно и незаметно. Так же видна разница в частоте посещений: где-то ухоженность, где-то - запустение. Многие могилы настолько сравнялись с землей, что, если бы не кресты, были бы похожи на палисадники. Наивные детские палисадники, всеми забытые. Господи, сколько же тут людей, которые ничего после себя не оставили!
Памятники очень разнообразны по форме, размерам и материалам. На них много банальных избитых фраз типа "Вечная тебе память" и "Помним, любим, скорбим". Но здесь иные литературные законы, и критика неуместна. С другой стороны, именно из-за затертости эти фразы не доходят до твоего сознания. Большее впечатление произвела бы надпись необычная, вроде "После тебя я никого не полюблю" или "Потерпи, скоро встретимся". Но такое, конечно, не приветствуется.

Когда видишь могилы молодых - 20-ти, 30-тилетних, сразу думаешь: почему так рано? Болезнь, несчастный случай, (само)убийство? А мне запомнилось фото красавчика арийского типа (1934-1966), в которого я мгновенно влюбился и чью могилу, несмотря на протесты Машки, сфотографировал на мобильник. Это тот самый случай, когда сразу понимаешь, что вы созданы друг для друга, и перед глазами за несколько секунд проносится ваша счастливая совместная жизнь. Блядь, я ищу мужика даже на кладбище...
А еще мы видели два больших мусорных контейнера, набитых пустыми бутылками, пакетами и прочим хламом. В обычной обстановке на такой контейнер не обратишь внимания, а здесь он кажется емким образом бессмысленности нашего существования: мы тоже заканчиваем в грязи, хаосе, никому не нужные, сваленные друг на друга.
Пока мы ходили, с неба закапало. Недолго, но довольно сильно. Зонтов у нас не было, но переживать из-за дождя мы не стали. Он был наименьшей из наших проблем.
Потом мимо нас пробежала собака, хромающая на одну ногу и неожиданно похожая на гиену. Именно на гиену. Падальщика. Мы никогда не видели таких собак. Псина была дружелюбной, поулыбалась нам и поковыляла дальше. Но впечатление оставила жутковатое.

На кладбище явственно осознаёшь словосочетание "мир мертвых". Само собой, эти люди теперь где-то далеко, и нам туда пока хода нет. Но все-таки кажется, что ты на чужой территории, и граница видна невооруженным глазом. И очень скоро ты ее перейдешь и вернешься в пока еще свой мир, зайдешь в "Пятерочку" и купишь пива. Но так будет не всегда.
Здесь настолько тяжело, что хочется свалить побыстрее и наконец-то начать жить на всю катушку... уж кто как понимает. Или пуститься во все тяжкие, или стать звездой Голливуда, или судорожно заняться своим здоровьем, чтобы протянуть подольше. Главное - жить, жить, жить!

Еще за день до этого мы думали: хорошо, что никто из нас не увидит Сашку в гробу. Будем вспоминать его живым... Но свежая могила сразу поставила нас на место: он действительно умер, он закопан прямо здесь и с этим надо смириться.
Никто из нас, нехристей и богохульников, не знал, что и как нужно делать на могиле. Мы пытались вспомнить все, что знали о покойниках. (Меня, кстати, всегда завораживал и пугал обычай занавешивать зеркала в доме с усопшим, чтобы душа не попала в них, как в капкан, и спокойно ушла из этого мира. Древний народный обычай на удивление точно пересекается с новейшими исследованиями спецов по паранормальному).
Напрягло нас отсутствие скамейки. Сидеть было не на чем, и мы, расфуфыренные, топтались на месте, как гламурные лошади. Скамейку должны были поставить не то на девять, не то на сорок дней - со слов Маши. От нее же мы узнали, что сделать фотографию на крест Сашкины родители не успели. Маша, зареванная и злая, тут же предположила, что это было сделано намеренно - "Они же его стыдились, вот и спрятали раз и навсегда".
Венки - по-мещански аляповатые и безвкусные. Понятно, почему утонченный Сашка не находил общего языка с родными - не только и не столько из-за своих сексуальных предпочтений. Маша объяснила, что памятники ставят где-то через год, чтобы осела земля. "Но его мамаша тратиться не будет, вот увидите! Хрень какую-нибудь поставит за три копейки! Мразота!"
Пили мы "Hennessy XO" и закусывали лимонами - как и любил Сашка. Я терпеть не могу и коньяк и лимоны, а с Сашкой ругался: я считал, что он убивает вкус благородного напитка своими идиотскими лимонами. Но мы решили пить именно то, что он любил. Принесли две бутылки, но осилили только полторы, остальное оставили. Бомж или кто-то другой, нашедший там "Hennessy XO", наверняка обалдел!
Мы старались держаться, но очень скоро начали всхлипывать. А на кладбище бывает по-другому? Это как музыка Баха: сразу чувствуешь себя ничтожным мотыльком-однодневкой. Мы хлюпали носами и вспоминали Сашку, которого знали лучше, чем его вонючие родственники. Уже лет пять работающая с его сестрой Маша (в свое время и "вышедшая" на него, а потом приведшая в нашу компанию) со злостью говорила, что его мать больше расстроена тратами на похороны, чем потерей сына.
Ну... то, что Сашкина мать считала его ошибкой и позором семьи, он знал всегда. Она - махровая гомофобка и плебейка. А отчим Сашку брезгливо игнорировал, как чужого. Сашка и был чужим - в собственной семье. Лишь сестра его более-менее терпела, но при малейшей ссоре обзывала педрилой.
А мы его любили. Лично я и Денис с ним только дружили, Макс недолго романил, но очень давно. Мы несколько раз ссорились (в разных комбинациях), мирились, ездили вместе отдыхать, клубились, одалживали друг другу деньги, обсуждали своих БФ и коллег, ходили в кино - дружили, одним словом. Мы научились принимать друг друга такими, какие есть, и были совершенно естественными. Мы не играли ролей и доверяли друг другу. Лидера в нашей компании не было, но у всех наблюдались богемная натура и легкое безумие. Меня Сашка любил за черный юмор. Ужасался - "Нельзя про такое шутить!" и тут же просил придумать что-нибудь еще. Для нас обоих черный юмор был защитным механизмом. Мы старались перещеголять этот мир в цинизме. И теперь, у могилы, уже с коньячными парами в головах, мы принялись импровизировать на кладбищенскую тематику. Машка попросила меня сочинить что-нибудь, что заставило бы Сашку хохотать и ужасаться. Я предложил идею: кладбище, совмещенное с парком аттракционов. Детей встречает аниматор в черном балахоне с косой - "Я позабочусь о вас, детки...". В продаже - эскимо в виде гробиков и пирожные в форме похоронных венков. Карусель с катафалками. Могилы украшены воздушными шарами... Вся эта ахинея показалась нам, подвыпившим и всхлипывающим, очень прикольной и, блядь, вполне уместной в данной ситуации. Ведь то, что мы видели вокруг, воспринимать всерьез было слишком трудно.

Еще мы вспоминали, каким фанатиком моды был Сашка. Он тратил все деньги на шмотки, причем иногда и женские - не носить, а хранить как произведения искусства. Богатым Сашка не стал, поэтому приходилось довольствоваться аксессуарами и чем-нибудь мелким, но никак не навороченными прикидами с перьями, крыльями и рогами от очередного enfant terrible мировой моды. Сашка читал книги о Диоре, цитировал Шанель, мог мгновенно определить, из какой коллекции Стеллы Маккартни вот это платье. Скачивал кучу видео показов мод и плакал от счастья, в сотый раз пересматривая знаменитый кусок шоу Маккуина, где Шалом Харлоу поливают краской два робота. "Это и есть красота, понимаешь? Мы присутствуем при создании красоты!"
Каждому из нас он, по редким случаям вроде дня рождения, дарил что-то из своей коллекции: рубашку Brioni, бейсболку Dsquared2, еще что-то... Это было знаком особой дружбы. Он дарил вещи только близким людям. Мне достался изящный шарфик Hermes. Само собой, на кладбище мы одели все эти вещи и выглядели празднично. Как и хотел бы Сашка.

Мы очень устали, хотя все - молодые и здоровые. Выдохлись... То ли из-за душевных затрат, то ли это кладбище вытянуло из нас энергию.
Когда мы вышли за ворота и деревья закончились, а над нами нависло огромное бессмысленное небо, я вдруг вспомнил финал третьего сезона American Horror Story, где современная рыжая ведьма-эстетка сгорает на костре и, подражая ей, дурным голосом заорал в пустоту ее последнее слово:

Баленсиа-а-а-ага-а-а-а!!!

Фото Balthier Corfi

17 МАРТА 2015 АНДРЕЙ СПЕСИВЦЕВ

Ссылка:

Смотрите также