КВИР - Библия и Эрос

Библия и Эрос

Рассматривая библейские сюжеты мастеров Возрождения, не устаёшь удивляться "обратным смыслам", заложенным в них гуманистическим подходом к изображению человека.

"Обратным" - к религиозной мифологии и христианской доктрине. Возрождение прекрасно именно этой двойственностью, когда гуманистическое, чувственное искусство тайно наполняет религиозные сюжеты "обратным" содержанием. В полном соответствии с духом времени.
Готовое покинуть церковный формат, искусство продвигает новый взгляд на человека, всё ещё оставаясь в границах церковной традиции.

В "Исповеди маски" герой Мисимы возбуждён обнажённой фигурой Святого Себастьян в альбоме, кончая на его изображение. (Себастьян - традиционная "икона" многих ЛГБТ-поколений). И это - прекрасная метафора сложности персонажей, - формально библейских, но по существу, представляющих собой галерею обнажённой мужской натуры, вписанную в традиционный формат (дающий возможность для публичной демонстрации).
Мастера "нетрадиционной" ориентации (как известно) внесли огромный вклад в продвижение чувственного содержания в библейскую иконографию. (Мощная эротика Микеланджело - целая эпоха на этом пути).
Но интереснее другое. "Вымывая" аутентичное христианское содержание из церковных сюжетов, мастера Возрождения полемизировали с религиозной доктриной в принципе, а не просто использовали церковные возможности для продвижения чувственных тем.
Картина - очень выразительный пример. Формально сюжет Воскресения - это тема победы "духа" и "вечной жизни" над смертью и бренностью плоти. В христианской интерпретации плоть не имеет ценности, поскольку событие "вечной жизни" свершается вне её. Жизнь или смерть не связаны с судьбой вашей плоти (живой или мёртвой), - говорит нам библейский сюжет.
Христос посылает мощный жест в сторону символического Ада (с его змеиным "языком", торчащим из пасти). ("Смерть, где твоё жало?")
Принципиальная а-сексуальность христианства связана именно с этим: Эрос - не просто "соблазн греха", - это соблазн переоценки телесного бытия - в ущерб духовной иерархии.
Христианство отрицает сексуальность в любых форматах, - поскольку в принципе относит тело, гениталии, сексуальный процесс, эротический спектр переживаний - к "падшей" реальности, противостоящей идее бессмертия. Земное "бессмертие" (секс) конкурирует с небесным, - и поле Культуры веками покрыто воронками, траншеями и следами этой войны.
Попытки искать баланс между ценностями "духа" и ценностью земного бытия - явление поздних эпох, противоречащее аутентичному христианству в принципе.
В этом смысле (кстати говоря) желание продвинутых конфессий, признающих гей-браки, толерантно принимать (так или иначе) "радужную" культуру в целом (с её очевидными сексуальными обертонами) - выглядит понятным, но не вполне убедительным.
Христианство отрицает не просто "блуд" или "Содом", - оно отрицает любую сексуальность человека. Бессмертие (как смысл существования) возможно только вне Эроса, - убеждает христианская доктрина и апостол Павел.
Но наши ЛГБТ-верующие не оставляют попыток "сбросить Павла" с христианского ковчега, "увязав" традиционную для гей-культуры эротику с христианской традицией. Пока не слишком убедительно, по-моему.
Возвращаясь к картине, отмечу пару интересных моментов. Во-первых, эротизм самого Христа. Чувственное тело (отлично выписанное с обнажённого натурщика) - дополнено символической линией гениталий - в виде довольно длинной, выразительной складки.
Автор не драпирует сексуальную атрибутику, а подчёркивает её. Для художника Христос - не просто сакральный персонаж, - но отлично сложенный мужчина, обладающий членом, в расцвете мужской привлекательности. Это цветущее тело - в центре картины.
Совершенно очевидно, что акцентация на Эросе - противоречит религиозному сюжету. Условный контракт автора со зрителем (и заказчиком) состоит в том, чтобы "не замечать" доктринального противоречия.
Но наблюдатели прекрасно понимают эротический контекст изображения. А обаятельные юноши в современном трико, томно растянувшиеся у подножия "гроба Господня", - лишь усиливают эротический смысл композиции.
Формально - это "стража" ("Устрашившись, стерегущие пришли в трепет и стали как мёртвые. Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал.." - Матф. 28;4). (Впрочем, женщин в сюжете не видно, - и это логично).
Взгляд на мужское эротичное тело - очевидная задача автора, - формально точного в передаче сюжета, но противоположного ему по духу и содержанию...
Христос не попирает "грешную плоть", но (напротив) выражает её идею, - представляя земную телесность в полноте её привлекательности.
Такое "Воскресение" (разумеется) не имеет к христианству никакого отношения, - скорее, это гимн неистребимому Эросу. Даже в присутствии Ада и Смерти, Эрос не блекнет и не теряет своего обаяния.
А с чудесным воскресением Христа - "воскресает" и Эрос, словно некое божественное свойство неистребимой природы..)
Ад с левой стороны - удачно выписан в виде корявой горы с разверстой пастью, - напоминая (кстати) о недоверии к Природе в целом. "Собирательный образ" горы (уродливой и мрачной, с поломанными ветками деревьев) - прекрасный символ того, что несло в культуру христианство. "Грязная" природа, "адское создание" (слева) - как контрапункт "божественному граду" (справа).
Сама концепция "Ада", страшных, неведомых "недр" - была формой недоверия к Природе, к тому уникальному "шарику", на котором христианство и образовалось.. )

...Можно долго рассматривать прекрасные сюжеты Возрождения. Для меня тут важно одно: христианская доктрина "размывалась" изнутри, теряла доктринальное содержание, - именно под напором Эроса, чувственности, реабилитированных Культурой в пост-средневековую эпоху.
Сегодня мы - лишь часть глобального процесса "прощания" с религиозной картиной мира, которая в эпоху Возрождения уже не была цельной.
Культура (с её гуманизмом и чувственностью) мощно вторгается в церковные пределы, преобразуя библейскую мифологию до неузнаваемости.
Да и сегодня традиционная мифология продолжает "размываться" - с принятием однополых браков (это дело времени) и с "нормализацией" сексуальности.
Доктрины тоже меняются, - пусть и не в силу внутренней логики, но под внешним давлением. И это - лишний аргумент в пользу победы "живой жизни" над религиозным догматизмом.

17 СЕНТЯБРЯ 2018 ALEXANDR HOTZ

Ссылка:

Смотрите также