КВИР - Этюд забытой любви: Святой Борис и Георгий

Этюд забытой любви: Святой Борис и Георгий

История яркой и недолгой жизни Бориса дает нам первый в отечественной истории пример нежной привязанности и любви двух мужчин, закончившейся трагическим самопожертвованием и их гибелью.

Самосознание носителя любой культуры нередко определяют образы прошлого. Американский лингвист и писатель Пол Рассел в недавнем прошлом убедительно доказал это правило и для гей-культуры. Наверное, со времен английского драматурга и гея XVI в. Кристофера Мерлоу, а может быть и раньше, многие интеллектуальные представители общности искали среди исторических героев образы для подражания и даже составляли списки "лиц гомосексуальной ориентации - секретные метрики хода мировой истории, игнорируемые официальными историками... Люди неформальной сексуальной ориентации сохранили свою сущность в течение многих веков только благодаря тому, что всегда умели распознавать друг друга".
В своей книге Рассел приводит биографии множества гомосексуалов, сыгравших важную роль в истории и культуре Запада. Но что можно сказать о истории России? Нижинский, Феликс Юсупов, Дягилев и, конечно же, Чайковский и Давыдов - значение этих имен известно всем. Но хотелось бы присовокупить к ним еще один образ. Значение его для нашей культуры трудно недооценить, а потому несправедливым кажется то, что некоторые аспекты этой личности утеряны в массовом сознании. Речь идет о святом князе Киевской Руси - Борисе Владимировиче (988 - 1015).
Братья Борис и Глеб, сыновья князя Владимира Крестителя, были первыми и одними из самых любимых святых христианской Руси. Их житие стало началом русской художественной литературы - одним из первых ее произведений, сыгравших огромную роль для массового сознания народа. Образы святых братьев не утратили свое значение и в современной русской культуре, будучи увековечены в историческом романе Бориса Тумасова "Кровью омытые" и прекрасных стихах Бориса Чичибанина ("Ночью черниговской с гор араратских..."):

Киев поникнет, расплещется Волга
глянет Царьград обречено и слепо,
как от кровавых очей Святополка
скачут лошадки Бориса и Глеба...

Пусть же вершится веселое чудо,
служится красками звонкая треба
в райские кущи от здешнего худа
скачут лошадки Бориса и Глеба.

Вместе с тем, история яркой и недолгой жизни Бориса дает нам первый в отечественной истории пример нежной привязанности и любви двух мужчин, закончившейся трагическим самопожертвованием и их гибелью.
К сожаленью, и церковь, и историческая наука в основном рассматривали в биографии князя только один эпизод - его безвременную кончину. Причем, если первую интересовало следствие страшного события (как был убит Борис), то вторую - причины (кем был убит Борис). В этой слепой некромании и та, и другая нередко не замечали драматический момент разыгравшейся трагедии. Дружинник Бориса по имени Георгий пытался защитить князя своим телом, несмотря на всю тщетность своих намерений, и был погиб вместе с ним.
Классики исторической мысли хоть немного приоткрывают нам историю отношений этих людей. "Сей юный воин именем Георгий, родом из Венгрии, бел сердечно любим князем своим и в знак его милости носил на шее золотую гривну; корыстолюбивые убийцы не могли ее снять и для того отрубили ему голову", - пишет Николай Михайлович Карамзин.
Сегодня мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть доводов о характере этой дружбы. Может быть, она не носила выраженного эротического подтекста, но это не умаляет значение этих отношений для гей-культуры. В представлениях отдаленного прошлого событие имело значение только по соотнесению с библейским текстом, многие исторические события напрямую отождествлялись с библейскими прообразами. Трагедия безвинно погибших святых братьев уподоблялась легенде о Каине и Авеле. Однако история отношений Бориса и Георгия также удивительно схожа с историей любви Давида и Ионафана, вошедших в книгу Рассела. "На протяжении веков притча о Давиде и Ионафане, как правило, трактуется как история о гомосексуальной любви, и фраза "превыше любви женской" давным-давно стала эвфемизмом любви между мужчинами... Это влияние ощущается не столько благодаря подробностям самой притчи, сколько символизму этой дружбы, которая допускает существование крепкой, эмоциональной интимной связи между мужчинами".

Борис был любимым сыном Владимира, пользовался уважением народа и дружинников. Смелый и доблестный молодой человек, он возглавлял русское воинство и защищал страну от внешних врагов. Он отличался храбростью в битвах и политической мудростью. "Имея взор приятный и веселый", покорял всех любезностью и внешней красотой, "стройной и величественной". Отсутствие на Руси развитой скульптурной школы и презрение церкви ко всему телесному не позволили запечатлеть его внешность в скульптуре, где он вполне мог стать эталоном мужской красоты, совсем как Давид Микеланджело.
После смерти отца, когда многочисленные наследники боролись за престол, Борис легко мог захватить власть, поведя дружину на Киев, но отказался поднимать оружие против братьев. Спокойная жизнь в окружении любимых друзей и прежде всего Георгия скорее всего больше привлекала его сердце. По легенде, дружинники не оправдали его мягкость и отсутствие властолюбия и покинули князя на реке Альте, где стоял его военный лагерь. Что было дальше - неизвестно. Кто из братьев погубил Бориса, была ли битва с оставшимися верными воинами (о чем говорят западные источники) или убийцы действовали тайно (как гласят русские летописи) - ответить на эти вопросы с точностью история не может. 24 июля 1015 года - Борис и Георгий были убиты в княжеском шатре, где князь перед смертью читал псалмы Давида и молился за неразумных братьев, погрузивших страну в новую смуту.

Образы Бориса и Георгия для гей-культуры значимы по двум причинам. Во-первых, эти любящие друг друга воины опровергают навязчивое массовое представление о гомосексуалах, как о людях женоподобных. А во-вторых, что еще более важно, доказывает, что представитель гей-культуры может быть человеком верующим и более того святым. Подлинная христианская любовь в ее истинном понимании далекого прошлого вполне могла быть любовью мужчин. В этой связи не было ничего предосудительного, а самопожертвование Георгия доказывает ее искренность.
Жаль, что об отношениях Бориса и его дружинника известно так мало. То, что приоткрыли нам предание и история - лишь маленький этюд. Но этот этюд вполне может стать началом большой картины. История любви Бориса и Георгия наравне с историей их мученической смерти заслуживает того, чтобы стать материалом для поэзии, драматургии и кинематографа.

* * *

В качестве примера последнего утверждения автору хотелось бы привести собственное стихотворение. Конечно, ему далеко до замечательных поэтических строк Бориса Чичибанина, одного из самых ярких поэтов времен хрущевской Оттепели. Но попытка порой все же лучше, чем совсем ничего. Стихотворение ("Сказание") написано в канонах традиционной романтической поэзии, и поэтому в нем использованы некоторые старинные слова, придающие строкам колорит прошлого.

I.

На Альты темном берегу
Возмездьем лютому врагу
Стояла боевая рать,
Чтоб рубежи здесь охранять.
В предгрозовой тиши степей,
Далече от родных полей
Они не ведали тогда -
Иным путем придет гроза.

Тем войском правил князь Борис:
Был сердцем смел, душою чист.
И с твердой верою в Христа
Отвагою была полна
Его дружина. Князь любим
Был на Руси, и друг был с ним,
Известный именем святым -
Георгий.

Позволь, читатель, про него
Мне рассказать. Хотя всего
Порой нам ведать не дано
Мечтам виденье явлено:
Его лицо, и голос, взор,
С которым вел он разговор
С тем, кто всего милее был.

Чудесно-дивный блеск очей
Волшебной силою своей
Пленяли князя. Тонкий лик
Прекрасных черт его горит
Румянцем алым, как звезда,
Что на груди его была
Подарком друга вручена.

Чудесный ангел, и во сне
Не описать того, что мне
Порой так хочется сказать,
Но каждый волен представлять
Его теперь в своих мечтах,
Все милое в одно собрав.

Таков Георгий был тогда,
Как смутная пришла пора
На Русь Святую, и теперь
Здесь все враги, брат брату - зверь.
А что ж Борис? Ему родней
Георгий, а венец князей
Замене счастья не под стать.

"Когда бы чудеса любви
В одно мгновенье явлены
Бы стали, то тогда везде
Князья забыли о вражде.
Одной лишь нежности во власти
Затмить огонь преступной страсти
И жажду славы утолить".

Так думал князь и добавлял:
"Мечом врагов кто покорял,
Тот должен цену жизни знать.
Не лучше ль вместо битвы рвать
Подарки нежные судьбы?
Георгий, мне милее ты!"

II.

"В бою он смел, но волей слаб;
Не ведает, где счастья клад
Наш князь Борис, и не ему
На трон взойти. А посему
Уж скор конец и близок рок -
Беда стучится на порог!" -
Вещал дружинник не один,
И он был прав - рок близок был.

Все так и есть: был близок рок,
Но кто вещал - тем невдомек,
Не только слава в сечи бранной.
И потерять от Бога данной
Мужских сердец двух единенье
Князь не хотел. Простим их рвенье!
Никто не ведал ведь о том.

Минули дни. Пришел тот час,
Хотя неведомо для нас,
Кто то злодейство совершал.
Здесь летописец нам солгал,
А в спорах света истин нет.
Пока не наступил рассвет,
С оружием подошли они.

Мечами порубив шатер,
Они вошли. Так точно вор
В чужой врывается чертог.
"Пришел ваш час и вышел срок", -
Борису молвили они.
Вдруг с громким криком:
"Князь, прости!"
Георгий выступил вперед

И телом князя защитил,
Но сам сражен на месте был.
"Чем провинились мы пред вами?!
Мы братья все, все христиане!" -
Борис с отчаянием спросил,
Спастись не прилагая сил.
Ему внимала тишина,
Ужасна сцена та была.

Бежать от них князь не хотел,
Таков похоже был удел
Того, кто друга потерял.
На тело ангела ронял
Он слезы; с кровию они
Смешались позже и "прости"
В последний прозвучало раз.
За сим пришел и смертный час.

Так завершилась та беда,
И сорвана была звезда
С груди Георгия рукой,
Пресекшей жизни нить чужой.
А головы их немедля с плеч
Отсек тогда же чей-то меч.

III.

Вот во мгновение конец
Пришел теперь для двух сердец;
Не справедлив и не заслужен,
Но року праведник не нужен.
Случалось и не раз порой,
Что счастье сломлено толпой.

Но князь Борис не был забыт,
И каждый верующий скорбит
О тех, кто без вины казнен.
О тех всегда печален Он.
Борис и Глеб - мужи святые,
И их простые до нас дошли.
Ведь так и Он.
За нас страдал, на крест взошел.

Частицу каждый обретает
Его, кто за любовь страдает.
Лишь жаль: Георгий был забыт.
И тишина теперь стоит
Над прахом праведным его;
А было ль то предрешено,
О том никто теперь не знает.

Зато известно о другом:
Тот счастье в мире обретет ином,
Кто на земле его не обретает.
Ведь у небес есть свой закон.

17 ИЮЛЯ 2016 СЕРГЕЙ ФОМЕНКО

Ссылка:

Смотрите также