КВИР - Батюшка

Батюшка

Как многие нормальные дети, я проводил свои летние каникулы в деревне у бабушки.

И вообще, как можно было вожделеть батюшку, нашего, православного? Мы же не в ватиканах, где махровым цветом содомия цветёт, у нас всё иначе. Так я тогда думал.

Детство переросло в отрочество, отрочество обернулось юностью, СССР превратился в РФ, и по всей стране стали восстанавливать сохранившиеся церкви. Вот и в нашей стороне, в селе в полутора километрах от нас, восстановили церковь, и по выходным и праздникам там проходили службы. И вот, будучи на каникулах, мы с моими питерскими подругами таскались в эту церковь по воскресеньям. Не чего-то там ради, а девки шли на молодого батюшку полюбоваться, я с ними за компанию просто.
Отец Василий (назовём его так) правда был хорош - небольшого росточка, крепенький, светло-русая борода, голубые, как яйца дрозда, глаза, очень красивое русское лицо. Но мне, тогдашнему десятикласснику, на всю эту красоту по большому счёту было похуй, если вы понимаете, о чём я. Так, полюбоваться, чисто из эстетических соображений, никакого эротического подтекста. И вообще, как можно было вожделеть батюшку, нашего, православного? Мы же не в ватиканах, где махровым цветом содомия цветёт, у нас всё иначе. Так я тогда думал. А потом мы узнали, что батюшка наш Василий тот ещё чудила, местные говорили. То он где-нибудь набухается и завалится, то с замужними бабами шоркается по кустам. А как-то наш друг Юрка возвращался под утро к себе в деревню на машине своей, смотрит, в кювете на боку авто с пьяным батюшкой и какой-то тёткой. Подошёл, предложил помочь, вытащить, а святой отец ему: "Пошли все нахуй! Не нужна мне ваша помощь! Бог поможет..." Потом его кто-то из совхоза трактором вытягивал, ага, а в той тётке опознали чью-то жену. Короче, не скучал батюшка в нашем захолустье, ни разу не скучал.

...
Я уже учился в институте, когда умерла моя бабушка. Отпевали её в доме у дядьки, в том самом селе, где служил Василий, он, собственно, и отпевал. На подпевках у него было несколько старух, с такими дребезжащими и жалостливыми голосами. И вот помню, когда обряд был завершён, тётя Валя стала собирать сумку для отпевавшей группы - водку, холодец, котлеты, что-то там ещё, тоже скоромное. Потом такая тормознула - был Великий Пост, ну, вы понимаете - а можно ли всем этим угостить батюшку и певуний? На что Сафрошиха, главная певунья, тоже наша, деревенская, длинная, тощая, неприятная старуха, всех успокоила, мол, клади, Валентина, что есть, не переживай, бог простит... Я даже не возмущался. Я уже немного по-другому любовался Василием. А то, что он пост не держит, это он и не виноват, это всё наглая Сафрошиха, правда ведь?

...
Первая работа после института, первый отпуск, август, я в деревне. Помню, отмечали мы с двоюродными сестрой и братом местный праздник - Успенье. Отмечали у них в селе, очень хорошо отмечали, так хорошо отмечали, что мне пришлось остаться ночевать. На следующий день, утром, ближе к обеду, я возвращался в свою деревню в очень плохом состоянии с полторашкой кашинской наперевес. Идти было всего ничего, километра полтора, и половину пути под палящим августовским солнцем я уже одолел, как вдруг рядом со мной притормозило транспортное средство - автомобиль "лада восьмёрка" вишнёвого цвета.
- Садись, подвезу, - предложил бархатный мужской голос.
- Спасибо, я уже почти пришёл, - не оборачиваясь, ответил я. Нельзя же садиться в автомобили к неизвестным. Тем более на трассе. Тем более, когда ты слаб и беззащитен в состоянии похмелья.
- Да ладно тебе! Садись. Я не кусаюсь. Мне всё равно по пути. В ту сторону еду.
Да кто же такой настойчивый? Оборачиваюсь - а за рулём наш местный батюшка, отец Василий, красивый, русобородый, голубоглазый, в светском платье. Ну, я, конечно, сел к нему. Сам я выглядел, мягко говоря, специфично - копна мелированных волос, пиратская серьга в ухе, на руках "о, сто моих колец", лицо со следами отмечания Успенья, перегар, ещё и эта кашинская в руках.
- Здрасьте.
- Привет. Далеко ехать?
- Да вот следующая деревня, на первом повороте меня высадите, пожалуйста.
Остановился на повороте.
- Спасибо, - собираясь выходить.
- Подожди. Ты меня знаешь? Василий.
- Знаю. Очень приятно. Саша. Вы мою бабушку отпевали пару лет назад.
Про то, как он валялся пьяным с чужой женой в кювете около нашей деревни, я умолчал.
- Что здесь забыл? На каникулах? - начал свой допрос святой отец.
- Нет, в отпуске.
- А чем занимаешься? Где и кем работаешь?
- Работаю в областном соцстрахе ревизором.
- В Твери, что ли? - оживился батюшка.
- Ага...
- Я же тоже в Твери. Здесь только когда службы, в праздники и выходные. А где ты в Твери обычно отдыхаешь? Ну, там, кафе, клубы...
- Ну, Сити, Зебра, Зеркало...
- Адам и Ева? - впился в меня глазами Василий, назвав первый и единственный гей-клуб всей области.
- И там тоже бываю, да, - ответно заглянул я в его озёра.
- Слушай, Саш, а давай номерами обменяемся, созвонимся в Твери, сходим куда-нибудь, пообщаемся...
- Давайте. Обменяемся. И сходим.
Он достал из портфеля ежедневник, записал мой номер, потом вырвал листок с написанными своими - мобильным и городским, и подписью "Отец Василий". То же мне, отец нашёлся...
- Если в будни, то звони лучше на городской. Ну, пока! - протянул руку.
- До свидания, - пожал я его холодную сухую ладонь в ответ.
Вышел из машины, а батюшка развернулся и покатил обратно в село. "Ага, блядь, по пути он ехал. Странный тип," - подумал я и поплёлся к дому...

...
Вернувшись из отпуска и вспоминая тот случай со священником, я долго ломал голову - ну, как же так, неужели так бывает, что такие вот красивые батюшки развратничают и всё такое. Но пазл складывался так, а не иначе, отец Василий, не особо смущаясь, сам себя выдал своим поведением на дороге. Ну, и "Адам и Ева", конечно, очевиднее некуда, и к бабке не ходи. Так бы сидел и гонял я даже не знаю сколько времени, удивлялся бы и возмущался бы, как, мол, не стыдно вам, батюшка, такое вытворять, но природное моё естествоиспытательство взяло верх. И вот одним серым моросящим октябрьским днём я нашёл листок, вырванный из ежедневника Василия, с его номерами. "Если в будни, то звони лучше на городской," - вспомнил я его слова. Были будни, я маялся хуйнёй в конторе, набрал эти шесть цифр.
- Алло! - приятный женский голос отозвался на том конце провода.
Меня как кипятком окатило - что за хрень? Какая-то баба... Но потом придумал, что это, наверное, рабочий номер в местной епархии, или где там они сидят, эти батюшки, когда не занимаются своими приходами и не распутничают с прихожанами. Или может это домашний номер, а ответившая женщина просто домработница. Не важно.
- Добрый день! Могу я услышать Василия?
- Здравствуйте. Одну минуту. Я его приглашу.
Топ-топ-топ...
- Алло, - трубку взял святой отец.
- Привет, Василий, это Саша, мы с тобой...
- Во-первых, не "Василий", а "отец Василий". А во-вторых...
- Да нахуй! - и я повесил трубку.
Ну, как вам это нравится? Он мандится, а его по званию величать извольте! Нет уж, увольте, лицемер прекрасный и голубоглазый. И прощайте.

...
Прошло совсем немного времени, а прогресс крепчал. На мамбе махровым цветом расцветали знакомства, и средь множества местных морд постоянно мелькала одна - знакомая красивая голубоглазая морда отца Василия, в разделе "Парень ищет парня". А мне-то что! Но, как оказалось, батюшка ещё не совсем потерялся из моей судьбы.
В ту пору я встречался с одним мини-олигархом, Гришей. Встречались по выходным и праздникам - я у себя в городке, он в областном центре, все в работе, но нам хватало. Приехал я как-то в пятницу вечером в Тверь "пожить в гостевом браке" с Григорием, а он мне сообщает:
- Сейчас мы поедем в Старицу.
- Нахуя нам Старица?
- Мы там ещё не трахались.
- Мы много где не трахались...
- И тем не менее!
- И к кому мы едем? Нас пригласили в гости? Кто?
- Я ещё не уверен, а пока в гостиницу.
Едем, водку пьём на заднем сидении, Серёга, водитель, анекдоты травит... Красота, романтика, водочные бабочки в животе, за окном осеннее межсезонье с грязноснегом, нихуя не освещённая дорога, блядь. Приехали в Старицу - я аж протрезвел. Тьма, запущение, всё тлен, единственная гостиница типа Дом колхозника на площади с единственным фонарём по соседству с единственным круглосуточным магазином, всё для людей, надо ещё водки купить, и смазку, "Серёжа, если ты нас завтра в 11 не заберёшь, я тебя придушу!", заселились. Предались плотским утехам, сладким, как калина в ноябре, лежим, курим.
- Гриш, что ты там про гости говорил? К кому?
- Ща, подожди, - уходит в санузел звонить. - Собирайся, мы идём в баню!
- В какую баню?
- К моему крёстному.
- А кто у нас крёстный?
- Местный священник, отец Василий.
Меня аж подпрыгнуло на кровати.
- Василий? Такой-то и такой-то? Так он же в том селе был?
- Да, такой-то. Да, был. Теперь его за хорошее поведение продвинули по профсоюзной линии, и он здесь, в Старице служит. У него прекрасный дом, шикарная баня, идём!
- Я не пойду.
- Почему?
Пришлось мне рассказать мини-олигарху о моём знакомстве с батюшкой, со всеми вытекающими, да так и не вытекшими.
- Иди, любимый, парься, но не усердствуй. Про меня отцу Василию рассказывать не надо. И постарайся не хулиганить там с ним. А я останусь в номере, буду пить водку и смотреть одну единственную программу на этом замечательном ретро-чёрно-белом телевизоре.
После бани Гриша приполз под утро. Я даже не стал спрашивать, как они там со своим крёстным Васей попарились. К счастью, Серёга не опоздал, и в одиннадцать увёз нас из этого ужаса обратно в Тверь.

...
Несколько лет спустя я опять работал в Твери, в индустрии красоты. И случился у меня мужик в Конаково, хороший мужик, большой и волосатый Аркадий. Сидим мы как-то у него, выпиваем, и разговор у нас зашёл про религию, веру, вот это вот всё. И уже не вспомню всей цепочки, но вышли мы опять на отца нашего Василия. Аркадия он тоже крестил, как оказалось.
- Да что же это такое! - возмущённо отпивал я из стакана. - Крёстный отец пидорасни всея Тверской области! Дим, надеюсь ты в оргиях не участвовал с ним. Иначе я совсем в людях разочаруюсь и покончу в себя, или наложу себе в руки!
- Не беспокойся, у нас чисто дружеские отношения. Ну, и как у крёстного с крестником.
- Ой, всё! Избавь меня от этих деталей!
Но Дима меня не избавил, а наоборот поведал про печальную, как у Жади, судьбу отца Василия. Василий после семинарии делал неплохую карьеру в Москве, в епархии, но потом соблазны в виде бухла и ебли его одолели, он стал чудить, пошёл по наклонной, и церковное начальство сослало его в Тверскую губернию, во вновь открывшийся храм, от греха подальше. Там он вроде как вошёл в разум, немного остепенился, его перевели в Старицу, повысили как бы. А теперь он уже в Твери. Жизнь снова удалась.
Ещё Дима рассказал про все эти оргии церковников, с семинаристами, служками, про интриги на этой теме, много всего, почему-то неприятного, недопустимого тогда в моём понимании. Но всё это было, есть и будет. И не только в "ихних ватиканах".

...
Потом наш отец Василий появился в Хорнете, а почему бы и нет? Я даже как-то от скуки с ним "познакомился", и он открыл мне свои скрытые. "Извини, но не моё", - завершил я наше общение. Теперь отец Василий время от времени мелькает в телевизоре, в региональных новостях. Пятидесятилетний, такой же красивый, но уже с потухшими и блёклыми голубыми глазами, батюшка.

Саня Кампари

14 НОЯБРЯ 2019

Ссылка:

Смотрите также