КВИР - Роман с мажором

Роман с мажором

Есть мужчины, которые умеют это делать. Они разрывают наши сердца в клочья.

С сексом дело такое - он либо есть, и он хороший, либо его нет, и все плохо. То, что у ребят химия совпала, они поняли уже во время первого поцелуя. Даже клубное зелье не могло помешать им наслаждаться друг другом до последних сил.

Макс ловил себя на мысли, что он чаще, чем раньше, стал вспоминать о Левоне. Он сидел на кухне с чашкой чая в руках и видел перед собой его лицо. Пытаясь выдержать его пронзительный взгляд, Макс заметил, что на Левоне полюбившаяся Максу темно-синяя рубашка и чуть спущенный желтый атласный галстук. Макс помнил все до мелочей: какие Левон носил водолазки и рубашки, какого цвета был его рюкзак и наушники, через которые он слушал музыку в метро. Макс помнил тепло рук Левона, запах его тела и шепот в ухо: "Я обожаю тебя, малыш"...
Макс закрывал глаза, и в его груди становилось тепло, а на душе спокойно - как тогда, когда Левон неожиданно клал свою руку на его плечо и нежно целовал в затылок, прощаясь или приветствуя. Тогда ему было спокойно от того, что он знал: Левон уходит ненадолго и скоро вернется, а когда Макс с улыбкой отворит ему дверь, они обнимутся и все повторится, как вчера, позавчера. И так будет завтра, послезавтра - до субботы, когда Макс улетит домой, в Берлин. А что будет потом? Об этом он старался не думать.
И сейчас, сидя на кухне в Берлине с чашкой чая в руках, Макс вдруг хотел верить в то, что Левон в этот самый момент, спустя годы, тоже вспоминает о нем и о тех волшебных днях, которые они провели вместе после знакомства на вечеринке в московском клубе "Пропаганда".
С тех пяти счастливых дней, которые остались в памяти именно в такой констелляции - вчера, позавчера, сегодня, завтра и послезавтра - прошло почти четыре года. Тогда воскресные тематические вечеринки в "Пропке" переживали пик популярности, а в московские гей-клубы было совершенно безопасно ходить, они даже считались модными. Макс и Левон познакомились в тот вечер, когда толпа отжигала под музыку легендарного диджея Тони Кея. И большинство приходили именно на его музыку - в воскресную ночь, несмотря на то, что утром в понедельник многим надо было работать. Иные так вообще прямо с вечеринки уезжали в офисы. А вот Макс в понедельник мог выспаться: деловые встречи закончились еще в пятницу, впереди неделя отпуска, которую он присоединил к своей командировке в Москве. Ему сам бог велел потусить в "Пропке".
Около часа ночи на лестнице у танцпола появился он - молодой армянин с локонами чуть выше плеч, янтарным цветом глаз, алыми губами и ухоженной растительностью на еще молочного цвета коже. "Чем-то на Иисуса похож", - заметил про себя Макс. На лицо Иисуса то и дело падали блики клубных огней, из-за чего оно меняло цвет и казалось еще более сказочным, как на иконах в церквях. Это был Левон - стильный модник, работавший, как выяснилось потом, в команде одной из российских поп-звезд. Очарованный Левоном Макс, переминаясь с ноги на ногу на танцполе, не мог отвести от него глаз, а тот, будто нарочно, его упорно не замечал. Левон смотрел мимо него до тех пор, пока не заметил, как к Максу приблизился парень подшофе и пытался его обнимать. Макс ловко уворачивался, боясь потерять из вида Левона, который теперь смотрел ему прямо в глаза и наблюдал, как тот, не скрывая испуга, пытался избавиться от неожиданного обожателя. Через пару секунд Левон, пробравшись сквозь толпу к Максу, аккуратно отстранил назойливого танцора, внятно прошептав ему в ухо: "Извини, старик, это мой бойфренд" и повернулся к нему спиной, а к Максу лицом.
- Ты откуда такой стеснительный, я тебя здесь раньше не видел, - попытался он перекричать музыку, прильнув к уху Макса и нежно щекоча его губами.
- Я из Берлина, в командировке здесь, через неделю уезжаю, - Макс, выпалив эту фразу, сам удивился: стоило ли выдавать совершенно незнакомому человеку столько информации о себе?
- О, Берлин - модный городишко, но в Москве жизнь намного круче, она такая изменчивая, что вполне можно утверждать: она каждый день новая!
Через несколько минут ребята уже стояли у стойки бара и с интересом вглядывались в лица друг друга при ровном свете желтых ламп. Потом они целовались, и это вполне вписывалось в окружающую атмосферу: в "Пропке" по воскресеньям никто не боялся пропаганды однополых отношений, не случайно у нее и сегодня слава самой толерантной и стильной гей-вечеринки в Москве.
Левон потянул Макса за руку к стойке бара, чтобы заказать напитки.
- Три шампанского, - вдруг скомандовал стоявший у бара парень в кепке, натянутой чуть ли не до самой переносицы.
Макс вопросительно посмотрел на Левона в тот момент, когда "кепка" уже подавала им обоим по бокалу шампанского.
- Это мой друг Джига, он нас угощает!
- Да, угощаю, - подхватила фразу "кепка", - предлагаю выпить за блеск в глазах Левона, за его очаровательную улыбку, которая не сходит с его лица с тех пор, как он увидел тебя, дорогой незнакомец. Парни, пусть у вас все будет сказочно и волшебно!
Едва "кепка" успела завершить свой тост, как рука Левона оказалась на затылке Макса, а губы обволокли его чуть приоткрытый от удивления рот. От Левона, кроме легкого парфюма, пахло какими-то специями, что-то вроде кинзы вперемешку с грецкими орехами. Этот запах Макс уже замечал как у армян, так и грузин, он словно исходил из пор кожи кавказцев, был очень специфическим и довольно притягательным.
Веселье с шампанским и коктейлями длилось чуть ли не до самого утра, парни с интересом общались, обнимались, целовались то у стойки бара, то прямо на танцполе, пока Левон не потащил Макса в сторону выхода - на автопати.
Хоть по календарю был понедельник, но на автопати в маленьком стильном клубе в полуподвальном помещении время не ощущалось вовсе: все друг другу улыбались, обнимались, танцевали, ходили в туалет нюхать, а тем, кому ходить и ждать очередь в туалет было лень, делали это прямо на танцполе. Здесь, в туалетной кабинке, Макс и попробовал свою первую дорожку кокаина...
Когда ребята, наконец, добрались до съемной квартиры Макса на старом Арбате, они оба плохо соображали. Проснувшись вечером, Макс понял, что сексом они занимались несколько раз, на полу валялись использованные презики. Курили они прямо в постели. В переполненной пепельнице на столике у кровати лежал опрокинутый флакон попперса, рядом целлофановый пакетик с остатками кокса, а в артиллерии бутылок из-под пива предательски торчало недопитое и выветрившееся "Советское Шампанское". У Макса был сильный сушняк, он потопал босыми ногами на кухню, вынул из холодильника бутылку "Короны" и, жадно к ней присосавшись, стал пить большими глотками. Он услышал, как следом плетется Левон, и тут же почувствовал, как тот положил свою руку на его плечо и нежно поцеловал в затылок.
- Малыш, по-моему, мы вчера здорово отпраздновали нашу встречу.
Макс повернулся лицом к Левону, и ему прямо в пупок упёрся горячий, живущий по своим собственным законам, стояк Левона. Макс был чуть ли не на голову ниже Левона, он как раз попадал ему губами в шею, которую Макс, как ему показалось, исцеловал минувшей ночью до кровоподтеков.
- Левон, ты как заводной, только не сейчас, мне надо прийти в себя, я никогда раньше не пробовал наркоты. Свари мне лучше кофе в турке, пока я приму душ, - едва закончив фразу, он прижался губами к крепкой груди Левона, источавшей аромат вожделенной плоти вперемешку с пряностями, которые употребляют только горцы.
- Почему от кавказцев так необычно пахнет? - спросил Макс, пытаясь сменить тему и оторваться от красивого тела Левона.
- Я вчера у мамы был. Армянская кухня напичкана всякими пахучими и полезными вещами - сельдереем, кинзой, грецкими орехами. Я обязательно тебя поведу в один из лучших армянских ресторанов в Москве.
- Ты сначала меня кофе угости, он уже молотый, прямо из Берлина со мной прилетел, - усмехнулся в ответ Макс, направляясь в ванную комнату.

***

- А ты знаешь, что армяне, как и немцы, тоже арийцы по происхождению?
Эта фраза Левона застала Макса врасплох.
- А с чего ты взял, что я немец? Я еврей, а полное мое имя Максимилиан, я посланник божий. Мне всегда об этом напоминает мама.
- Ах, вот почему ты обрезанный, - усмехнулся Левон. - А я мажор, так меня и моих друзей называли сокурсники, пока я не бросил универ и сам решил зарабатывать на жизнь. На самом деле, мажорного во мне много, если учесть, что я неисправимый оптимист, хотя радостей в моей жизни стало заметно меньше. Еще недавно я жил, как у бога за пазухой. У отца свой бизнес, навороченные квартиры в Москве и в Вене, дача с часовенкой под Миланом и стильные мужские побрякушки в подмосковном автопарке. Отец рассчитывал на то, что я тоже увлекусь его делом, и он постепенно передаст его мне, но как только понял, что бизнес, как и женщины, не по моей части, то резко свел наши отношения на нет. Мой отец богат, но мне с этого ничего не достанется, потому что я - отверженный сын. Ему, наверное, не хочется, чтобы люди из его окружения узнали, что в его семье есть пидор. Меня вообще бизнес и коммерция не интересуют, я творческая натура: акварель, кисти, гитара, музыка - вот это мое. И с некоторых пор люблю прожигать жизнь под кайфом легкого клубного зелья.
Левон после первой дорожки белого порошка не на шутку разоткровенничался. Нет, он не распускал павлиньего хвоста, а скорей всячески хотел подчеркнуть, что одинок: с отцом-гомофобом ему не по пути, а мать все силы и старания вкладывает в сестру, которая живет и учится в интернате в Лондоне.
- Вот такой я непутевый еврей, тьфу ты, гей армянского народа, - он даже оговоркам придавал особое значение, вкладывая в них свой подтекст...
"Непутевый гей" вышел из шкафа только перед своими домашними и отдельно взятыми друзьями и подругами. Все остальные из его окружения считали Левона натуралом-мажором, что для него было гораздо лучше, чем репутация гея. Он мог себе позволить с одним из своих друзей воскресную вечеринку в "Пропке" только потому, что она считается культовой, все остальные гей-клубы для него были табу. Ну, разве что автопати, куда стекались все - геи, натуралы, лесбиянки и прочий люд, которому ничего, кроме как потанцевать, больше не хотелось...

***

- Ну что, одеваемся, поедем знакомиться с моими друзьями, - уверенно объявил Левон Максу о своем решении, которое, по его тону в голосе, никакому возражению не подлежало.
Через полчаса за ними заехала "кепка" на крутом джипе, Джига привез их в просторную квартиру на Таганке, где в каждой комнате сидели парни и девушки, пили вино и пиво, что-то разглядывали и показывали друг другу на своих смартфонах, кто-то громко хохотал, некоторые танцевали под техно в гостиной, на просторной лоджии была курилка, в которой толпились люди.
- Ребята, это Макс, мой берлинский друг, - представил он новичка. - Мы с ним в одной школе учились, когда он жил в Москве.
У Макса от ужаса потянуло в скулах. "Если он и дальше будет придумывать такие неожиданные истории, то я точно его выдам - сообщу всем, что мы познакомились в "Пропке" и там при всех целовались", - усмехнулся про себя Макс, затянув сигарету. Никто особого внимания на Макса не обращал, кроме девицы, которая заметила: "Я сразу поняла, что ты из Берлина. У тебя такой спортивный вид: джинсы, футболка, кепка, это типичный берлинский люмпенский прикид. Я немцев издалека узнаю".
"Хорошо, хоть так, чем если бы она увидела во мне немецкого гея в латексе с похотливым взглядом", - успокоил он самого себя.
- Ты так хорошо вписался в нашу компанию, - шептал ему Левон, передавая свернутую в трубочку пятидесятиевровую купюру для очередной порции кокса. - Ты только старайся не отходить от меня, иначе чего-нибудь лишнего расскажешь моим друзьям!
Вечеринка на квартире плавно переросла в клубную. Там за пультом стоял сам Dj Smash со своей техно-композицией "Moscow Never Sleeps". На танцполе была так называемая золотая молодежь, они же мажоры. В половине четвертого ночи Максу удалось уговорить Левона возвращаться домой. Правда, пока по дороге заехали за вещами Левона к его маме, до съемной квартиры Макса на Арбате они добрались лишь к шести утра.
- Я тебя сегодня не выпущу из спальни, - простонал Левон, и парни, обнявшись, повалились на кровать. С сексом дело такое - он либо есть, и он хороший, либо его нет, и все плохо. То, что у ребят химия совпала, они поняли уже во время первого поцелуя. Даже клубное зелье не могло помешать им наслаждаться друг другом до последних сил.
- Странное дело, у меня обычно от кокса плохо стоит, - изумлялся Левон, - а после встречи с тобой он совсем перестал меня слушаться, вылезает из трусов по стойке смирно!
- Это твой позитивный настрой, нам просто хорошо друг с другом, - шептал Макс прямо в губы Левону.
Роман с мажором. Что может быть еще сумасшедшей, чем эта "ночь"?
Ребята не заметили, как дни стали ночами, ночи днями, а вот и суббота с утреца в окошко лучами яркого солнца засветила. На стене - тени от алых маков на столе: их Левон накануне принес в подарок Максу из какого-то крутого цветочного салона. Был июнь, сезон декоративных маков...
Окончательно проснувшись, они оба словно онемели, они смотрели друг другу в глаза, как это делают люди, которым совсем не хочется расставаться. Квартира выглядела так, словно ее распотрошили воры в поисках драгоценностей. Левон с Максом целовались у двери перед выходом в подъезд, потом у лифта, в лифте, перед выходом на улицу и у подъезда уже на улице, позабыв, что во дворе светло, а по нему прохожие ходят.
- Я тебе уже говорил, что ты похож на молодого Христа? - спросил Макс Левона перед тем, как переступить полосу таможенного контроля в Шереметьево. - Вот это тебе, - он протянул Левону листок бумаги, - на память о нашей встрече.
Левон, слегка смяв в правой руке бумажный лист, крепко обнял Макса и, поцеловав в ухо, повторил: "Я тебя обожаю, малыш".
Перед тем как сесть в такси, Левон развернул лист бумаги и обомлел - на нем были стихи, написанные ровным чуть ли не каллиграфическим почерком:

Входит в сон давнишняя тревога,
Мир качнулся на одном крыле.
Знаешь, я в тебе увидел бога, -
Своего. Живого. На земле.

В день, когда судьба развеет строки,
Обо мне тебя встревожит грусть,
В маковом отчаянном потоке
Я к тебе, раскаявшись, вернусь.

Вновь к тебе лежит моя дорога.
Ваза алых маков на столе.
Счастлив, что опять увижу бога, -
Своего. Живого. На земле.

Левон оторвал взгляд от бумаги и увидел перед собой размытые огни привокзальной площади. Сквозь слезы ему показалось, что заморосил дождь...
В последний раз они виделись полгода назад. Левон был в Берлине с гастролями российской звезды, в команде которой он работал. Они провели с Максом две незабываемые ночи. И тогда Левон сказал ему на прощание очень странные слова: "Мне кажется, малыш, что я всегда только тебя любил, но долго не знал об этом, принимая за тебя других. Теперь я знаю, что мне нужен только ты. Дождись меня, если сможешь".

***

Была суббота, после обеда, примерно половина четвертого. Смартфон Макса зачирикал от нового сообщения. "Малыш, приходи сегодня на мое новоселье: Schöneberg, Winterfeldtstraße 25... Я познакомлю тебя со своей мамой и сестрой. Твой Иисус".
Охарактеризовать реакцию Макса на неожиданную новость, как состояние шока, значит ничего не сказать. Его радость была сродни разве что той, когда ребенку вдруг сообщают, что он вместо школы будет ходить в Диснейленд, а учиться за него станут папа с мамой. Макс ходил по квартире кругами и что-то бормотал себе под нос, иногда он подпрыгивал и визжал от восторга, потом копался в своих вещах, судорожно выбирая джинсы, рубашку, трусы и носки. Как он оказался на диване - не помнит, знает точно, что плакал, как сопливый подросток. "Неужели ты насовсем приехал?" - бормотал он себе под нос, утирая сопли руками.
"Хороший еврейский мальчик", - заметила мама Левона его сестре, когда та кивнула ей, мол, как он тебе? "Они как будто созданы друг для друга", - ответила маме Карина. "Дай бог им счастья здесь, в Берлине", - сквозь слезы пожелала мама, крепко обняв свою дочь.
Ребята уже перезимовали в берлинской квартире, подаренной Левону его отцом. "Это было лучшее, что он мог для меня сделать, - вспоминает Левон, - правда, в гости к нам, в отличие от мамы и сестры, он до сих пор не выбрался". В берлинский университет Левон поступил без протекции отца, собственными силами через DAAD. На все про все ушло почти три года - восстановление в своем университете, экзамены и зачеты, чтобы закончить второй курс универа, который в Германии причисляется к гимназиальному аттестату, и только с ним абитуриентов допускают к конкурсам в вузы.
- И вот я здесь. О моей мажорности теперь напоминает разве что квартира отца. Не так ли, Макс? - Левон подходит к нему со спины, кладет руку на плечо и целует в затылок. Именно так, как Макс это любит.
- Твой отец - золотой человек, - отвечает Макс, - вот увидишь, он еще будет тобой гордиться!
Ребята обнялись и начали целоваться, никого вокруг не замечая. Карина тихо затворила за собой дверь и стала медленно спускаться по скрипучей лестнице дома начала прошлого века. "Как все сказочно! Хорошо, что у меня нет сестры, вряд ли я смогла бы ее полюбить так же сильно, как Левона", - думала она по по пути в аэропорт. Ей очень не терпелось рассказать отцу в Москве, как счастлив в Берлине когда-то отверженный им его любимый сын Левон.

Фото Дилан Риччи

12 МАРТА 2017 TOM WEITZ

Ссылка:

Смотрите также

#ГЕРМАНИЯ, #ЗНАКОМСТВА, #КАМИН-АУТ, #ОТНОШЕНИЯ, #РОДИТЕЛИ

25 "искусственных" красавцев, фото которых мы бы точно лайкнули

Скажем прямо: надеяться на успех в приложениях для знакомств - это искать иголку в стоге сена. Но представьте мир, в котором мы могли бы разнообразить нашу интимную жизнь с помощью искусственного интеллекта!

Наступает лето! На охоту выходят борцы за нравственность и полиция

В Германии вспомнили о гомосексуалах-жертвах нацистов

На ежегодной церемонии памяти жертв национал-социализма в бундестаге впервые почтили память гомосексуалов.

"Гормон любви" окситоцин в буквальном смысле лечит разбитое сердце

Раньше считалось, что окситоцин помогает нам испытывать только чувства привязанности, эмпатии и доверия. Однако вырабатываемый гипоталамусом мозга "гормон любви" в буквальном смысле "склеивает", то есть восстанавливает клетки сердца.