КВИР - Птенчик сизокрылый

Птенчик сизокрылый

Я определенно старею. Первый признак старости - это когда восемнадцатилетние воспринимаются не как соперники или подружки, а как вариант...

Как я всегда и предупреждал, если трахаешь малолетку, будь готов к усыновизму. Он взвалил на меня тяжесть непростых решений: на какую сторону носить челку, и что соврать маме.

я смеялся над мужиками, любителями тощих пучеглазых кабыздохов. Ну, в куда их любить! Оно же помрет, если как следует поднажать. А вот и ко мне прибился такой худенький барашек...

И до чего же распущена и ненасытна молодежь! Несмотря на худобу, думаю, он меня заездит до смерти. Я в детстве мог уснуть и не потрахавшись, а у этого иначе бессонница. Я даже рад, что у него несколько любовников, и так с трудом справляемся. Как я всегда и предупреждал, если трахаешь малолетку, будь готов к усыновизму. Он взвалил на меня тяжесть непростых решений: на какую сторону носить челку, и что соврать маме.

Теперь он надумал сменить университет, не желает быть пидором-инженером, а желает быть царицей. Поначалу я попробовал отмазаться вдумчивыми рассуждениям, что, мол, не профессия делает человека пидорасом или натуралом, а присутствие или отсутствия хуя в жопе. И вообще, родине не помешает инженер, пидорас по ориентации, а не по делам. Но птенчик упорствует и грозится пойти в мой универ культуры - это шантаж! Пришлось всерьез задуматься, куда пристроить эту неугомонную двустволку.

В мире до фига геевских профессий: все связанные с модой, потом певцы, танцоры и танцовщики, с ними продюсеры и режиссеры. Судя по бездарности большинства сериалов, среди сценаристов и актеров затесались натуралы, надеюсь, их вскоре выловят. У военных бывают прецеденты, но это вина вышеперечисленных богемщиков. К тому же секс внутри касты военных не считается, их можно понять - холод, одиночество. Многие военные (признавались), когда трахают мальчиков, представляют девушек.

Извращенцы!

Раньше я полагал, что этим гей-професии исчерпываются, но убедился: настоящие геи-профессионалы - это банкиры, финансисты, ну и депутаты-парламентарии. Конечно, не в нашем парламенте (скромно опуская глаза), а во всяких вражеских органах власти и законодательства.

К сожалению, у моего подопечного проявилась склонность к графомании, и он хочет на журфак. Только не это! Пусть бы сынок курил Kent, но только не это!

Гей-писаки это проблема всего GLBT-сообщества. Как мне нравится это GLBT! Приятно быть частью чего-то такого сложного, что так просто не выговоришь. А если написать по-русски, то получиться "ПДИЕ"-сообщество. Надо же, на ПИДЕ букв хватит, так, может, долой американизмы? А то их все больше и больше, после опустошающего ИМХО пришло OMG (Oh My God) и ЛВМЖ - Любовь Всей Моей Жизни.

Гей-писатель, особенно если он себя таковым ощущает, это беда. О чем может писать гей? В силу повышенного эгоцентризма - о себе. О чем еще? О мужиках, точнее, страдая от старения, о мальчиках, ну и о любви. Любви несчастной, драматичной и страстной, всегда неравной.

Понимаю, есть жанр трагедии, который вроде как придумали греки, а значит, каким-то замысловатым образом (через жопу) - это наша вотчина. Но у трагедии свои законы, а несчастный педоперсонаж, после муторных переживаний, остается таким же несчастным пидорасом, ну может немного несчастнее, и все, никакого катарсиса. Вы возразите - Теннеси Вильямс! Думаю, в этом и беда - Уайльд, Вильямс, Кузмин навсегда раздавили гей-писателей безупречной завершенностью тем.

Особенно тяжело с русскими, пропитанными Достоевским, литераторами. Весело писать они не могут, просто не имеют права, а на трагедию искренности не хватает. Для этого надо взаправду переживать чувства, не изображать их. Конечно, можно и играть, но для этого надо быть гениальным актером, а то чувственность превращается в патетичность, любовь - в истерику. Мне бог актерского дара не дал, еще и чувством меры нагрузил, а гей с чувством меры - всеобщее посмешище.

Другая беда гей-литературы, да и вообще современной литературы - дневники. С Бриджит Джонс все пишут дневники, но там худо-бедно есть сюжет, и формат дневника - ловкий прием писательницы. А те, кто соблазнился кажущейся легкостью, стали и вправду выплевывать мемуары. И бредут негероические герои из ниоткуда в никуда. Что бы ни случилось, они все такие же Снежные Королевы или верные мечте, как Ассоль. Геройчики влюбляются, конечно, в красавца, потом страдают от предательства, а в конце, под мелодию I will survive, играющую в мобильнике, восстают из пепла - нашелся следующий.

Один из клиентов приехал снова, и я не мог с уверенностью сказать, то ли мы трахались, то ли я это придумал.

Самое забавное, что авторы утверждают, что пишут дневник, и в основе реальные события, но как очевидно они переписывают собственные жизни! Как только повествование доползает до острого момента, срабатывает вытеснение, вмешивается Его Величество Случай, и хэппи эндит всухую.

Я всегда описывал события так, как они происходили, точнее так, как я их воспринимал. И всю жизнь кичился относительной чистотой восприятия, был уверен, что помню то, что было, а не то, что показалось. Но однажды для гладкости повествования смешал пару персонажей, немного поменял время и слегка декорировал сцену. Поменял и забыл. Один из клиентов приехал снова, и я не мог с уверенностью сказать, то ли мы трахались, то ли я это придумал. Дело не в том, что у меня недевичья память, а в том, что я написал - трахались, и даже подробно описал как. И что он, мерзавец, уехал и не писал. А правда-то в том, что мы так и не потрахались - слишком напились, и он писал, да мне отвечать лень было. Так я еле вспомнил, как же было на самом деле.

Об отношении писатель-текст уж всякие умные дядьки писали, и всячески предостерегали неокрепшие умы не поддаваться собственной писанине. Интересно, а что бы Фуко сказал о блогах?

Ко мне приезжал писатель-француз, дошедший в любви к русской литературе до крайности - прочел Пелевина и Сорокина. С грустью он рассказывал о своем опыте блогаписи. Он завел дневник потому, что блог есть у всех! Это вроде как новый тип литературы, помогающий получить живой отклик и что-то в этом духе. "У тебя каждый день есть что написать?", - поинтересовался я. Он неуверенно кивнул. "И что же ты пишешь?" "Да так... всякий shit". "Тогда у тебя отличный блог!".

Ну а уж когда блог издают книгой, мне хочется начать розовый террор! Недавно, зашел с малышом в книжный, и увидел одну из новогейских книжиц. Вспомнился сочный отрывок, прочитанный в "Квире", и я ее взял. "Зачем тебе книга, у которой прямо на обложке написано: "...нам стало - за тридцать"? - с изумлением спросил мой спутник. - Наф-та-лин! Пойдем лучше эти деньги пропьем!". Но ему можно, он всю жизнь прожил при Путине.

Но все же мы, члены ПИДЕ-сообщества, должны поддерживать друг друга, и покупать продукты с логотипом GAY. Так что книжку я купил, и заставил его, в целях воспитания уважения к старшим, стоя раком читать вслух. Правда, иррационально соблазнительный вид этой костлявой букашки (именно так, и убери свой любопытный нос!) сильно сократил время экзекуции.

Этого хватило, чтобы навсегда излечить его от графомании - клин клином вышибают. К сожалению, остались его друзья, которых он завел для богемности: пара художниц-лесбиянок, серо-старый фотограф, который ничего не снимает, и некие личности с того же журфака.

В чем их богемность, я не разобрался, и разбираться в этом не собирался, но пришлось. Мой кузнечик убедил пойти на мегабогемное мероприятие - день рождения художницы Кати в галерее Борей. Сама галерея - сеть подвалов с митьковско-копейкинской экспозицией. Когда-то это называлось "Ленинградский андеграунд", но Ленинграда уж нет, остался только андеграунд. Я как человек, случайно получивший культурологическое образование, толерантно отношусь к современному искусству, но друзей туда не беру, им и центра на Пушкинской,10 не вытерпеть.

Не зная, что подарить художнице, то ли цветы, то ли корзину фруктов, я решил, что бутылки коньяка вполне хватит. В последний момент мелкий сообщил, что ужасно занят очень важными делами, это меня сильно разозлило, я же его утром трахал! У "Маяковской" меня встретил один из его приятелей - Вова. Он как-то оказался у меня на дне рождения, и позабавил гостей стихами о любви и рассужденьями о жизни. В детстве он начитался Бодрийяра, и к своим восемнадцати годам немного свихнулся.

Мне нравится такая романическо-революционная форма сумасшествия, помогает лучше понять арт-хаус фильмы. В Питере вообще модно сходить с ума по-французски. Праздновали в маленьком кафе при галерее: именинница - симпатичная гетеро-лесбиянка, неотвратимо приближающаяся к тридцати; ее спутник Георгий, фотограф, который не фотографирует, потому что цифровики - фуфло, а на пленку - накладно; Наташа, немного обкуренная тайная любовница Кати; и Николай, бюджетный вариант Отара Кушанашвили, хотя что может быть дешевле!

На столе в стеклянных посудинах, частично закрытые фольгой - салатики и пирожки. Легкое напряжение за столом было вызвано явным недостатком алкоголя, была только бутылка крашенного болгарского вина. Поначалу ко мне отнеслись прохладно, резонно не ожидая ничего хорошего от знакомого Вовы. Но я ловко извлек коньяк, и взгляды потеплели. Соседний столик - группа теток, увешанных пластмассовыми бусами, тоже обратили на нас пристальное внимание. Николай попросил не шуметь, в соседней комнате шло собрание клуба киноманов, крутили раннего Бунюэлья.

Мы мило поболтали о кино, народ подобрался начитанный и насмотренный. Вова рассказал вчерашние сны, Георгий и Николай спорили о цифровом видео, а Катя лорнировала блондинку, присоединившуюся к бусистым бабам. Они, в свою очередь, пожирали глазами наши пирожки, у меня не выдержало сердце, и с позволения хозяйки я пригласил их за стол. У них тоже был праздник, та блондинка издала сборник стихов. Стихи напоминали раннюю Ахматову, только без Ахматовой.

Разговор докатился до сетований на незавидное положение культуры в современном российском обществе. Я позволил себе выразить мнение, что культура находится именно в той позиции, которую предпочитает большинство ее деятелей. И тут я заметил, что Вова записывает, спрятав блокнот под столом. " А не стукачок ли ты?" - полушутя спросил я.

В кафе стало тихо, времена-то у нас спокойные до скуки, но сработала генетическая память. Вова начал испуганно оправдываться, что записывал он наши шутки, чтобы потом вставить их в книгу. "Я все время записываю всякие фразочки и словечки", - признался он. Правда, книгу писать пока не начал - шуток не накопилось! После таких откровений, он еле успевал записывать. Он записывал даже после секса, "пока свежи чувства" - собственно, я для того это и сделал.

Похоронив мечту о жизни литератора и даже не сходив на поминки, птенчик решил стать гей-гидом, как я! Он возомнил, что ему будут платить за умышленно неловкий флирт, с попытками поговорить об истории, и эластичный принцип - с клиентами нельзя?

Хотя пусть пробует, он сильно любит Петербург, а этот город отвечает взаимностью таким полудохлым живчикам. А мне надоело...

Фото Lindsay Lozon

18 СЕНТЯБРЯ 2014 АНДРЕЙ ВИШНЯКОВ

Ссылка:

Смотрите также