КВИР - Так "квир" или "пидор"?

Так "квир" или "пидор"?

Появление на русском языке "Манифеста нации queer", относящегося к эпохе борьбы гей-сообщества 90-х годов в США, повод для обсуждения многих тем одновременно.

Использование в переводе слова "пидар" в значении "queer" ("Манифест нации пидаров") - кажется логичным при поиске русского эквивалента. Но "извращенец", "пидор", "гомосек" - набор репрессивной, стигматизирующей лексики, из которой переводчик должен выбрать наиболее близкий вариант, невелик и в любом случае выглядит неудачным.
"Странный", "извращённый" (queer) и "пидор" - определённо выражают разную степень стигматизации гей-сообщества, так что русский вариант в разы усиливает тему стигмы, а значит, и несколько меняет смысловой посыл "Манифеста".
Впрочем, речь не о переводе, а о сути "Манифеста" ("пидаров").
Можно долго говорить об условиях его появления, об отчаянии 90-х, когда эпидемия ВИЧ накладывалась на репрессивно-гомофобный фон республиканского правления, игнорирующего права, борьбу, гомофобное насилие и ВИЧ-проблемы ЛГБТ.
Ясно, что "Манифест" был жестом радикальной борьбы и криком отчаяния - обращённым к самим себе и к враждебному "внешнему" миру. Документ эпохи, со всеми её эмоциональными нюансами.

Однако в русском переводе, в попытке прочесть текст нынешним взглядом российского ЛГБТ-активиста, заложено противоречие, возникающее с первых строк.
Невозможно гордиться стигмой, поднимать её в качестве знамени. Так что это не мой "Манифест". Манифестировать гомофобную лексику - означает смотреть на себя глазами гомофоба, принимать его логику ненависти.
С этой точки зрения, "Манифест пидаров" (мы говорим сейчас о его российском прочтении) - раскалывает гей-сообщество в самом важном пункте: в культе человеческого достоинства, которое лежит в основе идеологии правового равенства.
Лексика ненависти, получившая легитимность в "манифесте" - это путь к расколу, а не объединению. И это - первое возражение авторам перевода, утверждающим в комментарии к своей публикации: "Можно встроиться во враждебную тебе культурную матрицу, но нельзя избавиться от зависимости от нее, если эту матрицу не изменить".
В том-то и дело, что транслируя лексику ненависти и именуя себя "пидарами", гей-сообщество не взрывает матрицу восприятия, а фиксирует её. Придаёт ей легитимности. И это, разумеется, - жест отчаяния.
Гей, манифестирующий себя в качестве "пидара" - не рушит понятийный аппарат гомофоба, а пытается отчаянно встроиться (втиснуться) в его репрессивный формат.
Сам формат ненависти, тем самым, получает дозу легитимности - от имени жертвы агрессии.
Это жест внутренней гомофобии, которая становится частью собственной идентичности. ("Да, я пидар, это моя природа, которой я горжусь, и вам придётся к этому привыкнуть!).
В российской истории существует известная традиция юродства, в которой деспотия готова общаться с критиками: критик изначально должен выглядеть отбросом, "дурачком" и "идиотом" (по сути, "queer"), дабы получить право на диалог с деспотом. Контраст в статусе "владыки" с "отбросом" - гарантирует право сильного от оскорбительности высказанной критики. Изначальное унижение "дурачка" - как условие диалога и слова правды.
Попытка гей-сообщества встроиться в идеологическую систему ненависти и дискриминации, принимая её презрительный лексикон - само по себе является жестом изначального принятия "права сильного" и правил гомофобной игры. (Какие бы протестные, отчаянные слова ни звучали потом в рамках диалога с насильником).
"Манифест нации пидаров" - классический пример юродства - в условиях полного бесправия "меньшинств" в агрессивных лапах "большинства". Крик от боли - и надежда быть услышанным.
Для полноты всей картины - представим себе "Манифест нации жидов" против антисемитизма. Либо (ближе к американской реальности) "Манифест черножопых" в поддержку расового равенства.
Легко представить себе цитаты, слегка поменяв формулировки "Манифеста": "Черножопые братья и сёстры! Каждая белая задница - наш враг". "Гордо сплотимся вокруг черножопой радости - любить и быть самими собой - назло белозадому быдлу". "Гордись своей чёрной задницей - ведь это твоя природа!" (и пр.).
Всё это невозможно себе представить, хотя игра с оскорбительным сленгом - привычный быт любого из "меньшинств" (в качестве формы психологической защиты), но лишь как понятная ирония, но никак не внешний "манифест".

Если вернуться на российскую почву, становится понятно, что "Манифест" "пидаров" может вызывать, скорее, отталкивание, чем работать на солидарность и активизм. Всё-таки, не каждый гей-активист готов стать частью "нации пидаров", - у большинства из них иные стандарты человеческого достоинства и иное самоощущение.
Поэтому сложно согласиться с утверждением переводчиков-публикаторов, что "Любое взаимодействие с широкой общественностью, особенно в последнее время, представлялось заранее безуспешным мероприятием. Неколебимое внутреннее человеческое достоинство, которое на самом деле лежит в основе скандального манифеста "Queer Nation", для нас стало риторической формой и редко когда практикой".
В период до-крымской авантюры, как раз "взаимодействие с общественностью" имело очевидные результаты, а радужные знамёна стали частью многих оппозиционных акций. В основе ЛГБТ-открытости в России всегда лежали базовые представления о человеческом достоинстве, а гомофобная лексика (всё больше в общественном пространстве) воспринималась как позорная и недопустимая, сродни расистской.
"Стоп гомофобной лексике" - было одним из лозунгов ЛГБТ-движения, которое и добилось успехов в борьбе за открытость, адресуясь к здравым стандартам уважения и понимания - в людях "большинства".
Вряд ли тезисы "Манифеста" об уважении к "пидарам" или о том, что "каждый гетеро - наш враг" - были бы успешны в российских условиях.
С другой стороны, в пост-крымский период, в эпоху полной деградации общества, роста ксенофобии и правового нигилизма - велик соблазн последовать пафосу "Манифеста", демонстративно приложив к себе (приняв на себя) его понятия, его лексику ненависти и презрения к сообществу.
Это также стало бы жестом отчаяния. Хоть и вряд ли результативным. Возможно, в России это ещё впереди.
Но для того, чтобы заявить о своём человеческом достоинстве - совсем не обязательно "гордо" носить имя "пидараса", "гомосека", "пидовки" и даже "гомосексуалиста".
Чем охотнее мы будем валяться в грязи, тем дальше окажемся от того равенства и уважения, которого к себе требуем.

12 ДЕКАБРЯ 2016 ALEXANDR HOTZ

Ссылка:

Смотрите также