Смерть Лимонова несколько перебила коронавирусную ленту.
Alexander Hotz:
- Лимонов как писатель - так же странен, как и Лимонов-политик. Мне сложно быть объективным, потому что для меня этот автор - родом из 90-х, это "подросток Савенко", "Эдичка", вечно неприкаянный герой и эмигрант с "подзаборным" сексом, предельной открытостью миру, сделавший скандал - формой самозащиты. Помню, в электричке из Москвы, случайно встреченная коллега по школе подробно мне пересказала сцену "с негром", которой я не знал. Это был глоток свободы, разрушающий (тогда ещё) советскую систему. Реставратором "совка" Лимонов так и не стал. Он слишком - "подросток", чтобы мы поверили потом в личину циничного "Троцкого", под которого "косил" "Эдичка" в образе "вождя". Это было всего лишь театром - но глаза за толстыми стёклами выдавали тайну: он не умел продаваться и не умел быть циником. В век продажной путинской эпохи - он остался инородным телом нынешней политики. Действительно, "лимоном" (странным, экзотическим и ярким) - в серенькой, заснеженной стране. Таким я его и запомню, - путаником, вечным неудачником, "трудным подростком", "въерошенным" Эдичкой, безнадёжно и упорно выходившим на Триумфальную. И не умевшим продаваться.
Нестор Пилявский:
- О Лимонове можно сказать много хорошего (отличные книги, удивительная, полная драйва жизнь, красивые жены) и много нехорошего (весь этот национал-большевизм с неадекватным антизападничеством, прославление Сталина и Берии, великодержавный бред, бывший нонконформистским, а ставший конформистским), причём хорошее и нехорошее в нем, конечно же, взаимосвязано, так что отделять одно от другого, чтобы обелить или оправдать Лимонова, как это пытаются сделать некоторые, я бы не стал. Зачем вообще его оправдывать? Он никогда не хотел выглядеть хорошим мальчиком. Если угодно, Лимонова можно назвать и негодяем, но негодяем талантливым, сложным, ярким, интересным. И все это отличает Лимонова от его эпигона, липкого писателя на букву П., как бы занявшего идеологическую нишу почившего. Нарцис увял, да здравствует Лопух.
Денис Захаров:
- Умер Эдуард Лимонов. В конце 70-х встречался с Капоте в Нью-Йорке. Лимонов вспоминал: "Я сумел рассмешить Трумена. Мы встретились в тот же день в баре на Первой авеню, практически на равноудаленном расстоянии от площади Дага Хаммаршельда и Саттон-сквер. Встреча продолжалась тридцать минут. Я пил пиво "Гиннесс", он - какую-то водичку. Выглядел он следующим образом: серые брюки, чёрная куртка из искусственной блестящей ткани, под курткой - серая тишотка с длинным рукавом. Придя и садясь за столик, он размотал с шеи шарф. Я встал (я пришел минут на десять раньше и волновался, выглядывая в окно) и пожал ему руку. В этот момент официант вдвинул под него сзади стул. Он был действительно усталый, тела было мало. Он был похож на выпавшую из гнезда птицу. Есть такие птенцы, без перьев, все в жилах, венах, кровеносных сосудах, им всего пара дней от роду, но выглядят они стариками. Вот такой был он".
Андрей Ашкеров:
- Лимонов стал первым писателем, который заставил делать жизнь с самого себя, а не со своих героев. Мы многое в жизни совершали, испытывая это неотличимое от свободы, секса и отваги ощущение - быть Эдичкой. Так это теперь и будет, Эдуард Вениаминович, нас уже, по счастью, не изменишь.
Валерий Печейкин:
- Идет Лимонов на интервью к Дудю и думает: "Вот сейчас этот молодой негодяй у меня первым делом спросит - что у меня было с негром? Я наверно на это отвечу так: все это литературная фантазия. Нет, неубедительно... Лучше скажу, что все это было, но совсем не так. Нет, тоже неубедительно... Тогда скажу, что сам этот вопрос отвратителен и за него можно врезать по физиономии". И пока Лимонов размышлял - дошел до места. Встречает его Дудь и вдруг спрашивает: - Эдуард Вениаминович, а правда, что вы расист? Лимонов: - Я? Расист?! Да я у негра сосал. RIP
МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ