КВИР - Рио-де-Жанейро

Рио-де-Жанейро

Игорь звонит мне из лоджии на кухню.
- Давай, выползай уже. Курить будем.

- Ты никогда не жалел о том, что женился, что живёшь, как все? - спрашиваю я шёпотом, подсознательно боясь, что и здесь нас кто-нибудь услышит.

В лоджии свежо. Попахивает говнецом. Это несёт с очистных под горой. Мы же на самой верхотуре. С моего восемнадцатого этажа вид на все четыре стороны: хочешь - смотри на центр с обилием ржавых крыш и вкраплениями умирающих садоводств по оврагам, хочешь - на поля, ещё живые деревни и кусок волжского берега с той самой станцией аэрации. А заодно и нюхай, если ветер вдруг подует сюда.
- Что, подозревает? - спрашиваю я и обнимаю Игоря сзади, упираясь головой в его спину и ощупывая волосатую грудь.
- Подозревает... - Игорь выпускает дым в распахнутое окно.
Он совершенно гол, даже шлёпки не надел. Стоит босой на холодном полу и дымит. Я отворачиваюсь, прикрываясь рукой. Сам-то не курю, давно уже бросил.
- Главное, чтобы она не попросила видеосеанс по воцапу.
- Фотографии просила.
- Какие фотографии? Как я у тебя сосу? Или как ты у меня?
Не оборачиваясь, он отстёгивает мне щелбан. Затем стряхивает пепел в синеватую ночь.
- Я ей отправил картинку автобусного зада. Вчерашнюю.
- Ты что, вчера предусмотрительно сделал фотографию автобусного зада?
- Для отчёта надо было. Мы ж отчитываемся после каждой смены.
Он работает в автопарке. Два через два. Ремонтирует по ночам автобусы. В своей зелёной униформе смотрится, как брутальный порноактёр из тематических видео "работяги". Он и есть работяга: крепкий подбородок, выбритый до синевы, на ладонях - мозоли с въевшейся грязью и совершенно непостижимый, кружащий голову взгляд. Живи он где-нибудь... там, его наверняка заметил бы какой-нибудь режиссёр. Но он живёт здесь, довольствуется тем, что примерно раз в полгода проводит ночь с таким, как я. Редкий момент, когда семья у меня на даче.
- И что, успокоилась?
- Да хер её знает? Вроде успокоилась, а через пять минут опять может начать трезвонить или всякую хуйню писать.
Мне холодно. Я прижимаюсь к Игорю, как к батарее, а затем целую, ощущая горьковатый привкус табака. Чувствую себя пятнадцатилетним хулиганом, который впервые узнал, что такое - целоваться где-нибудь на последней лестничной площадке подъезда вперемешку с сигаретами и баночным пивом.
- И что она пишет?
Игорь шумно вздыхает, обдавая меня табачным дымом.
"Ты сегодня целый день какой-то добренький был, это на тебя не похоже" ля-ля, тополя...
- А обычно ты злой и метаешь в неё ножами...
- Иногда хочется, - усмехается Игорь, снова дурманя меня своим взглядом.
Я подаюсь вперёд и опять целую его, и мне кажется, что мы оба где-то летим, в "ледяной синеве" и невесомости. На кухне он соглашается только на чай. Никакого супа, никакой жареной картошки. В этом моя сегодняшняя роль жены не удалась.
- А жена тебе что готовит обычно?
Он пожимает плечами, проглатывая чай.
- Борщ, котлеты, пюре картофельное... Как у всех.
- А вот я вчера варил Фо Бо.
- Фо... что?
- Вьетнамский суп. Разве не ел никогда?
Игорь делает томный взгляд и мотает головой.
- Да сейчас в каждом торговом центре с мало-мальски вменяемым ресторанным двориком есть вьетнамская еда и этот суп: говядина, лапша, горох пророщенный...
- Я не хожу по ресторанным дворикам. Шаурму, бывает, схвачу где-нибудь. И то сейчас все ларьки поубирали. А вообще, жена мне с собой собирает...
Я тоже наливаю себе чай и сажусь напротив Игоря. Тянусь к нему и провожу по щеке, по сизоватому подбородку.
- Колючий...
- Только брился перед тем, как к тебе пойти!
- А вот если бы мы жили вместе, мы бы вместе брились по утрам?
- Возможно, - улыбается он, и я впервые замечаю в его глазах смущение. - Тебя что, твоя не устраивает?
- Устраивает. Она тоже варит мне борщи и делает котлеты. Но вот я иногда думаю о том, как бы мы с тобой уехали куда-нибудь... туда, сняли бы квартиру... Интересно, мы бы могли с тобой ужиться?
- Я довольно уживчивый. Если мне всякую хуйню не говорить постоянно.
- А правда. Вот давай пофантазируем: мы вместе поехали в отпуск - ты и я. Куда бы ты хотел поехать?
- Да я вообще не особо люблю куда-то ездить. Вон, к матери в Балахну съезжу - и достаточно.
- Ну, хотя бы в Питер.
- Да там, говорят, всё время дождь.
- Ну и что? Зато можно снять квартиру где-нибудь в мансарде над каналом...
- Тебе недостаточно хаты над Волгой с очистными? - хехекает Игорь.
- ...нет, ну, подожди. Вот мы с тобой просыпаемся, идём пить чай, потом выходим на набережную канала, как пара... ну, как близкие друзья.
- Не прокатит, наверное. Даже в Питере! - хохочет он. - Это дальше надо куда-то.
- Ну, в Амстердам или в Рио-де-Жанейро...
- Рио-де-Жанейро тебе... - хмурится Игорь.
Только за то, чтобы он вот так на меня смотрел, я готов ехать куда угодно, хоть в Норильск!
- ...нет, ну, смотри: мы бы могли совсем уехать, жить вместе и ходить, как пара. Хоть за руку, хоть в обнимку. В парке, в метро, в кино...
- Налей-ка лучше мне ещё чая. Пить что-то охота.
Я наливаю ему чай, размышляя о том, надолго ли нас хватило бы, если бы мы вдруг действительно очутились в другой жизни, и под окнами была бы не станция аэрации, а Рио-де-Жанейро, "январская река". Пляж Ипанема. Статуя Христа-Искупителя на горе... Игорь устроился бы слесарем и носил бы на работе такую же зелёную униформу или какую-нибудь другую. Я бы тоже нашёл что-нибудь на своём среднеменеджерском поприще. Это была бы та жизнь, которую выбрали мы сами. Без полугодовых ожиданий встречи, внезапных звонков, вчерашних фотографий в роли алиби на скорую руку...
Мы снова выходим в лоджию. На этот раз с чаем, как провинциальные помещики. Как только Игорь открывает створку окна, оттуда несёт дерьмом.
- Рио-де-Жанейро, ёптить! - хехекает он и целует меня в ухо, так что я ощущаю его колючий подбородок.
- Ты никогда не жалел о том, что женился, что живёшь, как все? - спрашиваю я шёпотом, подсознательно боясь, что и здесь нас кто-нибудь услышит.
- Да как-то нет. Если б жена ещё мозги не выёбывала периодически, было бы совсем здорово. А ты что, жалеешь, что ли?
Он вопросительно застывает с сигаретой в одной руке и с чашкой - в другой.
Я мотаю головой, понимая, что пора возвращаться с берегов "январской реки". А ещё - что охота спать, хотя собирался на второй заход.
- Ты во сколько завтра уходишь? - спрашиваю, зевая.
- Часов в семь. Чтобы к началу девятого дома быть, как обычно. Жена уходит на работу в половине восьмого. Я её обычно не застаю.
- Она приготовит тебе тосты с капучино?
- С хуечино! - он швыряет бычок в синеватую ночь и запахивает створку окна.
Я долго не могу уснуть, наконец, засыпаю, потом просыпаюсь с назойливой эрекцией. Игорь спит, повернувшись на бок и подперев ладонью щёку. На подбородке чернеет пробившаяся щетина. Я не решаюсь его будить.
Утром он отказывается от кофе и, наскоро одевшись, выходит в серое майское утро. Я опять засыпаю и просыпаюсь от его сообщения. "А она мне таки приготовила. Не тосты, но гренки. Вкусные такие, ёпт! Волновалась, что буду голодный, значит". И внизу - фото: несколько ровных, как на подбор, золотистых гренок на тарелке.

26 МАЯ 2020 КАРИМ ДАЛАМАНОВ

Ссылка:

Смотрите также