КВИР - Мадлен Миллер. "Песня Ахилла"

Мадлен Миллер. "Песня Ахилла"

Перевел статью Мадлен Миллер о "Песни Ахилла" в The Guardian.

Я работала над диссертацией, тема которой давно меня волновала: о том, как некоторые ученые не признают любовные отношения между Ахиллом и Патроклом и считают их "хорошими друзьями". Я читала "Пир" Платона, где отношения Ахилла и Патрокла представлены не просто как любовные, а как идеально романтические. Я знала, что романтизация их отношений - это довольно древний подход, и меня злило, что гомофобия стирает такое прочтение.

Миллер прямо называет позицию, которую разделяют некоторые наши литературные критики, "всем сердцем полюбившие роман", гомофобной. Иронично, что этот подход разделяют и те, кто её хейтили, и те, кто её восхваляют. Вообще дихотомия любви и дружбы в мужских отношениях - это какая-то глубоко гетеронормативная, моногамящая позиция. Представление, что может быть или дружба, или секс, а вместе они не существуют, игнорирует и обесценивает весь многолетний опыт геев, которые такие отношения с успехом практиковали и продолжают практиковать.

Много семян взошло, прежде чем появилась эта книга. Мама читала мне в детстве мифы. Учитель преподавал мне греческий язык. Независимый книжный ЛГБТК-магазин под названием Giovanni's Room рядом с моим домом в Филадельфии продавал книги, полные ярких, сильных историй.

Но если нужно выделить одну отправную точку, то ей стали первые месяцы 2000 года. Мне предстояло получить диплом по классической филологии и приступить к магистерской. Я работала над диссертацией, тема которой давно меня волновала: о том, как некоторые ученые не признают любовные отношения между Ахиллом и Патроклом и считают их "хорошими друзьями". Я читала "Пир" Платона, где отношения Ахилла и Патрокла представлены не просто как любовные, а как идеально романтические. Я знала, что романтизация их отношений - это довольно древний подход, и меня злило, что гомофобия стирает такое прочтение.

Ну, а умереть друг за друга готовы одни только любящие, причем не только мужчины, но и женщины. Узнав от матери, что он умрет, если убьет Гектора, а если не убьет, то вернется домой и доживет до старости, Ахилл смело предпочел прийти на помощь Патроклу и, отомстив за своего поклонника, принять смерть не только за него, но и вслед за ним. И за то, что он был так предан влюбленному в него, безмерно восхищенные боги почтили Ахилла особым отличием. [Платон "Пир", пер. С.К. Апта]

Тогда же мне позвонил один хороший друг. Он работал с театральной шекспировской труппой, которая ставила пьесы каждую весну. В тот год он сам планировал быть постановщиком и хотел, чтобы я тоже поучаствовала. У меня не было театрального опыта, но он сказал, что будут ставить "Троила и Крессиду" - шекспировскую версию "Илиады". Ахилл и Патрокл оба присутствовали в ней.

Я ухватилась за такую возможность и возможность эта изменила мою жизнь. Режиссура "Троила и Крессиды" была откровением. Мне всегда нравилось говорить об этих древних историях, но впервые я сама смогла их рассказать. Я поняла, что не хотела писать об Ахилле и Патрокле в диссертации. Я хотела написать роман. Мечта о классической словесности шла рука об руку с мечтой стать писательницей. Проза и поэзия всю жизнь были моим убежищем, и я писала с самого детства. Я даже написала роман о современности, пока училась в колледже, но он получился безжизненным и бездушным. И наконец я поняла, что могу писать о том, что меня больше всего увлекало - об истории Патрокла.

Тем летом я принялась говорить его голосом. Пока набирала текст, я чувствовала и лёгкость своих мыслей, и их запретность. Я боялась, что мои сверстники и профессора-классики возненавидят мою идею. В классической филологии существует давняя практика гейткипинга. Попытки расширить оптику в науке иногда встречали открытую враждебность, а женщин и не-белых ученых не уважали и принижали. Один профессор начал свой курс с такого заявления: "Это урок греческой истории, и я не хочу слышать никаких вопросов о женщинах или рабах". Молодая женщина, которая замахнулась на почитаемый и традиционно мужской эпос "Илиады" и выделила из него историю гей-любви, вряд ли вызвала бы особый восторг.

И всё же я продолжала писать. Пусть я и надеялась, что книга понравится хотя бы нескольким учёным-классикам, но я хотела сделать эту историю общедоступной, независимо от того, знают читатели классику или нет - особенно если не знают. На протяжении стольких лет книги были для меня домом, местом, где я обретала отраду, когда не могла найти ее где-то ещё. Я хотела, чтобы эта книга стала именно такой историей: всепринимающей, с местом для каждого и каждой.

За десятилетие, прошедшее с момента выхода книги, я с радостью узнала от читателей, что кто-то включил отрывки в свои свадебные клятвы, кто-то набил татуировки из цитат, кто-то преподавал по ней в своём классе. (Мои опасения об отрицательной реакции ученого сообщества не оправдались; классицисты чудесным образом поддержали меня.) Люди говорили, что книга помогла им совершить камин-аут перед родителями, что вдохновила их получить докторскую степень, начать писать собственные романы. Каждый писатель хочет, чтобы у его книги была своя жизнь, но я и в самых смелых мечтах не могла представить, что жизнь моих Ахилла и Патрокла будет такой богатой и плодотворной.

Оригинал статьи

21 СЕНТЯБРЯ 2021 ДМИТРИЙ ЛЯГИН

Ссылка:

Смотрите также