КВИР - Малыш

Малыш

Свое детство я помню плохо, и это хорошо. На хер такие воспоминания! Быть ребенком мне не нравилось категорически: всё под запретом, свободы - ноль, и никто не воспринимает тебя всерьез.

А когда мне исполнилось шесть, родители развелись - со скандалами, милицией, судами и распиливанием совместного имущества. Потом началась школа, которую мне хотелось сравнять с землей.
Но общество представляет детство идиллически. Якобы, лучшая пора в жизни... А я уже тогда понимал, что тону в дерьме. Считал себя личностью и не мог дождаться самостоятельности.
Кстати, мое детство до омерзения соответствовало голубому клише, знаете - жесткая доминирующая мать, отдалившийся отец, неспособность к спорту, тонкая душевная организация и дружба с девочками... Я был из тех, кого систематически и с упоением мудохали местные хулиганы. Ответить ударом на удар я не мог. Просто не мог. Зато любил всё яркое, музыкальное, много читал, играл в детском драмкружке... типичная будущая педовка! Но я не верю, что сформирован средой и воспитанием. Я таким родился. Я таким был, даже когда гадил себе в ползунки.
Впрочем, речь тут не об ориентации, а о нежелании помнить плохое. А было его много. Мои (у)родственники вполне могли затмить семейку Аддамсов. И я... ничего не помню. То есть НАУЧИЛСЯ не помнить побои в семье и за ее пределами, страхи, переезды, убитую собаку, бедность, обгрызанные ногти, дефекты речи, постоянное ощущение себя самым жалким и нелюбимым существом на планете... Вот такое детство. Безмятежная, блядь, пора... Я мечтал убежать из дома или умереть. И когда сейчас, во взрослой жизни, задумываюсь о своих детских годах, - разваливаюсь на части.
А похоть проснулась во мне рано. Элтон Джон, между прочим, в одном интервью рассказал, что однажды озадачил психоаналитика. Тот спросил, приставали ли к Элтону в детстве, и услышал: "Нет, но я хотел, чтобы ко мне приставали". Ой, ой, ой... Я был таким же. Очень озабоченным похотливым существом. Я сейчас не про раннее детство говорю, конечно, а про попозжее. К тому же был я очень смазливым (голубоглазым и блондинистым), и надо мной сюсюкали все тетки: "Ути, какой холёсенький...". Но растлителя я так и не дождался. Хотя у нескольких мужчинок такие планы на мой счет явно были... один руководитель драмкружка чего стоил! Но облизываться на лакомый кусочек - не значит решиться откусить.
Вот как-то так... А теперь я взрослый и самостоятельный. Ценю настоящее, верю в будущее, но ненавижу прошлое. Потому что тогда у меня не было выбора. Потому что я был жертвой. Но жалеть себя не хочу: это расслабляет и унижает.
А родители... Мы через многое прошли, долго враждовали, и все-таки научились общаться как взрослые люди. Но не скажу, что мы очень близки...
А в последнее время я стал задумываться вот о чем: разведясь, мои родители так и не устроили свою личную жизнь. Теперь они одиноки. Как и я. У меня, конечно, случай другой, и я еще слишком молод для подведения итогов. Но я реалист и понимаю, что одинокая голубая старость - удел многих. Мне нужно сделать так, чтобы финал моей жизни не был говенным, как ее начало. Я же вырос. Теперь всё зависит только от меня.
Но как же это сложно! С одной стороны, очень важно сохранить в себе детскость, - остроту и непосредственность восприятия. Почти все люди это теряют. Я - не хочу и не буду.
Но ведь детство может быть настолько травматичным, что потом требуется многолетняя помощь психолога. ("Молодой человек, ложитесь на кушетку и рассказывайте... Вы такой симпатичный... можете снять рубашку...").
Короче, шутки в сторону! Лично для себя я решил так: попытаюсь соединить детскую впечатлительность со взрослой мудростью. И научусь быть тем ребенком, которым мне не позволили стать в детстве.

Рисунок Сергей Совков

29 ДЕКАБРЯ 2015 АНДРЕЙ СПЕСИВЦЕВ

Ссылка: