КВИР - Адреналиновое безумие Рудольфа Нуреева

Адреналиновое безумие Рудольфа Нуреева

Вряд ли рожденный в этот день 75 лет назад на захолустной сибирской станции Слюдянка (близ Иркутска) мальчик подозревал, какая судьба уготована ему Богом. И то, как он сам распорядится этой судьбой.

Мир еще не знал столь дерзкого побега. 17 июня 1963 года передовые полосы ведущих газет мира пестрели сенсационными заголовками. Премьер Кировского балета Рудольф Нуреев остался на Западе, стал невозвращенцем. И пока публика изучала подробности биографии артиста, ставшего первой звездой ленинградского балета, пока она смаковала подробности бегства Нуреева, перемахнувшего в аэропорту Ле Бурже через барьер, отделявший его от свободного мира, пока в Москве "шили" статью за измену родине - сам Рудольф прятался на квартире прима балерины Парижской Оперы Клер Мотт, опасаясь преследования чекистов. И недаром. В первые дни после побега мстительные сотрудники советских спецслужб следили за Нуреевым денно и нощно. Когда же постоянное наблюдение было снято, и Рудольф смог более или менее безопасно (хотя и на заднем сиденье автомобиля) передвигаться по городу, он стал звездой знаменитой труппы маркиза де Куэваса. Свои первые гонорары Нуреев потратит на занятия с прославленным педагогом Верой Волковой в Копенгагене, куда его приведет также желание познакомиться с обожаемым им Эриком Бруном - одним из первых танцовщиков мира.

Эрик Брун и Рудольф Нуреев

Эрик стал и одним из немногих (по пальцам пересчитать) любовников Нуреева, с кем он провел продолжительный период времени. Они были совершенно не похожи друг на друга, разные во всем. Белокурый "датский викинг" и темноволосый смуглый потомок Чингис-хана (как называли Рудольфа еще на брегах Невы). Волна и камень, лед и пламень. Но, как известно, именно противоположности сходятся. Приятель Нуреева Марио Боа вспоминал, как Рудольф привел Эрика к нему домой, они уединились на балконе и долго-долго смотрели на изумительной красоты закат над Парижем. Столь редкие в жизни каждого истинные минуты счастья.

Не менее важным стало для Нуреева и знакомство с одной из первых балерин мира Марго Фонтейн. Стареющая звезда мечтала о партнере, который помог бы ей продлить столь краткий век классической танцовщицы. И именно Рудольф оказался таким человеком. Она сделала его первым в истории лондонского Ковент-Гардена солистом-иностранцем, а он вернул ей вторую молодость. И вскоре мир уже заговорил и о романе между Марго Фонтейн и Рудольфом Нуреевым. И вот уже сам сэр Фредерик Аштон (один из столпов и родоначальников балета Туманного Альбиона) специально для звездной пары ставит балет "Маргарита и Арман" (по новелле А. Дюма-сына "Дама с камелиями"), а на венском представлении "Лебединого озера" с участием Марго и Рудольфа занавес поднимается 69 раз.

Все же вряд ли Нуреев испытывал действительно сильное любовное чувство по отношению к Марго Фонтейн. Вряд ли вообще он был способен к подлинным чувствам и долгим увлечениям. Сутки - этого, как правило, было достаточно. Если кто-то задерживался дольше, то это уже раздражало его - казалось, что кто-то вторгается в его - Рудольфа - частную жизнь. Да, он не переносил одиночества, но и не хотел признаться в этой слабости даже самому себе. А потому в его квартирах, апартаментах, домах по всему белу свету перебывали десятки, сотни, тысячи мальчиков на одну ночь, которых Нуреев не только одаривал близостью с собой, но и весьма внушительным гонораром за оказанные услуги. Бывало, что за одну ночь число таких визитеров исчислялось десятками, и зачастую подавляющее большинство из них были темнокожими. Впрочем иные из биографов все же приписывают Нурееву "долгосрочные" романы с Миком Джаггером, Фредди Меркьюри, в то время как, например, близость Рудольфа с Жаном Марэ опровергает близко знавший и того и другого балетмейстер Ролан Пти. Он в свою очередь говорит о том, что сам однажды спал с Нуреевым. "Но только, как друг". Было ли это приятно - история умалчивает. Пти - тоже. Однако именно Нуреев стал звездой его уникальной миниатюры "Юноша и Смерть" (по новелле Жана Кокто), поставленной Пти также и с участием его жены Зизи Жанмер. Снятый на пленку десятиминутный балет, исполненный непостижимого драматического эффекта, обошел экраны всего мира и принес Рудольфу новую порцию славы. Много лет спустя, уже тяжело больным Нуреев придет на премьеру балета Пти "Чаплин" в Театр Елисейских Полей. "Он был настоящий друг, - скажет Ролан. - Тяжелый, но друг".

А кто же был другом самого Нуреева? Может быть, самым большим и верным его другом был адреналин. Непрестанное желание постоянно находиться "на взводе" (ведь только в таком состоянии и можно творить), черпать удовольствия от жизни. Все эти многочисленные дома - в Нью-Йорке, Париже, Лондоне, остров Галли (купленный за 40 миллионов долларов), где он бывал лишь несколько дней в году, богатейшие коллекции подлинников искусства (среди которых, наверное, самым уникальным было собрание обнаженной мужской натуры кисти знаменитого Буше в парижской резиденции артиста - в квартире на набережной Вольтера).

Разве владея всем этим, не будет вскипать кровь у некогда мальчика из бедной и далекой Уфы?.. Мальчика, ставшего мужем, который теперь мог позволить себе все на свете - все, чего он хотел?.. Он мог делать замечания аристократу Аштону во время работы над балетом "Маргарита и Арман", мог укусить за палец патриарха английских эстетов и снобов драматурга Ноэля Коуарда, мог хамить Игорю Моисееву, как-то заглянувшему к нему в Париже...

И потому известие о том, что он болен СПИДОм, пришедшее в самом начале 1980-х, стало для Нуреева полной неожиданностью. Это никак не вязалось с его адреналиновым безумием. Он просто не верил врачам, оскорблял их... Не верил не только в то, что болен, но и тем более в то, что его техника и мастерство угасали. А это уже было заметно. И все же он продолжал выступать каждый вечер, не снижая нагрузок. "Рудик, зачем вы это делаете?" - как-то спросила артиста Галина Вишневская. "Народ хочет меня", - был ответ Нуреева. Да, народ хотел его, как прежде. Народ всегда хочет видеть кумира таким, каким он привык его видеть. А потому публика безумствовала на выступлениях Нуреева, как и когда-то. В 1983 году он даже стал директором Гранд-Опера, впрочем ничего ощутимого для театра за время своего пребывания на этом посту сделать не успел. В конце 1980-х он всерьез занялся дирижированием, хотя балетные подмостки не оставлял почти до последних дней.

В 1986 году по личной просьбе Раисы Горбачевой (спустя четверть века после своего бегства) Нурееву было разрешено повидаться с больной матерью. Он получил визу всего лишь на два дня, и спустя 25 лет после своего бегства из СССР вернулся домой. Он не сразу решился на это шаг, тем более, что в его отношении все еще действовала уголовная статья. И все же поехал. Но несчастная Фарида не узнала сына. Правда, потом, когда Рудольф ушел, она сказала одной из дочерей: "А это, ведь, Рудик приходил" . На другой день, перед вылетом в Париж, Нуреев зашел в московскую квартиру Илзе и Андриса Лиепа. "Это было совершенно неожиданно, - вспоминает Илзе Лиепа. - Позвонил Рудольф, сказал, что зайдет. Он не так уж долго и был у нас, но и минуты не провел просто так, смотрел картины, литографии, гравюры - все, что собирал отец, он узнавал и называл мастеров, он был тонким и образованным человеком".

Когда Нуреев снова вернется на родину, в 1989-м, Фариды уже не будет на свете. Она умрет вскоре после ее последнего свидания с сыном. А он триумфатором выступит в "Сильфидах", вернувшись на знакомую ему до сантиметра сцену Кировского театра.

Правда, это триумфаторство было уже весьма сомнительного свойства. Но ему так хотелось вернуться сюда в ореоле славы, вернуться победителем. Ему хотелось вернуть воспоминания юности, пережить их, а потому он и останавливается не в роскошной "Европейской", а в маленькой квартирке Натальи Кургапкиной - своей давней партнерши - близ Дворцовой. Вместе с Нуреевым в Ленинград приезжает и его давний друг Владимир Рэн - дядя одаренной русско-итальянской балерины, пианистки и певицы принцессы Натальи Строцци, которой Нуреев в Италии и в США давал уроки классического танца. Рэн снимает "на камеру" почти каждый шаг Нуреева, начиная с 1962 года, и сегодня ему принадлежит едва ли не самая внушительная коллекция видео и фотоматериалов, посвященных покойному артисту.

...Оставалась лишь "Баядерка" - знаменитый балет Минкуса, любимый балет самого Нуреева, ставший его "лебединой песнью". Это уже после того, как Рудольф выступил в "Сильфидах", после того, как в Казани он дирижировал "Ромео и Джульеттой" Прокофьева, он ставил "Баядерку" в Гранд-Опера с помощью самых верных друзей - директора Русского Балета Монте-Карло Марики Безобразовой и все той же Натальи Кургапкиной, которая из своей квартирки близ Дворцовой временно перебралась в хоромы на набережной Вольтера. "Рудик редко приезжал в театр. Он все больше лежал в постели. Однажды он позвал меня в комнату, - вспоминала Кургапкина, - показал пальцем в сторону телевизора и сказал: "Смотри!". Я взглянула и словно ошпаренная вылетела вон из комнаты. Рудик хохотал. Он смотрел самую обыкновенную порнуху". Даже и на смертном одре он как бы хотел сказать, что все будет, как и было, что жизнь продолжается, и сама смерть над ним не властна.

6 января 1993 года в половине четвертого дня он скончался у себя дома. Говорят, что незадолго до смерти Нуреев принял православие. И был похоронен на знаменитом русском эмигрантском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, где покоится цвет русской нации. Его могила покрыта красочным мусульманским ковром из мрамора. Издалека он кажется настоящим.

Все несметные богатства, оставшиеся после смерти Нуреева, ушли с аукционного молотка и осели в частных коллекциях. Лишь незначительная часть была пожертвована в Фонд поддержки молодых балетных дарований. Определенная часть наследства по завещанию Нуреева отошла его сестре и племяннику, который в последние годы жизни великого артиста также был рядом с ним.

16 МАРТА 2013 АНДРЕЙ ЛИВАНОВ

Ссылка:

Смотрите также