КВИР - The Unbearable lightness of being

The Unbearable lightness of being

Я беру нож и режу свою ладонь поперек, - любви без боли не бывает. Капли крови падают на холст и заполняют зрачки...

Вот как двигалась эта картина...

Временные рамки, что сковывают в повседневности каждого из нас, порой разрывает чувство влюбленности, что дает некий сбой в системе. О том, как оно прекрасно, написано и сказано многими. Иногда, мне кажется, что сердце верное любви, молчать обязано. А мое не может, и, так как надо что-то делать, пожалуй, я ее слеплю.

Сначала пытался лепить из пластилина. Лепил было руки, лепил было ноги... Перебирал цвета и создавал форму. Мои усилия были чрезмерны и под температурой моего темперамента фигура начата таять. Fuck! Хреновый из меня "скульптор". Из глины все же как-то пошло и избито.

Это одно из тех земных чувств, которое просачивается сквозь поры моей животной натуры в самый неподходящий момент.

Пожалуй, буду рисовать...
Кислота проедает мой холст, который я пытаюсь слегка украсить воском. Он также горяч, как наши сердца, что бьются единым ритмом. Я слышу его стук, наношу кистью краски и обвожу необходимые мне контуры. Все пока размыто настолько, насколько мое сознание растворяется при виде этих глаз. Сказать о том, что они красивы, не сказать ничего, молчать как рыба вовсе.

Глаза я пытаюсь вылить чистым воском и залить их глубину океанской бездной, - они столь же глубоки. Они похожи на бесконечный океан во время дождя. Их цвет разбавляю темным шоколадом. Зрачки нужны черные. Я беру нож и режу свою ладонь поперек, - любви без боли не бывает. Капли крови падают на холст и заполняют зрачки. Под лунным светом кровь становится потрясающе черной. Такой, какая бывает ночь поздней осенью. Блеск придаю утренней росой.

Лепестками цветущей сакуры пытаюсь выложить нежные губы. Они даруют умиротворение, спокойствие и трепет одновременно. Пепел с сигареты падает на картину, стряхивая его, я получаю четкие линии. Эти линии, словно тончайшие ресницы, легли на моем холсте. Кистью наношу контуры изящных плеч, провожу линии красивых рук, шеи и груди.

Знаете, я задумался... Задумался над тем, что прекрасно только женское тело. Мужское скорее безобразно, оно лишено плавности и гибкости, покрыто волосяным покровом и снабжено сморщенным отростком, а потому его сложно назвать предметом искусства. Женское же настоящее произведение искусства, которое каждый творец видит по-своему. Лепит из глины, пишет кистью, выражает словами, музыкой или архитектурой. А меж тем, я наполняю образ на моей картине альпийским воздухом, таким же чистым, как и наши мысли. В голове проносятся ноты табака и ванили... Кажется она уже живет своей жизнью.

Невыносимо. Невыносимо больно, но и невыносимо легко. Fuck!
Ну как же, это же я ее создал, это же я вдохнул в нее все, что имел, все свое воображение, все свое бедное сердце. Хм, возомнил себя творцом. Творцом своей собственной судьбы, да и хрен бы с ней, а также судеб всех тех, кто мне так дорог. Это одно из тех земных чувств, которое просачивается сквозь поры моей животной натуры в самый неподходящий момент. Проехали...

А почему же легко, спрашиваю себя я? И почему так невыносимо легко? Здесь все просто. Картина рождена, еще немного, краски остынут. И она заживет своей собственной жизнью, как тот птенец, который набравшись сил, покидает родное гнездо. И ничто не может помешать ему жить его собственной, ни на чью не похожей жизнью.

Весна сменяет зиму, а осень лето. Сакура весь год набирается сил, чтоб весной, в промежутке между концом марта до начала апреля расцвести божественной красоты красками, чтоб подарить людям надежду.

Любовь же живет своей жизнью, и осознание этого настолько же невыносимо, как и легко!

Фото Dylan Rosser

14 СЕНТЯБРЯ 2014 A SINGLE MAN

Ссылка:

Смотрите также