КВИР - Святой Валентин (окончание)

Святой Валентин (окончание)

Мама не звонила. Позвонил отец. Они с мамой уже очень давно состояли в разводе, отец жил в другом городе с новой семьей, присылал алименты, не очень много, но регулярно, пока Валентину не исполнилось восемнадцать.

Опять Валентину захотелось уйти, высвободиться из этих объятий и, одновременно, по телу его пробежала волна гадкого наслаждения, ему нравился этот наглый мужской взгляд - если бы Стасик поцеловал его насильно, прямо тут, взасос, он, Валентин, был бы счастлив, он вдруг осознал это со всей ясностью...

Святой Валентин (начало).

Голос у отца был неровный, как будто он перед этим разговором долго бежал и запыхался.
- Валик. Ты не голодаешь? Жить есть где?
- Папа, все норм. Есть, не голодаю.
- Денег прислать тебе?
- Пришли.
- Ты экзамены сдал? Все хорошо? Летом отдыхаешь? Или работать пойдешь?
- У нас практика. А потом - да, пойду фицем до сентября. А, может, и не до сентября.
- Не, ну ты уж доучись.
- Я подумаю. Как мама? Это она тебе звонила?
- Звонила. Ладно. Я денег тебе скину. В сентябре иди учись, не бросай. Я буду помогать как-то. Комнату снимешь хоть. А на еду будешь по вечерам подрабатывать. Я тоже подрабатывал.

- Мила, когда мне пора будет от вас съезжать, ты, ну, скажи мне просто. Я скоро начну работать, смогу комнату снимать.
- Тинка, живи спокойно. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. И Дима рад, что ты с Сонькой занимаешься. Она прямо повзрослела с тобой. Ты наш усатый нянь. Ты можешь сейчас Соньке сказку дочитать вчерашнюю? Я пока на ужин что-нибудь придумаю. Или закажу. Хочу риоху. Пиццу будешь? Четыре сыра? Или кваттро стаджионе?
- Ну, я же не могу у вас все время жить.
- Все время не можешь. Посмотрим. Мы в Испанию полетим скоро на пару недель. Потом вернемся. А в августе, может, на север махнем, в Норвегию. От жары этой. Поживешь тут один, с Бимкой. Он к тебе уже привык. Ну, а в сентябре уже подумаем. Могу поспорить, что маман твоя не выдержит разлуки, даст о себе знать. Смотри, тут к темпранильо гарнача еще добавлена. Ну сходи к Соньке, она сейчас ныть начнет.

Они опять курили в вытяжку. Валентин уже научился открывать вино, привезли пиццу.
- Ладно, Тинчик, отстану я от тебя. Тебе ж не хочется со мной, правда?
Валентину неудобно было смотреть Миле в глаза. И за себя неудобно, и за нее.
- Мила, спасибо. Прости меня. Я ж тебе говорил, что мне, вообще, секс не нужен, дело не в тебе. А ты клевая! Реально клевая.
Мила расхохоталась.
- Ну и поколение. Этак мы вымрем, как динозавры. Куды все катится. Да ты не думай, Тинка, все ок. В общем, надо стараться делать то, что хочется, в пределах разумного, конечно. Ну а того, чего не хочется, надо, по возможности, не делать. Вот и весь секрет счастливой жизни. А у меня есть, с кем трахаться, не волнуйся. И у Димы есть, я уверена. Знаешь, вот у Пушкина в Онегине есть место: в конце письма поставить vale. Там про латынь, может, ты даже помнишь.
- Я в украинской школе учился.
- Ну, короче, я стишок наваяла, а "Вале" поставила не в конце, а в начале.
Мила читала так, как будто сочиняла на ходу.

А у него сплошные достоинства
нет бороды, мало ест, часто моется,
много курит, зато не пьет,
и с любовью не пристает.

Кожа гладкая, пахнет лугом,
и в глазах озерная гладь.
Он согласен быть просто другом,
только я не согласна, бл..дь.

Я ж хотела, чтоб не хотели,
Человеческий чтоб интерес.
Чтобы взгляд - не ради постели,
Чтобы без. Поди прочь, мой бес...

- Ты что, прямо сейчас сочинила? Если так, то неплохо.
- Дурак. Поцелуй меня, хотя бы.
Бог знает, каким образом, но эта неприкрытая кокетством Милина слабость, даже беспомощность, заставили его подняться, подойти к ней, нагнуться, взять ее лицо руками и резко прижать его губами к своим губам; ему вдруг стало наплевать на то, что она чувствует, и захотелось самому. В нем на миг проснулся какой-то другой человек.
- Эээ, Тин, отстань! Что это с тобой? Сядь, не надо. Так я не хочу. Ты притворяешься, тебе это все смешно. Иди в жопу. И, вообще, я уже решила, мы с тобой друзья. Подружки!
- Я не притворяюсь. Ладно.
Валентин сел, вспышка ушла. Они покурили и легли спать.

В воскресенье вечером Наташа праздновала на море свой день рождения. Стасик опять купался нагишом, и Валентин старался на него не смотреть. Пришел его старший брат, или дядя, мужик сильно старше - Валентин не вникал в их родственные связи. Были девчонки из группы и еще Стасикин кореш, худющий и длиннющий парень по прозвищу Жердик. Старшего брата-дядю звали Николай, он просил на ты, чтобы не чувствовать себя стариканом. Николай принес шесть бутылок водки и сам пил больше всех. Мужчины собирали хворост в лесопосадке, девчонки нанизывали мясо на шампуры, горел костер, Николай без устали разливал.
- Сегодня, между прочим, Троица, - вспомнил вдруг Жердик.
- Да. Пол полагается устилать травой, так что мы в тренде! На траве в дрова! Выпьем за Троицу!
- Не надо смеяться над верой, - твердо произнес Валентин. - Пейте за дам.
- Ты че, верующий?
- Это не важно. Но смеяться все равно не надо.
- Ну ок, давайте тогда за них с Натахой, - примирительно сказал Жердик и залпом выпил свои полстакана. Уффф! Горько!
- Валя, а ты думаешь, они там святые, в монастырях? Над верой не смеются? - произнес Николай с улыбкой.
- Они и не должны быть святыми. Но, думаю, вряд ли уж так прямо смеются.
- Это их работа, мальчик. Они там такие же, как мы тут, и смеются, и шутят, и бабки зарабатывают. И трахаются.
- А вы откуда знаете?
- Я их курирую.
- В смысле?
- Коля в органах работает. Чай с игуменом пьет. Он в курсе, если че, - объяснил Стасик.
- Ты вот, мне сказали, типа мальчик-гей, да?
- Ну, если вы из органов, то и так все знаете, - Валентину не очень нравился этот разговор.
- Ну, за тобой мы не следим. Пока нет смысла. Но можем, если понадобится. А вот за мальчиком настоятеля - следим.
Николай разлил снова.
- Каким мальчиком?
Все немного отрезвели от любопытства. Только у Николая язык заплетался все больше и больше.
- И у настоятеля, и у заместителя - у нас они значатся как директор и зам, есть мальчики. Обычные, не монахи. Живут в съемных квартирах. Но директор очень ревнивый, так что за его пареньком мы, скажем так, наблюдаем.
- Он вам платит?
- Там разные есть услуги. Подставляй свой стакан.
- Какие такие услуги?
- Все тебе расскажи. Ты знаешь, когда официально можно нарушать тайну исповеди?
- Я думал, никогда.
- Нет. Если угроза жизни человека, государству или святой церкви - тогда можно. Вот и подумай о широте интерпретаций. Да и денег у них тоже, как сена. Приходит какой нить бандит, он же олигарх, отсчитывает тонн сто, "помолитесь за меня". Молятся. Или мощь какую приобретет.
- В смысле? Как мощь?
- А что ты думал. Чем больше святых, тем больше мощей. Вот объявляют они какого-нибудь покойника святым, едут на кладбище, эксгумируют, делают опись косточек. Там даже случай был, один копальщик пару фаланг во время этих сука раскопок спионерил. Отняли. Мощи это как картины в музее, монастыри меняются ими друг с другом, а можно и продать. Они все люди, мальчик, не ангелы с неба, какое тут общество, такое и там.
Валентин закурил вторую подряд. Действительно, неприятный разговор.
- Вы и за самим настоятелем тоже следите? Жучки там всякие, да?
- Они делают свою работу. А мы делаем свою. Где еще бутылка была? Да ты не переживай так. Есть там и порядочные люди, не ссы. Есть даже натуралы, правда, мало. Недавно наняли охранника симпатичного, так продержался всего неделю. То один его к себе в келью тащит, то другой. Всего высосали. Сбежал. Тебе туда вообще совсем никак нельзя, подальше держись.
- Пошли купаться, - неожиданно сказал Валентин, ему не хотелось слушать дальше. Стасик, Жердик и, к несчастью, Николай, вызвались с ним. Николай встал с трудом, закачался и рухнул, с пьяной улыбкой, чуть не задавив двух девчонок - купаться отправились без него.
Вода еще не прогрелась, но деваться Валентину было некуда, пришлось лезть в воду. Стасик и Жердик, побросав свои трусы на песок, с разгону нырнули в море, замерцали брызги; Валентин, в трусах, некоторое время стоял в воде, не решаясь зайти, Стасик вынырнул и закричал Валентину:
- Блин, давай, обозлись, что ты как девочка!
Валентин закрыл глаза и вошел в воду. Дальше уже было не так холодно. Стасик нырнул в глубину, его голени и ступни показались над водой и быстро исчезли, как перископы от подводной лодки, немного погодя раздался крик Жердика:
- Блять, отъебись, блять, харэ за яйца хватать, сука!
И тут Валентин почувствовал, как чьи-то сильные пальцы сдирают его трусы под водой.
- Не надо, пожалуйста, не надо, - Валентин старался не кричать, старался сохранить спокойствие в голосе, но голос не слушался его, сорвался и получился дискант, почти писк. Ему было приятно и неприятно одновременно, хотелось и не хотелось, чтоб хотелось. Он нырнул и попытался отплыть, хотел надеть трусы обратно, но Стасикины руки будто этого и ждали, они содрали с него трусы окончательно и дальше Валентин плыл уже голышом. Стасик вынырнул и замахал трусами у себя над головой:
- Валик, хули ты стесняешься! Тэйк ит блять изи! Забей!
И забросил трусы на берег. Валентин решительно вышел из воды, подошел к своим трусам, молча выжал их, подумал немного и пошел голый к костру с девчонками, держа трусы в руке. Там он спокойно вытерся футболкой, надел шорты на голое тело, налил себе водки и залпом выпил. Девчонки посмотрели на него с интересом и быстро вернулись к прерванному разговору. Вскоре прибежали Стасик с Жердиком, оба в мокрых трусах, и Валентин почувствовал себя победителем. Жердик был еще худее, чем Валентин, кости выпирали со всех сторон, он немного стеснялся этого, зато Стасик имел хорошее, тренированное тело, и, наоборот, каждым движением будто демонстрировал его достоинства. Наташа провела пальцем по его грудным мышцам:
- Фу, холодный какой! Я же говорила, надо полотенце с собой взять, простудишься же.
Валентин закрыл глаза, чтобы не смотреть.

Стасик нежно потрепал Валентина за голову.
- Классные волосы у тебя. Скажи, а голова у тебя типа эрогенная зона? У Наташки да.
- Эрогенная. Слушай, а чего он ко мне пристал?
- Хочешь, поцелую тебя?

На неделе Стасик позвал Валентина в кафе на улице Бунина.
В кафе сидел Стасик и, к неприятному удивлению Валентина, этот мерзкий Николай. Они поздоровались.
- Валя, тебе кофе заказать?
- Спасибо.
Валентин сел рядом со Стасиком, напротив Николая. Стасик чуть приобнял Валентина за плечи. Николай прихлебывал свой американо с молоком, говорил тихо, вкрадчиво.
- Ну что, Валентин, у нас к тебе деловое взрослое предложение.
- Хм.
- Эти люди, у которых ты живешь, Кузнецовы...
- Вы уже и фамилию знаете.
- Мы все знаем. Они хорошие. Дмитрий Кузнецов предприниматель крепкой средней руки, домов не строит, тихо чего-то там перепродает. Людмила Кузнецова привнесла в семью капитал своего покойного отца, бандита из девяностых, там есть, что приумножать. Обычные, в общем, люди. Капиталисты. Валя, а вот сколько твоя мама получает? Она у тебя бухгалтер же, да?
- Боже. Какая вам разница, сколько она получает?
- Положим, я знаю, сколько она получает. Официально - двенадцать тысяч. По сравнению с вами Кузнецовы живут как цари. Тебе не обидно, Валя?
- Они меня, вообще-то, приютили, кормят-поят. И ничего за это не требуют. Нет, не обидно. Так мир устроен, а другого у нас нет.
- Так прямо и ничего...
Валентин густо покраснел.
- Кормят-поят - это совсем мелочь для них, понимаешь? Если б не твоя симпатичная внешность, хрен бы они тебя у себя держали.
- Это неправда! Мы стали друзьями. Я друг их семьи. Я с понедельника на стажировку иду, официантом, через месяц сниму себе комнату. Буду к ним в гости ходить. Что вы понимаете?!
- Друг семьи. Да они из тебя проститутку сделали. Понимает он. Обычную блядь.
- Что вы от меня, вообще, хотите? Зачем это все? Странный разговор. Я пошел, простите, но мне дальше неинтересно.
Стасик, молчавший до этого, вдруг крепко взял Валентина за руку:
- Погоди. Мы еще не закончили.
Стасик посмотрел Валентину прямо в глаза, снова обнял его и слегка потрепал за плечо. Опять Валентину захотелось уйти, высвободиться из этих объятий и, одновременно, по телу его пробежала волна гадкого наслаждения, ему нравился этот наглый мужской взгляд - если бы Стасик поцеловал его насильно, прямо тут, взасос, он, Валентин, был бы счастлив, он вдруг осознал это со всей ясностью; он уставился вниз, на свою пустую чашку и понял, что у него не хватает сил уйти.
- Что? К чему это все? Я должен у них украсть какие-то документы? Какие? Хотя, я в любом случае не собираюсь этого делать. Я их уважаю, как бы вы тут не манипулировали.
Стасик что-то быстро написал в телефоне. У Николая загорелся экран лежащего рядом с чашкой кофе телефона, он мельком взглянул на него.
- Я скоро. Отлить пора.
Он глупо улыбнулся и вышел.
Стасик нежно потрепал Валентина за голову.
- Классные волосы у тебя. Скажи, а голова у тебя типа эрогенная зона? У Наташки да.
- Эрогенная. Слушай, а чего он ко мне пристал?
- Хочешь, поцелую тебя?
Стасик смотрел на него спокойно и твердо, почти не моргая.
- Наташку свою целуй.
- Ага. Обязательно. Смотри: все наши капиталисты, и такие, и покрупнее, они все платят. Таков закон здешних джунглей. А этот Дима, он, сука, хитрый. Увиливает. Строительного бизнеса сторонится, чего-то там вертит, крутит, не подкопаться. Автокатастрофу ему устраивать смысла нет, пока, а вот подраздеть его немного - вполне можно. Ты ж не хочешь, чтобы он сильно пострадал? Он, в общем, неплохой мужик, я тебе верю. Давай ему поможем. Вот эти вот - Стасик показал в ту сторону, куда вышел Николай - они ж его и грохнуть могут. Им, вообще, все пох.
Валентин чувствовал, что начал потеть. Он не знал, как реагировать, что отвечать на этом экзамене.
- Так вы это ему прямо так и скажите. Я при чем?
- Валя, мы вот так прямо - не работаем. У нас репутация другая. Так что, хочешь помочь Диме? И себе заодно. Тысяч десять баксов, как смотришь?
- Десять? И кто мне их заплатит?
- Дима, кто ж еще.
- Хм. И что вы придумали?
- Про киднэппинг слышал?
- В смысле? Соню украсть?? Вы не охуели? Нет, я, не буду, не хочу. Вы спятили. Я не уголовник, это бред вообще.
- Да тебе и делать ничего не надо. Мы вас вместе украдем.
Между тем вернулся Николай. Он тихо сел за стол и размешал кофе у себя с чашке.
- Стас, погоди-ка. Значит так, Валя. Об этом разговоре ты должен в любом случае молчать. Это ты понял?
- Понял.
- Дальше. Ты пройдешь с ребенком мимо указанного нами адреса. Около вас остановится автомобиль. Из него выйдет мужчина в штатском и пригласит вас внутрь. Ты спокойно, без криков, объяснишь ребенку, что это твой дядя. Вас привезут на квартиру. Потом ты сходишь на условленное место, встретишь там Диму, заберешь у него деньги, принесешь их туда. Ну и все. После этого возвращаешься к ним домой, тебя никто ни в чем не подозревает, дружите дальше. И не забудь сделать себе в банке долларовый счет.
- Нет. А почему я? Зачем я тут вам?
- Не тупи. Валя, ты же неглупый парень. Во-первых, тебе все доверяют, и мы и они, и ребенок. Зачем нам крики, неприятности, страхи, нервы? Ты их успокоишь по телефону, чтоб не выкобенивались. Назовешь одну фамилию. Он знает. Его крыша ниже нашей, деваться ему будет некуда. Без тебя все это выйдет гораздо напряженнее, зачем нам лишний стресс.
- И, сколько вы от него хотите получить?
- Совсем немного. Сто. Ну, или двести. Мы еще подумаем. Совсем раздевать не в наших правилах, дойную коровку не режут. И помни о нашем уговоре. Никогда. Никому. Ничего. Вообще никогда. Руки у нас длинные и крепкие, учти.
- Коровку. Вы что, каждый месяц эту операцию повторять будете? Дояры.
- Ну зачем каждый месяц. Мы же не идиоты. Пусть попасется какое-то время. В следующий раз другую операцию придумаем. Скучно повторяться. Да он после этого и сам сговорчивее станет. В общем, это все, что тебе нужно знать.
Валентин вспотел еще больше. Он боялся, что от него, наверное, пахнет.
Стасик снова потрепал его волосы:
- По крайней мере, собаку ихнюю ты точно спасешь. Обычно они с собак начинают обработку.
- И не вздумай им об этом рассказывать, -Николай смотрел исподлобья. - Твой адрес мы тоже знаем. И где мама работает, и где папа. С нами не шути. День икс - на следующей неделе. Мы наберем.

Валентин сидел в троллейбусе номер девять совершенно подавленный, смотрел в одну точку и не видел ничего вокруг. Около него встала тетка с авоськами, всем своим видом намекая, что ей надо уступить место. Она преувеличенно громко охала, почти стонала, когда троллейбус разгонялся или тормозил.
- Молодой человек, вы так и будете сидеть? - наконец, не выдержала она.
- Что? А, простите.
Валентин вышел на две остановки раньше времени. Дошел до парка, сел на скамейку, закурил. Потихоньку темнело, где-то играли дети, на соседней скамейке тихо целовались, напротив, в деревьях, запищала птица, громко и протяжно, наверное, голодный птенец. В голове проносились мысли, много разных мыслей, и главная - уехать отсюда, сбежать, в Киев, в Польшу на заработки, куда угодно. За этой мыслью приходил страх, от страха знобило, ноги не чувствовались; ну что он может, мальчик, почти ребенок. Он вытащил телефон, долго смотрел на черный экран, включил, набрал мамин номер. Никто не ответил. Он встал, пошел за скамейку, в темноту, по высокой траве, листья задевали его лицо. Лег где-то. Закурил. Никуда не хотелось. Жить дальше вообще было неинтересно. Жучок полз по животу. Или муравей. Сверху висели ветви, над ними небо, звезды мерцали сквозь листву, он лежал и курил, всю пачку, сколько там оставалось, поджигал одну от другой, смотрел и смотрел вверх, а в конце, через час или через два, поднялся, отряхнулся, и побрел туда, где его ждали, к Миле и Диме.
Все уже спали, Валентин тихо пробрался в свою комнату, потом вернулся на кухню, вытащил из холодильника масло и сыр, сделал себе два толстых бутерброда, запил их соком и снова ушел к себе.

Его взяли на стажировку в кафе на Греческой, в центре. Нужно было учить меню, бар, и прочесть руководство для официантов. В руководстве говорилось, что хороший официант не принимает заказы, а продает товары, то есть нужно не просто спрашивать у гостей, что они хотят, а советовать, причем действовать так, чтобы они заказали как можно больше поесть и выпить. Через три дня стажировки Валентин сдал экзамен администратору Лене и приступил.
- Тебе, лапуся, на чай будут хорошо давать, - заверила Лена.
Лена стояла за баром, контролировала работу коллектива, решала насущные проблемы и тихо выпивала.
- Она там точно егермейстер с бара ****ит, - со знанием дела сообщил Валентину коллега по смене, официант Антоха.
К вечеру Лена была уже сильно навеселе.
- Лапуся, ты же проводишь меня до дому? Я тут недалеко.
- Лена, но я опоздаю на последний троллейбус.
- Ну, такси возьмешь. Сколько чая набрал-то? Уж на такси хватит.
Чая Валентин набрал восемьсот гривен, в общем, нормально, но было неприятно, что кто-то решает за него, как ему распоряжаться своими деньгами.
- Ну, пока, - сказал ей Валентин, когда они дошли до ее подъезда.
- Что, и не зайдешь?
- Мне домой надо, Лена. Завтра же на работу вставать.
- Я что, тебя... не возбуждаю?
Валентин густо покраснел. Сердце забилось часто, усталая волна гнева поднялась из груди в голову, он больше не мог сдерживаться.
- Да что вы все с ума-то посходили на вашем сексе? Вам что, вообще ничего больше в жизни неинтересно? Я вам что, кукла? Идите подрочите в конце-то концов. Вы моя начальница на работе, вы, вообще, понимаете, что вам так вести себя со мной запрещено! Вы пользуетесь своим служебным положением и принуждаете меня.
Из окна на втором этаже высунулась чья-то голова.
- Чего ты кричишь-то, придурак малый, - быстро зашептала Лена. - Не хочешь, как хочешь. Я спросила только. Никто тебя не принуждает. Если ты голубой, так бы сразу и сказал.
- При чем тут голубой? Вы так уверены, что все натуралы вас хотят трахать? Ладно, извините, я на троллейбус побежал. Я не хотел на вас кричать. Я вообще, тихий. Вы меня теперь уволите?
Лена вдруг начала смеяться.
- Какой ты забавный, лапуся. Все натуралы, да. А мне вот всех не надо. Скажи честно, я красивая баба?
Лена откинула волосы назад, расправила грудь. Грудь у нее была большая и торчала, Валентин подумал, что там у нее, наверное, какие-то специальные косточки вшиты в лифчик.
- Вы? Ну, да. Только пьете зря. У вас от этого глаза грустные.
- Глаза? Вот те на. Грустные блять.
И она вдруг начала плакать. Валентин совершенно уже не понимал, что ему делать, идти на троллейбус или нет. Лена вытащила из сумочки сигареты, руки ее дрожали, она плакала и курила.
- Вообще ничего в жизни неинтересно. Еб твою мать. А что еще интересного-то? Ну что?
Она посмотрела на Валентина с неожиданной злостью.
- Иди нахуй отсюда, а. Иди. Беги на свой троллейбус.
И Валентин, обрадованный, побежал. Транспорт уже не ходил, пришлось взять такси.

Мила ждала его на кухне.
- Ну что? Устал? Кушать хочешь?
Пока они ужинали, пришла смс от Лены: прости, я пошутила просто, никто тебя не уволит, забудь эту историю, завтра ждем тебя на работе.

Лето двигалось к середине. Стало жарко, Валентин брал с собой на работу запасную футболку. Работали три через три. Многие гости платили карточкой и вообще не оставляли чай. Валентин уже научился определять на глаз, сколько примерно чая оставит тот или иной гость. Хотя, случались и неожиданности: вот, например, сегодня какой-то совсем неказистый дядечка оставил ему целых двести гривен. Антон, работающий с соседним столиком, заметил, улыбнулся. Часов в шесть вдруг позвонил Дима.
- Тинка, привет. Планы есть на вечер?
Дима говорил медленнее, чем обычно, как будто пережевывая слова.
- Так я ж на работе. После одиннадцати приду.
- Хошь бабок зработать?
- Хм. Хочу. А завтра нельзя?
- Завтра низя. Бери тачку и дуй в гостиницу, эту, Черное Море. Комната шисятвосем. Я там тя жду. Прям щас можешь? Давай, заработаешь. Отпросись там. Скажи, срочно надо, пусть подменит кто.
- Как? Я не знаю. Хм. Ну я могу спросить.
Лена восприняла его просьбу совершенно нормально. Видимо, такое случалось. Позвонила другой смене, они договорились, что Валентин выйдет потом на четыре смены подряд.

Дима открыл ему дверь, стоя в халате. Он как-то странно говорил, вязко, будто ему тяжело было шевелить языком.
- Иди сюда. Садись. Виски хочешь?
- Давай.
Они сели на диван. Дима налил ему виски. Потом наклонился к столику, на котором лежала банковская карточка с дорогой порошка, и быстро вынюхал. Около него на диване лежал планшет. Там шла порнуха с геями.
- Слушай, ты можешь взять меня пальцами за соски?
- Зачем? А, ну, могу.
- Погоди, положи их мне в рот. Я смочу своей слюной. Своей. Вот. Молодец! Теперь крути их. Крути! Сильнее! Ох, я тебя трахну щас! Щас раком, тут, на полу! Бляяя!
- Дима?! Ты что? Не надо.
- Да ты просто соглашайся со мной. Не ссы. Просто соглашайся. Придумай тоже, как я тебе вдую! Поиграем, давай. Я денег дам.
Дима распахнул халат и начал мастурбировать. Член его не стоял, это немного успокоило Валентина.
- Тинка, разденься тоже и дрочи. Ох, ты у меня щас раздвинешь булочки! У тебя сладкие булочки, да?
- Хм. Да, они так ждут своего принца, - сказал Валентин без выражения.
Он нехотя расстегнул брюки, спустил их до колен, вытащил все из трусов. К счастью, Дима даже не пытался его трогать.
- Дрочи! Ты же очень хочешь меня? Да? Скажи!
- Очень. Ты возьмешь меня насильно, я буду сопротивляться, но ты накинешься и овладеешь, ты сильный самец.
Валентин сдерживался, чтоб не засмеяться.
- Крути! Сильнее крути. Дай, еще смочу.
Через час пальцы Валентина ныли от усталости. Дима вынюхал еще одну дорогу и не собирался прекращать.
- А потом я тебя поставлю лицом к окну, да! И трахну стоя! И ты будешь качаться в окне, как подсолнух. Ох бляяяя! И я еще дильдой тебя буду пихать, раз-два, раз-два!
- Да. Ты мой господин. Мне это понравится. Ты так классно трахаешь.

К полуночи Дима, так и не кончив, отпустил Валентина домой, вручив ему пятьсот евро. Валентин опять ехал на такси, но уже с другим чувством. Он устал, как собака, так что эти деньги не казались подачкой. Он их честно заработал. К Диме он теперь ощущал брезгливую жалость. В принципе, это было прикольно. Можно иногда.

В среду Валентин забрал Соню с курсов подготовки к школе. Жара плыла и воздух над асфальтом искривлялся. Они взяли мороженого в ларьке.
- Что у вас было сегодня?
- Англиский! Я уже знаю как здороваться. Хелло!
- А хау ду ю ду вас учили?
- Ой, да! Хавдуйду это тоже хелло! Чуть не забыла. Смотри, у меня ягодка в мороженом!
Слева сзади к Валентину подошел незнакомый мужик в футболке и шортах.
- Валя! Привет! Сколько лет сколько зим! Я вас сейчас подвезу!
- Привет... Соня, это дядя... Петя. Мы сейчас с ним поедем... к нему в гости. У него прикольно. Мы... чай быстренько попьем, а потом вернемся домой.
Подъехал джип. У дяди Пети оказалась машина с водителем и непрозрачными стеклами.
- А зачем нам к дядя Пете? - спросила Соня.
- Пирожные кушать. Дядя Петя, у вас же есть дома пирожные макарон?
- Че? Макарон? Купим. Вы, главное, не волнуйтесь. Сварим.
В джипе дядя Петя и водитель молчали. Валентин включил для Сони новую игру на своем телефоне. Дядя Петя попросил у него телефон посмотреть, и не отдал. Соня молчала. Своего телефона у нее не было, вернее, был, но мама давала его ей только на два часа в день, вечером.
Дом в частном секторе на Лидерсовском бульваре, в глубине двора. Валентин сразу понял по обстановке, что там никто не жил постоянно.
Соня не забыла про пирожные. Разумеется, никто не собирался их заказывать. Дядя Петя курил в палисаднике, дверь он запер, на окнах висели решетки. Валентин отвлекал Соню, они играли в слова на разные буквы, он пытался не выдавать беспокойства. Вошел дядя Петя, он подставил свой телефон к уху Валентина.
- Але, Валя, это Николай. Все хорошо у вас там? Сейчас тебе позвонит ее отец. Адрес не называй. Учти, если назовешь - плохо будет всем. Я тогда им расскажу, что ты в доле. Учти.
Валентин и сам не знал номер дома. Дядя Петя вытащил из кармана телефон Валентина.
- Код?
- Двадцать три, ноль семь, ноль один.
- Днюха? - дядя Петя хмыкнул.
- Ну да.
Дима позвонил минуты через две. Голос его дрожал, конечно.
- Але, Тин. Как там Соня?
- Все ок. Не волнуйтесь. Нас украли. Подъехала машина, пришлось сесть. Куда я с ребенком побегу? Прости. Соня, скажи папе, что все ок.
- Папа, все ок. Мы к дяде Пете в гости приехали. Я хотела макаронов, дядя Петя нам обещал, но что-то ничего не заказал. Нас украли? А зачем?
- Сонечка, все хорошо. Я сейчас все организую, и вы вернетесь домой. Дай Тину телефон. Але. Тинка, тут такое дело, к ментам идти бесполезно. Ты там Соньку займи чем-нибудь, чтоб ей не страшно было. Мне где-то час нужен, чтоб денег собрать. Ждите.
- Соня!!! Тин, где вы!! Скажи, где! - Мила, видимо, вырвала трубку у мужа. Она совсем не владела собой, кричала и плакала. - Они вам дали воды? Дай мне с Сонечкой поговорить!
- Мила, ты должна успокоиться - снова Димин голос. - Ты хочешь, чтобы ребенок там тоже изводился? Не надо вам пока говорить. Через пару часов все организуется. Им Сонька не нужна, им денег надо.
- Папа, ты привезешь нам макаронки?
Дядя Петя забрал телефон и отключил разговор. Телефон снова зазвонил. Дядя Петя со скукой взглянул на экран. - Мама. Это твоя?
- Да. О боже. Дайте, пожалуйста. Она вообще не в курсе. Мы о другом будем говорить.
- Мама потом. Подождет.
Дядя Петя выключил телефон и снова исчез. Вскоре он принес им воду и пакет дешевых пряников.
- Тихо сидите. Без криков тут.

Часа через полтора дядя Петя вошел к ним с довольным видом.
- Ну что. Идите тут, в Варадеро, знаешь, где?
- Знаю. Мобилу отдайте.
- На. Здесь не включай. Там включишь. Идите. Тихо и спокойно. Я слежу.
Около ресторана Варадеро стоял Димин джип. Дима и Мила нервно курили около него и смотрели во все стороны света, они увидели Соню издали, побежали, схватили Соню в четыре руки, Мила вырвала ее к себе и долго целовала. Дима стоял рядом, он курил и немного плакал.
- Видишь, Тин, как с нами опасно дружить. Эхехе. Из-за нас и тебе досталось. Но ты молодцом держишься. Мужик. Лучше б я блять тебе эти деньги подарил. Пидоры ссука.
- Ну, они вас не совсем разорили?
- Не совсем. Но осадок остался. Здесь невозможно стало в край. Хоть в Испанию семью отправляй. ****ец ваще. Поехали!

В машине Валентин позвонил маме. Мама сняла трубку и молчала.
Он напрягся лицом, на лбу его появилась морщинка. Он не знал, как начать разговор. На той стороне тоже не знали.
- Что ты молчишь?
- Мама. Мама. Ты звонила?
Валентин заморгал.
- Валя, ты кушаешь нормально?
- Нормально, мам. Я у друзей живу. Работаю.
- Молодец. Девочку завел?
- Завел.
- Ну вот. Я же говорила, что это помешательство пройдет. Знакомить ее еще рано со мной?
- Еще рано, мама. Ты как? На работе все хорошо?
- Хорошо. Валя, я тут борщ приготовила. Зеленый. Ты ж любишь зеленый. В общем, заходи. Покушаешь. Сегодня сможешь?
- Смогу.
Ужасно хотелось разреветься, он еле сдерживался. У Милы с Димой был повод плакать посерьезнее, по сравнению с его поводом.
Они первым делом заехали в кондитерскую с пирожными макарон. Дима и Мила потчевали Соньку всем, что она хотела, они были согласны ехать в макдональдс, в игрушечный магазин, в аквапарк, в диснейленд. Валентин понимал, что у них перед ней было чувство вины, которое срочно хотелось загладить. Было ли у него перед ними чувство вины? Он сам не знал.

Мама открыла быстро, видно, что ждала. Они не поцеловались.
- Руки помой.
Валентин ел второе, потом суп.
- Как ты сдал зачеты? Компота налить? Я из абрикосов сварила.
- Налить. Зачеты норм. Сейчас официантом работаю. Потом папа обещал немного помочь деньгами, буду снимать комнату.
- Посмотрим. Что за девочка у тебя? Семья приличная?
- Мама. У меня нет девочки. То есть, есть, но мы просто дружим. Я же тебе говорил.
- А у Максимовых внук родился! Ты представляешь! Назвали странно, Эрнест. Чего вдруг Эрнест? Хемингуэй, что ли, - мама засмеялась. - Ты бы с педиками этими общался поменьше, ты ж внушаемый такой, поддаешься влиянию.
- Хорошо, мама.
- На пляж ходишь? Ходи только после трех! Тогда безопасное солнце. Ночью не купайся! Пьяный в воду не лезь! Пообещай мне! Никогда!
- Хорошо, мама. Ты же знаешь, я не пью особо.
- Ох. Лучше бы выпивал. Ладно, я тут тебе котлет собрала. Судочек помой и принеси потом. Звони.
Они постояли в дверях. У мамы во взгляде сидел страх, выходило, что она его боялась.
- Иди.

В пятницу Валентин сидел с Наташей и Стасиком в уличном кафе на Александровском проспекте.
- На Ковакс с нами идешь?
- Да ну. Там билеты по две тонны. Жаба душит. Я коплю на фестиваль в Гданьске, там будет Лана дель Рей.
- Лана? Фи. Пидорская певица, - Стасик поморщился.
- Я же пидор. Мне можно ее любить. Это тебе нельзя.
- А чего, мне она нравится, - Наташа поддержала, молодец.
- Ну и Гданьск тоже город красивый, стоит съездить, - сказал Валентин, как бы оправдываясь.
Они закурили, все трое. Валентин был рад, что Наташа не оставляет их со Стасиком наедине и не надо будет говорить с ним о деньгах. В принципе, деньги бы ему пригодились, даже очень, глупо было бы отказываться, но, с другой стороны, если бы их не было, ему дышалось бы свободнее.
- А ты билеты уже смотрел? - спросил Стасик.
- Да. Пока есть по восемьдесят евро.
- Туда?
- Ага. Обратно так же примерно. Плюс еда и хостел.
- Валя, если ты насчет денег хотел поговорить, то, ты же заметил, что у них там планы поменялись. Коля сам с этим Димой мутил, сумку с баблом забирал, так что тебе вроде как и не за что платить. Вот - сотня, чисто благотворительный взнос, - Стасик вытащил из кармана кошелек и протянул Валентину сто долларов. Он смотрел на Валентина нагло и с некоторой брезгливостью. - Ну ок, возьми еще одну, - он вытащил из кошелька вторую сотню.

Наташа покраснела, сильно, она старалась смотреть спокойно, но пальцы с сигаретой чуть дрожали, она смотрела куда-то мимо Валентина, на аллею, как будто там происходило что-то очень интересное. Но ничего интересного там не происходило: машины не давили, собаки не кусали, там играли дети, и на скамейке спал бомж.
Валентин взял деньги, странно хмыкнул, медленно встал и ушел, не прощаясь.
Вечером его снова ждала мама с зеленым борщом.

21 ИЮЛЯ 2019 ВИТЯ БРЕВИС

Ссылка:

Смотрите также

#ДЕНЬГИ, #ПСИХОЛОГИЯ

Как диета может улучшить ваше психическое здоровье

Большинство людей даже не догадываются, что рацион питания оказывает мощное влияние на работу мозга и на психическое здоровье.

Что такое одиночество? И когда оно может быть полезно?

Почему страх одиночества делает нас удобными для общества и когда полезно побыть наедине с самими собой.

"Зависаю в Интернете": контролируемое потребление или зависимость

Интернет-зависимость - это патологическое состояние, которое сопровождается избыточным использованием Сети. Ее называют болезнью XXI века. Впервые об этой форме зависимости стало известно в 1995 году.

Продукты-антидепрессанты: что нужно есть каждый день для отличного настроения!

Мы всегда знали, что еда влияет на организм. Новая область психиатрии питания по-другому взглянула на проблему.