КВИР - Споры о вкусах

Споры о вкусах

Сексуальные вкусы каждого из нас неслучайны. Их формируют мужчины, которых нам судилось вожделеть на заре полового развития.

Сексуальное влечение к бывалому мужчине - жалкое подобие того рвения, которое испытывает либидо в адрес юношей.

Мне нравятся мальчики. Не всякие, конечно. Нравятся стройные, гладкокожие, еще не мужичьх, отроческих пропорций, когда не нужно изнурять тело фитнесом, чтоб прочерчивался каждый мускул. Этим мальчикам лет по двадцать, у них еще, по сути, детские лица, не обветренные жизненным опытом, и взгляд неуставший. Мои предпочтения разместились чуть за гранью эфебофилии. Пубертат пройден успешно, мальчик уже не мальчик, но мужского в нем - возраст в паспорте.

Симпатичны мне и мужчины постарше. Я могу спать с ними, любить их, создать с ними крепкую семью - быть счастливым в их обществе. Но счастье это не пылкое, размеренное. Скучное счастье.

Но скука иногда развевается. Едешь, бывало, в метро, и все у тебя хорошо. Работа в радость, зарплаты хватает до аванса, дома живут любящий муж, кокер-спаниель и канарейка в клетке. Жизнь удалась. На душе монотонный покой. И тут на станции, предположим, "Арсенальная" входит мальчик. И не просто мальчик, а молодой мальчик, симпатичный, списанный с сокровенных фантазий, будто кто-то в них ковырялся, выуживал нужный образ. И садится такой мальчик напротив. Ах! Какой же мелкой, никчемной становиться жизнь, еще минуту назад казавшаяся удачной! Да что никчемной, она попросту исчезает, вытесняется, выживается из сознания мальчиком. Есть только он: лет семнадцати, худощавый, загорелый, в потертой майке, с рюкзаком через плечо. Весь небрежно подростковый, отрешенный - отрезанный от реальности музыкой из наушников. Шорты, шлепанцы на босу ногу, из рюкзака торчит полотенце. На пляж? На пляж, куда ж еще. Значит, сойдет через станцию. Все дороги ведут в "Гидропарк" (желающим приобщиться к ощущениям рекомендую подменить киевские топонимы московскими или питерскими или другими, из близкой читателю среды. Если в вашем городе нет метро, вообразите маршрутное такси. Мальчики у вас, подозреваю, периодически имеются).

Однако вернемся в Киев, в летний полдень, полупустой вагон метро, к мальчику, который уже сидит напротив.

На мальчика можно смотреть безнаказанно. Он весь в своей музыке - не смотрит на меня, а если и смотрит, то не видит. Майка сидит на нем неряшливо, частые стирки усугубили декольте: рельеф загорелой груди созерцался беспрепятственно, из-за лямки дружелюбно выглядывал сосок. Лицо у мальчика приятное, без изысков. В моем случае несложность черт ускоряет симпатию. Один из друзей, не то упрекал, не то констатировал: "Тебе нравятся мальчики с лицами трактористов".

Читатель может заподозрить, что интерес к юнцу продиктован голой похотью. Что вожделею мальчиков вдовое младших себя, которым гожусь если не в отцы, то в отчимы. Что заглядываюсь на торс и не проявляю никакого внимания к душе юноше, возможно хрупкой и ранимой, а возможно и неранимой совсем. И это будет правдой. Но не до конца. Мне и впрямь нету дела до души этого мальчика, в душах у таких мальчиков глушь непролазная, в головах помесь стыдных фантазий с алкоголизмом. А может, и не глушь, и не помесь, но мне все равно неинтересно.

В общем, юный пролетарий будит во мне не интерес или вожделение, а... как бы точнее передать это чувство, - воодушевление, влюбленность, не к нему, упаси Господи, а вообще. Он заводит во мне заржавелый от ненадобности механизм щенячьего восторга - восторга от перспектив личной жизни, кажущихся в юности безграничными.

Посыл к прошлому неслучаен. Меня воодушевляют мальчики с незамысловатой наружностью труженика, а не статные молодцы с лицом Марлона Брандо по заурядной причине - такие мальчики окружали меня на заре моего либидо. Первое влечение я испытал к старшеклассникам, гонявшим мяч на школьном дворе. Они играли без маек, с тех пор я люблю футбол. Те мальчишки были помладше юноши из метро, но в остальном образ совпадает: стройность, загар, небрежный костюм, грудь навыпуск. Роднил их и интеллект, немногословный арго киевских окраин позволял им общаться междометиями. Знание считалось не лишним, а враждебным, и его носители, к которым меня по неопытности причисляли, при случае угнетались. Из-за этого я вырос в уверенности, что потенциальные объекты вожделения кучно разместились в лагере оппонентов. Помню, как и в семнадцать, был убежден, что не найду себе не то что мужа - одноразового мальчика. Сейчас это выглядит смешно, но тогда я искренне готовился к целибату.

Сексуальные лишения юности - запретность и без того запретного плода, окончательно выгравировали на податливом холсте подсознания образ мужчины моей мечты. И чем несбыточнее казалась мечта, тем ярче проступал образ.

Вслед за началом сексуальной практики, расширились горизонты вкусов. Я согласился, что не только юное тело может быть привлекательным. Опыт набирал обороты, и так вышло, что подростки составили ничтожную долю любовников. Казалось бы, я не зациклился на одном типе, блюдя плюрализм в выборе партнеров. Но плюрализм этот не столько мнимый, сколько компромиссный. Будь моя воля, других мужчин, кроме как юношей пролетарского вида, в моем бы алькове не водилось. Сексуальное влечение к бывалому мужчине - жалкое подобие того рвения, которое испытывает либидо в адрес юношей. Это почти что страсть, я уверен, и физиология здесь замешана, высвобождая лишний адреналин при виде таких вот мальчиков из метро. Страсть, парализующая разум, вытесняющая любую способность к сомнению - он! Его! Плевать на последствия...

Возникновение этой страсти, предпочтение одного типажа интимного партнера остальным, обусловлено, в моем случае, первыми яркими и глубокими впечатлениями сексуального свойства. Другими словами, вкус не случаен.

Юкио Мисима в автобиографическом произведении "Исповедь маски" рассказывает о школьной любви к ровеснику по имени Оми, двоечника с идеальной фигурой. Впоследствии, Мисима искал себе спутников, внешне напоминающих первую любовь, а не найдя, сделал харакири.

Мы с Мисимой не одиноки в своих реакциях (харакири не в счет). Но нам легко возразить: кому не милы рельефные торсы эфебов? Кто из геев-подростков не заглядывался на одноклассников (а теперь с ужасом не выискивает бывших пассий на одноименном сайте - Бог ты мой, и об этом я мечтал)?

Теорию проверит обратный случай - влечение молодых к старшему поколению.

У Саши Гущина тоже были одноклассники. Наверняка, кое-кто из них выглядел прилично, ходил в спортивный кружок и был первой любовью всех девочек и некоторых мальчиков в школе и во дворе. Возможно, таких одноклассников у Саши было несколько. И, вполне вероятно, они, оптом и в розницу, фигурировали у Саши в подростковых фантазиях.

Его личная жизнь становится похожа на поход в зоопарк: вокруг много милых зверушек, которых хочется потискать. Но неизбежная несерьезность проектов оголяет проблемы экзистенциального толка: а жить-то зачем?

Но однажды Саша возвращался домой. И по дороге познакомился со взрослым мужчиной, назовем его дядей Толей. Дядей этот Толя был условным, только для совсем уж неискушенного Саши. Было Толе не больше тридцати. Выглядел он для тридцати неплохо, но Саша был слишком юн, чтобы оценить это. Он не видел в Толе сексуальный объект. Просто с Толей было легко и уютно. Он понимал Сашу с полуслова, он считался с Сашей, что случалось нечасто. И даже секс, который поначалу немного пугал, оказался, в конечном итоге, не худшим времяпрепровождением. Привязанность к Толе росла от раза к разу, и вскоре Саша обнаружил в себе влечение к потертому облику старшего друга. Уже и волосатый, слегка округлый животик казался не отталкивающим, а забавным...

Толя расстался с Сашей через два месяца, связь с влюбленным подростком его тяготила. Саша страдал долго и, отстрадавшись, понял, что сверстники его больше не впечатляют. В отличие от меня его даже раздражала подростковая нагота. Он искал старших мужчин, желательно с таким же, небольшим животиком как у Толи.

Шли годы, мужчины сменялись в Сашиной судьбе с завидной частотой, но многие из них походили на его первый опыт, и, абсолютно все были значительно старше самого Саши. А возвращайся тогда, в детстве, домой другой дорогой, как бы сложились Сашины вкусы? Глядишь, жил бы с бывшим одноклассником в бабушкиной "хрущевке" вместо завидной карьеры среди престарелых гомосексуалов. Не всем дано из невзрачной внешности сколотить капитал.

Здесь мы вплотную подходим к печальной стороне устойчивых предпочтений - последствиям. Когда нравится взрослый мужчина, симпатия адресовывается не только внешним признакам бывалого организма, но и зрелости реакций, самодостаточности, положению. Деньгам, в конце концов. Такой вкус - выигрышный билет для юношей из провинции. Их предложение ожидает богатый выбор.

Если опустить вариант пошлого иждивения, часто образуются взаимовыгодные союзы: юноши всесторонне растут рядом со старшим товарищем, а товарища бодрит близость, казалось бы, такой далекой молодости.

Однако если быть до конца откровенным, близость молодости не всегда бодрит. Обратный вариант тяги к подросткам обрекает иных почтенных господ на сизифов труд обольщения. Я не говорю о случаях, когда расположение юношей покупают. Господам подавай романтическую подоплеку, взаимность. И не беда, что вожделенные мальчики втрое младше - любовь зла. И вот тебе уже сорок, ты серьезный мужчина с весом в обществе, а тебе нравится мальчик Коля двадцати лет, сын рабочего и колхозницы. У Коли обаятельная улыбка и семь классов образования. И окучиваешь ты этого Колю, не щадя фантазии и бюджета. А Коля, понимающий примерно четверть произносимых тобою слов, глупо улыбается, думая, что кокетничает и диктует свои условия. Потому что чувствует слабость и податливость, а чужие слабости в среде его обитания, используют. Ты заискиваешь перед Колей в надежде на ошметок взаимности и презираешь попеременно то его, то себя.

На твоем месте может оказаться человек чуть большего самомнения. Он не станет уничижаться перед Колями, он пленит батальон отроков харизмой и обаянием и выстроит из них к себе очередь. Юноши, существа гибкие, они безошибочно выбирают ту тактику поведения, которая работает. С кем нужно важничать, важничают и пугают разлукой, настаивают на своей неповторимой индивидуальности, которую никто не имеет права попрать. А перед кем нужно потише себя вести, пресмыкаются, запихивая поглубже отроческую гордость.

И обнаруживает себя харизматичный мужчина в обрамлении подростков, к которым испытывает коктейль ощущений из любопытства, снисходительности и сексуального влечения. Его личная жизнь становится похожа на поход в зоопарк: вокруг много милых зверушек, которых хочется потискать. Но неизбежная несерьезность проектов оголяет проблемы экзистенциального толка: а жить-то зачем? Он может разогнать живой уголок, но вряд ли совладает с одиночеством. Где ж искать ему мужа? Среди людей, симпатичных ему внешне, в силу возраста, мало соратников по разуму, а среди соратников нет симпатичных. И судьба такому мужчине метаться между умными и красивыми в робкой надежде, что найдется хоть один кандидат, относящийся к обоим лагерям. Возможно, ему повезет, возможно, нет, и скоротает он сексуальный век в компромиссах. А люби он сверстников, гляди, и компромиссов бы поменьше понадобилось.

Безусловно, сексуальные вкусы формируются под влияниями разных факторов, событий, обстоятельств. Они подвижное явление и могут меняться с годами. Но остов этих вкусов и их общие очертания, осмелюсь предположить, закладываются на самых ранних этапах сексуального опыта. И одно, но яркое и глубокое впечатление сексуального плана способно предначертать судьбу наших предпочтений на всю оставшуюся жизнь. И всю жизнь эти предпочтения расхлебывай.

Фото Shutterstock_Monika Olszewska

24 МАРТА 2013 АНДРЕЙ ДОНЕЦ

Ссылка:

Смотрите также