КВИР - Состоявшийся Роман

Состоявшийся Роман

Мальчик рос вундеркиндом. Все прочили ему блестящую карьеру гения или светилы, нагружая ребенка ранними знаниями. Рома знал все, кроме самого главного в жизни мужчины.

Если плотские утехи настолько общедоступны и легки на подъем, то почему мне не удается изведать эту общедоступность и подтвердить, что да, это непременно просто и цинично?

Роман родился в семье прославленного авиаконструктора. Герой социалистического труда подарил стране и народным массам все любимые марки отечественного самолетостроения. В кругах советской элиты слово член, сказанное вслух без намека на органы правительства и партию, приравнивалось к политическому заговору и измене родине. Во времена травли и кровавых сталинских зачисток некоторых врагов народа из видных столичных домов, в том числе и Дома на набережной, увозили в психиатрические лечебницы и лагеря якобы за это возмутительное слово. Отправляли и на самолетах, изобретенных друзьями репрессированных семей, на поездах, усовершенствованных другими друзьями и на прославленных автомобилях, так же внедренных в производство, если не друзьями, то хорошими знакомыми уж точно. Советская элита вся друг друга знала, уважала и хорошо ладила до особого партийного распоряжения, что и сегодня успешно практикуется.

Мальчик рос вундеркиндом. Все прочили ему блестящую карьеру гения или светилы, нагружая ребенка ранними знаниями. Рома знал все, кроме самого главного в жизни мужчины. От этого его ограждали, как могли - вдруг ребенок надорвется и пойдет по наклонной. Как впоследствии утверждал сам Роман, он и не нуждался в этих тайных знаниях, догадавшись обо всем еще в детском саду. Сложно утаить информацию от вундеркинда, располагающими сведениями о цилиндрическом поршне, обтекаемости корпуса и колебательном движении метронома.
Больше всего мальчика завораживала пышная хрустальная люстра, висевшая в гостиной роскошной квартиры дома на Баррикадной. Полностью прозрачная люстра разбрасывала по всей комнате маленькие радужки и освещала серебристые модели самолетов, спутника, космических ракет и орбитальной станции "Мир". Незаметный для взрослых свет напоминал Ромочке соцветья гладиолусов, которые дед разводил на даче и возился с луковицами, как с собственными почками. Рождение света и цветение вдохновляли мальчика, становилось интересно жить, докапываться до сути всего, разгадывать загадки. Детский мозг работал бесперебойно. Маленький Рома в десять лет знал столько разной ерунды, что вполне мог бы возглавить человеческую колонию на Луне или Марсе.

С оркестром и почестями деда похоронили ранней весной на Новодевичьем кладбище, а когда вернулись домой, обнаружили потоп. Прорвало батарею с горячей водой. Луковицы гладиолусов, хранившиеся под дедовой кроватью и проклевывавшиеся с приближением весны, сварились заживо. Ни один цветок не уцелел, последовав за своим хозяином на тот свет.

Юноша получился красавчиком. Конечно, не до такой степени мощным и маскулинным, как телохранители Рамзана Кадырова, а скорее субтильным, но для столичной интеллигенции вполне самодостаточным, вооруженным хорошим воспитанием и благонравными намерениями. Пойти бы ему прямиком в фотомодели или киноактеры, но родители, не желая испортить великое будущее сына, поддерживали в ребенке страсть к рифмованному слову и усиленно развивали музыкальные способности, уверяясь, что именно через музыку будущим гениям открываются познания о жизни и истина. Манекенщик и фотомодель считались непристойным делом, занятиями для людей с неважным происхождением, у которых ни ума, ни стыда, а только кое-что из внешности, причем у большинства только ниже пояса.

Года два юный поэт ездил в Переделкино. Известная во всем мире поэтесса Эмма Кобылянская широко отпраздновала шестидесятилетие и впустила нового цыпленочка на свою поэтическую кухню. Ромочка превосходно играл на рояле Бетховена, Эмма замирала и вцарапывалась в свои черновики, сочиняя поэзию о женском несчастии. Пульс ее накапливался, словно тяжелые бусы, сердце раздевалось без остатка, как луковица, за губы, словно кто-то тащил щипцами. Кобылянская влюбилась в цыпленочка, как курица, и возжелала воспользоваться его мужским инструментарием в личных целях. Каждая поэтесса знает, как влюбиться теоретически, но как добиться практического обожания известно только избранным.
В наивных сбивчивых стихах птенчика Кобылянская не обнаружила поэзию. Отглагольные рифмы, неравномерный размер, нагромождение метафор, сумятица и размазывание - страшный сон перфекциониста Пушкина, да и только. Длинный нос и брови на разной высоте - перебитая, искромсанная, перекопанная, как чернозем со снегом, сошедшая с картин Эгона Шиле, Эмма Кобылянская вечно что-то чувствовала свое, разрываясь между честным юродством и ложью благости. О чувствах окружающих людей она не задумывалась. Она видела, что Роман слушает ее, открыв рот, хватает на лету, как божью коровку, и прожевывает, запоминает рассуждения о смысле жизни, байки о великих. Кобылянская поняла, что она не совсем безразлична своему воспитаннику. Эмма ждала поступательного движения со стороны Ромочки, но он только смотрел восторженно и растягивал время умными улыбками. Кобылянской надоело терпеть. Она сама приступила к решительным действиям. Советская и, кстати, еще ныне живущая, литературная деятельница разделась и раскинулась на тахте, стоявшей позади рояля, за спиной вдохновлено играющего Ромочки. Вытянутые груди сползли по бокам, чернели мхи невыбритой Маньчжурии. Заслуженная перезаслуженная поэтесса с радостным придыханием провыла:
- Иди же ко мне, мой светлый принц! Я открою все тайны гениальности и научу тебя редукции отглагольных рифм! - афористично говорила поэтесса и млела, как пантера на спине.
Ромочка прервал Шопена, обернулся и шарахнулся в сторону. Он не ожидал увидеть объект своего духовного обожания голым и безобразным. Хотя, будущему поэту возможно и следует дойти до таких далеких рубежей, что жизнь покажется прекрасной в любом своем проявлении. Но не в первый же раз! К такой самоотдаче Роман оказался не готов и страшно перепугался одуревшей старухи. Поэтесса распростерла руки страстной любовницей из немого кино, да так и осталась лежать, как просроченная чурчхела. Ромочка не шелохнулся. Поэтесса сообразила, что юный поклонник настолько чист и глуп, что волочится за ней только ради какого-то настоящего искусства, и думает, что она вроде бы должна предоставить ему секреты гениальности и поэтического мастерства за просто так, ради общего дела и преемственности поколений. Ну уж нет! Ей никто бесплатно, и соответственно она никому. Шиш с маком. Она повернулась на бок и цинично закурила, не обращая внимания на расстройство и смущение Романа. Поэтесса оскорбилась, но не подала вида. Разве можно к поэтессе, да тем более женщине, подваливать просто так? Хамье! Если хорошо знакомая женщина научилась оскорбляться именно как женщина, то мужчина заканчивает свое существование, как мужчина. В этот момент Ромочка стал небесной сущностью, отделившись от своего телесного облика, и наговорил кучу глупостей.
- У меня есть девушка и я верен ей, - сказал Рома. - Эмма Генриховна, я вас люблю, но как вам сказать, исключительно духовно. Вы мой идеал. Вы для меня значите больше, чем земные радости...
Пантера точно знала, что никакой девушки у птенчика нет и не будет. Он не справлялся с поэтическим заданием. Явная ложь, ученическая и незамысловатая.
- А врать вы не умеете! - натужно рассмеялась Кобылянская. - Это дурно. Мужчина должен быть верен только слову и уметь доказывать свою любовь. Клятву верности вы же своей девушке не давали? Нет? Кроме того, верность в сексе для мужчины вредна. Помните Позднышева в "Крейцеровой сонате"? Когда он вел распутную жизнь, то был психически нормальным мужиком, а вот когда женился и стал верен жене, то превратился в женоненавистника и убийцу. Вот до чего доводит мужчин верность!
Роману показалось, что его принуждают проявить любовную ложь. Склонение к плотскому контакту расценивалось, как необходимое условие духовной гармонии и будущей карьеры гениального поэта. Ромочка молчал, как нотная тетрадь.
- Вы находите это безнравственным? Мой юный друг! Я бы запретила фригидным женщинам и мужчинам с непонятно чем в штанах вообще говорить о нравственности. О нравственности могут рассуждать люди, умеющие получать удовольствие, прежде всего, от тела. А то что ж получается: сразу лезут за удовольствием от высших источников, когда не разобрались с самыми простейшими. Это все равно, не зная цифр, рассуждать о высшей математике.
- Но как я могу? Вы же такая некрасивая и старая... - Роман замолчал, посмотрел на фиолетовый педикюр и дым от сигареты, улетающий в заросший сад через открытую форточку. Роман и сам хотел туда вылететь, сгорая от стыда. Кобылянская оскорбилась и произнесла.
- А впрочем... все верно, мой юный друг! В поэзию не стоит тащить плотские утехи! Поэзия и без нас знает, что старая и некрасивая... Но плотские утехи, это знаете ли, как пирожное: бисквит или вафельный рожок... А в творчестве главное духовная репутация. Талант без репутации - заразная смертельная инфекция. Так же, как и красота - временная болезнь, да и только. Знаете, мой юный друг, я было увлекусь кем-нибудь из советских поэтов или художников, расчувствуюсь, расплачусь, а потом вдруг вспомню, как они друг друга травили, писали доносы, гноили в тюрьмах и понимаю, что переборщила с чувствами. Принимать нежность и озарение от существа, готового на подлость к ближнему, омерзительно... Быть ввергнутой в слезы и любовь поэтом, недостойным назваться человеком - губительно... Очароваться подлостью под маской красоты вредно для физиологии. А ведь я хочу долго жить! Мне всегда важен путь, которым поэт идет к своей цели. Если этот путь на крови и лжи, то гений, в которого вы влюбились, отомстит за любовь к себе... Да-да, именно отомстит и погубит! Ему только и нужно высосать из вас все жизненные соки внушенной любовью и предать. Вернее, не спасти. Он кажется слугой, но берегитесь его вероломства! Такой гений и все его светлые-пресветлые образы питают вашу программу самоуничтожения, заложенную в гены природой. Например, автор текстов нашего гимна, думаете, от хорошей духовной жизни писал детские стишки? Отмолить пытался содеянное, но угробил, угробил... Сколько красивых парней погибло в Афганистане, воспитанных на его стишках... Поэтому я люблю только себя и творчество своих учеников, - сказала долгожительница Эмма Кобылянская и смахнула слезинку. - Ну, может быть еще этого, Гафта, и Витухновскую...
- Что ж вы предлагаете, если любить поэзию опасно? - спросил Роман.
- Как что? Любить. Если не в переносном смысле, то хотя бы в прямом! Это единственное достойное ремесло для большинства так называемых поэтов. Поэзию как рукой снимет. Захочется на село, к деревенским коровам и свиньям. И молчать, молчать захочется. А знаете, я вам сейчас такое расскажу о Кобзоне...

То, что для всех нормальных людей смешно и является правдой по причине того, что когда-то происходило в реальности только как факт, в Переделкино, да и вообще в верхах нашей интеллигенции, называется "измазать грязью". Факты и реальность оскорбляют, иллюзии и идеалы радуют. Наша интеллигенция и секс - несовместимые явления. Блудофобия. Измазать грязью гениталий, опустить как на зоне, как-то присвоить что ли таким образом, пометить. Все это кажется унизительным.
Была б воля нашей интеллигенции, она б вся рождалась от печатной машинки, типографского станка и изысканного шрифта, непорочным зачатием от ямбического Лермонтова, без проникновения, каким-нибудь эстетичным способом, почкованием, без маточных вод, без слизи и жидкостей, сразу отшлифованным куском - шмяк и готово. Никому и в голову не придет, что нужно любить именно эти отходы, как неотъемлемую часть жизни, что без любви к отходам - любовь будет не полной. А может, в таком случае, любви и вообще никогда не будет. Интеллигенция любит отходы и мерзости сознания, но отходы тела она презирает. Фу, какие непристойности иногда лезут из человека. Отвратительно! И Ромочка не сумел полюбить Кобылянскую, как биологические отходы.

После трагического несовпадения с организмом Ромочки случился сбой. К поэзии, как выяснилось, он оказался профессионально непригоден. Эмма Кобылянская сердилась, ругалась на стихи матом, называла Ромочку инфузорией и дала ему от ворот поворот. Проявляя невероятные успехи в музыке, литературе и языках, молодой человек надорвался собственным талантом. Без хорошего духовного наставника любая деятельность и учения ему казались цепью дурацких ошибок и пустой тратой времени. На студента находило странное расслабление, а иной раз и полное отсутствие сил. Организм протестовал, отказывался подчиняться воле, блокируя функцию сознания, показывая, что кто тут главный. Тягаться с бунтующим телом одному невозможно. Не было сил, чтобы спать. Рома переходил в разные комнаты в поисках сна, укладывался в гостиной на английском диване, смотрел на мерцающую люстру всю ночь и делал то, что делают все одинокие мужчины при бессоннице. Только утром он немного дремал, но резко пробуждался, зачуяв учащенное сердцебиение. Днем он сидел за столом и тупо смотрел в окно на Московский зоопарк, на клетки слона и жирафа, не понимая, что он видит перед собой, не различая, что далеко, а что близко. А главное - несправедливо угасло его молодое либидо. Нет, либидо, конечно, жило в нем переливающимся золотым облаком на рассвете, но рассеивалось при малейшем ветерке. Направленное исключительно на себя самое, либидо не обращалось вовне и не воспринимало окружающих Романа девушек в виде давалок и сосок, а наоборот, меркло при деликатных обстоятельствах. Бух - и ни в какую! А хотелось поначалу врезаться в воздух, войти в плотные слои атмосферы, насладиться продолжительным полетом, чувствуя, что датчики и давление в норме. Но впоследствии желание самоустранилось за нереализацией. У молодого мужчины врачи установили депрессию. Таблетки помогали, правда ремиссия, как иллюзия полного исцеления, наступала не от таблеток, а от общения с энергетически более сильными людьми. Биотерапия.

Роман отставил в сторону поэтическое наваждение и с головой погрузился в литературный анализ и языки. Он совершенствовал французский, немецкий, английский и искал самого лучше преподавателя теперь в сфере лингвистики. Несомненно, никто из современников не сумел затмить выдающегося педагога Киру Ахмуртову. Посетив несколько ее лекций, Роман понял, что это женщина хороша не только как педагог, о котором мечтают, а ценна своим опытом мудрого человека.
Кира Ахмуртова, будучи дамой в возрасте, скептически смотрела на то, что ей отыщется замена. Ее окружали поклонники и таланты, но не гении и конкуренты. Она категорически не брала учеников, но Роман подарил ей букет белых роз и поразил игрой на рояле. Нагловатый студент решительно добивался, чтобы Кира взяла его на поруки.
Несмотря на возраст, Кира оставалась духовно привлекательной авантюристкой, тонкими интригами и воспеванием власти прочищала место в науке и высшем обществе еще со сталинских времен. В свое время ее друзья становились врагами народа, коллеги посылали из эмиграции проклятья и хулили в воспоминаниях. Она похоронила мужа и детей. Только целомудренная репутация и талант Киры оставались живыми и бесспорными, ее научные труды принадлежали вечности. Как она все это пережила, спасаясь одним талантом, ну может еще немного и целомудрием, известно только богу Вицлипуцли.
Ахмуртова следовала за своим гением всю жизнь. Долгожительница раскидала соперников и набрала весу, благодаря дружбе со многими женами дипломатов. У изгороди простенькой дачи на Николиной горе, недалеко от дома Капицы, всегда стояли роскошные автомобили. Разодетые иноземные дамы приезжали к Кире посплетничать и хорошенько посидеть за бутылочной вина. В Москве они скучали. Никто не понимал чужого языка, а с Кирой наговаривались от души, пели русские песни, танцевали и распускали нюни со смешным акцентом.
Так совпало, что учитель и ученик воспринимали жизнь в похожей тональности. Явления и парадоксы виделись им с одной и той же стороны. Смешное казалось смешным, грустное - грустным, правильное - верным. С наставницей Роман общался часто, достигал прозрений и не прерывал ее монологи о сути бытия. Ахмуртова не предъявляла претензий, как женщина. Роман духовно наслаждался последними годами жизни большой ученой. Кира почувствовала слишком большую зацикленность Романа на духовности и сказала:
- Ромочка, вы молодой красивый человек. Зачем вам портить жизнь метафизическими изысканиями? Живите в любви и счастье. Наслаждайтесь простой жизнью. Вы - молодой мужчина. А мужчине без удовольствий ну никак нельзя в современном мире. Природа вас щедро наградила. Так пользуйтесь! Это мы, женщины, порой и не понимаем, что такое наслаждение и всю жизнь только представляем. А вам, мужчинам, все дано изначально... Ах, ну да, у вас же светлая головушка. Она-то все и портит... Ох уж эти стремления молодости и жажда отличиться! Ну что ж, будь по-вашему.
Ахмуртова дала Роману путевку в жизнь. Он привязался к ней, как к родной матери, нашел нишу в науке и усердно занялся изучением Петрарки, Данте и Шекспира. Роману все давалось легко. Он читал и писал работы на языке, довольно рано получив степень доктора наук, как Наполеон генерала. Роман открыл новые явления в языке и сформировал новую узкопрофильную науку в литературном анализе.
Любовь к Ахмуртовой придавала ему силы. Он всегда чувствовал рядом сильную женщину. Он забыл о болезненных состояниях и радовался встречам с ней, играл Шопена. Ахмуртова производила впечатление хрустальной люстры из детства. Он не переставал удивляться тому, как эта женщина разлагает мысли на чувства, белый свет на цвета, а потом обратно собирает, наполняя каждый оттенок законченным гармоничным смыслом. Мир раскрасился ахмуртовскими цветами. Во всем Роман видел прекрасное переплетение красочных соцветий и смыслов.
Разыскивая в себе наслаждения в отрыве от научной работы, Роман понял, что любовь духовная не может быть персонифицированной. Духовной любовью можно любить всех одинаково. А вот плотская - это да. Тут все по-разному. Тело требует. Должно требовать. Роман заставлял себя, силой воли подступался к голому женскому телу за грубым удовлетворением. Беспристрастное научное мышление требовало постоянных экспериментов и опыта в сфере элементарной человеческой страсти. Несовместимые в случае Романа явления.
Роман не позволял себе простых девчонок. Девушки со смыслом и социальным статусом в любовном деле оказывались пресными, как просвиры. Лежа на спине под одеялом, они затаивались, закрывали глаза, представляя перспективного мужа в сталинке на Баррикадной. Чистенького, в костюмчике, с галстуком, глаза бусинками и счет в швейцарском банке. Роман, задумываясь над тем, почему возбуждение не идет автоматически, аккуратно всовывал миссионерский крест, вместо того, чтобы вколачивать топором. Вот-вот, сейчас подкатывает, но отходит, оставляя сожаление, тянущееся за самолетом длинным постепенно растаивающим следом.
Несмотря на частые попытки, Роман оставался девственником. Плотские утехи ему казались непреодолимо ниже тех состояний, которые он испытывал, погружаясь в мыслительные процессы и творчество. Ахмуртова заменила ему все. Все необходимые наслаждения от получал только от одной женщины, даже не прикасаясь к ней.
Ахмуртова собралась умирать в тот момент, когда все семена и луковицы в душе Романа проросли и укоренялись. Она не позволяла себе растрогаться и расчувствоваться ни на минуту, подходя к собственной смерти аналитически. Неделю она лежала и говорила:
- Не оставляйте меня, пожалуйста. Сегодня точно. Сразу приготовьте стакан воды и что-нибудь из Петрарки. Ромочка, ну сыграйте мне напоследок...
После Шопена Кира оживала, отпускала порцию здорового юмора, а к вечеру констатировала научный вывод:
- Не получилось сегодня. Стыдно. Простите. Просчиталась.
На приступы приезжала скорая помощь и советовала родственникам далеко не отлучаться, но ученая быстро приходила в себя и наполнялась прежним тонусом.
- Эх, не получается дома. Мой друг, раз у меня есть еще силы, то почему бы не провести лекцию?
Умирающую педагогиню привезли в университет. Стоять она не могла, поэтому села на стол и читала не сползая шесть часов к ряду, для надежности попивая крепкий кофе и выкуривая сигареты одну за одной, чтоб уж наверняка сегодня вечером, а лучше всего на кафедре, в аудитории. Научный эксперимент умирания провалился. Не получилось. Лекторшу отвезли обратно на дачу. Она потребовала коньяка и Шопена. Неожиданно она прервала Ромочкину игру на рояле и попросила подойти поближе. Она умоляюще посмотрела на Романа и улыбнулась:
- Это вы, Роман, виноваты. Это вы меня задерживаете. Отпустите меня. Пожалуйста... Не медлите. Это будет сразу успешный опыт, а теорию вы потом додумаете, к чему-нибудь уж точно подгоните...
Роман уехал в город. После полуночи профессорша умерла. Роман духовно осиротел. Черной тучей налетела бесконечная депрессия. Исчезло время, потускнело пространство. Сумерки и мгла наполнили голову и сердце Романа. Родственники отправили его в лечебницу. Настало время разделить богатую квартиру между наследниками. Роману купили симпатичную двушку на Студенческой, куда он, временно поправившись, и переехал, захватив кресло, лампу, рояль и бюст Шопена. Любимую люстру семья, без ведома Романа, подарила Кобылянской на очередной юбилей.
Работал он много. Преподавал в Москве, посещал все крупнейшие университеты мира, выступал на конференциях по эпохе Возрождения, на Шекспировских чтениях, на симпозиумах петрарковедов. Все поэты Возрождения воспевали плотскую любовь, как неотъемлемую часть всех остальных радостных состояний. Все восходили к духовности через плотскую любовь. Роман понял, что именно собирались возродить в средние века, как основу цивилизации. Конечно, многие ругали и клеймили общедоступность и натурализм физиологических процессов, но несомненно утверждали и обратное, воспевали тело, губы, глаза, разнокалиберные перси, стан, голос, обожествляли красоту, искали внутренние состояния соответствующие идеалам внешности. Роман озадачивался: "Если плотские утехи настолько общедоступны и легки на подъем, то почему мне не удается изведать эту общедоступность и подтвердить, что да, это непременно просто и цинично?"
Труды молодого ученого тиражировались и считались безупречными, впрочем, как и карьера в целом. В нем завелась Ахмуртовская стойкость и неуязвимость. Помня о заветах Ахмуртовой проторять дорогу своему гению, Роман быстро добился признания, прорвался в управление и завоевал доверие деканши факультета.
- Вы меня продадите и посадите! Подведете под монастырь! - для профилактики ворчала подвыпившая деканша Евдокия Павловна. - Но, ничего, я всех заложу! Сдам! Так и знайте! Вы все мои враги!
Каждый абитуриент становился источником дохода и обязательного единовременного вступительного взноса. За сезон набегало до миллиона долларов. Подсчитывая прибыль, деканша свирепела и много пила. Все знали о мздоимстве и взяточничестве. Дела разворачивались как-то так, что никого пока не трогали на их факультете. Зачистки проводили регулярно, страна требовала громких скандалов, отвлекая общественность от социальных проблем. Посадили, правда, почему-то совершенно честную деканшу искусствоведческого Марью Ильиничну и преподавателя факультета международных отношений, а ректору впаяли строгий выговор.
- С международным-то все ясно. Но эти-то, искусствоведы херовы. Откуда там деньги? - возмущалась Евдокия Павловна. - Кому на фиг сдалось это искусство? С другой стороны, ведь нужно же кого-то посадить. Ну да... А туда, соответственно, посадить кого-то своего... Посадки гладки!
На искусствоведческом учились только для престижа, да и то бывшие примы Большого театра, молодые мужи эстрадных примадонн, силиконовые жены магнатов. Кормление процветало: а как иначе нищим ученым защищать честь страны на мировой арене? Роман жил, ни в чем не нуждаясь. Организм требовал ярких ощущений, адреналина, гормонов счастья, радостных выделений. Горнолыжные курорты в Швейцарских Альпах, дельтапланы в Новой Зеландии, яхтинг в Средиземном море, серфинг в Калифорнии и дайвинг на Мальдивах, рафтинг на реке Колорадо и даже роуп-джампинг с самого высокого моста в мире Сидухэ в Китае, где он наколол себе на всю левую руку и грудь татуировку дракона. Роман ничего не боялся. Бесстрашно сливаясь с любой стихией, он оставался спокоен и уверен в себе. Роман словно заигрывал со смертью, подстраивал остроту ощущений и запускал в организме нужные химические реакции. "Все равно я подчиню тебя собственной воле и заставлю служить мне," - твердил Роман.
Роман превратился в международного ученого современного образца, настоящего представителя креативного класса, человека мира. Молодой, успешный, красивый, умный, загорелый, брутальный, слегка небритый - таких ученых днем с огнем в России не сыскать. Пожалуй, он один на всю страну и есть. Роману оставалось только полететь в космос и разобраться с собственным телом, как мужчина с мужчиной.
Роман работал, как одержимый и не мог угнаться за собственной мыслью. Мысль летела впереди него, в неизвестный центр все пожирающей черной дыры всезнания и вырывалась квазаром, нокаутировала и отбрасывала обессиленного ученого в беспросветную мглу. Он впадал в депрессию и неделями сидел в прострации, не ожидая чуда возрождения. Романа, как состоявшегося светилу науки, показывали лучшим врачам и кремлевским экстрасенсам. Говорили, что сама Джуна накладывала на него руки и намыливала голову сгустками невидимой энергии. Психотерапевтические методы не помогли. Сознание Романа оставалось здоровым и чуждым к неофициальной медицине. А вот тело давало сбой и не вырабатывало необходимые химические соединения, расходуя все силы на поддержание нужной мозговой активности. Роману подобрали дозу каких-то мощных препаратов. Через несколько дней вернулся аппетит и внимание. Роман заработал, как новенький и продолжил читать лекции золотым студентам.
Годы молодости прошли. Помимо научных завоеваний, Роман сделал семейное открытие, возведя фамильное древо к Ричарду Львиное Сердце, к Плантагенетам и Меровингам. Работая в архивах Оксфордского университета, он откапал генеалогические книги европейских родов от первой мировой войны до самых глубин европейской цивилизации. Выяснилось, что его шотландские предки, заодно с предками Лермонтова, прибывшие во времена Петра Первого работать наемниками в Российскую Империю, имели вполне известных родственников, имена и фамилии которых сохранились и содержались в соответствующих книгах учета. Роману досталась частичка крови царственных особ, ставших героями трагедий Шекспира. Настолько плотную связь с предметом своих научных изысканий Роман даже и не воображал.
Регулярные поражения в области физических контактов с девушками оставляли Романа равнодушным - ему хватало ума не печалиться по этому поводу. Тем не менее, благодаря этому обстоятельству, он постепенно отрывался от реальности и теоретизировался. Спектр простых ощущений тела, в которых и проявляется реальность, суживался, упрощался, беднел и все больше подменялся эмоциями, возникающими из научного поприща, литературы и искусства. Роман совсем не страдал - не страдал же Бойль и Мариотт, наблюдая за давлением и выводя неверные формулы. Роман отрывался от реальности, как от нестабильной, ошибочной и временной сущности. Сбой в организме он воспринимал как разлад между ощущениями и эмоциями.
Роман понимал, что увлечение иными ощущениями, исходящими от реальности в отсутствии самого главного ощущения плотской любви, может довести до еще большей трагедии личной жизни и психики. Не страдание является причиной ухода от эмоций, которые возникают от реальности. Причиной ухода от реальности является наслаждение и удовольствие, как несовершенные состояния, способные сыграть трагическую шутку с телом, сознанием и исковеркать разум, без которого молодому ученому никак не обойтись. Причиной ухода от реальности является осознание в себе сильного человека, способного получать удовлетворение путем причинения страдания другим людям, а также их физическое устранение, убийство несостоявшихся возлюбленных, ревность, зависть, ненависть, что противоречит равенству и свободе в научном обществе. Шекспировские смертоубийства, душераздирающие трагедии уже бушевали в воображении Романа и питали мозг эмоциями. Голове хватало этих страстей, чтобы не отчаиваться и не видеть в других людях источник дурных эмоциональных позывов, впрочем, как и особенной радости. В его сознании были маленькие секреты, делающие Романа уникальным мужчиной.
Роман думал приблизительно так: "В моем случае не страдание нужно разуму, а полный отказ от эмоций, возникающих от бытия и реальности, и замена их ощущениями здорового тела и эмоциями воображаемого мира. Экстремальный спорт - вот что мне нужно для ощущений, а литература для эмоций! Я на правильном пути!"
Роман последовал дальше, возводя в своей душе ту непоколебимую нирвану, которая исходила от его любимой наставницы Ахмуртовой и позволяла проникать в гуманитарную науку, добывать для человечества неопровержимые знания и в то же время пренебрегать перипетиями судьбы и легко прощаться с людьми. Незыблемое чувство духовной любви, остававшееся высоким и полным даже после смерти Киры, было образцом для всех остальных состояний, для всех ощущений и эмоций, уровень которых по-прежнему оставался несравним с главным источником счастья Романа.
Роман опустошился до уровня нирваны. Хладнокровие и постоянная нирвана требовали от Романа пика ясности ума и трезвого рассудка. Перенапрягаясь, Роман возвращался в искаженный депрессией мир и искал странные новые удовольствия в реальности без физического контакта с людьми. Роман хотел выйти голым на Красную площадь и прибить свой член к брусчатке, повеситься на полицейских заградительных решетках, став в очередь в Мавзолей к телу Ленина. О таких безумствах Роман узнавал из столичных новостей и все больше уверялся в том, что удовольствия, получаемые такими способами, несовершенны и разрушают тело, психику и научное общество. Разуму нужны удовольствия более низкого порядка - ощущения, как залог здорового тела, сознания и справедливого общества.
В личной жизни творилась запущенность и неразбериха. Студентки и коллеги строили глазки, но Роман оставался спокоен. Девушки казались ему привлекательными, но примитивными по сравнению с научной нирваной. Они чурались мужской физиологии, хихикали или томно дышали, симулируя страсть и показываясь Роману такими, какими они представляли себя со стороны, если бы им действительно было хорошо с мужчиной.
Естественное возбуждение не возникало. Природа расступилась перед Романом, посвятила почти во все свои тайны, кроме одной. Простейшая, элементарная функция оказалась недоступна властителю дум. Чудодейственные таблетки вызывали опустошенность, жрицы платной любви смешили и навевали брезгливость.
Считается, что способность мужчины к размножению - довольно простое физиологическое явление. С таким мнением увязывается отношение к этой функции организма в общей культуре, как к примитивному процессу, в котором не участвует ни сердце, ни душа, ни слезы, ни любовь. Роман не мог поверить, что всякий мужчина робот, а он один такой неправильный индивид. А как же души прекрасные порывы? Только пройдя фильтрацию сквозь духовную сущность, кровь возвращается обратно туда, куда следует и только в этом случае наполняет собой инструменты телесного наслаждения. Нет другого автоматизма в его случае. Все вранье. Нет в Романе полового инстинкта, основанного на гормонах, запахах и чем-то том, что объясняется наукой, как механизм и химическая реакция. У Романа другая цепочка: невидимый полет через облако духовности к абсолютной бесполости. Полет к плоти бесплотным авиатором. Полет через высшие достижения психики, слова, уникальность поведения, сигнальная система вторичных символов... Как он любил уникальность Ахмуртовой! Вот бы ее взять и переселить в новое роскошное тело! А почему бы и нет, подумал Роман.
Теперь он приглашал проституток с роскошными телами, чтобы просто спать с ними в обнимку. Требовательных к сексу он тут же провожал за порог. Так он встретил девушку Ольгу, с которой более-менее легко общался и моментально засыпал глубоким сном возле ее груди. Во сне он чувствовал маяки и сущности, наполняющие его приятным теплым светом, как происходило при общении с великой ученой. Да и саму Киру он видел живой и молодой. С телом Романа в это время происходили удивительные процессы, не только сонорные, губно-губные и заднеязычные. Оживали все механические шестеренки, напрягались тросы, срабатывала гидравлика, вызывая бесперебойные натуралистические явления. Ольга отмечала, что во сне Ромина ракета постоянно стоит на старте и устремлена в открытое небо. А ты, пилот, спишь! Однако, за секунду до пробуждения ситуация изменялась. Проснувшийся Роман чувствовал неимоверный прилив сил и совершенно расслабленную ракету. Лететь к звездам было не на чем. Роман тренировался, как космонавт, а безмолвная Ольга ждала, как Вселенная и подмигивала понимающими глазами.
В основном искусство создается для людей, у которых нет секса и для равнодушных к половой жизни. Искусством они заменяют недостающие ощущения и протестуют против появления в искусстве намеков на сниженные плотские страсти, с позором вычеркнутые из общей жизни, а уж на открытые сцены естественной любви вводят жесткую цензуру, запрещая как порнографию, прикрываясь детьми и одухотворенностью, отделением души от грешной плоти и прочими воображаемыми причинами.
Роман читал книги для людей, у которых был секс в жизни, которые разбирались в сексе, хотели его улучшить, сравнить и ни коем образом не разделяли душу и тело, считая, что душа без тела извращается и гибнет, так же как тело без души. Именно такие стихи и писала юная проститутка Ольга, описывая натуралистические процессы, как шаги мастер-класса. Бесплотное слово отзывалось в Романе буйством тела. Наивные строчки, не имеющие художественной ценности, вызывали в Романе мужскую состоятельность. Четырехстопный ямб вгонял в любовный ритм. А главное, у Ольги была безупречная духовная репутация.
Поэтесса Эмма Кобылянская тем временем отметила восьмидесятилетний юбилей. Она продолжала придумывать стихи о тяжелой женской доле. Организм ее никак не мог угомониться и снабжал постоянной тоской по мужскому механическому эротизму. В ответ на это Кобылянская писала из Переделкино народным депутатам, придумывала петиции о нравственности на имя президента, свела дружбу с патриархом. Вокруг нее все время терлись какие-то манерные поэтики, актеришки, заядлые алкоголики, приносившие самогон из березового сока, но она так и не смогла забыть свою последнюю любовь - Романа. Вместо того, чтобы написать ему письмо или найти нового сумасброда, вместо того, чтобы умолять о любви, упрашивать, расстилаться, как последняя шлюха, Кобылянская надменно писала в правительство и требовала. Требуем запретить сексуальное воспитание для несовершеннолетних, оградить детей от разврата, поддерживаем устои и традиционные ориентиры, призываем нарушителей общественной морали понести наказание. Церковь, кухня, домострой! Оральный секс чужд нашему укладу жизни! Извращенцы - вон из страны! Члены союза писателей и поэтов, актеров и кинематографистов подписывали и подписывали, требовали и требовали, а сами сочиняли лирику о несчастной любви, соглашались на роли о терзаниях одинокого сердца, играли Анну Каренину, Ромео и Джульетту, Кармен, сравнивали тело с прекрасным сосудом, бесполезным и пустым без любви.
Кобылянская недоумевала: "Ну, ладно я! Я - гениальная, мне простительно. А они зачем все это делают? Зачем подписываются? Зачем играют? Для кого? Кто пользуется из них этой любовью? Они ж все бездари, инфузории... Да и откуда ж ей взяться-то этой духовности, как не из собственного тела? Неужели и вправду кто-то думает, что вдруг откуда ни возьмись сама собой, из воздуха и чувств, явится большая волосатая ракета и умчит нас всех в абсолютную духовность, в безбрежные туманности естественного наслаждения, в рамках освоения Луны к 2040 году, как того требует партия и правительство? Олухи! Инфузории... Бездари!" - посмеивалась Кобылянская, наливала и чокалась рюмочкой сама с собой в полном одиночестве. Родина щедро поила ее березовым самогоном.

Фото Edward Olive

17 АПРЕЛЯ 2016 СЕРГЕЙ ВЕСТИНСКИЙ

Ссылка:

Смотрите также

#ЗНАКОМСТВА, #ОДИНОЧЕСТВО, #ОТНОШЕНИЯ, #ОТНОШЕНИЯ С ЖЕНЩИНОЙ, #ПРОЗА

Что такое одиночество? И когда оно может быть полезно?

Почему страх одиночества делает нас удобными для общества и когда полезно побыть наедине с самими собой.

Для счастья романтические отношения необязательны

Удивительно, но в 2023 году кому-то приходится объяснять: все мы разные. Кому-то нравится быть в романтических отношениях, а кто-то ценит возможность жить без них.

25 "искусственных" красавцев, фото которых мы бы точно лайкнули

Скажем прямо: надеяться на успех в приложениях для знакомств - это искать иголку в стоге сена. Но представьте мир, в котором мы могли бы разнообразить нашу интимную жизнь с помощью искусственного интеллекта!

Наступает лето! На охоту выходят борцы за нравственность и полиция