КВИР - Симуляция чувств

Симуляция чувств

Любил ли я когда-нибудь кого-нибудь? Только перейдя порог тридцатилетия, понимаешь, что нет. А стоя на пороге сорокалетия, ловишь себя на мысли, что искал любовь, не давая ее взамен.

был любовник, как всегда, моложе меня. Говоря "как всегда" я должен уточнить, что период взрослых дядей, более или менее искушенных в искусстве соблазнения, вернее, совращения, был благополучно пройден. По крайней мере, никто из них, "снимавший" меня кто на бульваре, кто в кинотеатре, кто в метро, не совершал насилия физического или нравственного. Все делалось по обоюдному согласию. Я шел с ними в их квартиры, где полностью подчинялся судьбе. И до сих пор помню эти адреса, по крайней мере, как пройти от станции метро...

Так вот, мой молодой любовник, первый молодой парень после череды стареющих ловеласов, тот, который трахал меня по-настоящему, кто по-настоящему сделал меня "голубым", однажды спросил меня: "Ты веришь в любовь?".

Дело было ночью, мы, потные и усталые после изнуряющего постельного марафона, а он, мой первый парень, это дело делал лучше всех, у него и член был большой и толстый, двадцать три сантиметра, так вот - мы пили кофе и курили. Стол, служивший и письменным и обеденным, стоял возле высокого окна, и было удобно разговаривать, глядя в свои ночные отражения.

Этот циничный парень меня любил, он трахал меня по-настоящему, трахал так, как никто больше и никогда.

Я полусонный, хмельной от вина, с горящей после секса попкой, ответил, что да, верю в любовь, чистую и возвышенную. Он, кажется, удивился, долго смотрел на сплетающийся дым от наших сигарет, потом сообщил о своем полном и безусловном неверии в такое эфемерное понятие, как любовь. Понятие, придуманное идиотами и поэтами. И любой человек, верящий в любовь, для него сродни идиоту.

Вроде мы стали даже спорить, рассуждать о природе и сущности любви. Он по большому счету умудренный в свои двадцать лет однополой жизнью более чем я, двадцатидвухлетний, он, имевший в то время, кроме меня, еще и красиво увядающего покровителя, наверное, имел больше оснований так рассуждать.

На моей стороне была молодость, романтичность, красота. Неискушенность. Все вместе взятое давало убойную смесь вспыльчивости и упрямства. На его стороне - сила, пресыщенность, цинизм, что делало его даже физически старше меня. Мы поругались, спали в разных кроватях, благо, в комнату общежития, которую я снимал, никто подселен не был.

Утром он ушел. Навсегда. Оставил только воспоминания, что, надо заметить, само по себе замечательно, ибо из пестрой ленты последующих партнеров я мало кого могу вспомнить так ярко, так хрустально звонко, как его. И с каждым новым партнером, воспоминание это окрашивается новым оттенком боли. Мне больно. И не потому, что я не смог дать ему любовь, это было бы невозможно. Это до сих пор невозможно с моим складом ума, характером, темпераментом. Мне легче выплеснуть свои эмоции на бумагу, чем довериться человеку. Мне больно и не потому, что он ушел и больше не отвечал на звонки. Мне больно потому, что это возможно вообще. Уход возможен. И если возможен уход, невозможна любовь.

Но единственное, что остается с нами навсегда до последнего вздоха - это все же любовь. Любовь не знает смерти, тления, конца. Тогда что происходит с нами? Что происходит, когда мы вместе, когда мы пропитываемся потом, слюной, спермой? Наверное, то, о чем и говорил мой первый любовник - происходит только секс? Секс, секс и ничего, кроме секса?

Не верю. Этот циничный парень меня любил, он трахал меня по-настоящему, трахал так, как никто больше и никогда. Сам он тоже говорил об этом, но... Мы склонны не верить в такие слова. Мы склонны самодовольно ухмыльнуться, когда нам говорят - "ты заставляешь меня смотреть на мир по-другому, быть лучше, говорить стихами" - ибо вычитали где-то, что лесть есть первое прибежище негодяев.

Так и тогда - он говорил об этом, а я... Я усмехался, запечатывал ему рот поцелуем и ни капли не верил. Ни одному его слову. А когда он спросил самое простое, что можно - о любви, я отделался словами. От меня, возможно, он ждал не слов - а чувств. Потому и ушел, что его чувство ко мне оказалось безответно.

Я видел в нем секс-машину, я возбуждал в нем похоть, я нажимал на нужные точки, а он? Он, возможно, потом влюбился, испугался и спросил. Если бы я сказал, что не верю в любовь, ушел бы он? А если бы я отдавал ему настоящую любовь, оставил бы он своего покровителя? Бросил бы он мимолетные связи со старыми приятелями? Или мы сами стали бы такими вот "старыми" приятелями, женатыми на одиноких дурах с детьми? И встречались бы до сих пор в каком-нибудь углу у знакомых, не обремененных мещанскими символами вроде семьи, наследников и правильной карьеры?

Не знаю. Не знаю, но такого не хотел бы.

Я все вспоминаю, как мой первый любовник спросил меня, люблю ли я его? Да, это действительно было так, теперь вспоминаю. Не ночью перед отражением в стекле. Не тогда, когда мы пили красное вино и обменивались кровавыми поцелуями.

Было это на одном, почти скандальном вечере в Центральном доме литераторов. В зале виднелся кудрявый Борис Моисеев с импозантным мальчиком, на сцене прятался за кулисами, ожидая выхода, Сергей Соловьев, и красными штанами сиял Могутин. Шла презентация первого двухтомника почившего в бозе писателя Евгения Харитонова, изданного "Глаголом", нашумевшем своими изданиями "Эдички" Лимонова и "Калифорнией" Медведевой.

Составителем харитоновского двухтомника был Ярослав Могутин. Уже выступила Нина Садур, рассказавшая о каких-то проблемах с манной кашей и как тяжело было с гением, что-то читал Яркевич. Мы сидели в каком-то ряду, кажется, пятом или шестом, впереди сиял мелированными кудряшками Моисеев, а мы, сгорая от желания, сжимали друг другу колени и думали о другом.

Помню, мой парень хотел уже уйти, особенно, когда Соловьев зачем-то долго и нудно, но в своем очаровательном гипнотическом стиле рассказывал о похоронах Федерико Феллини, на которых он присутствовал как тогдашний секретарь Союза кинематографистов СССР. Мегазвезда Феллини и маргинал Харитонов, это было совершенно несочетаемо и потому незабываемо до сих пор.

Собравшиеся в зале педики слушали возвышенный спич о похоронах, о больном Антониони, которого почти вносили под руки, о Джульетте, Марчелло, Катрин, о других важных итальянцах в черном, о феллиниевском гробе, о кардиналах. Соловьев, казалось, перед выступлением нажрался водки и багровел, как пьяный Мусоргский с известного портрета, круглым помидором со сцены. А может, лицо красным было от артериального давления, не знаю.

Помню, что в тот момент, когда я смотрел в пунцовое лицо Соловьева, мой парень спросил: "Ты любишь меня?". Я перевел мутный, как у режиссера, взгляд на него, потом зацепился за мелированные кудряшки Моисеева и почему-то стал разглядывать мальчика возле него. И еще подумал, что Моисеев, с его скандальной славой и деньгами, наверное, мог бы найти кого-то и получше. Например, меня. Но в этом плане я был и остался "тургеневской девушкой". Умение рекламировать себя мне не привито никоим образом - ни на уровне генов, ни на уровне воспитания. Ведь мог бы умелым маневром представиться Моисееву, хотя бы как горячий поклонник его творчества, махнуть недоуменно ресницами на его спутника и попросить дать эксклюзивное интервью для дохлого радио, на котором тогда работал. Мог бы, но...

Я спросил тоном кокотки, зачем ему, моему парню, это нужно, что имеет он в виду под любовью, и при чем тут я? Какая черствость с моей стороны! Меня спрашивают о любви, о нежнейшем из всех чувств, а я в уме рисую уже упущенную возможность лечь к Моисееву. Да, любви не было с моей стороны, была лишь похоть, было лишь неодолимое желание, чтобы он, мой парень, меня трахал и трахал, чтобы делал со мной все, что умеет, а умел он, зараза, многое.

На мои вопросы он не ответил, пожал большими плечами и отвернулся. Я что-то почувствовал, какую-то печальную перемену в его настроении, испугался, что вечером он поедет не ко мне, а к своему пожилому (всего сорок с чем-то лет!) покровителю, с которым, правда, по его уверениям, секса уже давно не было, и предложил уйти, если он хочет. И мы покинули Соловьева плакать перед почти целым залом педиков. Впрочем, там были не только педики, я помню даже каких-то смурных женщин с блеском в цыганских глазах, смоливших сигареты, теребивших гремучие костяные бусы на шее и пачками покупавших в фойе двухтомник Харитонова, "Эдичку" Лимонова и "Комнату Джованни" Болдуина.

Вечером в общежитии после изнуряющего постельного марафона, он снова спросил, уже иначе: "Ты веришь в любовь?" Я снова заиграл словами, и он ушел навсегда.

Что-то было потом все-таки, случайные встречи за кулисами в Консерватории, где он целовал руку шикарной Образцовой, а в ЦДЛ раскланивался с божественной Бэллой...

Мы улыбались при этом друг другу светски холодно, сближались с бокалами шампанского в руках у высоких окон и вспоминали совместные вечера, рассматривая мимо проплывающих знаменитостей... И даже что-то пробегало между нами вдруг - слабо, очень слабо. Мы смотрели мгновение друг другу в глаза, и светский вечер продолжался, сжигая холодом электрических люстр.

Но что вообще вразумительного можно помнить, если до сих пор в моей памяти большие руки первого любовника, его рыжая борода, его ненасытный рот и наглый язык, и, в конце концов, его громадный потрясающий член.

Симуляция любви возможна. Возможна ли симуляция чувств?

Фото Herbert Tobias

17 СЕНТЯБРЯ 2014 ИГНАТИЙ БОГАТЫРЕВ

Ссылка:

Смотрите также

#БОЙФРЕНД, #ОТНОШЕНИЯ

25 "искусственных" красавцев, фото которых мы бы точно лайкнули

Скажем прямо: надеяться на успех в приложениях для знакомств - это искать иголку в стоге сена. Но представьте мир, в котором мы могли бы разнообразить нашу интимную жизнь с помощью искусственного интеллекта!

"Гормон любви" окситоцин в буквальном смысле лечит разбитое сердце

Раньше считалось, что окситоцин помогает нам испытывать только чувства привязанности, эмпатии и доверия. Однако вырабатываемый гипоталамусом мозга "гормон любви" в буквальном смысле "склеивает", то есть восстанавливает клетки сердца.

Долго и счастливы: как построить отношения, которым не страшен кризис

Бывает ли в реальной жизни "жили долго и счастливо"? И если да - что для этого нужно сделать?

Lil Nas X рассказал о творческих планах и парнях, которых он предпочитает