 |
|
Роман одинокого сеттера
Слишком часто мы обманываем и себя. Наверное, себя всё же чаще...
 Да, меня можно попугать, что когда мне будет сорок или пятьдесят, то нужна будет семья и дети, которые явятся моим продолжением и опорой в старости, но геи обычно умирают молодыми и красивыми. Юри (Томск, вечер у телевизора) Когда-то очень давно я хотел написать такую пьесу, сюжет простой до безобразия: ОН после того, как ОНА умерла. Он мечется, ревет, рычит от боли и ярости, он горяч и молод, в его жилах то бурлит, то застывает кровь, никогда такого не испытывали? Такое бывает при гриппе, да-да, том самом банальном гриппе, когда жарко и холодно почти одновременно. Правда, признаюсь сразу, что хотелось мне в то время обозначить за НИМ - Тео Сарапо, того самого мальчика, что стал вдовцом Эдит Пиаф и еще некоторое время выступал на эстраде, чтобы рассчитаться с ее долгами, да и просто жить надо было на что-то. Что чувствует человек, когда ушла любовь, когда больше нет того ВСЕЛЕНСКОГО тепла и чувства, что давало смысл существованию, нет того человека, о котором иногда думаешь больше, чем надо было бы... Хотя кто установил ту меру любви и меру отношений, где много чувства, а где мало?! ...Нехорошо лгать любящим тебя, но если эта ложь во спасение, что тогда?! Это полу-ложь или полумера? Попытка скрасить чужое безрадостное существование, которое и так отравлено бытом, таким простым и неустроенным. Нехорошо изменять любящим тебя, но что поделать, если человеческая натура несовершенна?! Да, очень красиво можно все свалить на природу, на охотничий инстинкт и просто на то, что был пьян и ничего не помнишь из того, что свершилось вчера.... Ах, да, вчера тебе показалось, что вон та попка была лучше и приветливей, впрочем, она вчера была и доступнее. Нехорошо предавать, даже мысленно, тех, любящих тебя.... Ну, ладно, сходи налево на чуть-чуть, погуляй и вечером обязательно в родную кровать, под теплый бочок, который ни о чем не догадывается. Мы хорошо устроились в этом подлунном мире, как мне кажется уже много лет, даже не кажется, я просто в этом уверен на все сто процентов. Объяснить и обосновать можно все, ведь есть же адвокаты, специализирующиеся на защите убийц, насильников, финансовых аферистов или военных преступников. - А что это вы все сваливаете в одну кучу, милостивый автор, - скажите вы. - Почему бы и нет, - так же в тон отвечу вам я. - Какая разница?! Ах, да, мера преступления и масштаб разрушений, но один - это ТРАГЕДИЯ, тысяча - это уже статистика, не этому ли учил нас классик?! Это должен был быть моноспектакль, большая (или лучше - небольшая) сцена в черных тонах, он мечется, этот потерянный мальчик в большом городе любви, который внезапно опустел. Конец, как это ни страшно, всегда бывает, это логично и закономерно, говорят, что и нам когда-то придет конец, и нет в этом ничего ни удивительного, ни смертельного. М-да, хохма получилась, глупая и банальная, так часто случается, что чем проще пытаешься говорить и мыслить, тем либо напыщеннее, либо нелепее все получается. Нет, человек не глуп, он просто слаб, когда начинаешь это понимать, то становится и проще жить, и проще существовать с кем-то или вне кого-то. Вот Каин убил Авеля, Иуда предал Создателя.... За все эти - простая человеческая слабость: страх, зависть, глупость и жадность, ничего нового и оригинального, после этого человечество только и занимается, что братоубийственными войнами и предательством, как на хлеб масло намазать. Это все, кстати говоря, к вопросу статистики и трагедии, ничего особенного, да, можно растрогаться от белочки или девочки на руках. Вот видите, я ничего такого не сказал вроде как, а вы все поняли, о ком это я. Итак, Тео Сарапо.... Великовозрастный мальчик в объятиях зрелой женщины, наверное, уже не очень здоровой, с лишним багажом знаний и горького опыта, я уже как-то где-то кому-то сказал, что опыт - не всегда вещь хорошая. Иногда, признаемся себе честно, мы не умеем им пользоваться, вроде бы все ясно, все понятно и все уже проходили, а вот наступаем опять на те же грабли. Кто кого из них больше любил, мы этого уже никогда не узнаем, а ведь это один из величайших романов века и Европы, о нем уже забыли, после этого столько всего было шумного и интересного, что забыли. Кто из вас, например, знает, что похоронены они вместе и что Эдит лежит в могиле под фамилией мужа, а не под сценическим псевдонимом?! ТАМ, в смысле, что на Пер-Лашез, жизнь расставила свои точки и свои акценты, кстати, так и станция метро в Париже называется, наверное, чтобы не заблудиться. Нет, вряд ли, просто там когда-то был монастырь и местечко так называется, так вот необычно для нашего уха. Так получилось, что пьесы я той тогда так и не написал, как-то накладывались дела, встречи, дороги, много раз давал себе зарок сесть и написать об этом мальчике. Почему мальчике, ну, во-первых, я уже старше него, во-вторых, еще неизвестно, о ком я в большей степени напишу в этой пьесе?! Тут по большому счету важно не имя, не персонаж, а то действо, что будет совершаться, его мысли-монологи, его изломы рук, бледное лицо, темперамент. Я тогда перелопатил кучу книг, все, что имелось в моем распоряжении в России, оказалось, что не так уж и мало - записки самой Пиаф, друзей, ее сводной сестры, правда, последняя бессовестно передрала все из книги Эдит и, как всегда, получила свой кусок пирога. Ее можно презирать, подсмеиваться над ней, но она сделала то, что хотела - о ней тоже не забыли, эдакий Герострат в юбке, она ничего не постеснялась и не побоялась, просто вытащила все грязное белье и потрясла им на свету. Думаете, что это аморально? Не знаю даже, что вам сказать... Иногда волнуешься, ком подкатывает к горлу от волнения и негодования, что творится вокруг, как кто-нибудь опять прокатывается танкам по чужому сердцу, оставляя за собой кладбище. Как-то я задумался, что и я по кому-то проехался и переехал зло, глупо и жестоко, хочется думать, что это было не очень больно, хотя думать так - наивно и смешно. Любая боль, это боль тяжкая и невыносимая, боль может быть небольной, но это всегда смерть, пусть маленькая и локальная, но тем она трагичней и больней для него одного. Он замыкается и страдает, мычит от ярости и муки, о невозможности что-то изменить или скулит и молит вернуться, попробовать начать все с начала, что он исправится и больше так не будет. Да, больше так не будет, потому, что уже не будет никак, умирать нужно один раз, резать по живому себе и другому, чтобы потом быть хоть как-то сильным и сохранить остатки достоинства хотя бы в своих глазах. Я как-то говорил, что боль и жестокость окружающих сделали меня однажды сильным, сильным до жуткого цинизма и в какой-то степени жестоким, а вы знаете, что такое три смерти за ночь? Когда они умирают у тебя на руках друг за другом и ты уже ничего не можешь сделать, ты уже опоздал. Смерть - это всего лишь кусок мяса, работа для патологоанатома, когда тебя выворачивает от... Наверное, пьеса бы имела большой успех, даже громкий, ее можно было бы предложить поставить Виктюку, он-то понимает такой материал и то, что публика валила бы и валила, даже толком не понимая, что это за мальчик мечется по сцене, что он так убивается. Что можно было найти в постели той престарелой тетки, неизбежно кто-нибудь начал искать и проводить аналогии и параллели между вчерашним и сегодняшним днем: - Ах, вы знаете, сегодня она умирала убедительнее. - Да-да, несомненно. И кому какое дело до того, что же там было на самом деле, что же там было потом, после того, как все случилось, когда разъехались гости и утешающие, как оно, возвращаться в дом, который пропах жизнью и смертью. Один взрослый мужчина рассказал, как он приехал после кладбища домой, разбросал по постели вещи жены, которую похоронил полчаса назад и лежал так несколько дней, ничего не ел и не пил, может быть только спал.... Потом ему было видение, что она пришла и велела поесть, после этого он встал и пошел на кухню, оказалось, что преданный кот все это время молча сидел возле пустой миски и терпеливо ждал, когда его покормят и даже не подал голоса. Или хозяин этого и не услышал. В пьесе главное не переборщить с эмоциями и не уйти в сторону, не уйти в слишком свою боль, боль личную и непонятную окружающим, хотя.... Любая чужая боль - она непонятна, но интересна окружающим, уж так устроены люди, ах, да, я уже говорил, что люди слабы. Тео должен не озлобиться, простить всех, но не хочу его делать размазней, кажется, он достойно выдержал все и умер только потому, что не знал, зачем ему жить без Эдит. Он был слишком молод, чтобы любить жизнь так, как ее любят зрелые люди, когда уже нет близких, любимых и родных, а ты зачем-то все цепляешься и цепляешься за обрывки воспоминаний и смешных иллюзий, даже сам этого толком не понимая. Даже просто хождение Тео по сцене с бессвязным бормотанием, то громко, то тихо, почти неслышно, с закадровыми размышлениями - тут будет авторской и режиссерской находкой.... Из этого бы и фильм хороший получится. Жаль, что я этого не напишу - нет времени, да и сюжет почему-то не нравится. Я устал хоронить и уже очень хорошо знаю, что бывает потом... Он (Москва, улица Тверская) Моя поездка в Париж ничего не дала, я виделся с Кириллом, но он был со мной холоден и сух, еле-еле поговорили минут пятнадцать, потом он сослался на занятость и убежал. Юри я ничего говорить не стал, чтобы не расстраивать, да и зачем ему знать, куда и зачем я ездил, даже у самых близких людей иногда друг от друга бывают маленький тайны. С Кириллом была Маруся, но с ней мне увидеться не удалось, может оно и к лучшему. На пару дней я заехал в Берлин к Артуру, он вот уже несколько месяцев живет со своим смешным парнем, которого зовут Лоло, парень красивый и ласковый, но не в моем вкусе. Довольно приятная пара, хотя и несколько контрастная, но по своей сути они очень похожи, правда, из-за того, что Артурчик старше, то он чаще уступает и идет на компромиссы. Там же я встретился с Кальвером, тот, как всегда, был весь в своей литературе и поиске большого и светлого чувства. Мы с ним выпивали и болтали ни о чем, перемывали кости нашим общим знакомым, он был любезен и предлагал остаться на пару недель, но я понимаю, что это было сказано из вежливости. Впрочем, Кальвер такой парень, он всегда делает то, что хочет и довольно искренен, как и корректен. Мы не затрагивали ни его отношения с Кириллом, ни мои с ним же. Я ему только рассказал, что виделись в Париже. - И как там наш финансовый воротила? - хмыкнул Кальвер. - Да вроде хорошо, что ему сделается, - в тон же ему ответил я. Легкая тень пробежала по его лицу, я хоть и был уже слегка вмазанный, но понял, что лучше эту тему не поднимать, мало ли чего, сорвется парень или расстроится, что-то у них в свое время не заладилось. - Да, Кальвер, а ты знаешь, что у Кирилла... - начал было я. - Знаю, и даже знаю от кого, - он внимательно смотрел мне в глаза. - От кого, - так же внимательно смотрел я ему в глаза. - Я думаю, что от тебя, дружок. - Что ты несешь?! - заорал я. - Не шуми, а то люди услышат, - цыкнул на меня он. - Я так думаю и на то у меня есть веские причины, но это только подозрения и я о них никому не скажу, не бойся. - А я и не боюсь, - отмахнулся я. - Я-то здоров. - Сомневаюсь, - бросил мне Кальвер. - Справки у меня нет, но могу сдать анализы и докажу, - заводился я. - А ты не кипи, все равно не поверю. Я так считаю и точка. Пока-пока. Он бросил на стойку бара пару банкнот и вышел на улицу. А ночная Москва гораздо лучше дневной: что-то уходит в тень и темноту, что-то, наоборот, выпячивается наружу и становится виднее. Я ночной парень, люблю гулять один, рассматривать влюбленные парочки, мечтать о своем и ни о чем.... Вау, у меня есть несколько таблеток, ими можно скрасить мой путь до дома, раз все равно мне сегодня спать одному. Артур (Москва, полгода спустя) Я прилетел на этот раз с Лоло, мы оформили документы и я выправил ему российскую визу. Странно, но оказалось, что как раз в Россию въехать для иностранца сложно, благо, что у меня есть хорошие друзья в нашем посольстве. Семья посла меня вообще любит, они долгое время лелеяли тихую надежду, что я могу жениться на их красавице-дочери, она очень умная и красивая девочка, но много лет назад я для себя решил, что жить и спать буду все же с мальчиками и не изменяю свои принципам. Наверное, это хорошо, знать, куда и зачем ты идешь, оставаться верным хоть каким-то свои правилам и идти к одной тебе известной цели. Да, меня можно попугать, что когда мне будет сорок или пятьдесят, то нужна будет семья и дети, которые явятся моим продолжением и опорой в старости, но геи обычно умирают молодыми и красивыми. Да и мне еще несколько далеко до пятидесяти, хотя, наверное, гораздо ближе, чем мне самому кажется, впрочем, чувство времени у меня всегда было хорошо развито. Лоло поначалу не хотел со мной ехать, он хороший мальчик, но временами упрямый не по делу, он может начать упрямиться на ровном месте из-за какой-то мелочи, обычно я уступаю, но потом все равно получаю свое. А еще он очень нежный и ласковый, может быть он слегка неприспособлен к семейной жизни, ну, там готовить не умеет, не имеет опыта совместного проживания, но он этому учится, хочет учиться. С ним и легко и трудно порою одновременно, но то, что происходит ночью, полностью компенсирует все те маленькие неуклюжести, которые случаются в жизни у всех. Я как-то на него не обижаюсь, может быть потому, что вижу в нем себя еще каких-нибудь пять-семь лет назад, когда я и сам был не подарок, слишком горяч и вспыльчив был. А еще я его очень люблю и удивляюсь его верности и непосредственности, как-то он мне сказал, что к двадцати четырем годам я у него пятый, сказать честно, меня это шокировало, но я склонен ему верить. Он не тот парень, что будет врать, он говорит утром правду, где был и что делал, с кем пил, иногда он это делает с людьми, которые мне откровенно не нравятся, но я молчу или терплю, только прошу Лоло делать так, чтобы я с ними не пересекался. Оно, наверное, и лучше, никогда не надо делать того, что делать не хочется, от насилия самого себя и заболеть можно, правда-правда, не смейтесь. Лоло и я отправились сразу к тетке, благо она укатила в Испанию на неделю и квартира была в моем полном распоряжении, не совсем красиво с моей стороны, но она поймет, да и зачем надо было бы ставить их обоих в неудобное положение. Мы с ней люди свои, друг друга в разумных пределах по утрам не стесняемся, особенно, когда мне плохо после выпитого накануне, она посмеивается и жалеет, пытается полечить, а я с утра не пью, не могу. Кот Василий меня встретил недоверчиво, полгода не виделись и он меня сначала не узнал, а потом сразу же помчался на кухню с призывным мяуканьем, мол, иди и корми меня. На Лоло он среагировал приветливо, тем более, что я сразу полез принимать душ, а он тем временем кормил кота и Васька продался за пакет каких-то своих кошачьих консервов, что меня особо не расстроило. Потом мы перекусили и я засобирался в город, Лоло сказал, что останется дома, что у него устали его длинные ножки и... Я особо его и не уговаривал, мне надо было съездить в места, где присутствие Лоло совершенно не требовалось, я оставил ему свой московский телефон, сам взял теткин и пошел на метро. М-да, Москва почти не изменилась, все такая же шумная и грязноватая, как и ее нищие в подземных переходах, наглые, грязные, но еще трезвые. Вот у нас дома нищие скромны и тихи, но от них всегда плохо пахнет и пьяны они уже с утра, видимо в этом и есть отличие столицы и провинции, разные образ мышления и темпы жизни. Смешная полупохабная реклама с оголением всех частей тела как мужских, так и женских особей, что не могло не радовать старичков всех мастей, приехавших из глубинки, где они еще столько и такого на халяву увидят. А я отметил, что уже отвык от Москвы, забываю расположение станций и остановок, чтобы не выдать в себе приезжего, я рассматриваю карты метро украдкой и исподволь, просчитываю самый короткий путь и еду уже наверняка. Хотя очень часто, если еду в одно какое-нибудь место и обратно домой, то маршрут прокладываю дома по карте, а уже потом корректирую по ходу пьесы, если вдруг заворачиваю еще куда-нибудь. Ехать было недалеко, сказать по совести, я даже не знал, стоило ли вообще туда ехать, смотреть на свое прошлое и что-то для себя понять, что-то решить. Понять через почти два года, люблю ли я этого человека, хочу ли я его и что чувствую. Мы расстались тяжело и сложно, мне было тяжело, и я сделал самое умное, как мне тогда казалось, уехал не только из этого города, но даже из страны, чтобы где-то там далеко зализать раны. Мне пытались говорить, что во мне говорила не любовь, а уязвленное самолюбие, что меня бросили и я не могу этого простить. Да бросьте вы, что теперь сопли по тарелке размазывать, я ему за все благодарен, за все годы, что мы прожили, просто не надо было врать и изворачиваться, надо было сказать сразу и правду. Хотя, никому никогда не дано узнать, как оно было бы правильно на самом деле, как это надо было сделать. Я ведь тоже не ангел и свое кладбище человеческих трагедий и слез у меня есть за спиной, иногда я о нем даже вспоминаю, может быть, поэтому и пью, чтобы совесть не мучила. Глупо как-то все получается, проехать полмира, чтобы посмотреть на своего бывшего любовника, своего рода мазохизм. А может он там уже не живет, может так же, как и я переехал в другой город, может... Может... А шторы на окне все те же, все так же не закончена отделка окон, да тюль в гостиной все так же висит неровно, здравствуй, мое прошлое, я к тебе вернулся. Я стоял в подворотне напротив и смотрел в эти светящиеся окна, понимая, что никогда не войду туда, не потому что не пустят, а потому что сам не пойду. В том смешном детском мультике, кажется он называется "Американская сказка" (рекомендую, господа) есть такая замечательная фраза: "Никогда не говори "никогда". Смешно и вы мне ни за что не поверите, но я как говорю, так чаще всего и делаю, хоть кто-то должен выполнять свои обещания. Свет горел только в зале, потом мелькнула легкая тень на кухне и все опять замерло. Что принесло меня сюда через столько лет и зим, через все мое уже новое прошлое, через обиды и слезы, немой крик, который никто не услышал?! Зачем я сюда приехал? Чтобы сделать себе больно или что-то понять? Что теперь гадать? Через столько-то лет, когда мы уже и на улице вряд ли друг друга узнаем, хотя неправда это, конечно, узнаем, только вот я здороваться не буду, я понял и простил. Назад я все равно не вернусь, хотя он звонил и пытался быть милым и любезным, слегка суетливым и предупредительным, а я его даже с днем рождения не поздравил, некрасиво, наверное, с моей стороны. Ну, что поделать, характер у меня не сахарный, хотя временами, говорят окружающие, я бываю милым и предупредительным. Я стоял довольно долго, уже темнело, было тепло и хорошо, все же лето в средней России - вещь хорошая и уютная, располагает к поздним прогулкам с кем-нибудь по вечерам, например с собакой... Вы будете смеяться, но все так и получилось, только я это подумал и вот оно, явление третье - они же и те же. Хорошо, что он меня не увидел, может, сделал вид, что не увидел, а может просто не разглядел в темноте, что тоже очень хорошо, но пошел он в другую сторону от меня. Белые штанцы, красная рубашка и черные сабо растворились в темноте... М-да и вот его я любил все эти годы, а сейчас ничего не шевельнулось в моей душе, прости, дорогой, я устал тебя любить и ничего не получать в ответ, кроме жалоб и нытья. Прости меня, дорогой... Если Лоло узнает, где я был, то он, наверное, и поймет меня, но у него будет страх, что я вернусь в свое прошлое и брошу его, а я этого никогда не сделаю, ни-ко-гда. Поэтому лучше парня не расстраивать и ничего ему не рассказывать... может быть, со временем. У нас у каждого в шкафу есть свои секреты, а если будет тошно и невмоготу, пойду к Кальверу и мы напьемся с ним до поросячьего визга. Кальвер странный парень, он может с вами пить, понимать, что у вас что-то на душе, но никогда об этом сам не заведет речь первым, поэтому с ним и хорошо в этом смысле. © 2005 г., Кальвер М. (Kalvert M.)
Продолжение ровно через неделю
27 ФЕВРАЛЯ 2021
|
МИХАИЛ КАЛЬВЕР
Смотрите также
 #ПРОЗА
|
  МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ
Магазин Sexmag.ru
|
|
Настоящий ресурс может содержать материалы 18+
|
* КВИР (queer) в переводе с английского означает "странный, необычный, чудной, гомосексуальный". |
