КВИР - Роман одинокого сеттера

Роман одинокого сеттера

Слишком часто мы обманываем и себя. Наверное, себя всё же чаще...

Тим вышел, я хлопнул за ним дверь, сел на корточки у стены, так глупо все закончилось, как любовник он меня более чем устраивал, техничный и страстный. Может вернуть? Нет, умерла, так умерла, к чему теперь эти сантименты?!

Кирилл (Данциг, пляж)

Маруся понравилась мне сразу - коренастая блондинка с огромными чистыми зелеными глазищами, да еще и татарка. Никогда не думал, что среди татар бывают блондинки, потом оказалось - это не редкость, у Маруси в роду по женской линии все такие. Сказать честно, не люблю я девах, никогда с ними не спал, хотя, каюсь, в какой-то момент Маруся пыталась меня совратить. Это было так наивно и трогательно, что я уже готов был согласиться и сдаться без боя, но.... Этим "но" нет и не будет числа, как в моей жизни, так, наверное, и в любой другой. Короче, в самый неподходящий момент зазвонил телефон, это была сестра, и пока я с ней говорил, мы как-то оба поостыли. Но с тех пор только иногда над этим посмеивались, когда вспоминали, но отношения наши стали только более ближе и доверительнее.
Доверяла, в основном, только она мне, я за свою жизнь длинную и бурную привык к тому, что не стоит слишком расслабляться. Она же маленькая девочка с большими "тараканами", обидится на что-нибудь, а мне потом переживай, хотя, Маруся не такая, не пойдет потом языком мести. Может еще и потому, что общих знакомых и друзей у нас, кроме кота моего Бони, в общем-то, и нет.
Ее в какой-то момент смутила моя откровенность по поводу моей любви к мужчинам. Но, в конце концов, если уже разбираться конкретно, она девочка взрослая, должна понимать причуды природы, да и сама она любила-то не мальчиков. Правда, мальчики ей нравились, но они почему-то чаще всего ей попадались "голубые", везло ей, скажем прямо, как утопленнику на зимнем пляже.
- Нет, Кирюш, представляешь, были мы на дискотеке, пока он сидел и разговаривал - вроде ничего, а встал и начал танцевать - девица еще та оказалась....
- Марусь, может ты ошиблась, зачем так строго судить. Может мальчик в бальные танцы с детства записан был?!
- Ага, с другим мальчиком под одеялом с морковкой в попе.... А потом еще со своим другом в углах зажимался и я ему на фиг нужна не была.
- Фу, Маруся, фу!
- Что "фу"?! Ты сам меня этому научил.
Да, ученица она была замечательная - все схватывала на лету и очень быстро переносила усвоенные приемы в жизнь. Девахи за ней толпой бегали, морды друг другу квасили, а она - ни в чем, выйдет из подъезда как королева и пойдет в другую сторону. На них даже не смотрит, будто и не видит, это не от высокомерия, это у нее тактика такая была. Я не раз ей говорил, что это может плохо для нее закончится, испортят лица, как пить дать, испортят.
- Кира, не набьют, они же меня боятся, у меня ноги сильные, один раз дал и - сотрясение мозгов, они ж не конченые дуры.
- Не "мозгов", а "мозга", Маруся.
- Поди, поучи, у них все равно этого нет....
- Уже научил на свою голову.
Моя грубость и цинизм к ней не приставали, иногда она удивленно смотрела на меня: "Кира, нельзя же быть таким злым и жестоким!". Если бы она знала, каким быть можно, а каким нельзя, она бы вообще ужаснулась. Только один раз она видела, как Тим валялся у меня в ногах и просил, чтобы я его не выгонял. Она пыталась вступиться за него:
- Кира, ну, прости его, не выгоняй.... Кира!
- Маруся, не лезь сюда, а то пойдешь с ним вместе!....
- Кирюша, не выгоняй меня, я люблю тебя, - весь в слезах бубнил Тим, почуяв союзницу в лице Маруси. Его колотило, начиналась банальная истерика, а вот уж это мне видеть совершенно не хотелось, этим я уже был сыт по самое горло.
- Так, ты - вон отсюда, а ты, Маруся, на кухню!...
Вся сцена происходила в холле, мне очень не хотелось, чтобы Маруся попала под раздачу, это было бы жестоко по отношению к ней, но зачем же лезть туда, куда тебя не просят?! Я же не лезу в ее личную жизнь, хоть всегда и нахожусь в курсе всех ее романов и интриг, какого черта?! Даже пару раз оставлял ей ключи от квартиры, чтобы она "цветы поливала", пока я отлучался на несколько дней. Судя по аккуратно выстиранному и поглаженному белью, "поливка" удавалась регулярно, что меня в какой-то степени радовало, есть личная жизнь у девочки, есть.
- Кирюша, я тебя люблю, - стоял на коленях и канючил Тим.
Маруся рядом уже не было, можно было дать волю чувствам и рукам, обсыпать его грубостями и колкостями, но вдруг мне стало как-то все равно, так надоели и эти его сопли, и его бесконечная ложь. Я не просил его меня любить, я не вытягивал клещами слова признаний и восторгов, мы договорились на банальный честный секс без обязательств. А сегодня утром я обнаружил в своей кровати двух мондавошек. Да, да, да, именно мондавошек, это так называется даже у культурных людей, мне стало так грустно и противно, что Тим был собран в рекордно быстрые сроки без всяких объяснений, хотя и я, и он любили по утрам долго валяться и нежиться в постели. Марусе эту банальную вещь знать было совершенно не обязательно, слишком чиста и наивна она еще для этого.
- Тим, я сказал тебе: все! Читай по губам: ВСЁ! Извини, нет! Иди.
Он поднялся с колен, вытирая лицо и хлюпая носом, я принес ему воды, после этого открыл дверь:
- Иди.
- Это все?
- Да, увы, это ВСЁ.
Тим вышел, я хлопнул за ним дверь, сел на корточки у стены, так глупо все закончилось, как любовник он меня более чем устраивал, техничный и страстный. Может вернуть? Нет, умерла, так умерла, к чему теперь эти сантименты?! Главная ошибка гомо сапиенса - никогда не могут закончить вовремя, все тянут и растягивают, требуют продолжения.... Не надо было мне это затягивать, трахнулись - и разбежались, ну, в крайнем случае, можно было потом еще раз позвать, а то раскис, привел, вот, лечись теперь. Да, пять минут позора и вечный кайф, но противно до жути. Крикнул в сторону кухни:
- Маруся, сделай лапуля что-нибудь покушать себе и мне, хочу кофе горячего с молоком, скоро буду, я в ванной....
Принял душ, для ускорения процесса пришлось все сбрить и обработать специальным спреем. Я по своей натуре очень брезглив и точно знаю, даже избавившись от этих тварей, наверняка еще неделю буду чесаться на нервной почве, это уж точно. Вообще-то я люблю полежать в ванной долго, насыпать туда какой-нибудь соли или капнуть масла, но тут время не позволяло. Как-то неудобно, все-таки Маруся в доме, а тут в ванной лежу. Иногда не понимаю, как она терпит мои выходки и реплики, а еще бывает, что на меня нападает хандра и тогда ворчать я могу бесконечно. Нет, иногда я пытаюсь остановиться, но как-то плохо это получается, а она молчит, только смотрит так.... без укоризны, без боли и осуждения, но становится как-то неудобно и хочется заткнуть себе рот и извиниться. На последнее меня, увы, не хватает, хотя стоило бы разок попробовать, может быть помогло.
- Кира, ты чего сегодня разошелся, - она хлопотала по кухне, почти все уже стояло на столе.
- Марусь, давай договоримся с тобой раз и навсегда, что ты не будешь вмешиваться в мои разборы, я же в твои романы не лезу....
- Хорошо-хорошо, - подняла обе руки Маруся в жесте капитуляции. - Не хочешь говорить об этом, не будем. Тебе чай или кофе?
- Кофе.
Вот интересно, но конфликты с Марусей утрясаются очень быстро и незаметно, больше часа мы друг на друга дуться не можем. Обычно мириться приходит она (у меня характер стервознее, сам не пойду), но для этого ей вовсе не обязательно уходить из квартиры, просто шмыгает тенью где-то за спиной, а потом придет с надутыми губками:
- Кира, мириться будем?
- Марусь, а мы и не ругались....
- А чего тогда ты молчишь?
- Да ты и сама не очень разговорчива сегодня.
Так вот мы и жили, или, как говорила сама Маруся, "вот такие пирожки с котятами".
Со своими собственными сестрами ни я, ни Маруся ладить почему-то не могли, а вот друг с другом почему-то получалось. Может по той банальной причине, что чужие люди роднее и проще их взаимоотношения? Я бы и женился на Марусе, но было одно "но", через которое никто из нас не мог бы переступить, я по своему знанию, она - по незнанию.

Сеттер (его обычное место)

Самое первое, что я помню из своего детства, это темнота и тепло, это продолжалось некоторое время, рядом копошились мои сестры и братья, потом было.... Это потом я узнал слова "кровь", "свет".... Это было потом. Потом было больно (и это слово я тоже узнал потом), через некоторое время яркий свет ударил мне в глаза. Нас было четверо, люди говорили, что помет не очень удачный, из всех нас оставили только меня и сестренку, она и я выдерживали параметры и стандарты. Значения этих слов я до сих пор с трудом понимаю, кажется, это что-то относящееся к нашей породистости и внешнему виду. Кормила нас сначала мать, а потом нам стали давать добавки, молоко теплое из соски и какие-то еще вещи, простите, названия не помню, но было вкусно.
Потом нас стали выводить гулять по квартире, я однажды написал прямо на ковер (он такой большой и мягкий, что грех это было не сделать), меня хотели отшлепать, но хозяин сказал:
- Не надо, он еще не понимает, что этого нельзя делать.... Зачем пугать собаку наказанием за то, что она еще маленькая и глупенькая?
Вот так я узнал, что я собака и кое-что мне еще можно делать безнаказанно потому, что я еще "маленький и глупенький". Я очень много спал, но потом стал очень быстро расти, и то, что можно было раньше делать безнаказанно, теперь уже было нельзя и я это понимал. Вообще-то я парень умный, как говорил мой хозяин, у меня ум и смекалка от деда, он каким-то там медалистом был. Еще бы я знал, кто такие медалисты?!
Потом меня решили продать, странная процедура, доложу я вам, приходили какие-то люди, заглядывали мне в уши, дули в нос, трепали меня и что-то обсуждали. Все говорили, что я хорош, но они мне не нравились, какие-то уж все они были неприятные и пахло от них как-то нехорошо, я вырывался и рычал. Они испуганно отдергивали от меня руки и говорили, что я с характером. А кому понравится, что его мучают, никому, это точно. Потом никого не стало и чужие перестали приходить. Но как-то раз пришел парень, он мне сразу понравился, а вот хозяину моему, кажется, что не очень, уж очень он хмур был, глядя на этого парня.
Мне стало любопытно и я затрусил к этому парню, тем более, что хозяин почему-то его ко мне не подпускал, что-то ему усиленно пытаясь объяснить, совершенно мне непонятное. Я подошел и ткнулся ему в ладонь, парень сидел в кресле и о чем-то они разговаривали с хозяином, а руки его находились между сдвинутых коленей. И тут они оба замерли.... Уж не знаю, что я такого сделал, от парня так интересно пахло, тепло и уютно что я лизнул его руку.
- Ну, вот видите, мы поладим, - парень как-то сразу обрадовался и потрепал меня нежно по голове.
- Странно, он ни к кому так не шел, может ты чем руки намазал или что-то ими трогал? - хозяин был все так же хмур, но интонация явно выдавала его удивление.
- Да нет же, просто я люблю собак, а вы посмотрите, какой он чудный, а глаза такие умные, словно понимает меня.
Я весело завилял хвостом, парень мне определенно нравился, а вот хозяину он то ли определенно не нравился, то ли его что-то в нем смущало, не поймешь его, он вообще очень странный. Я подошел к хозяину, тявкнул и ткнул его лапой, жаль, что я говорить не умею....
- Ну, и чего ты мне хочешь сказать, - навис надо мною хозяин. Он смотрел на меня долго и хмуро, потом посмотрел на парня. - Ладно, забирай, будут вопросы, вот телефон - звони, не стесняйся. А то бывают, что стесняются, не звонят, а потом приносят полуживых собак, которым уже ничем нельзя помочь. Хорошо?
- Да, хорошо. А я его могу сегодня забрать? Или мне прийти позже?
- Забрать ты его можешь хоть сейчас, только я тебе подстилку упакую, чтобы ему первую ночь на новом месте спокойнее спалось. Кстати, первая ночь самая тяжелая, собаки обычно капризничают, нервничают, иногда новые хозяева не выдерживают и утром приносят обратно.
- Я выдержу, ему у меня будет хорошо.
Потом он обратился ко мне:
- Ну, что, Рыжик, пойдем со мной?
- Ты ему и кличку такую дашь? Какая-то она кошачья, несерьезная.
- Нет, я что-нибудь красивое придумаю, собачье.
- Желательно уж, а то из пса кошку сделаешь.
- Вы не волнуйтесь, все будет хорошо.
Вот эта его интонация "все будет хорошо" мне очень и понравилась, что-то было в этом серьезное и очень нежное, но верить ему обязательно хотелось. Так я и переехал, он положил меня к себе за пазуху, взял пакет с моей родной подстилкой, надел на себя куртку и понес меня в другой мир. Поначалу я сидел спокойно, но любопытство все-таки взяло вверх и я начал тихонечко подскребывать его бок, он посмеивался и говорил, чтобы я не щекотался, вел себя тихо. Но потом не выдержал и приоткрыл полы куртки.... Да, такого я еще тогда не видел, я вообще на тот момент еще ничего, как выяснилось, кроме своей подстилки и мамки не видел, но на улице было хоть и солнечно, но прохладно, поэтому я спрятался и задремал.
Проснулся я в тот момент, когда меня вынули на свет и положили на подстилку в кресло, вообще-то мне хозяин всегда запрещал залазить в кресло, но тут, по всей вероятности, это можно было безнаказанно делать. В первую ночь мне стало неуютно и холодно, парень понял, что мне грустно и забрал к себе под одеяло, я уткнулся в его теплый бок и проспал до утра тихо-тихо. Мне ничего не снилось, но во сне я, видимо, поскуливал, потому что парень меня будил и все спрашивал:
- Рыжик, ты чего? Что тебе приснилось? Ты спи, никто тебя здесь не обидит, спи, маленький....
Утром позвонил хозяин сам:
- Ну, как прошла ночь, устал?
- Нет, мы тихо проспали ночь, как два сурка.
- Удивительно, парень, мне кажется, тебе очень повезло, пес тебя выбрал сам. Ну, удачи тебе, если что, звони, не стесняйся.
- До свидания. Спасибо вам.
- Не за что, пока.
Потом я еще пару раз спал в кровати, но все-таки переселили меня в кресло, как было сказано, что для моего же блага, да и не собачье это дело - по постелям спать. С тех пор я и живу здесь, вот уже скоро три года, зовут меня Парень, кличка, конечно, не собачья, как я понимаю, но меня вполне устраивает. А когда хозяин (теперь уже новый) хочет меня приласкать или чем-то угостить, да и просто почесать мне живот (это и я люблю), то по-прежнему, как и в первый раз, зовет меня "Рыжиком". Мне это очень нравится и я с радостью прибегаю. Окраса я, конечно, не рыжего, а скорее кофе с молоком, или, как говорит хозяин, цвета молочного шоколада, который я очень люблю. Хоть и говорят, что он вреден для моих, да и вообще, зубов, но иногда долька-другая мне перепадает с барского стола.
Вот и сейчас, я лежу на своем обычном месте, которое мне давным-давно определили, хозяин еще досматривает последние сны, но солнце уже светит ему прямо в глаз, да, это нехорошо, тем более что и поздно он вчера вернулся. Сам виноват, надо было штору задернуть, я бы и сам ему ее задернул, но не дотягиваюсь до висюлек, которыми они сдвигают. Придется ему или самому вставать закрывать, либо терпеть это неудобство и спать дальше, а гулять мы попозже пойдем, я еще могу потерпеть, пусть он поспит. Он повернулся на другой бок и солнце стало светить ему в спину, значит, спать он будет еще около часа. Да, потерпеть я еще могу, а потом просто стащу с него одеяло, он проснется и мы пойдем гулять, а потом кушать, впрочем, вода еще в миске есть.

Он (....................)

Мои пальцы пробегают по белью почти бессознательно, они ничего не чувствуют в смысле чувств и ощущений, они ничего не ищут. Их движения и то, что происходит у меня в голове, никак не связаны между собой - эти процессы идут параллельно. Сколько я уже нахожусь в клинике, сказать точно не могу, да мне это и неважно - месяц или неделю. Видимо, долгое время, пока шел период ломки, меня накачивали снотворным и витаминами, чтобы я спал. Происходившее со мной все это время я помню с трудом, точнее сказать, не помню совсем.
Кто и когда меня сюда привез или доставил, я еще с трудом могу себе представить, нет, не вспомнить, а просто догадаться. Впрочем, это тоже вряд ли, кроме своих видений я уже давно ничего не видел.... Сколько я здесь нахожусь - вообще неизвестно. Помню только смутные чередования света и тьмы, а вот были это день или ночь, либо сон и явь - мне непонятно, я не знаю этого.
В теле необыкновенная легкость и слабость, я его почти не чувствую, но не давит боль и тяжесть последнего времени. Немного болит в месте уколов, видимо ставили недавно капельницу, да некая немота в области крестца, наверное, это от долгого лежания без движения. Да немного затекли кисти. Может быть, я метался или буйствовал, меня привязывали, чтобы не вырвался и себе же не навредил. Немного сушит во рту, хочется пить, чего-нибудь слегка сладкого, но не приторного, не терпкого.
Справа от меня окно, вижу синее небо, такое бледное и легкое, да и голые черные ветки на его фоне. Листьев нет, нет и снега, поэтому определенно сказать, какое сейчас время года, очень тяжело. В Европе, особенно в той части, где материк встречается с морским климатом, межсезонье длится очень долго. Зима очень медленно перетекает в весну и затем так же медленно и почти незаметно в лето, которое так щедро балует теплом и нежностью. Хотя иногда может преподносить неожиданные сюрпризы, впрочем, на то они и сюрпризы, чтобы быть неожиданными. Когда сходит снег весной или когда он еще не пошел в начале зимы, сказать определенно очень трудно - какое время года на дворе. Кто не жил здесь, этого не поймет, можно проехать совсем немного вверх или вниз по материку и все изменится до неузнаваемости. Например, неожиданно пойдет дождь или снег, а может начать припекать солнце, которое сменит порыв холодного ветра.
Я знаю, что совершенно безумно играю в свою жизнь, что добром это не кончится ни для меня, ни для тех, кого люблю и кто есть в моей жизни, но остановиться не могу. Может быть не хочу, а может быть не могу, что точнее, не знаю. В какой-то степени это эгоизм и легкомыслие, но.... На самом деле, я еще много не знаю, а может, просто и не понимаю. Возможно, что знания эти никогда и не придут ко мне, очень даже может быть, что постигну я их в последний момент. Тогда, когда это уже будет поздно, что не будет иметь никакой ценности ни для меня, ни для остальных.
Нам не надо знать будущее, может быть это и хорошо, иначе бы оно уже стало нам неинтересно, хотя и был шанс что-то в нем изменить или сделать по-другому. Многим, особенно таким, как я, оно уже и сейчас неинтересно. Просто потому, что я уже знаю, что ждет меня впереди, ведь и канатный плясун, что ходит туда-сюда тоже знает свой конец. Правда, у него их два: либо убогая безрадостная старость, либо красивая смерть на глазах почтеннейшей публики. Что ждет меня, да какая разница?! Ведь я уже все расписал и запланировал, хотя может мне это только кажется, что я все запланировал. Нам не дано предугадать, как карта ляжет на столе в нашей игре, когда их сдаем не мы. Карты - это Великий Случай, только вот кого?...
Я никогда не любил азартные игры, с одной стороны мне в них никогда особо не везло, правда, только до того момента, пока я не вникал в суть игры. Когда ее схватывал, то несло меня по полной, но мне было неинтересно уже, я уже мог предугадать дальнейший ход событий. В таком случае азарт пропадает сразу.
А пальцы пытаются что-то найти и почувствовать, теребят край одеяла, оно мягкое и теплое, я этого не чувствую, но разумом понимаю. Значит, еще что-то осталось в моей голове, какая-то память на чувства и ощущения. Вот только эмоций своих не помню, какое-то невероятное отупение и пустота. Не помню ничего, чтобы могло радовать в прошлом, не помню себя и своих желаний. Может быть, это так бывает перед смертью?! Но я-то определенно жив и это даже не симуляция....
Жаль, что ничего не помню....