КВИР - Роман

Роман

Скоро апрель, тепло. Ёбля в экстриме станет проще: с зимней одеждой приходится возиться, шуметь, потеть, а весна всё облегчает.

А близкий - дома, у него постоянно судороги, ему хуже, а я, такой: "Никогда тебе не изменю!", потому что он хочет это услышать. А я подсел на barebacking, а близкий - дома, у него постоянно судороги, но я топчу свое чувство вины: когда-то я наивно подписывался на моногамию, а получил сначала открытые отношения - в приказном порядке! - а потом расходы на лекарства и лицезрение судорог. Близкий выгибается, трясется, мычит, разбивает предметы, а после приступов погружается в изысканные чтения, этот свой эскапизм: "Ах, княгиня вчера была рассеянной, роняла монокль и даже не флиртовала с Николя!". А меня вчера ебал в рот Роман. Сначала пиздел про сожительницу - я видел ее в VK, очень симпатичная, чернявая - а потом я, такой: "Парень, я высосу из тебя жизнь...". И всё опять закончилось у мусоропровода, и лифт ездил вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, а я стоял на коленях. Пол грязный, а я стоял. Мне плевать. Каждый раз, когда Роман расстегивает джинсы, я радуюсь его члену, как Мария - голубю. Роман утверждает, что я - его первый парень, но я не верю: он наполовину азербайджанец, а у них в крови - жажда шлюх. А я - шлюха. Ну что, славянин? Попался - подмахивай!

Когда в вечернем подъезде вы тихо прячетесь в тенях, а душу вновь терзает страх, и трудно дрожь унять в руках, и ты до слез давишься мощным членом - это поэзия, брат. Поэзия. А на следующий день твой подъездный приходит на работу со сбритой бородой - когда успел, ночью?! - и поражает тебя новоявленным мальчишеством и искринками в глазах - это поэзия. И ты любуешься этим парнем, но вы все-таки на работе, и приходится изучать правила безопасности по подготовке объекта к дезобработке, и ты хихикаешь над пассажем о том, что "погибших и парализованных насекомых собрать и спустить в канализацию"... это тоже поэзия! Острая бытовая поэзия. Она приглашает к раздумьям.

Роман заставил меня в очередной - тысячный! - раз задуматься о парне, который делает из тебя, гордого и заносчивого, покорную подстилку. То есть идут за тобой зачарованные мужички, как крысы за гаммельнским крысоловом, и грезят о твоей дудочке, а ты, такой: "Fuck you all!". А потом из ниоткуда возникает горец-полукровка, и не завоевывает тебя, а унижает, и ты фатально слабеешь, и восторгаешься, и прогибаешься перед ним в прямом и переносном. Я - шлюха, у меня сильный рот, и меня можно хватать за волосы. А Роман, кончая, замирает и таращит глаза, как ребенок, которому впервые в жизни дали пощечину. Три секунды после удара... у ребенка попытка осмысления, изумление, неверие... а потом - вопль! А Роман, кончая, замирает, таращит глаза и хрипит. Потом обмякает. Потом шепчет, что ни одна телка у него так не сосала. А лифт - вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз...

А у меня дома - близкий с кучей таблеток и тревожным запахом. Он увлекся музыкой барокко и даже вступил в сообщество в VK, скачивает оттуда затейливые выебончики и слушает на дешевом динамике, а у меня на воротнике - сперма Романа. Когда он кончает, вены на его члене набухают, как ни одна вена ни на одном члене не набухает, ныне и присно, и во веки веков, аминь. Зачем тебе одобрение общества, если ты можешь каждый день ебать меня в рот? Зачем ты после отсоса едешь к своей чернявой обезьяне и прикидываешься семьянином? Зачем не хочешь снять со мной квартиру? Роман с обожанием рассказывает нашим коллегам про сожительницу: ой, как она готовит, ой, такая хозяйственная, ой, дом - полная чаша, а потом спускает штаны и требует вылизать ему яйца. В подъезде. Я не возражаю. Я изнемогаю от наслаждения. А близкого я бы бросил, я ему ничего не должен, он давно отдалился, и не (с)только из-за болезни, хотя она всё усложнила. Боже мой, сколько всего наложилось! This is more than I can take. А Роман забывает себя контролировать и на работе смотрит на меня влюбленными глазами. О, эти наполовину азербайджанцы! Их религия - их физиология. Они не мечутся по жизни, как мы, славяне, не грезят о Любви, а просто ищут людей с умелыми ртами. Типа меня. Парень, я знаю, что тебе нужно... "Ему как надо отсосешь, и делай с ним, что хошь... тап-тап-ту-ду-дай...". Горцы! Фаллоцентрики! Эгоисты! Гедонисты! Ромин член принадлежит мне. Но надоело слышать, как в подъезде ездит лифт - вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, - надоело уходить крадучись - два бесшумных трусливых кота - хочется, чтобы, блядь, как это там - в белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, гордо, напоказ... вот так мы и должны уходить из подъезда, а жильцы пусть открывают двери и ликуют, и осыпают нас лепестками роз, и играют на тимпанах и кимвалах, и поют: "Они довольны! Возрадуемся! Слава Богу, они довольны!".

Принятие неизбежного - какие там стадии? Неверие, гнев, смирение - в случае моего близкого это проходит хаотично и бессистемно. Он то планировал путешествие по Амазонке с пираньями (не позволил бюджет!), то таскался в церковь, то опустошал винно-водочные отделы ближайших магазинов, то пересматривал любимые с детства фильмы - гайдаевские и рязановские... Но до отрешенности - финальная стадия, да? - дело пока не дошло: у него появляются новые интересы, и он продолжает сверлить меня изучающим взглядом, а я навсегда - и в деталях - запоминаю, как угасает человек, который когда-то казался мне Тем Самым и которого я теперь не бросаю тупо из жалости. Я очень устал. Как же я устал... Не надо меня возвышать. На данном этапе я не душа, а тело. Ненасытное тело. Завистливое! Я заебался от своих подписок на YouTube: бесконечные счастливые пары американских бойфрендов: переезжают в новый дом, покупают собачку, знакомятся с родителями своей половины, вместе готовят праздничные блюда, а я, такой: What the hell is wrong with me? Почему у меня этого нет? Почему я должен отрабатывать ебучие кармические долги? Или как-то так: одна моя знакомая тусовщица, втрескавшись в очередную пидовку, рыдала у меня на плече: "Почему я так люблю пидарасов?!". А теперь я, такой: "Почему я так люблю натуралов?!". Роман ни разу меня не поцеловал. А у него на странице в VK - сиськи, бабские попки, гифки с посылающими воздушные поцелуи телками, а я его люблю.

А сейчас я на кухне, ночью, часто-часто дышу, чтобы унять очередную паническую атаку, дышу, дышу, дышу до головокружения, и смотрю за окно: ОК, значит так: грязный снег, фонари, детская площадка, близкий ворочается в десяти метрах от меня... Сегодня я опять заметил в его глазах ненависть - не из-за подозрений о том, что я ебусь с другими, а потому, что я относительно здоров; я остаюсь, а он уходит; отсюда - ненависть. А Роман, с чернявой тварью, сейчас в своем Реутове наверняка опять нажирается на ночь. У него привычка нажираться на ночь. Он ест всё подряд. И ложится баиньки, а чернявая мразь поглаживает ему животик, а я смотрю за окно и понимаю: пропала Москва - великий город, будто бы не существовал на свете, а мое снотворное до сих пор не действует, и я глубоко дышу, дышу, дышу, чтобы не заорать во весь голос.

31 МАРТА 2019 АНДРЕЙ СПЕСИВЦЕВ

Ссылка:

Смотрите также