КВИР - Преступление энд наказание

Преступление энд наказание

Но что? - думал Раскольников. - Подмигнул мне давеча Порфирий аль нет? Верно, вздор; для чего бы подмигивать?..

Напомним заинтересованному читателю, что события происходят в июле 1865 года в Петербурге. Родион Раскольников, молодой человек с тонкими чертами, был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен... Он был до того худо одет, что иной, даже и привычный человек, посовестился бы днем выходить в таких лохмотьях на улицу. Ко времени действия нашего рóмана Родиоше, студенту юридического факультета Императорского университета, примерно двадцать лет, то есть родился он в 1844 году.

то, что случилось. Событие имело место. А впрочем, может быть, и не имело. Точнее, имело, но не с Родиошей. Раскольников был болен эпилепсией - падучей болезнью, которая ставит мозгульки, простите, набекрень. Прочитал Родион Романыч в "Санкт-Петербургских ведомостях" о страшном убийстве злой старухи-процентщицы и сестры ее, Лизаветы, и втемяшилось в бедную голову болезного студента, что он причина этого убийства, что он, совесть нации, в ответе за все. И вот, спустя несколько дней после всего этого ужаса, Родион Романович шел на встречу с Порфирием Петровичем.

Раскольников шел от Сенной площади по Вознесенскому проспекту и в который раз думал о том, что человек он необычный, что принадлежит он к тому малому избранному кругу, который всезнающие мудрецы от дедушки Зигги Фрейда до Альфреда Карлыча Кинзея расчислят в 4% популяции. Я только в главную мысль мою верю, - размышлял он. - Она именно состоит в том, что люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низший (обыкновенных), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово... Первый разряд всегда - господин настоящего, второй разряд - господин будущего. Первые сохраняют мир и приумножают его численно; вторые двигают мир и ведут его к цели. И те, и другие имеют совершенно одинаковое право существовать.

- Однако ж, что от меня нужно этому Порфирию? По-моему, он вовсе не собирается обвинять меня в убийстве старухи. Здесь что-то другое. Но что? - думал Раскольников. - Подмигнул мне давеча Порфирий аль нет? Верно, вздор; для чего бы подмигивать?

Но вот и парадная. Сделаем безразличное лицо и позвоним. Раскольников зашел в большую светлую комнату. Слева от камина стояла искусно сделанная уменьшенная скульптура микельанджеловского Давида. Большие окна прикрыты тяжелым оранжевым штофом. В углу на покрытом веселеньким синим сукном ломберном столике небрежно лежали парижские журналы. На каминной полке стояла античная коринфская черно-красная ваза, на которой римские воины страстно обнимали юношей. Центральное место комнаты отводилось огромной пышной кровати, где без труда разместилась бы рота гренадеров. Над кроватью висела копия древнеегипетской шиферной палетки третьего тысячелетия до нашей эры, изображающей нагих египтян с мощными эрегированными фаллосами. Раскольников не мог отвести взгляда от этого антика.

- Посмотрите, посмотрите, батенька, не торопитесь! Смотрите внимательно, искусство не требует спешки. Время терпит, время терпит-с, - бормотал Порфирий Петрович, похаживая взад и вперед около стола, но как-то без всякой цели, как бы кидаясь то к окну, то к бюро, то опять к столу, то избегая подозрительного взгляда Раскольникова, то вдруг сам останавливаясь на месте и глядя на него прямо в упор. Чрезвычайно странною казалась при этом его маленькая, толстенькая и круглая фигурка, как будто мячик, катавшийся в разные стороны и тотчас отскакивающий от всех стен и углов.

Порфирий Петрович был по-домашнему, в халате, в весьма чистом белье и в стоптанных туфлях. Это был человек лет тридцати пяти, росту пониже среднего, полный и даже с брюшком, выбритый, без усов и без бакенбард, с плотно выстриженными волосами на большой круглой голове, как-то особенно выпукло закругленной на затылке. Пухлое, круглое и немного курносое лицо его было цвета больного, темно-желтого, но довольно бодрое и даже насмешливое. Оно было бы даже и добродушное, если бы не мешало выражение глаз, с каким-то жидким водянистым блеском, прикрытых почти белыми, моргающими, точно подмигивая кому, ресницами. Взгляд этих глаз как-то странно не гармонировал со всею фигурой, имевшею в себе даже что-то бабье, и придавал ей нечто гораздо более серьезное, чем с первого взгляда можно было от нее ожидать.

- Любезнейший Порфирий Петрович, - достаточно твердым голосом произнес Раскольников, - наверное, Вы меня не искусством заниматься сюда пригласили. Насколько я знаю, Вы сейчас заняты старухиным делом и меня, кажется, ради этого обеспокоили.

- Ай, бросьте, Родион Романыч, - небрежно сказал Порфирий, - в гробу я ее видел. Дело закрыто. Убийца этот отыскался, сознался сам и доказательства все представил. Это один из тех самых работников, красильщики-то, представь себе! Веришь ли, что всю эту сцену драки и смеху на лестнице, с своим товарищем, он нарочно устроил именно для отводу глаз. Какова хитрость, каково присутствие духа в этаком щенке! Сам во всем признался! Николкой этого маляра зовут. У этого Николки рыльце в пушку. Известно мне, его художник один здесь полюбил, к нему ходить стал. Его и весь город любил. И сзади любил, и спереди любил, и сверху любил, и снизу любил. И у вас, Родион Романыч, право слово, тоже рыльце в пуху-с. В бо-ольшом пуху-с. Вы его в свое время тоже любили.

Раскольников долго молчал, потупив взор.

- Так... кто же... любил?.. - спросил он, не выдержав, задыхающимся голосом. Порфирий Петрович даже отшатнулся на спинку стула, точно уж так неожиданно и он был изумлен вопросом.

- Как кто любил?.. - переговорил он, точно не веря ушам своим, - да вы любили, Родион Романыч! Вы и любили-с... - прибавил он почти шепотом, совершенно убежденным голосом.

Раскольников вскочил с дивана, постоял было несколько секунд и сел опять, не говоря ни слова. Между тем Порфирий Петрович приблизился к Раскольникову, приобнял его за шею, опустился на ковер у стула Родиона Романыча и, задыхаясь от волнения, стал расстегивать ему брюки. Раскольников почувствовал, как против его воли вздымается немаленькое естество его. Порфирий раздвинул ему колени, склонил голову и вобрал в себя юную плоть.

Потом они лежали на необъятной кровати. Голова Раскольникова покоилась на плече Порфирия Петровича, который горячо нашептывал в ухо своему Родиоше:

- Познав тебя, почувствовал я к тебе привязанность. Ты, может быть, на такие мои слова рассмеешься? Знаю, что ты меня с первого взгляда не полюбил, и не за что полюбить-с. И на лицо я не очень хорош, и толстоват, но душа моя, любезный Родион Романыч, к тебе любовию расположена, и только от одного вида твоего мощного вздыбленного красавца я просто на грани обморока.

Глубокой ночью, после того как они уже дважды любили друг друга, между любовниками состоялся такой разговор:

- Родиоша, ты нахватал слишком много неудовлетворительных отметок в университете. Тебе нужно быстренько заканчивать курс и начинать карьеру. Я помогу выправить тебе документы на другое имя - в полиции у меня друзья, и ты начнешь богатую судебную практику. Я обещаю тебе успех. Какое имя тебе нравится, кем бы ты хотел называться, милый друг?
- Толиком...
- Чудесно, мой зайчик, ты у нас будешь Анатолием Федоровичем.

...В свое время мать Раскольникова, Пульхерия Александровна, уверяла, что сын ее будет со временем даже человеком государственным, что доказывает его статья в газете и его блестящий литературный талант. Действительно, блестящим юристом и литератором стал ее сын. Так, например, в 1878 году наш герой защищал чекнутую лесбиянку Веру Засулич, которая покушалась на жизнь петербургского градоначальника Федора Федоровича Трепова, и добился оправдательного приговора. Раскольников стал членом Государственного совета, почетным членом Петербургской Академии наук. Продолжил он свою профессиональную деятельность и при Советах. Родион Романович, простите, Анатолий Федорович преподавал юриспруденцию в университете, и его внимательными учениками были будущие председатели судебных Троек и Особых совещаний, которым предстояло посылать на расстрел тысячи и тысячи Николок и Алешек. Раскольников мирно скончался в 1927 году. Скончался от излишеств: накануне вечером он вовсю поразвлекся pa de trua с молоденьким дворником Феденькой и молодым курьером чухонцем Юханом.

А что же Порфирий Петрович? Порфирий Петрович имел успешную карьеру и при царе-батюшке, и при коммунистах. Именно он был идеологом раскулачивания, когда Льву Давыдычу захотелось загнать мужичков в колхозы-коммуны. Процессы над кулаками, как правило, организовывал хитромудрый Порфирий Петрович. Однако и на старуху бывает проруха: наш толстячок попал под собственные жернова. Дата смерти его неизвестна. Кажется, это о нем писал Александр Исаич - Порфирия Петровича в последний раз видели в Кемском пересыльном лагере, что на Белом море. Это уже было после того, как наша родная партия, а равно и советское правительство, решили, что пидорам при коммунизме места не будет. Уж очень неаккуратно вел себя Порфирий Петрович. Ну зачем же прилюдно юных пионэров за попу хватать? Сам виноват, гроссен херр. Sic transit gloria mundi, опять же.

Иллюстрации Ирина Знаменская

04 ИЮЛЯ 2014 ИГОРЬ ПОПОВ

Ссылка:

Смотрите также

МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ

Магазин Sexmag.ru

Настоящий ресурс может содержать материалы 18+

* КВИР (queer)
в переводе с английского означает "странный, необычный, чудной, гомосексуальный".