 |
|
Пошехонская голубизна (31-33)
Альтернативная история "салтыково-щедринской" пошехонщины, где главный герой - юный красивый и нежный барин, который открывает в себе тягу к мужицкой силушке, влюбляется в одного из холопов своего поместья...
 Алёше смешно стало, что на венчании его рабой Божьей назвали, а не рабом Божиим; он чуть было не рассмеялся, но насилу смог-таки сдержаться. Нет, он, конечно, не мог не согласиться с тем, что в их любовных отношениях Михаил всегда мужскую роль исполнял, но, тем не менее, всё же и себя девкой не считал... Свадьба Помещичью церковь к торжеству обновили, убрали и богато украсили. Ночь перед свадьбой Алексей и Михаил спали в разных опочивальнях. Так им наставили Матрёна с бабкой Матвеевной. - Нужно ритуал соблюсти, чтобы всё было согласно традиции, - сказано им было. Свадебные наряды женихам справили не по последней моде, а по личной их задумке. Приезжал кутюрьёвщик из Москвы, но в Париже опыта набравшийся. У Алексея пожелание было, чтоб его костюм лазоревого с белым цветов был из бархата, парчи и шёлка, с тёмно-синими атласными вставками, и украсить чтоб непременно фамильными бриллиантами и жемчугами те места, где того фасон позволяет. Михаил же бриллиантов не хотел, только брошь одну из сапфиров разрешил в районе сердца закрепить, и костюм его был чуть попроще. Но в остальном такой же принцип, только наоборот, - ему тёмно-синего цвета камзол бархатный пошили с белыми и лазоревыми атласными вставками. Обувь подобрали в тон костюмам. Маменьки уж все приметы соблюли, проследили. Каждому: что-то старое, что-то новое, что-то позаимствованное, что-то голубое. Вот у них и получилось всё само собой, - костюмы и так уж в голубо-синих цветах, бриллианты с жемчугами и сапфиры - стары, как мир - из фамильных шкатулок позаимствованные, сами костюмы и туфли - новые, специально к свадьбе пошитые. Ни к чему не придерёшься. В день венчания в церковь молодые поехали поутру в двух специально подготовленных и украшенных цветами свадебных поездах, запряжённых белыми лошадьми. Ехали порознь и разными путями. Но оба пути усыпали луговыми цветами - тут крестьяне уж постарались - васильками голубыми да белыми всю дорогу засинили, заголубили, - благо, этим июнем они буйно и рано зацвели. Кстати сказать, промеж собой нашу пару крепостной люд давно уж "голубыми васильками" называл. Посему очень уж символично и красиво вышло. Красота была, не то слово. - Вот она, моя родная, пошехонская голубизна! - радостно выкрикнул Алексей из брички, смотря на ковёр из васильков. От поезда до церкви постелили им настоящую ковровую дорожку, а уж от входной двери до аналоя - атласную голубого цвета. Церемония венчания происходила в крайне торжественной атмосфере. Обряд, хоть и венчали двух парубков, соблюдал все традиции. Родителей на венчание не пустили, как и положено было. Женихи стояли на розовом шёлке. Алёша держал букет белых роз, потому как именно его, по договору с попом, всё же определили исполнять роль невесты, а иначе Тимофей отказывался их венчать. А так он решил закрыть глаза на то, что венчал двух рабов Божиих, а не раба и рабу. Бабка Матвеевна во время венчания всё время в церкви была, следила, чтобы свечам, не дай Бог, не гаснуть, а предметам - не падать. Смотрела в оба и держала ухо востро, все суеверия и приметы уважая. Весь свадебный обряд она сопровождала различного рода предосторожностями от лихого глаза, потому как верила в то, что свадьба являлась самым подходящим случаем для злых колдовских лиходейств, если кто чего удумает. Но по-большому счёту это было лишним, потому как кроме неё самой и Матрёны, не было других ведьм-то в округе. Тем не менее, береженого Бог бережёт, как говорится. Алёше смешно стало, что на венчании его рабой Божьей назвали, а не рабом Божиим; он чуть было не рассмеялся, но насилу смог-таки сдержаться. Нет, он, конечно, не мог не согласиться с тем, что в их любовных отношениях Михаил всегда мужскую роль исполнял, но, тем не менее, всё же и себя девкой не считал. Но раз уж такое дело, то не стал на дыбы вставать. Ничего не поделаешь, не принято было на Руси двух мужей венчать. "Раба, так раба, ляд с вами," - про себя подумал Алёша. Ритуал был совершён по всем канонам старых русских традиций. Молодых обвенчали, крест поцеловали, назвали князем и княгиней, и тем же пошибом, коим прибыли, отправили до усадьбы. Михаил очень обрядом проникся. Чувства самые трепетные у него были. Алёше же главное, что Миша рядом был, остальное уж пусть, как есть. Ехали ребята назад уже вместе, в одном поезде, но по той же васильковой дороге, по которой Михаил в церковь ехал. Так положено было. - Алёшенька, теперь мы перед Богом с тобою венчаны! И то, что Бог связал, ни один человек не развяжет, - Миша трогательно обнял Алёшу, поцеловал. - Я счастлив с тобой, Миша. Я благодарен, что ты у меня есть, - Алексей действительно стал ещё больше ценить Михаила в последнее время. На свадьбу пировать пригласили несколько дворянских соседских семей, из которых, впрочем, две приехать отказались ввиду неодобрения такого венчания. Ну да Бог им судья. Основными же гостями были все свои, из дворовых и крепостных многих позвали. Всему поместью гульбище же давно обещано было. Посадили Алексея с Мишей во главе стола, который на европейский манер украсили балдахином с цветами. Праздничный обед аж в пять часов затеяли со сменой блюд и угощений. Снарядили лакеев - всех уж из своих - за столом служить. Готовили три повара, из которых один отличался по части старинных русских кушаний, а двое из них и вовсе в Москве обучены были, и их выписали в Смородиновку специально для такого случая. Сверх того, для пирожных и тортов был приглашён особенный кондитер, который учился у италийских мастеров и умел делать конфеты и холодные десерты. Вообще в кулинарном отношении свадьба не уступила бы даже и какому королевскому двору. Разнообразная и вкусная еда на всех возымела должное впечатление. Так за ушами у всех трещало, что аж слышно было, как гости жуют и дуют. Вин красных и шампанских, и наливок было вдоволь, а вот водку не давали. Свадьба была очень церемонной, пышной и полно-трапезной, но чтоб не сильно хмельной, - Алёша с Мишей так решили. Тем не менее те, кто хотел, всё же и шампанским всласть наклюкались на радостях, но с ног не валились. После свадебного пира начались танцы, первым из которых был полонез с Мишей и Алёшей в первой паре. Потом уж стали танцевать вальс. Музыку играли приезжие из Твери музыканты, служившие в губернском театре. А потом уж и мужики да бабы вовсе в народный пляс пустились под свист и улюлюканья. В плане обрядности и внешности свадьба была настоящей смесью "французского с пошехонским". Но всем гостям очень всё нравилось. Была некая душевность, присущая истинно пошехонскому раздолью. Молодых все поздравляли. Тосты говорили. Йезировский-старший даже на подиум вышел, чтобы речь молвить. Говорил о том, что благословляет пару, обоих их своими сыновьями любимыми назвал, растрогался, поплакал даже. Ангелина Васильевна тоже тост сказала, что, мол, и она благословляет их на долгую жизнь, и, что и ей Мишенька теперь, как родной сын. Матрёна молитву прочла вслух вместо тоста, но тоже очень трогательно и с душой. Все аж застыли, так слушали. Дарья с Авдотьей тоже за столом присутствовали, но после пира их уж спать отправили, чтоб не утомлялись. Подарки, кто на что горазд был, дарили. Поскольку у Алексея с Михаилом всё уж было, и денег куры не клюют, то наставление было дано всем поделки своими руками памятные сделать, ежели кто чего подарить хотел. Крепостные поднесли им ручной резьбы деревянные фигурки для игры в шахматы. Очень они были искусно сделаны. Алёше очень уж понравились. Матрёна на свадьбе осоловела с наливок. Решила: - Гулять так гулять, не каждый же день сын венчается. И веселиться начала. - Слышь, Матвеевна, может и мне на тебе жениться, коли такое дело? - прыская слюной, выдала Матрёна. - А чего? Я тебя люблю больше, чем своего мужа когда-либо любила. Будем жить поживать, друг другу в баньке спинки потирать. - Вот уж ты скажешь, так скажешь, - смеялись с неё все. Душевная атмосфера на свадьбе была необычайная. Многие сидели обнимались, целовались, другу другу всякие приятные слова говорили. Всем было радостно, благостно, всем плясать и петь хотелось. Словно зелья какого любовного колдовского в наливки там подсыпано было. Может и не обошлось без Матвеевных стараний, кто знает. Всё уютно тихонько и мило гудело, как подмазанное. Вечер шепчет - называется. Даже самые буйные мужики из деревни сидели, улыбаясь весь вечер; драку затеять никому и в голову не шло. Отгуляли свадьбу на славу. Разошлись уж все за полночь только. Алёша с Мишей устали за день, без задних ног уж в объятиях друг друга всю ночь сладко проспали. И сны им снились новые, венчанные, с васильками. Медовый месяц Любое успешно проведённое торжество оставляет некоторое лёгкое послевкусие, которое ещё долго приносит радость и греет сердце воспоминаниями. Долго пошехонщина ещё будет говорить о васильковой свадьбе. И те, кто на ней не был по своей дурости, - кусали себе локти, что из-за своего стародумия и узости взглядов добровольно соизволили её пропустить. Всё лето ещё все в поместье да и в губернии обсуждали: и изысканные угощения, и развлечения, и общую душевность, и даже свадебные наряды Алексея и Михаила. После свадьбы Алексей сподобился было уговаривать Михаила побаловать себя истинным медовым месяцем, и на новомодный европейский манер отправиться в путешествие по Европе. Алёша-то давно грезил Италией и хотел посмотреть Вечный Город, про который так много читал ранее. Да и другие страны Европы ему были дюже интересны. Но, к сожалению, Михаил упёрся рогом. Ни про какие путешествия он даже слышать не желал. Помня про недавние похождения своего Алёши в Петербурге, он очень мудро и настойчиво отказывался от поездки. - Алёшенька, хоть ты режь меня, никуда я не поеду и тебя ни за что не пущу! Не нужны мне никакие Италии и Франции, нам и здесь хорошо живётся. - Ну что за радость от всех тех состояний и капиталов, если мы даже мир посмотреть не можем, - Алексей не сдавался. - Какой тебе мир ещё нужен? Где родился, там и прижился. Чего ездить, бед на свою голову искать? Не поедем, и всё тут! - Ну же, ведь у нас такой повод. Как настоящие современные европейцы, прокатимся в наш медовый месяц на дилижансах по старушке Европе. Сие было бы замечательным и прекрасным развлечением для нас обоих. - Знаю я твои развлечения. Ещё с Петербурга сыт. Какого ляда ты хочешь там себе найти? На что тебе этот Рим сдался? Уж не папу же Римского ты там соблазнить удумал? - подтрунивал Миша. - Ты мне всю жизнь теперь будешь Петербург вспоминать? Мы что, до старости тут в Смородиновке теперь будем сидеть, словно мы крепостные? Я же зачахну тут. - Не зачахнешь, я тебе не дам. Мало тебе меня? Я с тобой каждую ночь люблюсь по полному приходу - всю святую троицу тебе по первому слову исполняю, Господи прости, - Миша перекрестился. Алексей сам шутил так иногда, - поцелуи, ублажение елды устами и в довершение всего само телесное соитие - святой троицей называл, отчего впрочем у Миши доселе от такого богохульства порой волосы дыбом вставали. Но сейчас он уже и сам так говорил по горячему. С кем поведёшься, от того и наберёшься же. - Ну, Мишенька, ну прошу тебя, ну сделай мне медовый месяц! - скуксился Алёша. - Ох, будет тебе медовый месяц, Алёшенька, будет! Я тебя в саду так медово ебать буду весь месяц, что ты до декабря уже сидеть не сможешь, и уже никуда проситься не вздумаешь, - Михаил после свадьбы быстро возмужал, вошёл во власть над своим супругом законным, и спуску ему уже давать не собирался. В нём проснулся мужик-собственник, и теперь Алёшу своего он уже будет держать в ежовых рукавицах, никаких поблажек на дела блядские ему не сделает. - Ты мой, только мой, а я твой супруг и тебе меня теперь слушаться. А то на кой хер мы венчались, если ты меня не будешь слушаться? Не забывай, ты невестой на венчании был. Значит, я глава теперь в нашей семье. Я решаю. И я решил, что никуда мы не поедем. От греха подальше. Я никоим пошибом не охоч там в Римах всяких из бань местных силком тебя потом вытаскивать. Тебе там, как мёдом намазано. Медовый месяц, блядь! Я тебя отъебу во все дыры шибко медово, ещё раз мне вздумаешь перечить. С одной стороны Алексей был расстроен, что планам его - посетить Европу - не судьба была скоро свершиться, но новая Мишина ипостась грубой мужской силы, так ярко и бурно проявившаяся после венчания, по правде-то так пришлась ему по душе, что у него внизу живота даже защекотало сладко. Вот она мужская сила, вот он тот муж, которого он всегда жаждал. - Испугал бабу толстым хуем, - задорно залился в ответ Алёша звонким смехом, и стал бегать от Миши, который пустился за ним уж гоняться следом по саду. - Сначала поймай, а потом еби! - Алёша дразнить умел на славу. - Ну всё, сейчас изловлю тебя и прямо тут в саду в хайло тебя выебу! Драть тебя буду, - Миша раззадорился. Как и обещано было Алексею, и в Смородиновке медовый месяц его удался. Михаил его любил подолгу, страстно, в разнообразных новых позициях, в разных местах, за волосы его крепко держа, иной раз при том своей большой босой стопой лицо его в кровать придавливая, пальцы ног похотливо в рот ему засовывая, - словом, давал ему почувствовать себя наказанной сучкой. - Давай, бери, поглубже бери, в глаза мне смотри, когда сосёшь мне. Стони сладко, когда муж тебя ебёт, - при этом Михаил давал звонких шлепков Алёше по лицу и по заднице. А Алёша аж заходился, голова кружилась от плотского счастья, когда Миша его так сладко грубыми страстными речами наслаждал. Алёша от таких ощущений аж заново ожил. Сладострастие его удовлетворялось полностью и на всю мощь. Словно новой силой страсть их наполнилась, налилась спелым сладким соком. Этот медовый месяц впрочем растянулся у них на месяцы. Так уж и до декабря в страстях похотливых дожили. Ночью в канун сочельника в спальню постучала взволнованная Ангелина Васильевна. - Время пришло, Дарья с Авдотьей, как сговорились, обе вдруг в схватках. Разрешение и заключение В пошехонских поместьях во все времена роженицы даже дворянских наследников не ездили для родов ни в губернские больницы, ни даже к местным лекарям, а управлялись своими домашними силами и местными, сподручными средствами. Благо, бабка Матвеевна да и Матрёна - обе были опытными повитухами. С помощью заговоров, молитв, мыльца в церкви намоленном да банки моренковской мази скольких крепостных детей на свет Божий из утробы старым пошибом уже много лет они легко вызволяли. Весь их родовспомогательный набор заключался в ведовстве, усердии, опыте и "лёгкой руке". Обычно в случае тяжёлых родов отворяли в церкви большие двери, а усадьбу обходили кругом с иконой. Но то у других. Матвеевна же всё чаще свои собственные обряды чудила, хоть не всегда они, правда, действенны были. Авдотья-то разродилась в раз. Выносила Алёшину дочку - маленькую, ладненькую, миленькую. Матвеевна свечку в руке подержала, чего-то там начитала, да и распласталась Авдотья без слёз и лишнего крику. Всего-то с полчаса роженица потужилась, и девочка, как пробка из бутылки, сама вылетела. А вот у Дарьи плод был от Миши, богатырский. Тут уж началось. Хоть Дарья сама была девицей дородной, с нагулянными на добротных харчах бедрами и мясищами, но сын Мишин весу и размеру был очень уж большого, - вылезти не так просто такому было. Ор был на всю усадьбу слышен. Миша стоял перед дверью в спальню, места себе не находил, волновался. Слышно было из сеней крик невозможный, словно сердце его отцовское ножом режущий. - Умру сейчас, делайте что-нибудь, не могу больше, не сдюжу, - вся в поту и горячке Дарья уже полночи мучилась. Матвеевна с Матрёной и так и эдак уж её обхаживали. Всю уж до пояса взмылили мылом заговорённым. На голову из ковшика воду родниковую лили. Свечки держали, каких только уже заговоров и молитв не начитали. Воды нагрели, полотенец нанесли, но дитё всё не лезет, а Дарья вопит пуще прежнего. Алексея-то к Авдотье позвали, как только она от бремени разрешилась. Он зашёл с благоговением в комнату. Дитё своё на руки принял, и так умилился, что теперь отцом он стал дочери, - аж слёзы сами из глаз полились. - Ты же моя девочка маленькая, ты же моя прекрасная. Светик ты мой нежный, - Алёша самыми нежными чувствами переполнился. При этом Ангелина Васильевна стояла рядом и только в сторону плевала в ряд по три раза. - Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, - вот уж суеверия народные глубоко в русском "психэ" укоренились, ничем их же не прошибёшь. - Не боись, Ангелина Васильевна, отец сам-то свою дочь не сглазит, вона у него глаза-то какие, - лазоревые - такими не сглазишь, - Матрёна зашла было, запыхавшаяся от Дарьиных воплей, Алёшу позвать. - Алексей Петрович, бабка Матвеевна за тобой послала. Мишина роженица всё никак опростаться не может. Беда прям. На тебя вся надежда. Иди скорее уж. - Как, а что... а я что могу? - Алёша не понимал чем он-то сможет помочь. - Иди, светик мой, иди уж быстрее, раз Матвеевна зовёт, значит, знает зачем, - Матрёна уж за руку Алёшу взяла и по-быстрому к другой роженице повела. Миша встретил их у двери, - весь напряжённый, кулак закусил, лоб наморщил. - Мишенька, дочка у нас родилась там! А тут у вас что? - в Алёше играло всё самыми супротивными чувствами, - радость от рождения дочери и беспокойство тем, что Миша сам не свой стоит, крик Дарьи из-за двери слушая. - Скорее, Алексей Петрович, родненький наш, помогай, без тебя не справимся, - Матвеевна выбежала и тут же его в сени утащила, как услышала, что он пришёл. Алёша ничего не понимал что происходит, и был поражён болью, которую он у Дарьи на лице увидел. Да и вся картина перед ним открылась не из лёгких. "Вот же мучение какое. Всё главное в жизни через какую боль ведь порой происходит", - подумал Алёша. Дарья уже к разрыву смертному готова была, ещё немного и уж или она преставится, или плод удушится, али, того гляди, и оба помрут. Вдруг Алёшино сердце сжалось, отжалось, кровь к голове прилила, но при этом вроде как сила какая-то в нём внутренняя на первый ряд выступила. Как заговорённый, по мановению инстинкта он подлетел к роженице, руки на живот ей наложил, и всеми мыслями и силами словно плод на себя стал тянуть. У самого при этом волосы на голове дрожат, пот словно от Дарьи на его лоб перебежал. Дарья орать перестала, задышала ровнее. Матвеевна, Матрёна и Миша застыли в оцепенении - словно мистерию невиданную засвидетельствовали. И пошёл плод, медленно, но верно, - словно цветок распускается. Вызволил сына Мишиного, а Дарья от счастья разрождения аж вскрикнула. Богатырь уродился, с полпуда, не меньше, - такого и годовалого не всегда увидишь. Алёша взял ножки его в руки, вниз головой вскинул, по попке легонько стукнул, как бывалая повитуха (откуда ведь чего берётся в человеке порой в такие моменты), тут уж и разорался новорожденный. Матвеевна тут как тут с ножнами, раскалёнными в печи, подлетела, пуповину перерезала. У Алексея ребёнка забрала. - Всё, Алёшенька, родненький, иди, сделал своё дело, Бог тебя благослави, сокол ты наш ясный, - выгнала Матвеевна поскорее Алёшу и Мишу. Миша, как обухом по голове ударенный, ничего не понимая, держит в руках Алёшу. А тот весь белый, словно сам родил, будто всю боль Дарьину и ребёнка на себя забрал. Вдохнул только тяжело и рухнул без памяти в Мишины руки, - обморок случился. Очнулся он уж только к вечеру следующего дня. В постели лежит, а над ним Миша воркует. Рядом Ангелина Васильевна в креслах с дочкой Алёшиной, а по другую сторону Матрёна с сыном Мишиным. - Очнулся, Алёшенька! Слава Богу! - маменька обрадовалась. Дочку Василиной назвали, а сына - Андреем. Алексей с Мишей счастью своему поверить всё не могли, и как же они раньше без них жили. Жизнь их наполнилась смыслом и делом. Отцовствовать стали осмысленно и с наслаждением, при этом и друг в друге любовь черпая, её детям своим передавая, - словно солнце, свет на всех проливая, и ароматом своей любви благоухая, и всех вокруг одаряя. На этом, дорогие читатели, позвольте закончить первую часть этой пошехонской "голубой" сказки, охватывающей наиболее яркие моменты молодой жизни барина Алексея Петровича Озерова. Будет ли продолжение этого рассказа - точно обещать не могу, но ежели Алёша с Мишей начнут мне вновь шептать в уши, и у автора оттого появится непреодолимое желание осветить и последующую жизнь Озеровых-Йезировских, то вы несомненно первыми об этом узнаете. Если честно, то поначалу я и не предполагал, что рассказ растянется на столько глав, потому как первоначальная идея была ознакомить читателя лишь исключительно с любовной историей страсти промеж Алексея и Михаила, не вникая в подробности быта и жизнеустройства того времени. Но получилось то, что получилось. Читатель мне судья! В любом случае на данный момент с большим удовлетворением и благодарностью своим читателям, которые следили за моим рассказом, ставлю тут точку.
20 ДЕКАБРЯ 2018
|
DAMIRSKI2
|
  МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ
Магазин Sexmag.ru
|
|
Настоящий ресурс может содержать материалы 18+
|
* КВИР (queer) в переводе с английского означает "странный, необычный, чудной, гомосексуальный". |
