КВИР - Оттенки снов и немного смертельно

Оттенки снов и немного смертельно

Воспоминания - вещь спонтанная. То дела недавние вспомнишь, то далекие... Это прямо как во сне: образы наплывают, как хотят. Иногда ножом под сердце.

И ничего не поделаешь: наплывут - не прогонишь. Лишь новыми ощущениями можно вытеснить воспоминания. Но когда новые ощущения иссякают, все повторяется.

Во снах постоянно соединяемся в поцелуе - с ним одним.
- Мы же с тобой единое целое.
И его ответ:
- Знаю, знаю...

Ишь, ты! Не отрицает! Одежда мешает взаимному обвиванию. Во сне тела обвиваются, как и души, и для соприкосновений не должно быть никаких препятствий. Вдруг вижу: он валяется, мятый, на полу в комнате, забитой людьми, как абсолютный шизофреник, со своей неухоженной, торчащей в разные стороны бородой...

D. ушел два года назад, женившись на А., которая давно к нему подкатывала. Нырнул, значит, от меня во влагалище. Никто не верил в вероятность подобной метаморфозы. Это, мол, ненадолго и скоро вернется. Эх... Зачем-то умертвил одним махом и отношения, и себя. Сомневаюсь, что там рай! На прощание карту из колоды наугад вытащил:
- Что там для нас с А.?
На картинке была смерть с косой...

Поначалу было совсем дико и бесприютно в комнате, где мы прожили столько лет. Потом стали появляться одноразовые, двухразовые, многоразовые... Как череда "смертей" и "воскрешений": появится кто-то - воскрешаюсь, исчезает - умираю. Все наши ныряния друг в друга - разве не поиск ее чертог?

Вот и S., последнее по времени явление, одевается во все черное: полупальто, джинсы, - и даже сам темный, будто ее прообраз. И первое, что рассказал - историю, как его душили.
Я только попытался приобнять его, отвернувшегося к стенке, и услышал:
- Э.. за шею не надо.

Рассказ сумбурный, с перемешанными былями и небылицами - что-то не совсем внятное про хозяина квартиры, где он когда-то обитал. Не думаю, что снимал. Когда б он чего снимал! Ищет, где пожить на халяву, и делает все, что заблагорассудится.

Вот и у меня закидоны не заставили себя долго ждать. Вскоре пришел в сильном подпитии и весь в слезах - после выяснения отношений с "бывшим". А до этого по мобильнику уговаривал принять троицу: его, "бывшего" и нынешнего любовника "бывшего" - чтобы всех "мудро рассудить". Я чего, нянька соломонова, что ли?!

Вел себя шумно, слезно обращаясь ко мне за моральной поддержкой - в ответ я умолял его говорить тише, ибо была глубокая ночь, а в нашей мирной питерской коммуналке принято уважать покой соседей. Кое-как удалось уложить. Он лег, уткнув лицо в ладони согнутых в локтях рук. На мои просьбы лечь нормально отвечал:
- Я так засыпаю!

"Понятно, крыша поехала... Лишь бы больше не шумел..." - я оставил его в таком положении и присел за компьютер, чтобы отвлечься, успокоиться и прикинуть, долго ли я выдержу очередную "жизнь-смерть"... Когда он, наконец, уткнулся в подушку, я тоже прилег, устроившись рядом, и, только задремал - вдруг удар кулаком по матрацу и громкий выкрик:
- Дурь! Дурь! Страшно!
Потом - конвульсии по всему телу и снова затишье.
"Ни хрена себе, - забеспокоился я, - да, у молодого друга никак белая горячка..."

Я, в конце концов, задремал, но крепко не спалось. И все "удушение" в разных видах снилось.
- Ты! - наезжал на S. грузный неопрятного вида мужчина, - если бы ты не пил каждый день, давно бы рассчитался.
- Самому нефиг пить, - огрызался S.
- Ах, ты, сучонок! - громадина схватил S. за грудки, но тот как волчонок крепко взялся зубами за первый подвернувшийся палец скандалиста.
- Ты меня укусил! - загромыхал укушенный.
- Не трогай меня! Я сейчас же съезжаю! - остервенело рычал взъерошенный волчонок.
- Нет! Сначала заплатишь!

Тут в своем "ночном кино" я увидел совсем нечто невероятное. У "великана" начался процесс, который не принято описывать в отечественном искусстве. В этом отечестве вообще все так странно, какое-то зазеркалье, ей богу! Все думают об одном и том же, а эрекцию порнухой считают. Как будто несется по всем весям истошный вопль Червонной королевы, но не "отрубить голову!", а "отрубить пенис!"

Великан уже вовсю размахивал топором, похожим на тот, что использовали в средневековых казнях - и топором являлось не что иное, как его восставшее причинное место. В одно мгновение он подмял под себя рычащего мальца.
- Ну, что? Вот так любишь, а? - выкрикивал разошедшийся детина, зачем-то шлепая яйцами о маленькие ягодицы S. Топор при этом с безумной скоростью увеличивался в размерах. И, когда дорос почти до потолка, со всей силы саданул по тонкой шее S., которую до этого крепко сжимал разбушевавшийся мужик, сидя на заднице бедного S. Голова в миг отлетела, чмокая кровавым ртом... Покатилась по полу.

Далее - полный сюрреализм. Вот она уже катится по дорожке в парке вдоль скамеек, на которых сидят угрожающего вида парни, похожие на футбольных фанатов, и орут: "Бей ее кроссовкой! Бей в рот! На хрена ей зубы?" Я бегу следом, а она все катится и не остановится.

- Ой, мама, смотри: колобок! - маленькая девочка выбежала с детской площадки, показывая пальчиком в сторону дорожки.
- Какой же это колобок, доченька? Это голова Горгоны, - отозвалась мамаша, возвращая девочку на площадку, - не смотри, от ее взгляда можно превратиться в камень.
- Какое артистическое личико и без туловища! - всплеснула руками дамочка, прогуливавшаяся меж деревьев под ручку с другой дамочкой.
- Так, наверное, кино снимают, - предположила другая дамочка.
- Ох, уж кино нынче - один возврат! - коряво проворчала бабуля с ближней скамейки, - днесь как-то решила сходить. Сказка, думаю - "Нимфоманка". А там... Стояк у мужиков показывают. Да еще у негров. Здоровенные такие шишаки!
- Позвольте! - вмешался профессорского вида старичок, потихоньку ковылявший мимо, - "Нимфоманка" посвящена смерти. Молодые-то думают, что бессмертны. А вот девчонка увидела смерть отца, да еще с выделением последних фекалий, и чувственную блокировочку получила.

Тут я вскочил, приподнявшись на тахте, и вдруг вижу: у S. опять конвульсии, и он со всей силы потрясает маленькой попкой, поднимая и опуская ее, как будто его кто-то трахает.
- Вот пизда! - вырвалось у меня.
Наконец, парень затих, уткнулся губами в мою шею и простонал:
- Если бы я был с тобой, в жизни все было бы нормально...

Так и чего бы не жить? Настоящее-то слово пробилось сквозь муть пьянок, задов и писек. Слово, как известно, было в начале! И все последующие слова об этом же: могли бы быть в раю.... Но с кем поведешься, такие и сны обретешь.

Иллюстрация Сергей Совков.

17 ИЮНЯ 2015 АНДРЕ ГАЛИНИН

Ссылка:

Смотрите также