Мне не двадцать, и это не возраст, а форма. На новую жизнь собрана звенящая мелочь в порванном кармане, и я продолжаю оставаться собой.
На столике полная пепельница, у кровати полная пепельница, жизнь - полная пепельница, и это - мой вклад в борьбу за здоровый цвет кожи.
Каждое утро у подъезда меня встречает голодный кот, и это самый постоянный партнер за последние несколько лет.
Эта недолгая жизнь стреляет заплесневелым конфетти и не перестает радовать напором. Она пробует на прочность, я пробую на прочность. Так мы терпим твердые предметы.
На столе крем от морщин, и это - откровение. Уже легко в толпе теряется мой свежий запах, а Тверская, будто не заметив, продолжает диктовать тенденции моды и рдеть, изучая кукольные лица юных мальчишек, попарно мнущихся у новомодного кафе.
На столике пульт от телевизора, и с экрана машет очередная звезда. Упадет? Не упадет?
Так сложно найти повод, чтобы проснуться и встать с постели. Так странно потерять сон, увидев нового компаньона у, казалось бы, безнадежного знакомого. Так страшно влюбиться в него. Так больно молчать.
На столике телефон с непрочитанными запросами в восьмерки. На столике пригласительный билет в клуб известного содержания. И жизнь встала на перекрестке с расширенной встречной.
На столике механические часы. И зреют однополые, однобокие ягоды. Варятся в собственном соку. Под небом индиго, c обложки индиго.
На столике новая жизнь со старыми картинками. И я начну с малого. Я подберу кота. И выкину за ненадобностью пудру тон в тон.
Я привыкаю к неровности своей кожи. Форма. Парадная дверь души. Я подберу кота. Пахнет дождем, и через час родится новый день.
На пороге входной двери бархатное мурлыканье. Он пришел сам.
"Выйду на улицу, гляну на село!": "Мамба" исключает гей-знакомства из фильтров
МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ
