 |
|
Оля
Он и сам не из нефтяных принцев, даже на сигареты не всегда мелочь в кармане водилась. Но вот как-то не готов он оказался к такому повороту, словно ему обещали отвязанную вечеринку в борделе, а привели в сиротский приют на утренник.
 Жизнь никогда не бывает справедливой. Для большинства из нас так оно, пожалуй, и лучше. Оскар Уайльд - Ты уже уходишь? - шепотом спросил Олег, прикрываясь простыней как девчонка. Он перебирал пальцами складки ткани и прятал глаза. - Угу, - коротко и просто ответил Рома, застегивая последнюю пуговицу на рубашке. - Я думал, ты до утра останешься... - Зачем? - Ну, не знаю... - Слушай, Олег, завтра с утра на учебу, вечером работа... в общем, мне еще лекции из дома забрать надо... Так что, все равно домой ехать. Извини... - Оля, ты уже дома? - из-за тонкой перегородки послышался старческий голос. - Да, - вздрогнув, громко отозвался Олег и уже шепотом добавил: - Бабуля проснулась... Он отбросил простыню и стал судорожно одеваться. - Она называет тебя Олей? - недоверчиво хмыкнул Рома, глядя, как Олег прыгает на одной ноге, пытаясь натянуть трусы. - Оля, ты не мог бы принести воды? - снова все тот же дрожащий голос, который в конце сорвался на свистящий кашель. Тогда Рома резонно решил, что если уж не получается тихо, то надо делать хотя бы быстро. Да и лень было тратить время на длинную прелюдию. Он сразу скинул одежду, Олег - тоже. Рома плюхнулся на спину, а Олегу ничего не оставалось, как пристроиться между его ног. Потом Рома уступил ему место на узкой кровати и вошел в Олега сзади... Вот и все предварительные ласки. Олег тогда вцепился в подушку, сдерживая законное желание взвыть от боли, но Рому это не смутило. И он размашисто стал долбить сзади, удерживая своего нового знакомого за худые жесткие бедра. Вот тогда-то кровать и завизжала как двуручная пила на лесоповале. Когда Рома кончил, было уже не до нежностей: дико хотелось пить, еще немного выпить и покурить. Воздух в комнате сухой; не сильно, но отчетливо пахло лекарствами и бедностью. Если бы Рома знал, что все произойдет именно так, он бы ни за что не согласился на такую романтику. И не успев отдышаться, он стал суетливо одеваться. Оставаться не было ни смысла, ни желания. - Да, - нерешительно, но громко отозвался Олег. - Девушка или друг? - Друг... - неожиданно правдиво и с досадой ответил Олег, загнанно глянув на Ромку, который смотрел на него с жалостью. За стенкой молчали. Видимо, пытались сопоставить полученный ответ со звуками только что скрипевшей кровати. Секунды, ставшие вечностью - неловкость уже можно было резать ножом, как масло. Скорее бы все это закончилось. - Так ты принесешь воды? - снова послышался мудрый, но обессиленный голос, не задавая больше лишних вопросов, ответы на которые могли быть пугающими и странными. - Сейчас, - бодро отозвался Олег и снова взглянул на Рому: - Ты подождешь? Я быстро, только бабуле воды принесу и вернусь. Рома хотел сказать, что и сам прекрасно найдет выход, но взгляд у Олега был как у щенка в корзинке на птичьем рынке, и Рома вздохнул: - Ладно, подожду, только ты недолго там... - Я быстро, - радостно повторил Олег и скрылся за хлипкой дверью. Роман остался один. Свет в комнате так и не зажигали, это и не требовалось, на улице перед самым окном горел изогнутый фонарь, пробивая холодным и неуютным светом тонкие занавески. Рома осмотрелся. Комната не видела ремонта последнюю вечность: старая мебель, протертый палас на полу. Даже кровать, на которой они только что предавались ознакомительному грехопадению, была явно из детства Олега. "Он, небось, на ней еще в седьмом классе спал", - с тоской подумал Рома. Как же все глупо вышло! Накатила печаль, Рома решительно подхватил свою куртку и, не дожидаясь возвращения Олега, тихо скользнул за дверь. *** А начиналось все интригующе и многообещающе. - Я серьезно! - предупредил Рома, когда они вышли покурить, перед окончанием первой рабочей смены. - Я тоже... - спокойно ответил Олег, глядя себе под ноги и явно смущаясь под пристальным взглядом нового знакомого. - То есть, мы после работы едем к тебе, и я тебя там выебу? - с расстановкой уточнил Рома, все еще ожидая подвоха. - Да, - согласно кивнул новенький. Ежась от сырого холода, он прятал тонкие руки в карманы. Рома жадно облизнулся и затянулся так, словно хотел вложить в эту затяжку все свое нереализованное сексуальное желание. Этот разговор начался как будто в шутку. Рома, когда подкатил к новенькому официанту, и не рассчитывал на успех, но тот воспринял на удивление все абсолютно серьезно и не стал ломаться. - Ты не подумай, я же пошутил насчет того, что ты мне должен... - А я и не думаю, - заверил Олег. - То есть, тебе тоже просто хочется секса? - Да... Больше обсуждать было нечего, Ромка бросил недокуренную сигарету в урну, и Олег, расценив это как жест сигнализирующий об окончании разговора, благодарно поспешил к двери, в тепло. До конца смены оставался час. И за этот час Рома нафантазировал себе все, что смог припомнить из увиденного в интернете в долгие минуты юного и страстного одиночества. Ведь это новое знакомство, как раз и напоминало ожившую фантазию из тех же порнофильмов, где ловкий герой символически спасает жизнь неудачника и тот, хлопая в ладоши от восторга, раздвигает ноги, а там уже все блестит от клубничной смазки. Кто же знал, что Олег проживает со своей бабушкой в этой дыре с картонными стенами! *** Вообще-то Олег был трубач, но труба в ресторанной музыке нынче немодный инструмент - не-кон-ку-рент-но-спо-соб-ный. Другое дело - саксофон, гитара, рояль, в конце концов. Даже у барабанщика больше шансов найти себе работу. Потому, после очередного выступления, руководитель их бесславной группы, пряча глаза, но вполне решительно сообщил, что трубач коллективу больше не нужен. Рома как раз стоял недалеко - убирал столик и невольно подслушал этот короткий разговор. Ему стало жаль парнишку, которого только что уволили, и он с сочувствием и любопытством посмотрел в его сторону. Когда тебя вот так вот вышвыривают, даже не пытаясь смягчить сказанное, мало кому удается скрыть свою растерянность. Вот и Олег тогда выглядел жалко. А потом он вдруг шагнул к Роме. - А у вас в ресторане официанты не требуются? - Не знаю, - растерялся Рома, - подожди, я сейчас у администратора спрошу... Так Олег и попал в ресторан. Рома поздравил его с новой работой и, похлопав по плечу, сообщил: - Это, конечно, не ёперный театр, но тарелки здесь тоже есть, правда не медные, а фарфоровые. Поздравляю с новой работой! Теперь с тебя причитается... - Я сегодня без денег... - виновато пожал плечами Олег, - можно я потом отдам? Разумеется, Рома шутил, никаких денег он брать не собирался, но серьезность новенького подстегивала шутить дальше и грубее: - Ну, если денег нет, натурой взять могу. - Хорошо... Рома нервно хохотнул, словно оценил ответную шутку, но новенький и не думал смеяться. А потом... потом был тот самый разговор на улице с сигаретой, а еще чуть позже ветхое жилище Олега, скрипучая кровать и всепонимающая больная бабушка... Хотя, дело вряд ли в ее понимании, более вероятно, что у нее просто не осталось сил, сопротивляться этому миру. *** Вынырнув из темной парадной и оказавшись на улице, Рома вдохнул полной грудью осеннего влажного воздуха. Рома никак не мог разобраться со своими чувствами. Его словно раскололо надвое. Чего греха таить, этот трубач ему сразу понравился, в нем сочеталось несочетаемое: скромный, но безбашенный; робкий, но смелый; худой, но стройный; симпатичный, но несчастный. А его квартира... и этот голос за стенкой... По отдельности такие мелочи не имеют большого значения, Рома и сам не из нефтяных принцев, даже на сигареты не всегда мелочь в кармане водилась. Но вот как-то не готов он оказался к такому повороту, словно ему обещали отвязанную вечеринку в борделе, а привели в сиротский приют на утренник. Рома быстро шел по пустой улице и злился. На кого? Не понятно, никто ему не обещал лепестков роз, шампанского и кровати в форме сердца с зеркалом на потолке. Видимо, оставалось злиться только на себя, он сам подкатил и сам же все нафантазировал, а теперь расстроился. А по сути, ему обещали секс и обещание сдержали - секс случился! Даже, надо признать, неплохой секс... Но на душе все равно было гадко. Роман запрыгнул в такси и уставился в окно. Машина аккуратно объезжая кочки и ямы наконец-то выехала на широкий яркий проспект, а мрачные мысли не отступали. Сейчас бы вспомнить сладкие секунды, когда с силой сжимал аккуратные ягодицы, но перед глазами почему-то всплывала ветхая комната. Это жилище не молодого парня, а пристанище древнего старика, словно все в этой квартире и люди, и вещи доживали последнее. Да, конечно, Олег не виноват в том, что Ромке, что-то там показалось. Но было еще кое-что неприятное в этой истории: не покидало гадкое чувство, что все-таки это был не просто секс по обоюдному желанию, а та самая расплата за услугу; словно с ним, с Ромкой, вот таким образом рассчитались. И сколько ни уговаривай себя, что это была лишь шутка, которая неожиданно обернулась поспешным соитием, внутри неприятно свербело. В любом случае, после такого, друзьями уже не стать. *** С тех пор прошел месяц. Все это время Рома избегал Олега, и даже втайне стал ненавидеть его за то, что тот своим присутствием напоминал о том первом вечере. Но к счастью, Олег быстро и тихо растворился в небольшом коллективе и в друзья к Роме не лез, впрочем, как и к остальным - держался особняком. Работал официантом, а когда неожиданно уволилась посудомойка, Олег добровольно взялся ее подменить, да так и остался в мойщиках, чем немало всех удивил. Так себе карьерный рост - никто из официантов не променял бы свои чаевые на грязные тарелки, но Оля и тогда не расстроился. Складывалось впечатление, что ему вообще безразлично каким способом зарабатывать деньги. "И швец, и жнец, и на дуде игрец", - с досадой вздохнул Рома, узнав о решении Олега мыть посуду. Во время перерывов Олег читал потрепанную тонкую книжку в мятой желтой обложке или просто сидел в одиночестве, задумчиво глядя куда-то вдаль. Словно видел что-то, чего другие разглядеть не могли. Было в нем что-то... временное, неосновательное. Как будто, вот сейчас он домоет эту гору посуды и побежит на свой сольный концерт в филармонии и больше никогда сюда не вернется. Наверно, тогда бы Рома за него порадовался. Вот, честно! По крайней мере, не пришлось бы сталкиваться с ним каждую смену и больше не мучили бы тревожные воспоминания и мысли. Но, увы, никуда Олег не уходил, а все так же мыл посуду и ни на что не жаловался. Однажды, сам того не заметив, Рома при всех назвал Олега Олей, наверное потому, что слишком часто о нем думал, и про себя так его и называл. Но теперь он сказал это вслух, нечаянно, но услышали повара и дружно заржали. Они сыпали плоскими и сальными шуточками, заподозрив Рому в тайных чувствах, и забыли об этих шутках уже через пять минут, а вот имя Оля с тех пор осталось с Олегом навсегда. Все-таки оно ему подходило. А он опять не огорчился и вел себя как раньше. А Рома чувствовал вину еще и за то, что разболтал чужую тайну. И как-то раз после смены, когда все остальные ушли, Роман задержался. Дело в том, что Оля, став посудомойкой, обычно уходил последним, ему уже даже ключи оставляли. Никогда Рома не видел такого, чтобы администратор доверяла посудомойщику закрывать заведение на ночь. Хотя, почему только посудомойщику, она вообще этого никому не доверяла. Но Олегу почему-то верила. Ресторанчик закрывался в час ночи плюс десять минут на уборку зала. А вот чтобы перемыть грязную посуду, на это требовался час, не меньше. Потому, когда все уходили, Олег еще долго продолжал механически складывать вымытые фарфоровые тарелки в стопку в опустевшем ресторане. Свет горел только в его закутке, где всегда было влажно и душно. Рома в нерешительности стоял в темном коридоре, глядя на этот прямоугольник света. Помедлив немного, он все-таки вошел. Оля как раз домывал последние тарелки, увидев Рому, он не удивился и не обрадовался - вид у него был усталый. Он безрадостно коротко улыбнулся, вытер о плечо щеку, подхватил очередную стопку чистых тарелок и переставил ее на соседний стол. Оглядел комнату, желая убедиться, что перемыл всю посуду и закрыл кран. Шум воды стих, наступила тишина. - Привет, - нарушил молчание он, вытирая руки. - Привет... - эхом отозвался Рома. Снова повисло молчание. Олег устало прислонился к столу и вопросительно, но вовсе не требовательно уставился на Рому. - А ты сколько учился на своей дудке играть? - все-таки спросил Рома. - Ну, если музыкалку не считать, то три года... - не удивившись вопросу, ответил Оля, а в общей сложности уже лет десять играю... - И не обидно было так легко от этого отказываться? - Нет... то есть, да, просто я к этому уже давно готов был. Мне всегда говорили, что музыка - это не профессия... - Неужели никаких вариантов? - Ну почему, в театр звали, но там гастроли, а это мне не подходит - бабушку нельзя надолго оставлять, она меня вырастила. Поэтому, пока здесь... - Деньги нужны? - сочувственно спросил Рома. - А кому они не нужны? - резонно заметил Олег. - И труба мне денег не приносит. Так что, музыка подождет, когда-нибудь потом, если захочется... - А почему в официантах не остался, если деньги нужны? - У меня врожденный порок сердца - целый день на ногах с подносом, по залу бегать оказалось для меня сложновато... А здесь, на мойке, хоть присесть можно, если захочется. - Как порок сердца?! А операции там разные... - На них очередь большая, люди годами ждут. - Ну, это же все равно лучше, чем вообще ничего не делать! - Да я записан, летом моя очередь должна подойти... - устало улыбнулся Олег. - У меня не самая плохая ситуация, могу и подождать. - А если платная операция? - У меня таких денег точно нет, - усмехнулся Оля, - да и куда торопится, говорю же, не все так плохо, просто надо быть немного аккуратнее и все... - Да, все в этом мире из-за денег... - философски заметил Рома, - без них никуда... - Ты же тоже не из-за любви к подносам здесь работаешь... - Это правда, - согласился Рома. - Слушай, ты извини меня... - За что? - В первый день, помнишь... Я сбежал... я наверно должен был сразу предупредить, что все это несерьезно... - Ну, это я и сам уже понял, - не глядя, ответил Оля, снял фартук и повесил его на крючок. - А чего решил через месяц извиниться? - Не знаю... - Хочешь повторить? - без укора, равнодушно спросил Оля. - Нет, я просто... - смутился Рома. - Может быть потом когда-нибудь... Если ты не против... В общем, мне идти надо... - Иди, - пожал плечами Оля. Но Рома не ушел. Вместо этого он помедлил секунду, сделал шаг ближе и присел. Аккуратно расстегнул Оле джинсы и, не встретив сопротивления, стянул их до колен. Без лишних нежностей, буднично, словно делал это ежедневно, запустил в рот его член. Член быстро увеличивался, Рома закашлялся, потому что не рассчитал глубину, но не остановился. Оля не шевелился; стоял, запрокинув голову, все так же прислонившись к металлическому столу. Все произошло быстро и энергично, без лирических отступлений, передышек и заминок. Прилежно проглотив все, что сумел добыть своими стараниями, Рома встал и, опустив глаза, стыдливо вытер губы. Ушел он, молча, оставив Олю со спущенными штанами. Почему так поступил Рома? Это был не просто минет, это был жест готовности начать все сначала или хотя бы оправдать свое поведение при первой встрече. Так сказать, извиниться не словом, а делом... Рома устал мучиться от застарелого чувства вины, которое как непреодолимое препятствие мешало проявить симпатию к Оле, это самое чувство даже не позволяло просто забыть. Рома не мог выбросить несостоявшегося трубача из головы, но и не мог подойти к нему. Видимо, это все-таки была влюбленность. А когда люди влюблены, они совершают странные поступки, такие, как в этот вечер. Но после того дня ближе они не стали, как и прежде, коротко здоровались при встрече, в остальное время хранили молчание. Рома все ждал, что Олег подойдет сам, после случая на мойке - это было бы логичным, неважно зачем подойдет, пусть хоть про погоду спросит, и уж тогда они точно смогут попробовать все сначала. Но Оля не подходил, в перерывах жевал бутерброды, хотя для персонала были бесплатные обеды. Читал всю ту же дурацкую желтую книжку, и что в ней такого, что ее можно читать беспрерывно? В общем, Рома злился, но держался и сам больше на разговоры не напрашивался. Жизненный опыт нашептывал, что не стоит быть излишне настырным и торопить события. А потом все как-то притупилось, перегорело. Рома устал страдать. Да и ближе к праздникам работы заметно прибавилось и стало не до влюбленностей. "Вот, сдам сессию, - думал Рома, - отгремят новогодние корпоративы, тогда и решим, что делать дальше". Но жизнь внесла свои коррективы. На новогодней вечеринке, когда все уже были захмелевшими, и гремела музыка. Оля неожиданно для всех, выключил звук, чем сразу привлек к себе внимание разгоряченных сотрудников. - Извините, - слегка смущаясь, сказал он в наступившей тишине. - Я очень рад работать с вами... - Мы тоже рады работать с нами! - Кто-то из зала попытался пошутить. Хихикнули девушки. Оля коротко улыбнулся и спокойно продолжил: - ...И мне хотелось бы сделать для вас всех подарок. Рома замер, с самого начала, как только он увидел Олю одиноко стоящего перед подвыпившим коллективом, ему сделалось неловко за него, он не знал, что собирается сделать Олег, но почему-то был уверен, что хорошим это не закончится. Шуток из зала больше не последовало, все с любопытством ждали, чем же их может удивить незаметный мойщик посуды, а Олег спокойно нагнулся, открыл черный небольшой футляр и достал свою блестящую дудку. Сделал смешное движение губами и приложил к ним трубу. Через секунду над залом осторожно и бережно полилась мелодия. Удивительно знакомая, и в то же время, совершенно точно, Рома не слышал ее раньше. Такую он бы запомнил... Рома все еще переживал, что кто-то из присутствующих может небрежно оборвать робкую музыку, это ведь так просто - всего одно неосторожное слово, но все молчали. А мелодия все смелее заполняла зал какой-то пронзительной чистотой и позабытыми мечтами. Тихие ноты сменились яркими и словно подхватили и позвали за собой в даль, взвились птичьей стаей и тут же рассыпались, как прибрежная морская волна. Рома уже не боялся и не переживал, он позабыл обо всех своих страхах. Он просто наслаждался бархатистым певучим звуком, от которого бежали мурашки. А Оля стоял, прикрыв глаза, почти неподвижно, стройный, в белой сорочке через которую едва просвечивала кожа, и только тонкие пальцы изредка взлетали над блестящими клапанами инструмента. Вдруг мелодия стихла, неожиданно, без всякой подводки и коданса, словно оборвалась, уступив место повисшей тишине. Через секунду зал взорвался настоящими аплодисментами. Рома даже вздрогнул от неожиданности, он и подумать не мог, что его весьма циничные коллеги, такие же как и он сам, смогут по достоинству оценить услышанное, но все действительно хлопали так, будто стояли не за накрытым столом второсортного ресторана, а в партере театра. Оля счастливо улыбнулся, коротко поклонился и спрятал трубу в футляр. Снова грохнули музыкальные колонки, зазвучали разудалые новогодние песни, под которые принято напиваться последние десять лет в любой компании. И гости вернулись к еде и выпивке. Увы, зрительская симпатия и восхищение слишком мимолетны. Рома дождался когда Олег останется один и подошел. - Это было здорово! - восхищенно сказал Рома. - Ты настоящий талант! Тебе обязательно надо на большую сцену... - Нас, таких талантов, каждый год по сто штук из музучилища выпускают, - усмехнулся Оля. - А большая сцена, на самом деле, очень маленькая, иногда даже на двоих места не хватает... - Все равно, надо! - упрямо заверил Рома, - это было очень круто! - Спасибо, - улыбнулся Оля, - рад, что тебе понравилось. Рома кивнул и уже развернулся, чтобы уйти, но Олег его остановил. - Слушай, Ром, а я тебе больше ничего не должен? - В каком смысле? - Ну, помнишь, первый раз... - Я же извинился... - растерялся Рома, - конечно, ничего! Да и тогда... - А может, все-таки должен? - хитро и с нажимом перебил Олег. - Ну или хотя бы можно просто с тобой в кино сходить... И только сейчас до Ромы дошло, что именно хотел сказать Оля. - Хм, - довольно расплылся Рома, - надо хорошенько подумать, мне кажется, что-нибудь можно придумать... и в кино сходить тоже. - Сегодня? - с лукавой и веселой надеждой спросил Оля. - Нет, - вздохнул Рома, - сегодня не могу - с утра зачет, а я вообще не готов, надо хоть учебник полистать. Даже сейчас пораньше хотел уйти... Может, завтра? Как раз после работы и на всю ночь, - и смущенно пряча улыбку, добавил: - обещаю больше не сбегать! - И останешься до утра? - недоверчиво уточнил Оля. - Обещаю! - еще шире улыбнулся Рома. - Ну, тогда я согласен на завтра, - пожал плечами Олег. Как-то вдруг тепло стало от этого разговора. И чего Рома ждал столько времени, надо было раньше подойти самому, и все оказалось бы гораздо проще. На душе почему-то стало легко и светло... - Пока, - и уже в дверях Рома добавил: - А играл ты все-таки здорово! Оля благодарно улыбнулся в ответ. Его лицо так сильно меняла обычная улыбка. Оно становилось совсем мальчишечьим, светлым. Очень хотелось, чтобы у твоего лучшего друга была такая улыбка. *** Зря пугал преподаватель - зачет поставил, можно сказать, автоматом. Видимо, в честь наступающего нового года не хотел портить себе настроение чужими страданиями и тратить время на сонных запуганных студентов. О таком можно было только мечтать! День начался отлично, а вечер вырисовывался еще лучше! Рома нетерпеливо взглянул на часы, ресторан еще не открылся, но может Оля пришел раньше. Это было бы здорово, потому что, тогда нашлось бы немного времени поболтать наедине с ним, пока не пришли остальные. Обычно, когда Рома приезжал на работу, главный вход ресторана был уже открыт. Это удобно, не приходилось огибать длинное здание, чтобы войти через служебный вход. Рома постучал в двери - тишина. Заглянул через стекло, красный индикатор сигнализации не горел, значит, внутри все-таки кто-то есть, и Рома с надеждой еще раз постучал в дверь. Подождал немного, но никакого движения внутри. Рома уже успел замерзнуть пока шел от метро, но в этот раз придется все-таки топать во двор. Так и есть, служебный вход открыт. Рома вошел, закрыл за собой дверь, короткая лестница - четыре ступеньки, узкий коридор до раздевалки, на вешалке знакомая тонкая куртка. Значит, Оля уже здесь. - Олег! - Рома крикнул в пустоту коридора, стягивая свой пуховик. Никто не ответил. "Спит он там что ли", - подумал Рома и направился в мойку, где обычно и можно было найти Олега. Но его там не оказалось, зато лежала та самая желтая книжка, которую часто листал Оля. Рома подошел, взял ее в руки и усмехнулся - "Маленький принц", так банально и все же немного трогательно. То есть, именно эта книга была трогательной, помятая обложка, любовно не раз заклеенная прозрачным скотчем, разлохматившиеся уголки страниц, видно сразу, эту книгу действительно любили. Рома осторожно положил ее на место и какое-то беспокойство царапнуло внутри, вокруг тревожно и удивительно тихо. Почему-то неожиданно захотелось на улицу. Уж лучше бы ресторан оказался совсем закрыт, а Рома бы тихо матерился и мерз под снегом в ожидании открытия. Рома вошел в пустой темный банкетный зал и взгляд почему-то сразу безошибочно наткнулся на Олега, хотя было непросто его разглядеть в полумраке. Оля лежал на полу возле барной стойки, рядом опрокинутый стул, все остальное, как обычно. Поза вполне естественная, будто Оле неожиданно захотелось прилечь, он и прилег, чтобы не спеша рассмотреть потолок... Дурацкое, конечно, желание, но такое ведь может быть! Подойди, беспечно хлопни его по плечу: "Ну, ты даешь! Нашел место, где спать!" И пока Оля растерянно встает, трет сонные глаза; подними опрокинутый стул и все... Все станет как прежде, даже лучше! Неизмеримо лучше, потому что ты уже успел представить и поверить в страшное, то есть, испугаться... Но то самое призрачное беспокойство, которое появилось раньше, теперь настойчиво и монотонно звенело отчаянной тоской, не оставляя не единого шанса. На немеющих ногах Рома, молча, подошел ближе. Выражение лица странное, словно Оле стало очень больно, а потом боль резко отступила и Оля вот-вот улыбнется; уголок блеклых губ так и застыл чуть отведенным в сторону. Вчера, когда закончилась вечеринка, Оля задержался. Оля всегда уходил последним. Как выяснилось позже, он умер от остановки своего ненадежного сердца и пролежал так всю ночь. Если бы Рома остался вчера с ним, могло ли это что-то изменить? - этот вопрос мучил еще долго. И ответа на него Рома так и не узнал.
22 АВГУСТА 2021
|
МАКСИМ ЛИСТИК
|
  МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ
Магазин Sexmag.ru
|
|
Настоящий ресурс может содержать материалы 18+
|
* КВИР (queer) в переводе с английского означает "странный, необычный, чудной, гомосексуальный". |
