 |
|
Окраина
Хорош, зараза! Как же он хорош! Невероятно, несусветно, жутко хорош. Аж зубы сводит, будто от лимона, когда смотрю на него. И не одни зубы - много чего сводит, преимущественно ниже пояса.
 Можно взять его за руку. Можно пихнуть к подоконнику. Вдавить. Пока не опомнится, дотянуться до губ. Раздвинуть ему ноги, прижаться горячо стояком. Кол, да и только. Повезло, что на мне свободный длинный свитер - спасибочки, маман, пригодился твой казавшийся несуразным подарок ручной вязки. А как не смотреть-то, если эта фантастически прекрасная особь мужского пола по имени Герман с репутацией бисексуала сидит двумя рядами ниже меня, справа, почти у прохода, то есть на максимально удобном для его мною созерцания месте во всём лекционном зале. Сиди он выше меня - не стал бы я к радости охочих на перезвон однокурсников постоянно оборачиваться, уж как-нибудь вытерпел бы, хоть и с трудом. Сиди он прямо подо мной - и пришлось бы разглядывать лишь его макушку и белокурую роскошную шевелюру, а восхитительного зрелища красивой рожи Германа я был бы лишён. Ох, этот скульптурный нос, высокая бровь. А левая гладиаторская скула! Всё бы отдал, чтобы эдак небрежно и многообещающе убрать с неё прядь волос, заправить упругую проволоку завитка за ухо Герману и провести по его щеке костяшкой пальца. Чтоб обоих обожгло. А потом лизнуть в краешек головокружительно притягательных влажных губ. И прикусить... - Проектируя все перечисленные выше усилия на направление радиуса, получаем дифференциальное уравнение равновесия диска переменной толщины... Я вздрогнул от внезапно набравшего обороты голоса профессора, недовольного гулом в зале. Вот же обломщик вы, Левон Джансугович, умеете спускать витающих в голубых мечтах студентов на серые гранитные булыжники науки. Тьфу на вас, можно подумать, сами не были молодым и не воображали на лекциях, как в укромном уголке зажимаете какую-нибудь аппетитную однокурсницу. А Герман-то не просто аппетитный, от Германа слюной захлебнуться можно. Лакомый, будто крепкий орешек в ароматном меду. Так бы и схрумкал за обе щёки. Я так живо представил... ну, Германа... э... его самую вкусную часть... у себя за щеками, что даже открыл рот и сглотнул. Профессор зыркнул на меня брезгливо-злобно - блин, а вдруг он телепат?! - и написал на доске какую-то длинную хрень, равную нулю. На допотопной доске - примитивным мелом. Наш Левон, видите ли, приверженец традиций, а бедным студентам разбирай его иероглифы. Вон, Тропинкина строчит конспект как заведённая, язык от усердия высунула. Придётся и мне сделать вид, что старательно набираю за профессором в планшете, хоть и могу всё то же самое сдуть из методички. Шея и плечи закаменели, я, словно ищейка, повёл носом - через два ряда дотянулся запах парфюма Германа. Ни одна курица с нашего курса не пахнет так охренительно! - Наиболее типичным примером является работа стержня, сжатого силами Р. До сих пор для проверки прочности мы имели условие... Какая нафиг прочность, когда у Германа такая длинная, крепкая и нежная, загорелая шея. Ходит в солярий? Я же говорю - засранец! Интересно, в плавках загорает или без? Ягодицы у него белые или оливковые? Его высокие, упругие ягодицы. И тренированный торс. Ни капли лишнего, всё в дело. Картинка, экспонат! И кто-то ведь этот экспонат имеет в своей коллекции. Ох, я б поимел! Мой стержень, как ни пошло звучит, вняв профессорским словам, показал пример безотказной работы, сжатый всего лишь силами воображения. Маман, ещё раз респект за свитер. - Возьмём сечение, - не унимался Левон, - на расстоянии икс от начала координат; ордината изогнутой оси в этом сечении будет игрек, а изгибающий момент равен... Интересно, а у Германа прямой или изогнутый? Нагнуть бы его и засадить с оттяжкой... Белокурая, будто у киношного эльфа, башка качнулась и величественно повернулась. Налево. Вслед за ней двинулись атлетичные, сексуально обтянутые трикотажем плечи. И вот, небрежно скользнув по рядам, взгляд Германа упёрся прямо в меня. Лёгкая улыбка - о поцелуе в эти губы я грежу наяву и едва не кончаю в трусы, точно подросток. Насмехается он, что ли, надо мной? Нет! Подмигивает! Строит глазки!!! Мне?! Я поёрзал и глянул по сторонам. Без сомнений Герман пялится именно на меня. И облизывает нижнюю губу. Слухи о том, что я не прочь замутить с парнями, донеслись и до его сексапильных ушей? То есть вчера не померещилось, что он, прикуривая у меня на улице, прошёлся оценивающим взглядом от ёжика моих волос до ботинок и обратно? Заинтересованным... О боже, сам Герман Дадиани, невообразимый красавец и мечта минимум половины универа (вне зависимости от пола и возраста), обратил на меня внимание? Вот, вот! Снова обернулся. И хмыкнул. Как же он хмыкнул! Словно соткой баксов одарил. В этом хмыке - всё счастье мира, бессонные жаркие ночи, чётки оргазмов, влажные от пота простыни, его бугристые лопатки под моими жадными пальцами, тигриный прогиб поясницы, моя сперма на длинных спутанных эльфийских локонах. Реальность, замри, сука! Пусть у тебя отнимутся копыта, отсохнут крылья. Стой, дай надышаться этим видением! Навсегда запомнить его запах и вкус. Впитать каждой клеточкой то, что может случиться. Но не случится никогда. Потому что через несколько минут прозвенит звонок, закончится эта долбанная лекция. Все как ошпаренные повскакивают с мест и понесутся кто куда. В столовку, в библиотеку, курить, отсыпаться, тусить, бухать, трахаться. И я загляну на кафедру, сдам реферат, потом потащусь домой. Полчаса на маршрутке, двенадцать остановок с двумя пересадками в метро, съёмная однушка на пятом без лифта. Окраина большого города. Окраина жизни. Там меня будет ждать не шикарный высокий блондин с княжьей фамилией и тяжёлыми яйцами, сердцеед, метросексуал и, судя по инстаграму, виндсерфер Герман Дадиани - а Яша Кошкин. Мой бойфренд. Среднестатистический, тощий, лысеющий в свои двадцать три, ниже меня на полголовы, с кавалерийскими волосатыми ногами и рыхлым животиком. У него нос картошкой, похожие на обгрызенную щётку ресницы, кривые резцы и плоская задница, на плече выбиты совсем не гламурные парашют и группа крови. Четырнадцать - тоже ничего выдающегося. Роллам он предпочитает макароны и жареную картошку. Третью зиму ходит в одном пуховике. Его джинсы протёр не Вранглер, а время и наша старенькая стиралка. Он играет на акустической гитаре и пишет песни нуэва трова для своей группы. Жаркие латиноамериканские ритмы, романтика и ветер бунтарства, свободная любовь свободных людей, знающих, что такое честь, и умеющих быть верными. Идеалист, верящий в справедливость и в любовь. В то, что за них нужно драться. И платить. Он обычно пропадает на работе и на репетициях, а вчера затемпературил, поэтому, когда я сегодня войду в нашу квартиру, наверняка застану его спящим под мятым пледом - всю ночь под тридцать девять это не шутки, устал мой Кубинец. Чтобы его не разбудить, закрою дверь на кухню и сварю курицу (надо заскочить в магазин, денег должно хватить) - больным полезен куриный бульон. И заварю чай с мятой, открою банку маминого малинового варенья. Раздену Яшку и натру водкой - оставалась заначка - всего, с ног до головы, даже пятки. Глоток - внутрь. Он будет красный как рак, сонный и вялый. Лягу к нему, обниму, закутаю нас обоих одеялом и не отпущу до утра. А утром он выздоровеет и ускачет в свою автомастерскую, вечером, конечно же, на репетицию. Я приду из универа и буду ждать его допоздна. И уж потом, ночью, не дам уснуть, пока не оттрахаю как сидорову козу. Или сидорову козу дерут? Вот-вот я именно об этом!.. В коридоре, задумавшись, я ткнулся в чью-то вкусно пахнущую, крепкую грудь. Герман. Судя по его игривому взгляду, ткнулся я не случайно - он явно поджидал меня и бросился наперерез. Тряхнул гривой, задрал подбородок, демонстрируя мне беззащитный кадык и крошечную татушку в виде бутона розы на ярёмной, словно подставляясь для укуса: - Я на лекциях Левона едва высиживаю, скукотища, аж задница занемела. Всех наших ветром сдуло. А ты, смотрю, не спешишь. На этаже и правда ни души. Где-то далеко хлопает дверь, по лестнице убегает звук каблуков. Можно взять его за руку. Можно пихнуть к подоконнику. Вдавить. Пока не опомнится, дотянуться до губ. Раздвинуть ему ноги, прижаться горячо стояком. Чтоб от желания сдохли все тормоза. Зарыться носом в шёлк его волос. Пусть стонет, запрокидывая голову, пусть дрожит в моих руках. Рядом пустой зал. На столе. Никто не зайдёт. Не помешает. Не остановит. Или договориться о нормальной встрече, может быть, у него. Или в его тачке. Никто не помешает. Никто не остановит. Его пальцы у меня на ремне. Как бы случайно. Пряжка жжётся через одежду. Я выдавливаю виноватую улыбку и бурчу: - Спешу, Герман. Очень спешу. Пока! На улице встряхиваюсь по-собачьи и бегу по лужам к повернувшей от светофора маршрутке. Моя, успеть бы! Спешу. На окраину лихой, нашпигованной соблазнами и ловушками жизни. Туда, где наш, один на двоих угол и где мне не нужны другие. Я спешу к тебе. И никому, и ничему не советую стоять у меня на пути.
17 ОКТЯБРЯ 2017
|
В ЯБЛОКАХ
Смотрите также
 #ВНЕШНОСТЬ, #ИНСТИТУТ, #ОТНОШЕНИЯ
Lil Nas X рассказал о творческих планах и парнях, которых он предпочитает
9 августа 2023
Романтика мертва: Джоджо Сива и Эйвери Сайрус расстались
22 мая 2023
Сэм Смит и Кристиан Коуэн встречаются: СМИ ищут подтверждение слухам
17 февраля 2023
Актриса Ребел Уилсон запускает приложение для квир-знакомств
16 февраля 2023
Квир-россиянам предложили отпраздновать 14 февраля "День всех (не)влюбленных!"
14 февраля 2023
Итальянский клип о любви русского солдата и украинца вызвал споры
21 декабря 2022
Гей-"Дом-2" запускают на ТВ в Канаде: каждому папочке по химбо
21 ноября 2022
Джоджо Сива встречается со звездой TikTok Эйвери Сайрус
16 сентября 2022
Папарацци застали Люка Эванса с новым бойфрендом
29 августа 2022
|
  МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ
Магазин Sexmag.ru
|
|
Настоящий ресурс может содержать материалы 18+
|
* КВИР (queer) в переводе с английского означает "странный, необычный, чудной, гомосексуальный". |
