КВИР - Одиночка

Одиночка

Если в России геи, по сути, являются изгоями общества и вынуждены терпеть побои, преследования, ежедневные насмешки, унижающие человеческую честь и достоинство, то на Кавказе они могут еще и запросто лишиться жизни.

Аслан (фото публикуется с разрешения героя этого материала)

Причем, опасность для геев исходит не только от посторонних, но и от членов собственной семьи. Такова суровая кавказская ментальность! Ну а как же - ведь они позорят свой род, а позор можно смыть только кровью и никак иначе. Опозоренный род сразу теряет авторитет, уважение и покровителей, без которых на Кавказе не принято справлять ни похоронные обряды, ни торжественные мероприятия... Так было на Кавказе несколько сотен лет назад, так есть и сегодня!

В подтверждение этого я хотела бы рассказать о случае, совсем недавно произошедшем в центре Владикавказа, и свидетелем которого мне довелось стать... Увиденное навело меня на определенные мысли, с которыми и решила поделиться с читателями.

Братья и сестра уже никогда не имели бы авторитета в обществе, потому что им все время бы напоминали о том, что они представители опозоренной семьи.

Набережная, парк... В какой-то момент я вдруг услышала дикие крики, искусственные вопли и громкий смех. Шумные и уже не совсем юные люди, обступив своего ровесника, не давали ему прохода. Гуляющие по парку горожане делали вид, что не обращают внимания на шумную компанию. Я отчетливо видела, что парень лет тридцати, которого они обступили, проходил мимо них, направляясь медленным шагом со стороны Кировского моста.

В какой-то момент мне показалось, что они знакомы с одиночкой, так как несколько минут о чем-то говорили. Но все, что стало происходить в дальнейшем, повергло меня в какое-то оцепенение. Они повалили его на землю и стали избивать, при этом один из них снимал происходящее на телефонную видеокамеру.

Я не знаю, что спасло молодого человека от жестокой расправы. Возможно, со стороны пятиэтажек кто-то заметил этот бесчеловечный акт насилия и пригрозил вызвать полицию. В любом случае драка закончилась, а молодой человек, сидя на корточках, закрыл лицо ладонями. До меня отчетливо донеслись последние слова из компании, которые они адресовали ему, перед тем как спешно ретироваться: "Тебе не место среди нас!!!"

Парень поднялся, стряхнул с одежды сухие листья. Лицо его было разбито. Парень старался не смотреть на прохожих и, дойдя до ближайшей скамьи, стал забивать ноздри краем платочка, чтобы хоть как-то остановить хлынувшую от побоев кровь. Недолго понаблюдав за незнакомцем, я поняла, что он исчерпал запасы тряпок, а кровь продолжала стекать по лицу. Какое-то время я не решалась к нему подойти, но в итоге человеческое сочувствие взяло верх над сомнениями, и я медленным шагом направилась в его сторону.

Достав из сумочки пакетик влажных салфеток, я протянула его незнакомцу, спросив, чем могу помочь. В его глазах была растерянность и какая-то обреченность. Он долго не отвечал на мой вопрос, и за это время я невзначай пробежалась по нему глазами. Передо мной был молодой человек с типичной кавказской внешностью, интересными темными глазами и крепким телосложением. Облегающие джинсы подчеркивали слегка кривые ноги. Пожалуй, единственное, что его отличало от местных парней, это полное отсутствие щетины - гладкая выбритость и очень короткая стрижка, не похожая на те, которые сейчас модны на Кавказе.

Взяв салфетки, он смущено посмотрел на меня. Было видно, что ему неловко, однако в подобной ситуации у него не оставалось иного выбора. Меня удивило, что, несмотря на свою мужественную, в чем-то даже брутальную внешность, он оказался довольно манерным. Я вмиг оценила это качество, как знак великого доверия, и у меня тут же вырвалось: "За что они вас?".

Ответ Аслана, именно так звали парня, над которым учинили расправу в парке, стал причиной нашей следующей встречи, которая состоялась не сразу. Он согласился на интервью только после долгих уговоров и клятв с моей стороны. В конце концов, я умоляла его помочь мне в сборе фактического материала для написания научной работы на предмет гомосексуальности.

В беседе с Асланом я намеренно не употребляла слово "гей"... В Осетии так не принято! Не принято - потому что опасно позиционировать себя, выражая свою ориентацию соответствующей манерой поведения, формой одежды и внешним видом. И вопросы, поначалу, я тоже старалась не задавать, попросив его рассказать все, что он сам считает нужным.

- Когда мне было 6 или 7 лет, мальчики с нашего двора играли в карты с порнографическими фотографиями. Они были не такие, как сейчас, а черно-белые. Мне в отличие от них было интереснее смотреть не на женские, а на мужские тела. Я потом долго прокручивал в своем воображении увиденное, вновь и вновь представлял их мысленно. В 13-14 лет я любил смотреть фильмы, в которых мельком пробегали кадры с раздетыми мужчинами. В советских фильмах почему-то обнаженных мужчин можно было увидеть часто, помнишь, например, "Мимино" или "Паспорт"? Мне они казались по-настоящему красивыми... О своей этой странности я никогда и ни с кем не говорил, даже с самыми близкими друзьями, так как тогда еще и сам не осознавал, что со мной происходит что-то неладное...

Слушая его рассказ, у меня сложилось ощущение, будто в данный момент он не видел меня. Он вновь и вновь переживал то душевное состояние и те ощущения, которые он испытывал в течение всей свой осознанной жизни. Вероятно, в этот момент перед его глазами всплывали картины, которые детально напоминали ему все пережитое.

- Я осознал, что я гей, лет в пятнадцать. Я влюбился в своего соседа. Его звали Алан. Высокий, жилистый, худощавый. Мне нравилось в нем все: красивое тело, ровная осанка, спортивная стойка, легкая походка. Если бы тогда я кому-то рассказал о своем влечении к нему, это был бы позор, который мигом лег бы на моих родителей, на всех членов нашей фамилии. С отцом бы перестали советоваться не только соседские мужчины, но и представители нашего уважаемого в республике рода. Братья и сестра уже никогда не имели бы авторитета в обществе, потому что им все время бы напоминали о том, что они представители опозоренной семьи. Это был бы конец для меня, для моего отца и моих братьев. Поэтому все происходящее со мной я переживал сам и жил в постоянном страхе...

Однажды, выходя с "другом" из квартиры, Аслан встретил на лестничной площадке Зару, которую сопровождал племянник.

Пожалуй, Аслан был открыт как никогда. Ему хотелось излить душу, в которой жили страх и бессилие. Вновь заглянув в свое недалекое прошлое, он вспомнил, что в старших классах сверстники иногда позволяли в его адрес "в шутку сказанные фразы". Не потому, что он внешне чем-то отличался от них. Дело в том, что к 15-16 годам у подростков уже были девушки, у моего собеседника ее, конечно, не было. Где-то в 11-м классе он твердо решил завести подружку, чтобы их считали парой. Подходящую "кандидатуру" он нашел быстро. Ему повезло в том, что девушка была очень скромной и воспитанной по осетинским традициям, поэтому надобности подчеркивать свои "чувства" поцелуями не было, а главное, сверстники теперь не могли догадаться о его ориентации. Так прошло несколько лет.

- Я уже заканчивал университет. Родители все чаще стали поговаривать о том, что им пора уже нянчить внуков. Мать стала активнее присматриваться к молоденьким девушкам в поисках невестки. Отец все чаще заводил со мной разговоры о необходимости жениться. Между тем годы, проведенные в страхе быть обличенным, в какой-то степени начали сказываться на моей психике. Я устал прятаться от самого себя и от людей. Врать себе и остальным. Хотелось "общения" с парнями, но, учитывая, что в наших традициях это смертельно опасно, я впал в отчаяние. Однажды я не выдержал и попробовал вскрыть вены...

Аслан протянул мне свои руки ладонями вверх. Действительно, тонкие зарубцевавшиеся шрамики поперек вен на обеих руках, словно подтверждали его слова и передавали отчаяние, в котором он до сих пор пребывает. Что же остановило его тогда от рокового шага, кто спас его от неминуемой смерти, спросила я. Ответ Аслана меня не просто вернул в реальность, а поверг в очередной шок.

- Нет, ты не подумай, что я психопат или истерик. Я действительно был в таком отчаянии, что готов был проститься с жизнью. Но, живя в России, на Кавказе, мы не имеем права думать только о себе. Если бы я осуществил до конца задуманное, я был бы подобен трусу, сбежавшему с поля боя, и проводить в последний путь которого бы не пришли даже самые близкие люди. Я вновь подумал о своем отце, о своей семье, своем роде, хотя, конечно понимал, что в любом случае жить с таким позором будет невозможно...

С каждым словом его рассказа я начинала понимать, что совсем не разбираюсь в людях. Ведь каждый из нас имеет собственную душевную рану или рубец на сердце. Для одного это издевательства в школе, для второго - неразделенная любовь, для третьего что-то иное. Но то, с какой обузой приходиться жить моему собеседнику стало для меня откровением. Немного отойдя от шока, ну или отпустив нахлынувшие на меня чувства сострадания, я закидала его вопросами. Какие жизненные перспективы он видит в дальнейшем? Как узнали парни, избившие его в парке, о его ориентации? Знает ли он геев во Владикавказе? Что он намерен делать, в конце концов?

- Однажды я обнаружил, что существует сайт знакомств. Зарегистрировавшись, я поставил чужую фотографию, скаченную из Интернета и буквально сразу же познакомился с парнем из нашего города. Мы переписывались какое-то время и после того, как между нами было достигнуто взаимное доверие, я показал ему свое настоящее лицо. В итоге тот парень прислал мне номер своего телефона и мы стали встречаться на съемных квартирах.

Он был намного старше меня и вскоре он ввел меня в круг своих друзей. Не буду говорить сколько нас было, скажу только, что очень мало. Куда больше геев, которые предпочитают не "светиться", так как они напуганы и боятся общественного осуждения и жестокой расправы. Так я стал проводить время со своими новыми знакомыми.

Незаметно мне стукнуло 30. Все мои однокурсники и соседские парни давно уже стали папами. Встречаясь с кем-либо из них, они первым делом спрашивали меня - почему ты не женишься. Учитывая то, что запасы всех моих отговорок уже исчерпали себя, я порой просто кивал рукой, обвиняя во всем невезение на личном фронте. В какой-то момент мне стало казаться, что о моей ориентации стал догадываться отец. "Ты ведь даже не встречаешься с девушкой, - озлобленно и как будто угрожающе он кричал на меня, когда однажды я пришел домой под утро. - Хочешь ты того или нет, но ты должен жениться". Эти слова отца я в очередной раз пропустил мимо ушей, не придав им никакого значения. Однако спустя пару месяцев, когда у меня случился "прокол", мне пришлось смириться с мыслью о женитьбе...

Дело было так! Аслан в течение нескольких лет для свиданий с "другом" снимал посуточно квартиру у одной пожилой женщины - Зары. После первого раза она уже не требовала у него паспорта, так как он хорошо себя зарекомендовал. Изначально Зара из любопытства пыталась выяснить - с кем он проводит время, но потом, когда поняла, что он бывает с "другом" и его не интересуют девушки, даже была рада, что ее квартиранты не тревожат соседей ночными вечеринками с девчонками.

Как оказалось, она рассказала своему племяннику о том, что время от времени сдает квартиру геям, которые, в отличие от остальных, никогда не нарушают покой соседей. Однажды, выходя с "другом" из квартиры, Аслан встретил на лестничной площадке Зару, которую сопровождал племянник. Город наш маленький, республика тоже не большая. Не удивительно, что Зарин племянник оказался близким знакомым Аслана. Одно время они даже учились в одной школе.

Аслан почувствовал тревогу. Как оказалось, не зря. Информация о нем стала распространяться среди знакомых с быстротой "цыганской почты". Ему нужно было что-то делать, иначе бы наступил конец... И тогда, чтобы отвести от себя все подозрения, он решил жениться. Выбор пал на девушку, с которой он общался около года. Она не знала о нетрадиционной ориентации Аслана.

В день свадьбы не обошлось без инцидента. Под вечер один из одноклассников Аслана, находясь "под высоким градусом", стал намекать на слухи, уже ходившие о нем. В тот вечер обошлось без драки, но впоследствии Аслану пришлось обходить стороной знакомых, так как они перестали с ним здороваться. Ему стало страшно выходить на улицу, он совсем перестал общаться со сверстниками, которые шептались, увидев его, а нередко кричали ему вслед унизительные оскорбления. Мысль о том, что "слухи" дойдут до отца, наводила на Аслана неописуемый ужас. Однажды вечером, возвращаясь домой с супругой и проходя мимо компании молодых людей, его попросили подойти к толпе. После унизительных оскорблений ему выбили передние зубы.

Слушая Аслана, я заметила, что у него в горле образовался спазм. Ему было трудно говорить. Обида и бессилие, страх и отчаяние переполняли его. Из его слов я узнала, что через несколько дней его вновь жестоко избили, а о причинах побоев стало известно его супруге. Аслан не стал скрывать от нее ничего, рассказав о себе все. Можно представить состояние девушки, которая была уже беременной, узнав о том, что ее муж - гей. Как теперь ей жить? Что она скажет своим родителям, своим братьям и сестрам, не укладывалось в голове. Наконец, как будет жить ее будущий ребенок с таким "клеймом", которое станет для него настоящим приговором.

- Понимая ответственность, лежавшую на мне, я стал успокаивать ее, заверив, что обязательно что-нибудь придумаю. В любом случае я даже не стал рассматривать возможность отправить ее обратно в родительский дом. И на это были причины: во-первых, она ни в чем не была виновата, а ломать ее жизнь было бы с моей стороны бесчеловечно. Во-вторых, если бы я разошелся с ней, известие о моей ориентации сразу бы облетело весь наш род, и тогда мне была бы заказана прямая дорога в ад. В-третьих, она была беременной. Как я мог оставить на произвол судьбы своего еще не родившегося ребенка? Я уверен, он специально был послан мне Всевышним, чтобы я не сдался, не опустил руки.

То, что мы потом пережили с супругой, я не пожелал бы даже врагу... И я всегда буду ей благодарен за то, что не отвернулась тогда от меня. Сегодня она дает мне силы бороться, терпеть, выживать. Глядя на то, как относятся ко мне знакомые, постепенно узнающие о том, что я не такой как все, мне порой хочется уснуть и не проснуться. Но у меня уже ребенок, мне нужно биться, причем биться на выживание...

Пожалуй, впервые за весь разговор речь Аслана перестала быть эмоциональной. Возможно, он уже смирился со своей участью, которая если не сегодня, то завтра подведет итог всей его жизни. Опасаясь расправы и смерти, устав от унижений и издевательств, намного больше Аслан боялся позора, который ляжет на его отца, на его семью, когда они узнают о том, что он не такой как другие.

Я впервые не могла найти никаких слов, чтобы успокоить человека, который словно загнанный зверь ждет своей недоброй участи. Действительно, найти выход из этого замкнутого круга не представлялось возможным. Он не мог пойти в полицию, чтобы положить конец регулярным побоям. Подобным шагом он мог бы лишь поспособствовать своему скорейшему обличию. Ведь это Россия, Кавказ, где догматизм в отношении геев всегда был консолидирующей идеей даже для заклятых политических оппонентов. Из всего сказанного им я поняла главную мысль - ему некуда бежать, ведь такими, как он, не становятся, такими рождаются. Аслан подтвердил мои догадки о том, что ему уже не на что надеяться, а противостоять обезумевшей толпе ему придется в одиночку.

- Какой выход? Нет никакого выхода! Это тупик! Не сегодня-завтра эти парни, напавшие на меня в парке, закинут видео моих побоев в Ютуб. Зачем? Просто! Чтобы поиздеваться надо мной, чтобы вновь унизить мое человеческое достоинство, чтобы все писали в комментариях гадости. Я ведь отказался от мобильника только лишь из-за того, что мне регулярно приходили угрозы физической расправы, причем даже из соседних регионов. Меня обещали найти и самое безобидное - кастрировать... Только лишь потому, что я не такой, как все. Еще страшнее, что в любой момент об этом может узнать мой отец и тогда меня ждет самое страшное: самосуд, смерть или позорный изгнание из общества, в котором мне не будет места, где меня никто не будет считать за человека. А ведь придя в этот мир, у каждого человека есть права. И самое главное право - это право на жизнь без насилия и преследований. У меня этого права, увы, нет! Это все, что я хотел тебе рассказать...

Аслан замолчал. Подумав о том, что этому парню хочется не просто жить, а жить без страха, подумав, что, возможно, сегодня решается судьба его семьи, его малолетнего ребенка, я твердо решила написать материал.

И несмотря на то, что меня до глубины души тронула личная трагедия Аслана, к сожалению для него, в России сохранение устоев является большей ценностью, чем стремление к личностной свободе. Я уверена, рано или поздно Аслан должен понять, что переломить негодование общества в его пользу, в пользу "человечности и терпимости" представляется невыполнимой задачей.

Да и стоит ли это делать?! Ведь традиционные общества веками создают для себя своего рода защитные фильтры, которые ставят клеймо позора на нарушителей общепринятых норм...

Фото из личного архива Аслана

14 НОЯБРЯ 2014 СВЕТЛАНА СЛАВСКАЯ

Ссылка:

Смотрите также

#ЗНАКОМСТВА, #КАВКАЗ, #КАМИН-АУТ, #ОТНОШЕНИЯ

25 "искусственных" красавцев, фото которых мы бы точно лайкнули

Скажем прямо: надеяться на успех в приложениях для знакомств - это искать иголку в стоге сена. Но представьте мир, в котором мы могли бы разнообразить нашу интимную жизнь с помощью искусственного интеллекта!

Наступает лето! На охоту выходят борцы за нравственность и полиция

"Гормон любви" окситоцин в буквальном смысле лечит разбитое сердце

Раньше считалось, что окситоцин помогает нам испытывать только чувства привязанности, эмпатии и доверия. Однако вырабатываемый гипоталамусом мозга "гормон любви" в буквальном смысле "склеивает", то есть восстанавливает клетки сердца.

"Мы существуем, если говорим". Семь историй камин-аута

Проект "Q-Rated" попросил своих читателей и читательниц рассказать, как они открылись близким и что это изменило в их жизни.