КВИР - Ностальгия

Ностальгия

Почему я вернулся? Наелся - вернулся. Не один такой. Может быть, только самые ленивые и остались.

Нежная и естественная мужественность - наш канон эстетический. У нас всё не так, как у них. Там каждый второй, понятное дело, у кого деньги есть, бежит член увеличивать. Так что наши должны быть маленькие, остренькие - грибы, из-под волос пробивающиеся.

Каждый ищет Клондайк. Когда-то был там. Теперь - здесь. Клондайк всегда за бугром - за шеломянем. Всего там попробовал, благо условия подходящие - вовремя прибыл. Читал лекции. Книги писал. Делал журнал. Потом глянуть приехал. Так и остался. Пока. На двух стульях сижу? Одна - здесь, там - другая? Может быть. Только туда на пустое место приехал. И на пустое сюда возвратился. Пустоту обживаю. Чем сперва занимался? Сюр настоящий. Не жалею. Денег, разумеется, никаких, зато - самая пикантная страница моих мемуаров. Поездил тогда по России и близлежащим самостийным окраинам. Билеты стоили чертову прорву, а сервис... Старого уже не было, а нового - и не будет. За всё, однако, плати. Помните времена, когда от Калининграда до Москвы можно было, не заезжая на заправку, доехать? Нет? Кладешь на заднее сидение мяч с автографами, скажем, спартаковцев, и клюшку - правильно, ЦСКА. Подходит к концу горючее - выходишь на шоссе, голосуешь. Помоги, брат, доехать. Без меня на поле (лед) ребята не выйдут. Голосовать надо было грузовики, для этого "Волгу" под низкооктановый бензин переделывали. О, времена! Там кровью обмажься с ног до головы и ляг посередине шоссе - объедут, хорошо, если в полицию позвонят.

Ну - к нашим баранам. Досиживаю последние дни, назад собираюсь. Встречаю знакомого фотографа, и тот без предисловий зовет меня с ним поработать. Тоже туда невозвращенец. Здесь хоть мерзко, однако родное. Через пару недель развернулись. Офис - в бывшей ведомственной поликлинике. Ведомство упразднили, людей разогнали, оборудование разокрали, кабинеты все посдавали. Нам достался глазной и еще кусок чего-то, куда секретаршу мы посадили. Фотограф - в конце коридора. Конечная станция. Он снимал. Он и платил.

Снимали мы голых русских ребят. Нет, детьми не занимались. Паспорта не проверяли. Рекламу дали - посыпались. Секретарша на звонки отвечала, отметая, кому за тридевять земель добираться: никакой гонорар не покроет. Она - первая станция, я - вторая. Не отсеянные, получившие адрес задолго до назначенного часа являлись. Тут делом чести ее было не допустить ко мне профнепригодных. Потом я в дело вступал. Почти всегда было ясно, кого стоит отправлять на последнюю станцию. У фотографа были свои соображения. Диктовали, конечно, заказчики. Я в тайны заказа был посвящен, но по-настоящему в этом только он понимал.

Тест в моем кабинете. Нежная и естественная мужественность - наш канон эстетический. У нас всё не так, как у них. Там каждый второй, понятное дело, у кого деньги есть, бежит член увеличивать. Так что наши должны быть маленькие, остренькие - грибы, из-под волос пробивающиеся. Подснежники ранней весной. Были такие: до двери готовы на всё, начинали - скрючится, скорчится, в брак уходило. Нет, сами мы браковали. Забугровые принимали всё на ура. Мы не халтурили. Фотограф - мастер. У него даже знатные доярки были похожи на женщин. А тут - чудные пацаны. Девственники попадались. Многие и двинули к нам - себе подобных искали. В родном Засранске поди объяви, мол, я - гей. Лучше сразу - камень на шею. Моя воля, каждому пришедшему баксы бы дал, поцеловал в щечку и отправил домой. Почему? Очень были забитые. Наглых немного, никто из них мой тест не прошел. Возраст? Не спрашивали. В объявлении указали - совершеннолетние, так что никто придраться не мог. А спрашивать - только морока.

У меня отсеивалась большая часть. Главное - быстро спровадить, ласково пообещав позвонить, пригласить, сообщить. С оставшимися надо было возиться. Во-первых, определить, насколько соответствует определению нежная, естественная мужественность, во-вторых, понять, сможет ли фотограф без головной боли работать. В глазном кабинете была темная комната. Там проходили наиболее ответственные часы моей службы. За брак фотограф не то, чтобы ругал, но рассказывал, сколько он наморочился. В темной комнате был только искусственный свет, поставленный так, чтобы понять, как в разных позах смотрится пациент.

С моделью нужен контакт - главная заповедь. О чем говорили? О чем угодно - родители, друзья, важно выяснить, был у него раньше секс и какой. Смеетесь, но попадались никогда еще не дрочившие. Заповедник. Зачем это нужно? Об этом лучше фотографа расспросить. У него на этот счет теория целая. Включая лампу, просил улыбнуться. Ничего нет важнее лица! Остальное фотограф может и сочинить.

Было? Не часто, но было.

Вошел. Очень зажатый. На все - да, нет. Девственник по всему. Ничего не выжмешь. Никуда не годится. Уже завел пластинку: позвоним, сообщим, пригласим. Что-то дернуло. Взгляд! Повел в темную. Включил лампу - рубашку стесняется снять. Снял - руки скрестил на груди. Девочка сосочки свои прикрывает. Из подмышек волосики - чуть-чуть, несмело и сиротливо. Подошел - приласкать. Руки тихонько разжались, развел их - языком к бледным сосочкам. Так и припал ко мне - гладит рубашку и тихонько всё ниже скользит. Но пуговицы расстегнуть не решается. Помог. Снял рубашку - прильнул. На цыпочки встал, чтобы соски наши соприкоснулись. Попочка напряглась, ширинка вот-вот разорвется. Снял с него брюки. Трусы до колен. Черные. И тут он взбесился. Тащит брюки с меня, сделает движение - взглянет, всё ли, мол, правильно. От одного взгляда щенячьего можно немедленно кончить. Тут уж он - на колени, охватил губами - волосы в рот, лижет, словно молоко котенок лакает. Рывком поднимаю - хуеночек-утёночек остренький, головка розовая с капелькой белой. Слизнул, повернул к себе попочкой - опускается на колени, под меня выгибая, шарит, нанизываясь. Смочил, вхожу осторожно - подо мною играет, руки выгибает длиннюще, яйца ласкает. Потом котенок лег на меня, хуеночек в меня запустил. Совершенно в нашей эстетике: нежно и естественно-мужественно. Кончил - слез, посмотрел: у меня снова встает - ртом захватил, языком чудеса вытворяет.

Собралась тогда очередь. Всех отправил дожидаться звонка. Год вместе жили. Нет, фотографу я не отдал. Зачем мальчика портить?

30 ИЮНЯ 2019 М. ЗЛОЧЕВСКИЙ

Ссылка:

Смотрите также