КВИР - Ночные птицы. Зачем богу дьявол?

Ночные птицы. Зачем богу дьявол?

Автор этого романа о Несчастной стране не мог не скрыться за псевдонимом... Любые совпадения с реальностью являются случайными, в том числе географические названия, названия стран, названия организаций.

Хаос - это бесконечные вероятности самоорганизации бесчисленных и бесконечных миров. Хаос не имеет причины, потому что он причина всего. Абсолютная непредсказуемость, непреднамеренность, беспричинность - абсолютное условие самоорганизации бесчисленных, бесконечных и бесконечно сложных систем.

"Я начинаю эти записи не потому, что боюсь забыть. Я боюсь, что об этом некому будет написать. Для кого я пишу? Не знаю. Но чувствую, что должен написать.
Сколько людей осталось на планете Земля? Неизвестно. Сотни тысяч, миллион, десять миллионов... Неизвестно. Очевидно, что счёт уже не идёт на миллиарды. Нас осталось мало...".
Дальше шли каракули, вероятно, - графическое воплощение напряжённой работы мысли.Николай усмехнулся и положил блокнот на стол. Утро набирало силу, Не произошло ничего такого, от чего солнце не должно было подняться.

Никита сладко спал и походил на милого подростка, который мил, пока спит, но проснувшись, становится невыносим. Сколько ему? Говорит, что двадцать четыре, а ведёт себя иногда еле на пятнадцать. Разница в возрасте у них с Николаем небольшая, всего шесть лет, но часто это похоже на отношения молодого отца с капризным сыном.

Они долго выбирали место без тошнотворного трупного запаха. Разлагающиеся тела повсюду. Убирать их некому. Никита зажимал нос и обрызгивался дезодорантом, который захватил из дома: вот поистине непременная вещь в катастрофическом багаже!
- Брось! Ты ещё больше раздражаешь обонятельные рецепторы, - попытался объяснить Николай. - От этого только хуже. Притерпись.
- А ты все знаешь! - огрызнулся Никита.

Но даже если и притерпеться, то ощущение запаха лишь слабеет, он стоит везде и пропитывает всё - одежду, тело, мысли, душу; отбивает аппетит и вгоняет в депрессию больше, чем вид мёртвых тел. В полумраке трупы шевелятся. Это крысы. Их полчища. Запах бесхозной мертвечины возбуждает их, как наркотик. Свежая, лакомая мёртвая плоть в необозримом количестве! Это настоящий крысиный пир. Мухи бояться темноты и урывают своё днём, без устали откладывая личинки, любят трупы постарше, пожиже...

Отказался спать в машине Никита. Это была не истерика, но истерикой все бы закончилось. Он заявил, что не может спать в машине, потому что это не сон, а черте что, потому что Николай храпит, потому что... Какая разница почему! Николай не стал спорить. В их распоряжении был весь город, весь мёртвый город, в который они заехали по дороге в неизвестность.

Ночь провели в несильно разграбленном магазине, так что нашлось, что постелить на пол. В машине было бы удобней.
Присев на импровизированную кровать, Николай осторожно положил руку на плечо спящего ангела во плоти и вполголоса произнёс: - Подъем.
Никита не реагировал.
- Подъем! - это уже был командирский металл.
Никита смахнул с плеча досаждающую руку, словно это проорала она и буркнул: - Отстань.
- Вставай, писатель. А то брошу тебя тут, и читать некому будет.
Издевательское "писатель" подействовало как пощёчина. Никита резко сел, но до конца не проснулся:
- Тебя учили не копаться в чужих вещах?

Проснувшийся ангел превратился в фурию. Никита смотрел зло и непонимающе. Почему он здесь? Кто этот парень? Что происходит? Но сладостное неведение исчезло стремительно. Никита обхватил голову руками:
- Блядь, лучше бы я во сне сдох!
- Глупости, - для порядку сказал Николай, хотя и сам был недалёк от подобных мыслей.

- И даже без утренней эрекции... - попробовал пошутить Никита, но получилось несмешно. Он с тоской смотрел на своего спасителя. Почему они не встретились в обычной жизни? Полусонные глупости промелькнули в голове и растворились в жуткой, разящей трупной вонью, реальности. Подоспела и утренняя эрекция:
- Бросит он меня! Размечтался!

Ледяное спокойствие Николая иногда выводило Никиту из себя, хотя в теории должно успокаивать окружающих в нервной обстановке. Наверное, мало окружающих - один Никита. А может быть Николай равнодушен ко всему? Нет, на равнодушие не похоже. Ещё у него странная манера разговаривать: без знаков препинания и непонятно, то ли вопрос, то ли утверждение? А когда слушает, непонятно - слышит ли? На самом деле все слышит, все видит, все замечает, даже когда погружается в свои мысли. Брутальная скала, а не человек!

***
Первые сообщения в новостных лентах о страшной болезни Никиту не впечатлили. Очередная атипичная пневмония, птичий или свиной грипп. Проходили! К тому же, если ты ВИЧ-положительный, то судьба человечества тебя уже не так волнует, как здорового человека. Вероятно, любая смертельная болезнь превращает либо в святого, либо, как минимум, портит характер. До святости Никите не хватало святости, а с характером всегда были проблемы. Бабка по матери считала, что это от дурной наследственности по отцу, бабка по отцу считала наоборот. Семейка ещё та!

Никиту любили по обе стороны семейной баррикады и без меры баловали. Отец по пьянке в лепёшку разбился на шикарной машине. Никаких воспоминаний о нём у Никиты не осталось, но в семье полагали, что это травмирующая душу ребёнка тема. Вроде бы в три годика он сильно переживал, так переживал, что мать угодила в психушку. Одна из бабушек сообщала время от времени по секрету про психушку, никак не связывая со смертью сына, другая - тоже по секрету - уверяла, что его отец довёл мать до нервного срыва и в итоге сам дурно закончил. Сейчас Никита думал иначе. От нечаянного двойного счастья у мамы поехала крыша - погиб злодейский муж, да ещё и наследство привалило. Мать никогда не скрывала, что вышла замуж из-за денег за бандита. Она красавица. Да и отец, судя по фотографиям, был недурен собой. Внешние данные родителей благополучно перешли к Никите.

После смерти отца дальше было как в песне: "Почему все на свете так странно - папок много, а мамка одна?". По малолетству и неразумению Никита называл двух последовавших отчимов "папа". Но они потерялись в мамином жизненном водовороте, и когда появился третий, он стал просто Димой. Мужик оказался толковый, благородных кровей и с хорошим достатком. Тогда мама ещё была весьма разборчива и чувствительна к материальному положению своих избранников. Дима не набивался в отцы, всегда был занят то работой, то мамой, не жалел денег на две семьи - старую и новую. Никита учился в дорогой школе, отдыхать ездили по престижным заграницам. Чаще всего он был предоставлен на попечение не менее занятых бабушек, одна из которых преподавала французский чуть ли не в разведшколе, а другая была профессором и заведовала кафедрой химии в университете. Поэтому, на самом деле, чаще всего Никита был предоставлен самому себе.

Первое настоящее сексуальное возбуждение Никита испытал в тринадцать лет, увидев иллюстрацию статуи микеланджеловского Давида. Он смотрел на прекрасное мужское тело и у него встал! Нет, с эрекцией проблем не было и раньше, но для этого нужно было потеребить. Яркость испытанного чувства ошеломила его. Став старше, Никита понял, что ничего исключительного, необыкновенного тогда не произошло. Интересно, сколько ещё мальчиков во всем мире в разные времена испытали подобное, глядя на прекрасного, вечного Давида? Никита лишь в их числе. Ханжи и лицемеры, запретите Давида! Он пробуждает в юных душах гомоэротическую чувственность. Фанатики собственной правильности, разбейте Давида!

Подростков мало волнуют социально-педагогические бури. А в борьбе за их нравственность дяденьки и тётеньки ломают полемические копья, принимают законы, ужесточают, профилактируют, спекулируют на детях, передёргивают факты, зарабатывают политические дивиденды. В конце концов, даже искренние начинания воплощаются в абсурдные формы общественно-политической педофилии. Чрезмерная борьба всегда превращается в свою противоположность. И все это происходит в Несчастной стране, где половина из детей, отбывающих своё детство в приютах, сироты при живых родителях. Туда не докатываются раскаты праведного законотворческого грома, поэтому нравы там незамысловаты: девочки бесперечь беременеют, старшие мальчики насилуют младших мальчиков, взрослые пользуются и девочками, и мальчиками. А где-то далеко родители-лишенцы в пьяном застолье вторят высоконравственным дяденькам и тётенькам, соглашаясь, что давно пора. В общем-то, им не важно, что пора - всё пора! А то кощуницы блядские святые храмы паскудят.

В детстве моралетворческое педагогическое насилие взрослых Никиту счастливо обошло стороной. Его тянуло к парням без малейшего внутреннего сопротивления, типа мыслей о какой-то своей неправильности. Если бы кто-то вколачивал ему в голову обратное, то все равно бы тянуло, только с мыслями о своей неправильности и все равно бы их перетянуло.

Никите не было ещё и четырнадцати, когда старшеклассник, на которого он заглядывался, отвёл его в укромное место, поставил на колени и дал в рот. Первого парня звали Вова, и на следующую встречу он пригласил двух своих друзей. Никита не возражал. Так продолжалось с полгода до их выпускного. Троица с удовольствием имела Никиту в рот. Обошлось без сплетен и пересудов. В престижной школе учатся умные детки. Лишние разговоры им ни к чему. Лицемерие и ханжество, почитаемые как воспитанность, социальные ритуалы, заменяющие нравственность - вот главная наука, которую должны были усвоить в первую очередь будущие светские львы.

Никита не остановился на достигнутом и спровоцировал тренера по плаванью на педофильскую связь. Тогда же случился первый анальный секс. Потом был тренер по теннису, страстный парень, которого Никита с удовольствием подростковой жестокости мучил своими капризами. Ох, уж всякие разные душераздирающие истории о совращённых мальчиках, их сломанных судьбах. Никита не верил в подобные журналистские байки, но понимал плачущие в камеру мальчишеские головы с прикрытыми полоской глазами. Если бы всплыли его похождения, то и он под давлением полицейских циников и безумных психиатров, наверное, сломался бы, и ронял бы публичные слёзки на свою как бы глубокую душевную травму. Вот это бы точно сломало ему жизнь!

Интереса ради Никита завёл подругу, как того требовали гетеросексуальные приличия. Было забавно целоваться с ней, изображать из себя галантного кавалера на радость родственникам и учителям, показывая свою нормальность в их понимании. Дальше поцелуйчиков обычно не доходило, но однажды... Никита пригласил подружку домой. Они долго, страстно целовались и это искренне возбуждало. Подружка не сопротивлялась. Никиты задрал ей юбку и стал стягивать трусики... То, что он увидел, отрезвило его на всю жизнь. Потом в каком-то похабном стихотворении Никита вычитал строчку: "Страшна как сумка у бандита...". Именно так! Эрекция исчезла, словно её и не было. Бисексуала из Никиты не получилось. Мальчики! Пусть девочки сами снимают с себя трусики. Пока не станете взрослыми, берегитесь того, что можете увидеть.

Мама прожила с Димой больше, чем с прежними мужьями, и даже с его помощью стала бизнесвумен. Вполне приличная, преуспевающая семья без особых потрясений, сор и склок. Правда, мать совершенно не знала, чем живёт её сын. Изредка устраивала разговоры по душам, Никита выдумывал смешные истории из своей жизни, и они вместе хохотали над ними. Конечно, её смущало, что у сына с некоторых пор нет девушки и многовато друзей, которые частенько остаются на ночь. Но и радовало, что эксцессы юношеской любви обходят семью стороной. Дима все прекрасно понимал, но не вмешивался. С ним Никита был более откровенен, чем с матерью, и ни разу о своей откровенности не пожалел. Дима то и дело без чрезмерных нотаций и педагогического насилия вытягивал пасынка из мелких подростковых передряг, может быть, поэтому не случилось крупных. Бывало и не раз, когда Никита останавливался у границы, за которой шалость могла разрастись до тяжёлого сумасбродства, не из страха наказания, а потому что искренне не хотел потерять доверие и финансовую поддержку отчима. Мама не жадная, но любопытная. Чтобы получить от нее деньги, нужно было тысячу и один раз соврать, отвечая на тысячу и один её вопрос.

Семья развалилась без скандалов. Дима просто ушёл. Никита подозревал, что у мамы своеобразные представления о супружеской верности и вот она хватила через край.
- Не прощаюсь. Всегда рад тебя видеть. Ты знаешь, - Дима хотел ещё что-то сказать, но передумал.
- Неправильно все это. Неправильно! - ответил Никита.
Прочный, надёжный как скала человек уходил, и вместе с ним уходила безмятежная юность:
- Спасибо за все. Прости, иногда я был таким козлом!

А вскоре в доме появился альфонс по имени Толик, хотя лучше бы Тузик. На десять лет младше матери, щеголеватый, самоуверенный, без серьёзных занятий, с невнятным прошлым. Он забывал смывать за собой унитаз, разбрасывал свои вещи, шлялся по квартире полуголый, дурно пах, и набивался к Никите в друзья. Отношения с матерью испортились. Она так и не нашла в себе мужества хоть что-то объяснить сыну. Толик задавал чудовищно бестактные вопросы, комментировал друзей Никиты и заходил в его комнату без стука. Но хуже другое - его похотливый лапающий взгляд. В чем в чем, а уж в таких вещах Никита разбирался.

Нарыв отношений зрел быстро. Обычно дома Никита проходил сразу в свою комнату с демонстративно навешанным на двери амбарным замком, и запирался изнутри не менее демонстративным засовом. Мать, когда увидела эти элементы интерьера впервые, устроила попрёчную истерику. Никита выслушал спокойно и, чётко артикулируя, предъявил ультиматум: если этот её сволочь ещё раз переступит порог его комнаты, то Никита уйдёт из дома к отчиму. Удар ниже пояса. И не последний. Как-то в подпитии Толян улучил момент, когда Никита искал что-то в гостиной, где появлялся редко, подошёл сзади и обнял его. Пьяный вонючий шёпот полился бессвязным потоком:
- Ты цены себе не знаешь! Какой ты... Ты сказка. Я постоянно о тебе думаю. Я хочу тебя. Проси, что хочешь... Боже... Какой ты...

Толян попытался поцеловать Никиту в шею и в ответ получил от него резкий удар локтём в поддых. Очевидно, удар пришёлся от души, потому что закончился неотложкой. У Толяна что-то сдвинулось во внутренностях, спасибо, что не лопнуло. Мать металась по квартире как старая ведьма взаперти. Что ей мог объяснить Никита? Она бы не поверила. Ни за что не поверила бы! Объяснять такое, значит ещё больше все усложнить. И что она нашла в этом Тузике? Ради него она предала любящего и терпеливого мужа, теперь предаёт сына.

Созвали семейный совет. Одна бабушка звала к себе, другая - к себе, Дима - к себе. Какие унизительные предложения для матери, обеспокоенной агрессивностью сына!

- Ладно, хватит. Я думала, вы его вразумите... - мать с укором смотрела на родственников. - Я решила... Куплю ему квартиру. Он уже достаточно взрослый, пусть живёт сам, а пока поживёт в съёмной. Слава богу, не самые бедные.

Не сразу, но квартиру купили. Никите было лень заморачиваться ремонтом, обстановкой, нести бремя собственности, ругаясь с управляющими компаниями, оплачивать счета и ещё неизвестно что! Он свалил всё это на бабушек, а сам жил в съёмных квартирах, что оказалось вполне удобно. Маятник материнского сердца качнулся в другую сторону, как только Никита вышел за порог родительского дома. Все расходы Никиты оплачивались безропотно, а телефонная забота первое время была настоящей пыткой. Но всё устоялось и притерпелось...

Фото Vladimir Agapov

Продолжение в следующую пятницу, в полночь.

Полностью роман можно скачать по ссылкам:

Ночные птицы Зачем богу дьявол