КВИР - Ночные птицы. Зачем богу дьявол?

Ночные птицы. Зачем богу дьявол?

Автор этого романа о Несчастной стране не мог не скрыться за псевдонимом... Любые совпадения с реальностью являются случайными, в том числе географические названия, названия стран, названия организаций.

Продолжение. Начало здесь.

Николай олицетворял, всё чего не было в молодости у академика. Кроме того, недоступен как царство небесное, язвителен, талантлив.

Свою сексуальную нужду Николай справлял с подружками медсестричками из поселковой больницы. Сексом они занимались втроем. Лесбийский подтекст отношений подружек удерживал их от драки за мужика, хотя соперничество иногда и случалось. Когда в постели две девушки и один парень - подтекст всегда лесбийский. Когда в постели два парня и одна девушка - подтекст всегда гомосексуальный.

Николай не отдавал предпочтение ни одной из подружек, избегал серьезных отношений, групповая связь его вполне устраивала. Еще бы, нет! Есть ли мужчины, которые от этого откажутся? Другое дело, что не у всякого сил хватит. Сексуальным гигантом Николай не был, но имел терпение, которого хватало на обеих. А заканчивал обычно в зад одной из своих сексуальных игрушек. Они ему не отказывали, хотя удовольствия при этом не испытывали. Анальный секс - не для женщин, но любой сексуально активный мужчина мечтает трахнуть свою подружку в задницу, хотя не все в этом признаются. Импотенты и моралисты - не в счет.

Неожиданно в части появился Мамонтов. Он не хотел, чтобы это выглядело, будто он приехал на поклон, но именно так это и выглядело, и было так, по сути. Программа "шлём" застопорилась. Написать сколько-нибудь серьёзную Карту воздействия не получалось. Получались гаммы, иногда даже песенки, но не более. Когда Мамонтов решил рискнуть и запустить ещё раз основную Карту, оказалось что у него не козырный туз в рукаве, а фига в кармане. Но академик приехал не разборки устраивать, а для того, чтобы прийти к компромиссу. Он сообщил, что руководство приняло решение вернуть Николая в программу "Шлём". Посетовал, как непросто было этого добиться после всего, что случилось. Расчёт точный: проблемное состояния Николая и его уверенность, что ключ к разгадке - это "шлём". Но не сработало.

- Да, я переписал карту, - Николай отбросил игру в "не называй вещи своими именами". - Сейчас вы предлагаете мне вернуться и снова написать её для вас, а в обмен я получу шанс преодолеть трудности, что тоже вам на руку, и поможет избежать ошибок в дальнейшем.

- Я предлагаю тебе дело, которое ты любишь. Заметь, - Мамонтов погрозил пальцем, - я тебя ни в чем не упрекаю. Я не собираюсь копаться в мотивах твоего поступка. И не советую тебе гадать о мотивах моего поведения. Есть то, что называется "мотивы для всех", на этом уровне следует остановиться. Так поступают благоразумные люди, которые хотят в жизни чего-то добиться. Я не торговаться приехал, хотя мы прекрасно понимаем, что за все приходится платить. Надеюсь, на твоё благоразумие и рассчитываю на корректность.

- Сладко говорите. Если подумать... - Николай сделал вид, что задумался. - Шанса вы мне не дадите. Вы уже лишили меня всего, чем я жил, о чём мечтал, что планировал.
- Стоп! - Мамонтов перебил Николая. - Всему есть предел. Ты меня не услышал. Думаешь это сделка? Не договоримся - разойдёмся? Ошибаешься. Не ставь и себя и меня в безвыходное положение.
- Пугаете. Интересно, - Николай что-то представил себе и усмехнулся. - Дырки в голове сверлить будете.
- Если ничего другого не останется, то буду! - Мамонтов снова погрозил пальцем. - Надо же как-то тебя лечить? Друзей в беде не бросают. Все всё поймут правильно.

Николай смотрел спокойно, внимательно, но сквозь Мамонтова. Академик почувствовал что-то постороннее на своём теле - это оказались отвратительные на вид насекомые. Они ползли и гадили. Мамонтов инстинктивно попытался отряхнуться и вдруг увидел со стороны своё лицо, покрытое гнойными волдырями... Это продолжалось мгновение. Когда видение исчезло, Мамонтов все ещё стряхивал с себя пауков, а губы его тряслись.
- Убирайся, ублюдок, - презрительно сказал Николай. - Если ещё раз попадёшься мне - убью.

Пока игра не закончена, она не проиграна. Свою игру Николай проиграл. Нужно было согласиться на продолжение шахматной партии - неизвестно, чья бы взяла. А что теперь? Бежать? Дезертирство! Ждать, что возьмут под белы ручки и упакуют с санитарный спец. рейс? Нужно было соглашаться, но здравый смысл, прагматизм уступили место эмоциям.

Мамонтов сбросил Николая в ад. Никакого рационального объяснения этому нет. Николай попробовал представить его в детстве. Невзрачный, некрасивый заморыш. Интересно, какое у него было прозвище? Наверняка, какое-нибудь унизительное, например, Заморыш. Смотрит этот Заморыш на ровесников, которые гоняют футбольный мяч, зубоскалят, матерятся и уже вовсю гуляют с девушками, и завидует. Пацаны его в свою компанию не берут, словно брезгуют, девушки смотрят на него как на скользкую жабу в пупырышках. Заморыш завидует и ненавидит. Зависть рождает ненависть, а ненависть придаёт силы. Он ещё им покажет кузькину мать! Став старше, Заморыш нашёл спасение в учёбе, в науке и преуспел, благодаря своему усердию и жажде мести. В сказке гадкий утёнок превращается в прекрасного лебедя. В жизни гадкий Заморыш превратился в гадкого Мамонтова.

Если в дружеской компании заходил разговор о странностях любви, Николай обычно отделывался стандартно - на каждый товар свой покупатель. Но что за правило без исключений? Представить, что на товар "Мамонтов" найдётся покупатель, было невозможно. Это первое впечатление Николая от встречи с академиком, причём, не к месту, ни к обстоятельствам оно никак не подходило: не на вечеринку пришёл телку снимать, а на собеседование. Таково было свойство анти обаяния Мамонтова. Николай понял это позднее, когда уже работал в лаборатории. Однажды он очень зло прошёлся по шефу, сказав, что если представить себе Мамонтова, занимающимся сексом, то можно заработать стойкое отвращение к сексу вообще. Не без добрых людей, конечно же, донесли.

Все бы это чепуха, но к ней следует прибавить много мелочей, которые Николай гнал от себя, не желал о них думать, не хотел их замечать. Увы, шеф неровно дышал в его сторону и не от отеческих чувств. Особенно это проявилось, когда Николай лежал в больнице. Именно тогда все мысли на заданную тему собрались вместе и ударили как обухом по голове! А дальнейшее лабораторное обследование превратилось в пытку. Мамонтов никого не подпускал к Николаю, всё делал сам. Иногда требовался искусственный сон, что бы посмотреть, как в это время работает мозг. Просыпаясь, Николай с ужасом думал, а не лапал ли его Мамонтов во время сна?

В душе Мамонтова, как змеи в клубке, переплелись любовь, зависть, ненависть. Николай олицетворял, всё чего не было в молодости у академика. Кроме того, недоступен как царство небесное, язвителен, талантлив. Нет, отпустить его Мамонтов не может, скорее убьёт, если не добьется власти над ним каким-нибудь другим способом.

Или все же это плод больного воображения Николая? Почему то, например, на счёт Левашова ничего такое и не причудится.

Мысли о Левашове выудили из памяти забавный случай. Они опробовали жалкое подобие "шлёма". Устройство, собранное из подручных материалов работало соответственно. Ничего не получалось, как вдруг у Николая встал!
- Не дёргайся! - рявкнул Левашов, - Не барышня... Интересно... - последнее относилось к показаниям приборов, так что при чем "барышня" Николай не понял, а Левашов продолжал. - Если будет семяизвержение, создадим прибор имени тебя для онанистов. Кучу денег заработаем!

После финального разговора с Мамонтовым, Николай решил - чему бывать, того не миновать, а будет ли это хуже того что есть, время покажет. Но жизнь распорядилась по-своему. Из штаба округа Командира попросили поделиться кадрами с соседней частью. Есть!

Первого кандидата долго искать не надо - Николай. Пусть потом попробуют упрекнуть, что отдал самых завалящих. Последней каплей стало явление титулованного академика аж с самых министерских высот в гости к скромному командиру взвода. Встретили как дорогого гостя. А в итоге академик даже не попрощался! В придачу к справному офицеру, Командир сплавил Коляна, которого считал непригодным для воинской службы, но характеристику ему дал отличную. Так что, друзья не разлей вода, в путь-дорогу!

В рассказе для Левашова, более лаконичном, Николай опустил некоторые подробности, лирику и совсем не касался производственно-сексуальной темы.
- М-да... Мамонтов... Есть в нем что-то... - Левашов затруднился и так и не смог подобрать нужного слова, но вышел из положения. - Как ему бабы дают?

Событийная картина прошлого Николая перестала зиять белым пятном, но практического толка от этого мало. Жить как-то получается, хотя и не до радости, а будущее - темно и в клиническом аспекте, и в совокупности проблем. Куда ни кинь, всюду клин. Вроде не дезертир, но раз под чужой фамилией, то дезертир, плюс враги страшнее пистолета, и все это под носом СБФ на секретном объекте. Да, влип парень!

Рассматривая наброски схемы "шлёма", сделанные Николаем, Левашов то и дело издавал звуки напоминающие кряканье, которые, вероятно, означали: вот уж действительно, мир не злонамерен, он изощрён, и неизвестно, что хуже.

По сути, донос, а по форме рапорт лёг на стол заместителя Директора СБФ Малахова очень кстати, стал последней каплей, которой так недоставало и вонючим штрихом в общей картине преступной халатности, царящей в ведомстве.

- Это называется - как поставить мозги набекрень! А вот эти штучки, - Левашов ткнул пальцем в одно из условных обозначений, - каждая штучка - дороже, чем годовой бюджет нашей лаборатории, и все же не дороже денег. А вот идея и решение... Это искусство.
- У искусства и мозга один язык - образный, - об этом Николай мог говорить сколько угодно, было бы с кем. - Язык компьютера - циферки, поэтому он никогда не станет мыслящим, что к нему не приделывай, так и останется куском полезного железа.
- М-да... Все это так. Ты знаешь чего я боюсь? - Левашов отложил листы. - Боюсь, что ты получишь Нобелевскую премию ... в должности уборщика производственных помещений. А не повысить ли мне тебя до лаборанта? Надо подумать! Такой карьерный рост может вскружить тебе голову. Давай-ка опустимся на землю и пройдём по грешной босыми ножками. Дам я тебе почитать про американских крысок. Разберёшься. Чувствую, что-то там есть нам полезное, главное - можно обойтись собственными силами, без дополнительного финансирования.

Большие проблемы начинаются с мелочей. Некий Петя Котов, сотрудник среднего достоинства, но с высокой самооценкой, нечаянно услышал, к счастью, конец разговора Левашова с Николаем: весь разговор поверг бы его в смятение недоступной ему профессиональностью. Но к несчастью, в конце разговора Николай очень нелицеприятно упомянул работу Котова матерным словом.

Стычки между сотрудниками случались, но так чтобы прилюдно - это трудно припомнить. Петя Котов не мог получить нужный ему результат, потому что такой результат нельзя получить в принципе, но громко, чтобы все слышали, винил в этом оборудование. И Николай заступился за безответное железо, мол, не мучайте вы прибор, он ни в чем не виноват. В ответ Петя разразился праведным гневом, указав уборщику на его место несколько раз, словно заевшая граммофонная пластинка, всякий раз выбирая слова по гаже и с видом, который, вероятно, казался ему видом абсолютного интеллектуального превосходства. Будь это спектакль, а Петя - на сцене, то уверенно сорвал бы аплодисменты. То, что в театре сходит за искусство, перенесённое в жизнь - воспринимается как истерика.

- Петюся, у тебя что месячные? - съязвила острая на язык Контактёрша, прибывшая незадолго с очередным визитом. - Тампон дать?
- А ты его в морду, в морду за то, что он уборщик, а ты доктор наук! - посоветовал кто-то из мужчин. - Полежишь потом в больничке, а мы отдохнём о тебя. Апельсины будем носить.

Симпатии коллектива были и остались на стороне Николая. Когда Левашов узнал об инциденте, то сразу вызвал к себе Петю и пристыдил. Котов отмолчался, но сдаваться не собирался. Левашов не стал требовать от доктора наук извиниться перед уборщиком: понял, извиняться тот не станет, а давление руководителя приведёт только к усилению конфликта. Положение Николая обязывало Левашова смириться.

Не секрет, что непосредственное начальство было строго с Левашовым только на словах. Жаловаться по команде не имело смысла. По сути, донос, а по форме рапорт лёг на стол заместителя Директора СБФ Малахова очень кстати, стал последней каплей, которой так недоставало и вонючим штрихом в общей картине преступной халатности, царящей в ведомстве. Хватит уже примеряться к креслу директора, пора взять бразды правления в свои руки. Да и в Канцелярии Президента так считают. Перечитав рапорт, Малахов подумал, что если хорошо раскрутить дело, то оно потянет на большой скандал: понятно, почему секретная информация утекает - в такие-то щели, как не утечь? В шпионство Левашова, он, разумеется, не верил, как и в то, что будет вменено Директору СБФ в вину. Была бы политическая воля, а факты найдутся. В политическую волю Канцелярии Президента Левашов верил и чувствовал её за своей спиной.

А Петя Котов всего лишь жаждал увольнения ненавистного уборщика и сожалел, что при этом пострадает Левашов: самое большое - получит выговор, увы, с должности его вряд ли снимут.

Демонстративный арест Николая на рабочем месте вызвал сначала шок, а затем поверг в ступор свидетелей задержания. На то и был расчёт: а если Левашов действительно шпион и с перепугу скроется? Как это было бы на руку! Но видать ступор помешал. А жаль. Через несколько часов Николай уже давал показания в следственном изоляторе, вероятно телепатически, не проронив ни слова с момента ареста: не отвечал даже на очевидные вопросы о паспортных данных. Партизан, да и только! Профессиональная выучка?

Посмотреть на новенького сбежались местные привидения.
- Хорошенький! - умилилась поэтесса-диссидентка Оскания при жизни не пропускавшая мимо своей постели ни одного маломальски стоящего мужчину.
- Бдядва! - презрительно одёрнул её прожжённый большевик Тимофей с отбитыми яйцами и атрофировавшимся членом. В проклятые времена его допрашивал садист с маленькой писькой, поэтому работу с подследственными он начинал с уничтожения их мужского достоинства.
- Наш человек! - определил анархо-синдикалист Павел. - Не ваша коммунистическая шваль!

- Цыц! - рявкнул на них Следователь. Совсем распоясались! В строгие времена по камерам сидели, а как демократизацию почувствовали, так и повылезали - только что митинги ещё не устраивают! Брали бы пример с большевиков-ленинцев: они душу на партсобраниях отводят, организованно, с чувством исполненного демократического централизма. Резолюции, правда, поганые: клеймят нынешнее руководство страны почём зря. Да что с них уже взять! Мертвечина! Тут о живом нужно подумать.
Следователь не считал себя совсем уж маленьким человеком, а интуиция ему подсказывала: находится между молотом и наковальней - это значит, находится в неправильное время в неправильном месте. Он сразу сообщил Вениаминову - личному чёрному мастеру Директора и поставил в известность, какое задание ему дал Малахов и каких показаний ждёт от задержанного. Арестованный оказался не из робкого десятка - молчит.

Какому следователю нравиться игра подследственного в молчанку? Никакому! Но в конкретном случае Следователь в душе был благодарен странноватому парню: он, Следователь, проявляет максимальное рвение и не сойдёт с рабочего места, пока не добьётся заданного начальством результата, да вот орешек крепкий! Видать хорошо их "там" готовят. Не все ж только у нас одни герои! Так и сидели молча: со стороны действительно можно подумать, что общаются телепатически.

А в это время в кабинете Директора Вениаминов проводил своего рода рекогносцировку на материалах по Малахову. В какой-то момент Директор хохотнул, мол, глупость какая!
- Было бы правдой - не дай бог! - вполне серьёзно ответил Вениаминов

Человек познаётся в слабостях: это его истинная цена, какими бы достоинствами он не обладал. Что считать "слабостью", а что "достоинством" - вопрос риторический. Все в зависимости от обстоятельств, даже чёрное и белое.

Злополучный Малахов любил посидеть в хорошем ресторане в компании молодых и, разумеется, красивых женщин. До плотских утех дело обычно не доходило. Только изредка у Малахова набиралось мужской силы, достаточной чтобы побаловать себя настоящим сексом. Но даже если бы он вёл себя как секс машина - это не компромат. Ловить на девочках и мальчиках - дурной тон для такого уровня.

Выбор места обычно предоставлялся даме или дамам. А по дамам Вениаминов был большим специалистом. Поэтому сам того не ведая, Малахов оказывался в местах, где в то же время отдыхали личности разрабатываемые по линии контрразведки. Раз - случайность, два - совпадение. Три? Иногда Малахов удивлялся изощрённости своих спутниц: один раз пришлось отужинать чуть ли не в рабочей столовой. Бриллиантом коллекции был обед с резидентом ЦРУ, не в одной компании, разумеется, что, кстати, ещё больше наводило на разные мысли. Фотографический отчёт случайных пересечений во время обеда, заставлял крепко задуматься.

Ещё одной шалостью Малахова была порнография. Но где такому человеку её брать? Скачивать в интернете, покупать на рынках? Случалось, что и на рынке покупал, но все это не то... Порнографию из-за границы между делом привозил Малахову доверенный человек и передавал на флешках или мини-сиди, разумеется, не в кабинете. Как выглядели на видео их встречи - пальчики оближешь! "Прикрутить" доверенного особого труда не составило: вот на таком уровне все сгодится, а уж когда человек склонен к разнообразной сексуальной извращённости, то это просто рутинная работа. Вставить в фото и видео файлы скрытую информацию - сейчас доступно даже не очень продвинутому пользователю компьютером. Сколько же зашифрованных инструкций хранит электронный помощник онаниста? С этим ещё предстоит разобраться!

Далее следуют грешки помельче, а замыкает цепь преступных деяний Малахова - попытка разгромить секретную и очень успешную лабораторию. На этом терпенье лопнуло и, хотя не все связи предателя вскрыты, пришлось его брать!

- Надо поторопиться, - подвёл итог Вениаминов. - Если парня сломают, потом лишний грех на душу брать.
- Где, ты говоришь, эта лаборатория? - спросил Директор.
- Вы туда завтра едите на встречу с горе учёными - ответил Вениаминов.
- Замечательно! Я возьму с собой этого... - Директор даже не хотел называть имени Малахова, только пренебрежительно взмахнул рукой. - Он говорливый. Не мне же от учёных отбиваться? Пусть последний раз покрасуется.

Уже месяц научная общественность как бы бурлила, хотя больше это было похоже на побулькивание на малом огне. Причина тому - арест средней руки учёного по обвинению в шпионаже. Журналисты взахлёб комментировали дело, обвиняя спецслужбы в тупой ретивости, в охоте на ведьм, в фальсификации доказательств. Широкая общественность особо не возбуждалась - учёные ей мало интересны. Простым людям учёные не интересны вообще, пусть их хоть всех пересажают.

И все же дело считалось резонансным. В печати опубликовали открытое письмо коллектива учёных крупного научного центра на имя Президента, подписанное известными и уважаемыми людьми. Письмо как письмо - журналистские штампы, призывы к справедливости, забота о будущем страны. Почему бы не отреагировать? Не дожидаясь кивка от Президента, Директор дал добро на встречу с учёными. Почему бы и не поговорить? Заодно хорошая демонстрация открытости спецслужб для общественного мнения.

Во время встречи Директор говорил мало. В основном ораторствовал Малахов, прекрасное настроение которого выплёскивалось в пламенные ответы на глупые вопросы и необоснованные обвинения. А Директор, глядя на научную публику, мысленно сокрушался. И что они о себе возомнили? Какое будущее страны?! Вы, будущее? Вы все остались в прошлом веке. Единицы из вас чего-то стоят, но почему-то их нет сейчас среди вас. Потому что они давно состоялись как учёные, а вы так и останетесь в дерьме собственных интриг. Хотелось бы здесь увидеть крепкий средний научный слой, да все у кого есть голова на плечах, и маломальская талантливость перебрались заграницу. Ваши обвинения, претензии, амбиции смешны и нелепы. Дай вам волю, так вы разбазарите и то немногое, что ещё осталось! Страх потеряли, господа хорошие, страх и уважение к власти. Вообще-то, Директор был склонен смягчить обвинения в адрес продавца государственных секретов, но после такой встречи это исключено. На полную катушку! Так чтоб другим неповадно было. А там, как суд даст!

После встречи Директор неожиданно для Малахова изменил дальнейшую программу, под предлогом, мол, возимся с этими люмпенами, а о своих людях забываем. Кортеж машин направился в лабораторию Левашова.

Приезд высокого начальства случился как бы неожиданно. Левашова предупредили - всем быть на месте, правда, ничего не объяснив. Охрану начистили до блеска, облака над лабораторией разогнали, а небо покрасили голубым.

Из вежливости и по протоколу Директор рассеяно осмотрел научное хозяйство, отметил про себя - скромно, скромнее, чем часом раньше видел у научных горлопанов, надо бы заняться этим вопросом. Директор поблагодарил немногочисленный коллектив за отличную работу и от собственного имени объявил всем благодарность. Благодарность Директора означала очень щедрую премию.

Малахов недоумевал. Он не сразу понял, что это именно Та лаборатория. А когда понял, ему стало не по себе.

Для коллектива события последних дней были из серии очевидное-невероятное. Ждали полного разгрома, а дождались манны небесной. Когда Директор о чем-то разговаривал с Левашовым, на пороге появился Николай. Реакция, непроизвольно всколыхнувшая лица сотрудников, будь здесь художник, наверняка вдохновила бы его на монументальное полотно в стиле нью-реализма - явление Христа народу. Николай вошёл, как ни в чем не бывало, словно выходил на минуту в другую комнату, увидел собрание и встал в сторонке.

Театральный эффект получился случайно. Вениаминов приказал выпустить лаборанта. Он считал Николая лаборантом. Следователь мог бы просто выставить парня за ворота, но вступился. Парень и себя в обиду не дал, и никого не обидел. Иные раскисают в подобной ситуации так, что смотреть противно. Следователь посетовал, что парень лишь в халате на голое тело, без денег.

- Тогда везите, откуда взяли! - недовольно отреагировал Вениаминов: вот ещё только этим ему не хватало заниматься! Пусть радуется что выпустили. Другой бы голышом побежал, только бы побыстрее, да подальше.

Ни Директор, ни Малахов, ни Вениаминов не знали в лицо Николая, поэтому не заметили его появления. Для них он был даже меньше чем пешка на шахматной доске - какой-то лаборант. Так судьба свела людей, которым предстоит встретиться в новом, изменившимся до неузнаваемости мире и совсем в других обстоятельствах. Вениаминов ещё пожалеет, что не взял лишний грех на душу. Не хватало лишь одного действующего лица, но с ним и Николай пока не знаком.

Между тем Директор, кажется говоривший с Левашовым только из ритуальной вежливости, неожиданно предложил встретиться на выходные здесь недалеко в угодьях ведовства. Так начались их приятельские отношения, которые сделали Левашова недосягаемым для злопыхателей, а заодно и для непосредственного начальства.

Свита вышла из лабораторного комплекса и направилась по машинам, Малахов тоже. Директор его остановил.
- Вам не туда, - Директор показал на машину, и это была не машина Малахова. - Права зачитать?

Малахов похолодел, внутри все оборвалось, и он впал в ступор. Ну что ж, не вводи в ступор других, может быть, и сам тогда не введён будешь.

Продолжение в следующую пятницу, в полночь.

08 МАРТА 2013 Л. ЯНВАРЕВ

Ссылка:

Смотрите также

#ВИЧ/СПИД, #ПРОЗА

Что делать, если ноги потеют и неприятно пахнут? Можно ли ходить летом в кедах? А чем опасны кроксы?

...Рассказывает подолог. Боль в ногах (особенно - в ступнях!) сильно снижает качество жизни: мозоли, вросшие ногти, грибок и трещины вызывают постоянное раздражение и невозможность нормально ходить. Особенно это актуально летом.

ВОЗ признает "нулевой" риск передачи ВИЧ при подавленном уровне вирусной нагрузки

Согласно документу, опубликованному ВОЗ и представленному на Конференции IAS 2023 - риск передачи ВИЧ при подавленном, но все еще определяемом уровне вирусной нагрузки, является "...практически нулевым или ничтожным...".

Большинство людей с ВИЧ в США старше 50 лет

Новое исследование направлено на понимание причин, почему среди долгоживущих с ВИЧ более высокие уровни сердечно-сосудистых заболеваний и других проблем со здоровьем.

Истории жизни с ВИЧ: "Я рассказал о своем статусе в группе из 30 человек и кайфанул от этого"