КВИР - Но одиночество прекрасней...

Но одиночество прекрасней...

Одинокий уход - "привилегия" гея. Разумеется, это не правило...

У кого-то остаются дети, кто-то до конца живёт в гражданском браке и любимый человек (если повезёт и социум позволит) может проводить в последний путь в качестве супруга.
Западные гей-браки тем более снимают проблему одиночества, вписывая стареющего гея в социальный стандарт, в круг социальных связей и обязательств, - хорошо знакомых женатому гетеро. И всё же не всем так везёт с географией, - подавляющему числу геев путь одинокого ухода кажется наиболее вероятным и естественным - просто в силу отсутствия семейных, правовых, социальных "скреп", которые держат людей вместе, независимо от меры их реальной близости.
Отберите у огромного числа семей со стажем возможность иметь детей и брачный статус, - и лишённые социальных опор "семейные узы" рухнут через пару месяцев. Одна из особенностей гей-отношений в том, что лишённые социальных обязательств и стандартов, они следуют за естественным течением чувств, не удерживая партнёров вместе привычным набором социальных "скреп" и следуя естественной природной логике. Чувство умерло - и пара распадается для новых связей и влюблённостей, которые и являются главным "семейным" мотивом. Традиционная ошибка видеть в этом знак особой "порочности" гомосексуалов; лишив "большинство" института брака, мы неизбежно получим ту же модель отношений и в гетеро-среде.

Masturbation, 1911

И всё же, речь не совсем об этом. Счастливая любовь до гроба - большая редкость, независимо от ориентации любящих. Часто к старости пару больше связывают привычка, обязательства и дети, нежели живое чувство близости. Одинокая старость гея - в этом смысле - выглядит естественным сценарием для большого числа людей.
Дневники Томаса Манна дают нам эмоциональные примеры влюблённостей, романов, связей пожилого автора с молодыми парнями из иной социальной среды (даже вполне счастливых романов), но это не та "духовная связь", которая способна избавить от одиночества в последний период жизни. Одиночество ухода - в конечном счёте, - не социальная, а философская проблема. Озабоченные социальностью, мы теряем из вида это важное измерение жизни.
Магия и мистика одиночества всегда привлекала поэтов, которые редко воспринимали её как трагедию, - скорее, как бытийную проблему. Дольский, Окуджава (чтобы не тонуть в классической древности) - о том же... "Изящней рук на свете нет, туман зеленых глаз опасен. В тебе все музыка и свет, но одиночество прекрасней". Или: "А умный в одиночестве гуляет кругами, Он ценит одиночество превыше всего. И его так просто взять голыми руками, Скоро их повыловят всех до одного".
Одиночество - важное "поле" самооценки человека, пространство экзистенциального осознания себя. Именно поэтому глубокое восприятие искусства требует одиночества. Трудно представить себе "семейный визит" к картинам Эгона Шиле ("Не правда ли, дорогая, как он великолепен в "Masturbation"? Какая экспрессия, чувствуешь?..") "Masturbation" 1911 года - вещь для одинокого созерцания, в полном соответствии с интимностью сюжета. В восприятии музыки мы тоже, как правило, одиноки, опыт музыкальных интуиций и переживаний с трудом поддаётся обсуждениям и рефлексии, - это целиком интимная область "невыразимого".
Это касается глубокого искусства и нашей жизни в целом. В искусстве мы ищем отблесков нашей собственной уникальности и личностной идентичности, - что совсем не является "коллективным опытом".

Наша уникальность (опыт восприятия искусства лишь подтверждает это) - это "территория" одиночества, - даже если мы страстно ищем своего "отражения", понимания и совпадения в близких людях. Очевидно, что уникальность любого человека, его идентичность - имеет естественные пределы для выражения - даже в момент любви и "растворения" в партнёре.
Искусство, как и любовь, - мощные попытки прорыва к выражению этой идентичности, но и они имеют пределы возможностей. Как ни банальна древняя максима, но "человек рождается и уходит из мира одиноким", полнота его "я", "тайна" души - доступны лишь ему, относятся к области "невыразимого".
Мы забываем об этом в мире социальных связей и обязательств, которые (как нам кажется) целиком выражают содержание нашей личности. Уходящий человек острее ощущает проблему "невыразимости" своей личности, уходящей из мира вместе с ним, тайна его "я" оказывается намного больше того социального, семейного пространства, которое он занимал в привычной жизни.
Пространство одиночества - и есть та область нашей уникальности, которая образуется с вычетом социального содержания нашего "я". К концу жизни это пространство осознаётся гораздо острее и выглядит намного обширнее того, каким мы привыкли осознавать его в "суете" социальных отношений. Оказывается (порой неожиданно), что наша идентичность не исчерпывается семейной, профессиональной ролью. Не зря пенсионеры "бросаются" в творчество, испытывая давление не-до-воплощённого "я".
К человеку (обычно гетеросексуальному) погружённому в "плотный" социальный мир, в социальные связи и сценарии, опыт одиночества - зачастую приходит позже и осознаётся драматичнее. "Привычная" семейная рутина, повзрослевшие и отдалившиеся дети, ушедшее чувство близости с родным человеком, пенсия и уход из профессии - оставляют человека в ситуации внезапного одиночества, напоминая, что его социальное бытие - совсем не равно его идентичности.
В отличие от гетеросексуала, встроенного в массу социальных сценариев, гей как правило лишён части социальных "соблазнов" (включая брак) и имеет более сложный опыт "социального одиночества". Его идентичность больше располагает к сложной самооценке, а социальная реализация - изначально выглядит проблемной, поскольку не даёт гомосексуалу ощущения полноты бытия. Идентичность человека гей-ориентации изначально сложнее и проблемнее, ему с детства хорошо знаком опыт одиночества (от социального до экзистенциального). И переживание одиночества к концу жизни - не становится "открытием", "новостью" и философской проблемой.
В определённом смысле гей лучше подготовлен собственным опытом к тому, чтобы уйти из мира одиноким, раствориться в бытии, - поскольку его "я" по определению не исчерпывается социальной реальностью. Возможно, это "привилегия" гея, - а может быть, и "проклятье", - дело личных оценок.

Конечно, есть ещё религия и искусство - два "пропуска" в бессмертие, средство от экзистенциального одиночества (казалось бы, равное - для гея и гетеросексуала). Если бы не два "но"...
Религия успешно позаботилась (своей давней усердной деятельностью) пресечь попытки геев обрести "бессмертие души", веками толкая их к социальному (и экзистенциальному) одиночеству. И вряд ли это ощутимо изменится в обозримом будущем, несмотря на попытки церковных модернистов вернуть "содомитам" "царствие небесное"... В целом религия остаётся враждебной для гомосексуалов территорией (какой была исторически), - и не ей (определённо) снять проблему экзистенциального одиночества для огромного количества "живущих во грехе" людей.
Но и творчество - не панацея. Заметное количество геев в творческой среде, видимо, связано с особой потребностью самовыражения вне "биологического" сценария. Остаться в мире - естественное желание личности. И именно искусство могло бы стать универсальным "билетом" в (пусть относительное) бессмертие. Но любое творчество (как известно любому художнику) неотделимо от переживания "неполноты" реализации замысла, от комплекса "невыразимого". Полноценность воплощения вашей уникальности здесь - очень условна и является редкой удачей. Проблема Фауста - как раз в отказе от "нажитой" годами мудрости, в трагическом одиночестве творца, осознающего ущербность творческого результата..

Так или иначе, тема имеет право на существование. Одинокий уход, особые, метафизические отношения с одиночеством - привилегия гея (не знаю, ставить ли здесь кавычки). Как минимум, - точку. До старости есть ещё некоторое время, но к любому этапу жизни лучше быть готовым заранее.

28 СЕНТЯБРЯ 2017 ALEXANDR HOTZ

Ссылка:

Смотрите также