КВИР - Нехорошая квартира, или Репортаж с проникновением

Нехорошая квартира, или Репортаж с проникновением

Тио (я), самый мальчишнутый из мальчишей, сидит на кроватке в комнате, метко названной временным владельцем шляпной коробкой, причем изрядно вымокшей, помятой и заполнившейся клопами.

Мон Сфинкс (моя загадочная кошка), тот самый несчастливец, приносит из соседней комнаты чайник с кипятком.

- Когда-то, когда мои книги издавались стотысячными тиражами, я все же не отбивался от такого количества искушений.
- Искушений? - уточняю я.
- Угу, вон тех смуглых восемнадцатилетних искушений в белых плавках, что пропадают в комнате у Сашки.
- Эти суккубики тебя донимают?
- Ха! - говорит он театрально, вознося правую руку вверх. - Еще ни один человек не хватал меня за задницу по собственной воле безнаказанно! Если бы они домогались... - тут он многозначительно посмотрел на меня. - Но эти трупики только и могут, что флиртовать, а как доходит до дела...
- А почему трупики?
- Радость моя, эти юные, гибкие, с упругими попками секс-рабы пусты, как моя постель холодными вечерами.
- Кстати, я с ними не здоровался...
- Эх... Ты молод, красив, и не пуст... Иди - там голодны.

Рубеж в 40 лет Мон Сфинкс преодолел не так давно. Он не купался в морях спермы, во-первых, потому что был слишком утончен, во-вторых, жил не тогда и не так. Он достаточно красив, чтобы маленьким суккубикам нравились его поглаживания, и они кладут ему на коленки свои буйны головы. Он также и достаточно умен, чтобы не просить большего.

Выйдя из комнаты, я двинулся по темному коридору, почему-то увешанному гирляндами. Говорят, этот дом в центре Москвы уже давно предназначен под снос. Хозяйка коммуналки, пожилая кагэбэшница, сдает комнаты гастарбайтерам и геям, причем последним отдает предпочтение.
За натыканными то тут, то там дверьми скрывалась таинственная неизвестность. Иногда из них выходили симпотные мальчики, проплывали к умывальнику и скрывались из виду, маня фигуркой, запахом и лицом. Не манили они только душой.

Волею судеб от одной из дверей ключ у меня был, правда, не физический. "Стучите, и вам откроют!" - я постучал. Открыл Сашка - девятнадцатилетний сутенер, каких много. Детский дом, спонсор, улица, спонсор, спонсор, спонсор, улица... Сейчас он снимает эту комнату, самую симпатичную на этаже. Живет на проценты с продаж и делает вид, что ищет альтернативу в работе и в жизни.
- Привет, Тио! - как всегда, он очень реалистично изображает радость. Вообще понять, что он думает на самом деле, трудно. Сашка имеет врожденную наглость. Он легко обходит любую очередь со словами: мне и купить-то тут надо совсем чуть-чуть. Умудряется выпрашивать у знакомых плейер на пару дней и не возвращает год. Просит постирать грязные вещи и... приносит пару мешков. Ему каким-то образом удается проникнуть на прием в американское посольство. Наконец, Сашка легко заваливает горячих юнцов в кровать, хотя уже начал отращивать скромный животик. Впрочем, он мил лицом и на первый взгляд щедр.

Сашка пропустил меня внутрь. Просторная комната с высоким потолком, пара шкафов, хороший большой телевизор на тумбе, траходром - большая кровать как минимум на троих.
На кровати сидит только Лешка - смуглый, с пухлыми губками и суровым карим взглядом тонкостанный мальчик лет девятнадцати. У него были родители и квартира, но все это в глубокой... короче в России. В Москве он развлекается. Не имея лишних трусов, катал меня на спортивном "Мерседесе" до булочной. Что-то внутри у него, наверное, было, но чем дальше, тем меньше...
Вскоре Саша засобирался на охоту (они называют это - "мандиться"). По муть-TV крутят выступление кого-то из попсы. На мгновение показывают зал.
- О! Я с этим трахался, - со счастливым лицом Леша ткнул пальцем в сторону кого-то из их преподавателей, а может, продюсеров.
- А с кем еще? - поинтересовался я.
- Ой, да и с депутатами, и с кинорежиссерами...
- Какие ты слова знаешь,- съехидничал Сашка, обуваясь.

Смотрю на Лешку. Сидеть тут я предполагал еще как минимум час. Потрахаться или... Или?.. Не находя альтернативы, я решаю потрахаться.
Лешка - странный любовник. Он, конечно, не подходил к сексу, как к бритью подмышек, но как-то уж слишком буднично постанывает подо мной или надо мной.
Посреди процесса в комнату зашел Петр - парень лет двадцати пяти. Он здесь именно живет, а работает где-то официантом. Впрочем, он был пузатым, оттого и не бегал на плешку, разве что только развлечься после зарплаты. Петр забрал что-то из шкафа и, кинув на нас взгляд с оттенками холодного безразличия и брезгливой пресыщенности (впрочем, слишком уж долгий), удалился.

Леша кончил, я тоже. Получилось почти одновременно. Одновременно всегда получается только когда "не прицеливаешься", само собой. Конечно, можно высчитывать секунды, но тогда это скорее спорт, соревнование.

Слово за слово, а на улице стемнело. Сашка вернулся с новой любовью. Мальчиш лет эдак пятнадцати, с ярко-голубыми глазами, кудрявыми, редковатыми волосиками русых оттенков. Это существо мгновенно переняло на себя все внимание. А присутствуют и Мон Сфинкс, и Петр, и Лешка.
Я уже давно должен был быть дома, но, как это часто бывает, слишком пригрелся.
Тем временем Мон Сфинкс вещал:
- А вот знаете ли вы, мои зайчики, что трахаться без презервативов вредно для совести?
- Конечно, - отвечает за всех Петр, к слову, по росту не сильно выбивающийся из общей массы.
- А знаете, что без презерватива, занимаясь оральным сексом, вы тоже можете подхватить всякую гадость? Например, гепатит.
- Ой, ну *** - перестань! - запротестовал Сашка. *** Мон Сфинкс перестал.

Тогда заговорил Лешка:
- Петь, а как там твоя дочурка?
Петр успел обзавестись дочкой. Не спрашивайте, при каких обстоятельствах. Все говорят: он 100% гей.
- Да ничего, вот скоро от бабушки сюда приедет, повидать папу.
- О нет! - протестует Мон Сфинкс. - Опять пятилетний ребенок будет один в этом дурдоме! Опять все в конечном итоге свалится на меня!

Кофе и сигареты, музыка, болтовня... Потом все опять разбегаются. Кто-то ночью спит, а кто-то зарабатывает... Глотая слезы, о которых никто не узнает.

Я решаю ночевать в комнате у Сашки, где, помимо траходрома на троих, имелся надувной матрац на двоих. Просидев у Мон Сфинкса с час перед предполагаемым сном, я сопровожден им же к месту ночлега. Хозяин отсутствовал, на кровать претендовал только Лешка, но он обещал вернуться часам к трем. Я посчитал, что наш дневной секс был достаточным поводом, чтобы Лешка не согнал меня с постели, если, например, придет не один. На матраце на полу лежит очаровательный мальчик, как оказалось потом, двадцати четырех лет, но выглядит он на девятнадцать, а мозгов у него имелось на восемнадцать. Светлокожий, голубоглазый, с уставшим взглядом. Мон Сфинкс пояснил, что это - Дима, он только что расстался со спонсором, с которым был вместе год и которому был верен все это время.

Мимо этого я пройти не мог. Сделал Диме суперский массаж (расслабляющий) с макушки до пяток, как я это умею, особенно под хорошую музыку, выслушал несколько душещипательных историй из его детства, коими всегда полнится душа эскортов-провинциалов. В таких повествованиях обычно много насилия и боли, как физической, так и душевной, но редко духовной. Мальчики уже осознают себя, но не осознают свой дух.

Глубокой ночью пришел Леша. Скорее, приполз. Пьяный, что называется, в жопу, готовый вот-вот сблевать и громогласно об этом увещевающий. Я метнулся к нему, Мон Сфинкс принес тазик, но тревога оказалась напрасной - Леша уснул. Вскоре погас свет, я и Димка остались на матраце одни.

Два мальчика набросились друг на друга, загораясь поцелуями, как пожарами, и вплетая образы страсти в язык тел...

А поутру, как всегда в таких случаях, возникла иллюзия счастья.

Михаил Tio Лимонов

Фото Ian Gouglas-Nicol

17 ФЕВРАЛЯ 2016

Ссылка:

Смотрите также