КВИР - Мужчины в костюме из полиэстера

Мужчины в костюме из полиэстера

Ремейк классического фото (1980 - 2013).

Знаменитое фото американского фотографа Роберта Мэпплторпа "Мужчина в костюме из полиэстера" было сделано в 1980 году. С того момента как он встретил Бенджамина Грина, звезду порнофильмов, гомоэротика стала главной темой его творчества.
"Мужской член и, например, цветок - равноизящны. Есть люди, которые не могут это признать. Но для меня это очевидно", - говорил фотограф.
Благодаря его усилиям, культурное табу в жанре фотографии с изображения мужского члена было снято. Роль гей-культуры в этом, действительно, огромна.
Мужское тело - целиком - было реабилитировано и вошло в культурный контекст 20 века.
Но если член на снимке 1980 года - анонимен и фото сохраняет черты "непристойности" (когда модель должна скрывать лицо - в интересах безопасности или сохранения репутации), то в снимке по мотивам фотографии Мэпплторпа - всё иначе.

Модели 2013 года незачем прятать личность. Репутации мужчины ничто не угрожает. Лицо и член на снимке - одинаково "легитимны" и интересны для зрителя, сталкивая два символических мира - личностный, культурный и сексуальный.
Для ремейка знаменитой фотографии (в поисках схожей фактуры) автор пригласил Марцина Стасевского (Marcin Stasiowski). Поляк был популярен в качестве модели в 2013-2016 годах. Кстати, после завершения этой карьеры он окончил университет в Массачусетсе и прошлое не помешало ему в карьере инженера-механика.

Две фотографии - две эпохи, о которых можно долго говорить, сравнивая время.
У Мэпплторпа речь идёт не о банальной порнографии, не просто о голом теле. Демонстративно вынутый орган - был культурным вызовом и символическим жестом. Мужской член - это не "грязно", не "физиологично", а эстетично, значимо и волнующе, - говорила тема снимка.
С другой стороны "отдельность" члена от цивилизованного мужского имиджа - ставила вопрос о смысле этого контраста: почему костюм и член должны быть антиподами, полюсами сексуальности и культуры?
"Под одеждой - мы голые", - как убедительно пел Джей Хан.
Иначе говоря, в эпоху Мэпплторпа автор решал проблему культурного значения мужской наготы. (Почему обнажённый член - это что-то "неприличное" в общественном сознании? Чем он отличается от обнажённой руки или цветка?).
Христианская эпоха "папской кастрации", когда тысячи античных статуй по воле пап в Ватикане лишились половых органов, не могла не вызывать противоположного культурного жеста. Член в изображении мужчины приобрёл "программное" значение.

Но в эпоху Марцина Стасевского - это выглядит иначе. Коммерциализация мужской сексуальной "текстуры" лучше всего говорит о том, что изображение члена более или менее "нормализовано". (Практика "дикпиков" не даст соврать).
В историческом смысле, речь идёт не о банальной "нормализации" порнографии, а о культурном сдвиге.
В пост-христианскую эпоху мир движется к новому Эллинизму, к нормализации наготы, к красоте "естественного человека" Руссо, к эллинским канонам красоты и сексуальности, - которые не спрятаны (как половые органы в религиозную эпоху), а являются культурным достоянием и ценностью.
Тогда и "доставать из широких штанин" ничего не придётся, - христианская концепция "греховного" тела ("телесного низа") - канет в историю.