КВИР - Мой Ади, или Феи не умирают в постели

Мой Ади, или Феи не умирают в постели

Мой Адольф... Да-да, я боюсь сказать, кто он сейчас. Никто не поверит. А если поверите, то в лучшем случае вас отправят в газовую камеру. А могут повесить на стальном крюке со скрипичной струной на шее. Лучше не верить. Не надо!

Мой первый Адольф всегда со мной. Его запах, его неуверенность в себе, его зависимость от моих самых искусно-дрочливых рук в Германии и самых гибких в Германии ног, моей трогательной - так Ади говорил - попки, поэтически-миниатюрного члена.
Мы познакомились с Ади на берлинском концерте Изадоры Дёнкан. Американка танцевала на сцене, а я в ложе. Я повторял за Изадорой все её уникально-простые движения. Я почти кончал - без эрекции. Всё крутилось-вертелось вокруг меня. Вся эротика мира. Все красивейшие губы и члены Германии, лучшие плечи, икры, ягодицы. Вокруг меня! Изадора просто чувствовала вихрь, идущий от меня, и танцевала так, как нельзя. Нельзя, а она танцевала! Юный Адольф во время концерта смотрел на меня в бинокль с третьего яруса чаще, чем на Дёнкан, а после концерта пошёл вместе с нами - студентами - провожать Изадору. Мы выпрягли лошадей из кареты танцовщицы и повезли её сами по "Алее побед". Адольф был всё время рядом со мной. Наши руки и плечи всё время соприкасались. Когда Изадора скрылась в отеле, мы с Адольфом решили не расставаться. Все "нельзя" мира, казалось, ушли к динозаврам. В ту ночь я впервые был близко с другим человеком. Мне казалось, что Адольф и Изадора, студенты, зрители - все они были со мной всю ночь. Я ласкал всех, а они все - меня.
Больше с Ади мы не встречались. Никогда. Он ушёл в то время, когда я смотрел во сне сказку. Кончил Адольф или нет - я так и не знаю. О, я так был увлечён собой! Почему-то мне кажется, что это "ДА-НЕТ" связано с моим нынешним положением.
Прошло много лет. Я сразу узнал моего Адольфа в нашем новом канц.... Я не скажу в ком, вы догадаетесь. И промолчите. Иначе вы скоро навсегда замолчите... Я никому никогда ничего про Адольфа не говорил, но... За что? Отчего? Почему я в лагере для гомосексуалов? Я не один, нас много в этом лагере. Но я не такой, как все. Не такой! Мне не место здесь! Мой первый мужчина Адольф меня любил! Он меня и сейчас любит. И он меня наказал. Может, потому, что потерял меня после той единственной ночи. Может, оттого, что он - умница-зверинное чутьё - понимал: я ему изменяю. И как сладко, как талантливо, как мерзко-часто!
В 1927-ом красный шарф, обмотавшись о колесо гоночной машины, в миг сломал шею, повредил яремную вену, раздавил гортань Изадоры Дёнкан. Это было предупреждением. Мне не говорят, как я умру, но я знаю, знаю, знаю. Я умру, как она - фея Изадора, познакомившая танцем меня с Ади. Это будет быстро и не страшно. Это будет великолепно. Нет-нет, я не сумасшедший! Ади не знает обо мне ничего. Он бы не стал меня убивать, если бы знал. Но его - Адольфа - воля, его волчье чутьё к запаху-вкусу крутящейся на вертеле времени людской массы, приведёт меня скоро к... Изадоре. Скоро. Но не раньше, чем прекратятся в предсмертном котле мои волшебные сны...

У моего доброго отца-короля было два сына. Я и Карл. Мы очень любили друг друга. Любили целоваться, обниматься, трогать друг друга за всё-всё, танцевать, гулять, ездить верхом. "Странные принцы! Они не интересуются принцессами, фрейлинами, пастушками и горничными! Только друг другом!" - напевал Королю про нас Главный Министр Двора.
Король отвечал: "Дорогой Главный Министр! Других принцев у меня нет!" И награждал Главного Министра орденом. На время тот замолкал, а позже начинал свои жалобы снова. Все придворные знали про наши с братом причуды, но так как любили награды Короля, то делали вид, что всё великолепно.
Шло время, у нас с братиком появились элегантные усики и бородки, а у Короля много седых волос. Они с мачехой-королевой стали искать нам невест, ведь стать Королем может только женатый принц.
Творческие дни начались у нас с Карлом. Сможем ли мы с ним и нашими жёнами спать все вместе - вчетвером?
Захочется ли мне трогать женушку за все те места, которые так сладки у Карла? Я не глупец, я понимаю, что жены иначе сложены и волнуюсь поэтому. Да, а у нас с Карлом всего четыре гладкие ручки и две штучки, которые столь интересны, что делиться ими нет желания. Четыре человека - для ложе много. Для странствующих музыкантов в самый раз (мы с братом любим за ними в щёлку подглядывать, когда они к нам в замок приезжают). А для принцев - чересчур. Поэтому я отправился в поиске спасения от грядущих женушек к Фее.
Добрая Фея смекнула, как помочь мне. И превратила меня в принцессу. Но с условием: ничего переделывать она не будет, не сможет.
Я стал-стала прекрасной белоручкой, златоглавкой. Нет в мире краше красавиц! Я прилетела во дворец отца, меня представили грустному братцу. Когда мы с ним гуляли по аллее, я призналась Карлу: " Я - твой братец, я твоя любимая половинка!" Карл с недоумением посмотрел сквозь меня.
После свадьбы ночью я как сумасшедший ласкал моего брата-мужа. Он лежал как полено рядом. Мерзкий Карл, дрянной импотент! На следующую ночь повторилось всё то же самое! А я был женщиной, новые ощущения терзали меня, заставляли сердиться на Карла и изменять ему. Да-да, с кучером. Кучер не был болтуном. Прошло какое-то время, я стала ждать ребёнка, а Карл стал ждать... кучера. Тот стал его любовником. Я ненавидела Карла и кучера, я ревновала. Я мечтала о моем братце Карле. Я мечтала всё вернуть! Я пошла к мрачной Фее, что верховодит блохами, бородавками, наводнениями и приступами рвоты. Я обещала ей полцарства за то, что она превратит меня снова в любимого братца. Фея сказала, что сделает, как я хочу. Ей не надо полцарства, для феи это пустое. Ей требуется то, что мне уже не нужно - мой будущий сынок.
Я согласилась.
Я стала снова братцем. Я ласкал каждую ночь моего Карла. Он ничуть не изменился, только розовые стопы стали мозолистыми. А его - моя любимая - штучка стала совсем не такой, как у меня. Моя была и осталась нежной штучкой, а у него между ножек стояла словно колотушка с кухни. Она - эта колотушка - хотела энергичных трений. Карл завязывал мои глаза, своими пальчиками вкладывал нежный королевский зефир в мой рот и целовал края моих губ. Его колотушка вторгалась в меня и вращалась во мне. Зефир во рту таял, сладкий вкус наполнял меня, каждую клеточку моего тела. Колотушка Карла превращала меня в море-океан, полный истомы. Океан плескался о ноги миллионов людей, поглощал их страстные желания и возвращался ко мне. Я менялся. Но вкус зефира жил во мне: вкус Карла, его кожи, его тела, его колотушки.
Когда умер отец, Карл стал Королём. Время нового короля началась с таинственных лесных нападений на дам. Все они уверяли, что на них нападал волк: совсем не злой, а настойчиво-ласковый. Он вёл себя как мужчина - этот волк. Он лишал женщин чести, но не убивал их. Его нападение повергало женщину в безумие: она снова и снова возвращалась в лес в надежде встретить волка. На своих женихов и мужей те, кто попробовал волчью страсть, уже не обращал внимания. Мужчины роптали! Король Карл предпринял охотничью вылазку в лес. Поймать волка не удалось. Карл был азартным королём. Он стал уходить в лес чаще и чаще, иногда один, без охотников. Однажды Карл не вернулся. Пропал. Королевские охотники нашли его страшные останки недалеко от дворца. А вскоре поймали волка - молодого, странного цвета - словно поседевшего. Волк был говорящий. Этого никто не понял, только я - новый Король. Волк сказал мне, что он есть мой сын Адольф. Не рождённый мною - он родился волком. Мрачная фея очень ждала его, чтобы подарить ему свою ненависть-любовь к людям.
- Все наши потомки станут носить человечье-вольче имя - Адольф. Они станут очищать землю от падали в самом её зародыше, - говорил мне мой сын-волк Адольф. - Мы - волки - не дадим шанса болтливой падали, мы удушат её в зачатке. Да, наш конец с точки зрения падали ужасен, а могила... Её не будет. Но это не важно: ведь став падалью, ты не волнуешь сам себя. Другой зверь - более интересный Сказке-Истории - уничтожает тебя!

- У меня будут потомки? - спросил я.
- Они есть - твои внуки! Они вскормлены телом твого братца.
- Зачем ты растерзал дядюшку? - спросил я.
- Затем, что ты об этом мечтал, папа! Ты ненавидел его, когда он презирал тебя в женском воплощении. Да и Король нужен только один...
- Но я любил братца!
- И я, папа! - улыбнулся-оскалился волк-сынок. - Он был очень нежный на вкус - твой братец, мой дядюшка Карл. На вкус волка даже чересчур. Мы будем помнить нашего доброго Карла...

Страшный говорящий волк - мой потомок Адольф... Остановить его потомство могла только Изадора. Зачаровать до бессилия. Околдовать любовью. Но Изадора задушена колесом. Феи не умирают в постели...
Только я - сумасшедший, заключенный гей - могу и должен остановить своего потомка-любовничка Адольфа. Я должен всем рассказать, кто он. Сказать, что он мой брат, мой любовник, моя колотушка, мой канцлер, мой король, мой фюрер!
Я должен пойти на эшафот?
Я должен избежать эшафота, чтобы шепнуть через океан-зефир в уши-сердце Ади, что ему нечего меня стесняться. Если он - Волк, то почему он так слаб перед людской толпой, её заблуждениями, её верой-привычкой в торжество блуда разноимённых тел? Он - недо-Волк? Он - моё слабое порождение? А может, я ДОЛЖЕН плестись на эшафот: мне предназначено стать жертвой. Зачем? Почему я должен висеть на крюке, а моя моча трогательно-позорно капать из моего сломанного, остывающего тельца - неслышно для моих ушек и незаметно для моих глазок?
Я запутан добрыми и злыми феями. Одни дарят мне сказки, другие заставляют блевать от лагерного запаха и корчиться от страха. Я, бывший принц, экс-король своей жизни, ослаб без нежного зефира... Я не хочу завтра к крюку. Пожалуйста, нет! Фея Изадора, мне ещё рано лететь к тебе... Сказка-спасительница, приди! Сохрани меня!

Федор Уманский.

05 АВГУСТА 2016

Ссылка:

Смотрите также