КВИР - Любой из 10274 каламбуров со словом "голубой"...

Любой из 10274 каламбуров со словом "голубой"...

...или Откуда есть пошел этот термин.

Когда на аттестации по очередной филологической параше меня пытались завалить не в меру подковыристым вопросом, я начинал свой ответ просто, но пуленепробиваемо емко. "В современной науке в этом отношении единой точки зрения нет", - с улыбкой говорил я, изящным движением плеч скидывая махровый халат, и с грациозностью лучших представителей порноиндустрии отталкивался от трамплина. Буквально за секунду, до того как войти в воду, я, конечно, успевал перегруппироваться в позу "бомбочка", знаменуя начало своего экзаменационного плавания неописуемой феерией брызг и плеска. Может показаться, что я бравирую, но всегда прокатывало. Ну ладно, прокатывало не всегда. Но, надо думать, мало кто может похвастаться тем, что ведущий толстовед России отозвался о вас не иначе как: "Евгений, вы вогнали в мое сердце осиновый кол!" Как бы там ни было, надеюсь, что в этот раз прокатит.

Вопрос происхождения слова "голубой" в гомосексуальной коннотации уже не один десяток лет будоражит умы некоторых особенно пластичных, как мне полагается, ученых. Тем не менее в современной науке в этом отношении единой точки зрения нет. При каких обстоятельствах оброненное вскользь слово переросло тусовку, когда оно достигло масштабов средств массовой информации, мы никогда не узнаем. Все, что нам остается, - строить догадки, размазывая филологические сопли по академическому бархату.

Первая попытка этимологизировать термин "голубой" относится к 1986 году, когда Владимир Козловский, корреспондент BBC, опубликовал свой труд "Арго русской гомосексуальной культуры. Материалы к изучению". В нем автор высказывает несмелое предположение, связывающее нашего родного "голубого" с викторианским выражением blue ribbon (голубая лента). Да, "голубыми лентами" в английских тюрьмах конца XIX начала XX веков называли пассивных гомосексуалов. Но, извините, где связь? Я все понимаю, благодаря щедрости своего психолога на рецепты антидепрессантов, господин Козловский, может быть, верит и в то, что первым человеком в космосе был американец Алан Шепард. Но я-то с утра в рот ни капли, ни чего бы то ни было не брал. И даже мой воспаленный мозг в самых страшных своих агониях, не может увязать отживший свое сленг аборигенов Туманного Альбиона и отечественный блатной базар. Хотя бы потому что в советских тюрьмах гомосексуальную окраску имел красный, а не синий цвет. Не думаю также, что между профильными ведомствами наших стран в то время существовала программа обмена заключенными. Железный занавес, все дела, понимаете?

Великие и могучие В. Мокиенко и Т. Никитина, светила отечественной словесности, составители "Большого словаря русского жаргона"... Шмяк! Огромная куча отборного навоза, предоставленного нашим спонсором бурой коровой-рекордсменкой Нюрой, со смаком влетает в образы упомянутых светил филологии. "За что?", - оторопели от объективности нашей критики ученые дамы. Да все за то же, за "голубую ленту". А ведь изучению этимологии той же пресловутой "пизды" милые леди уделили куда больше внимания. Стыдно должно быть, стыдно, куда ни плюнь, сплошной фрейдизм.

Еще более фантастическая версия принадлежит перу дедушки отечественного гомосексуализма Игорю Кону: "...гомосексуальные районы Парижа назывались когда-то "голубыми", а альбом-монография об однополой любви в изобразительном искусстве называется L’Amour bleu. По этой логике, русский термин "голубой" вполне мог произойти, например, от названия австралийского гей-журнала Blue (что, кстати, на австралийском сленге означает "рыжий", "не такой как все") или от названия хельсинкского гей-клуба Blue boy (открытого в 1990-х для привлечения русскоязычных туристов-геев). Как-то все с ног на голову, вы не находите? Поймите правильно, я сам, гордо потрясая отрощенным за время обучения на филфаке писюном, заявляю, что в русском языке исконно русских слов всего три: изба, щи и каша. Все остальное пришлое, так или иначе заимствованное. Но, во-первых, blue это все-таки синий, а не голубой, во-вторых, подобные случаи употребления достаточно редки и непоследовательны, чтобы на их фундаменте строить достоверную научную теорию. Вот и Лев Клейн абсолютно прав, когда пишет о попытке профессора Кона возвести русский жаргонизм к устаревшему французскому топониму: " ...от старинного ныне забытого названия парижских районов перекинуть мостик к сугубо послевоенной российской кличке совершенно невозможно".

Сам Л. Клейн, пытаясь разобраться в хитросплетениях голубизны отечественной словесности, начал с указания на эвфемистичность термина (благозвучное слово, которым в речи заменяют ругательство). В этом известный антрополог, безусловно, прав, но далее он высказывает совершенно ошибочное мнение, что эвфемизм должен частично совпадать с оригинальным словом по звучанию. Однако это абсолютно необязательное условие для эвфемизма. И наличие одинакового первого слога "го-" в словах "гомосексуальный" и "голубой", как и в случае с "художником" и "хуем", ни о чем не говорит и ни к чему не обязывает. Не пытайтесь в этом разобраться, просто, поверьте на слово - это сон пьяного филолога, иначе не скажешь. Корову-рекордсменку Нюру, впрочем, в этот раз оставим в покое, за заслуги перед отечественной гомосексуальностью Клейну можно и не такое простить.

Еще одна, возможно, не самая справедливая, но одна из самых захватывающих версий увязывает этимологию "голубого" с, ну конечно же, "голубями". Голуби они ведь тоже, нежные и миролюбивые, памятник Карлу Марксу напротив Большого любят, но и говна после своих посиделок оставляют не меньше (хотелось бы подчеркнуть, что упомянутые сомнительные сентенции принадлежат автору теории, а не статьи). По мнению автора голубиной версии Марка Пашкова связующим звеном между двумя терминами послужило слово "голубизна", заменившее отсутствующую в языке форму "голубиность". "Голубизна" - обоюдно отстраненная и от "голубей", и от "голубых" лексема, которая, впрочем, точно передает коннотацию (оттенок высказывания) одного слова другому. Как яркую иллюстрацию этого процесса автор приводит переиначенные строки популярной советской песни М.Л. Матусовского "Летите, голуби":

Летите, голуби, летите!
Для вас нигде преграды нет.
Хоть всю столицу обосрите.
Вас не обидит Моссовет!

Действительно, 1960-е годы, период возникновения этого буйства народотворчества, совпадают со временем возникновения в гомосексуальной среде слова "голубой". В 70-е вероятнее всего неологизм полностью сформировался как самостоятельный термин. А в 80-е после начала гласности и перестройки наш "голубой" со свойственным шумом и треском ворвался в общественное употребление. Он вмиг подмял под себя и "Голубых щенков", и "Голубые огоньки", и светлые идеалы немецкого романтизма, очернив память Новалиса и "Генриха фон Офтердингена" с его голубым цветком до такой степени, что и сейчас об этом романе даже библиотекари иначе как шепотом не говорят.

В общем, как вы теперь сами видите, в современной науке в отношении "голубых " единой точки зрения нет. Да и нужна ли она? Есть слово - пользуйтесь. Не надо прятаться за пришлых "геев" или "бойфрендов". Возьмите "голубого", отмойте его от наносного, негативного, оскорбительного. Произносите его с гордостью или иронией, отзываясь о самом себе. Те же самые буржуи уже давно отвоевали у гомофобов свой queer и теперь суют его даже туда, где и со смазкой-то не пролезешь. В конце концов, это Мы, а не Они придумали это слово.

Евгений Герасимчук

04 МАРТА 2018

Ссылка:

Смотрите также