КВИР - Любовь напрокат

Любовь напрокат

Два дня. Я буду видеть его ещё два дня...

Всё во мне кричало: "Да останови же его! Это всё не случайно! Со вторым шансом так не поступают!"

А с чего всё началось - да всё просто. И если я решил бы кому-то это рассказать, мне бы сказали, что я пустоплет ещё тот. Но это было. Как к этому относиться? Да как угодно. Для меня это и подарок судьбы, и не поставленная точка, и намек Того, Свыше, что мои деяния не забыты.
До возвращения домой оставалось два дня. Желания насладиться последними деньками на море отсутствовало напрочь. Во-первых, оно цвело так, что болото близ дома моей бабушки казалось мне Байкалом; а во-вторых, проплывающая перед носом в очередной из заплывов женская прокладка вызвала у меня такой тошнотворный эффект, что погружать лицо в массу солоноватой болотины стало для меня своеобразным непреодолимым комплексом. Почему не заграница? Да потому что по долгу службы моей ненаглядной не положен был выезд за пределы нашей Родины.
Жена с дочкой в предобеденное время носились по местным лавкам, прикупая совершенно ненужные и непрактичные безделушки родным и близким. Я же, ссылаясь на головную боль от выпитого накануне полусладкого кубанского, избегал подобных вылазок. Хотя в этом есть и доля правды. Потреблял я вино в немереных количествах, пилось оно легко, стоило дешево, но голова на утро болела безбожно. И всё же две шипучки аспирина на стакан минералки через 20-25 минут доказывали, что медицина - вещь временами нужная.
Здесь я повстречал Ромку. Мы учились в одной школе. Он был старше меня примерно на полтора года и на два класса. Было время, когда мы гуляли в одной компании. Он был высок, худ, но строен. Красив. В свои неполные тридцать пять походил на одиннадцатиклассника. В этом мы были с ним чем-то похожи. Он мне никогда не нравился. Манерный чистоплюй с характером вычурного арийца. Но сейчас он изменился. Стал проще. Ольга, его жена, так и осталась некрасивой бесфигурной личностью с филологическим уклоном, да и в придачу старше него. Как судьба сводит такие противоположности? Воистину непостижимость. Я заметил их в местном ресторане. Мы не виделись лет восемь-десять, но я узнал их. Встрече были рады все. Оказалось, что они снимают номер в том же отеле, что и мы, причем на том же этаже, с той лишь разницей, что наш блок правый, а они расположились в левом.
Мы ждали заказа в тот момент, когда я увидел Ромкин профиль. Поначалу маятник сомнений колебался, то в сторону - это Ромка, то в сторону - да не может быть, просто похож. Но. Заметив усаживающуюся фигуру женского обличия, с большими габаритами выше пояса и не соответствующими ниже, я узнал Ольгу. Подойти решился я первый, да они нас и не видели. Путем ускоренного общения мы условились встретиться вечером на развлекательной площадке нашего отеля, культурно отказавшись от их предложения совместного ужина за их столом. Со временем видимый прямой обзор практически закрылся от наших обоюдных взглядов посетителями находящихся между нами столов.
Отужинав первыми и попрощавшись с нашими "новоиспеченными" знакомыми, мы вызвали такси с характерным уклоном местного этноса и двинулись в сторону нашего отеля. Там мне предстояло забрать дочь из детской комнаты, что было чревато задержкой, так как ни под какими предлогами оставлять игру она не хотела, сопровождая требования воплями.
Поднявшись к себе в номер, я наспех переоделся. Поменял выходной прикид, состоявший из тёмно-серых брюк и рубашки на тон светлее, при этом оторвав пуговицу. Забросив ремень с тяжеленной пряжкой на спинку стула, влез в свои джинсовые шорты и чистую футболку. Туфли со шнуровкой были небрежно закинуты вглубь шкафа, взамен изъяты кроссы, и я ринулся трепать свои нервы.
В небольшом зале, где родители могли оставить с 16 до 20 своих чад, постоянно дежурили два человека: женщина лет сорока пяти с явными признаками одиночества по мужской линии и неразделённой любви к детям, и парень или девушка юношеского возраста, наверняка подрабатывающие в летние каникулы. Лифт беззвучно начал движение. С третьего мне предстояло спуститься на первый и, зигзагами лавируя между помещениями для обслуживания гостей, выйти на финишную прямую. Проходя по коридору между небольшими залами, обустроенными под кинотеатр и косметологические кабинеты, я издалека услышал голос дочурки. Она упрямо доказывала явно младшему мальчику, что море одно на весь земной шар, и никаких других морей существовать не может, иначе она бы на них побывала, или как минимум о них бы слышала.
Предвкушая неизбежный концерт в течение последующих пяти минут, я шагал и знал итог своего "похода". Разводя стеклянные створки дверей на манер вагона электрички, но без рывков и шума от стыкующихся рельс и без объявления женским голосом остановок, я пытался отыскать ребенка глазами. Зал имел вид двух наложенных прямоугольников, где мелкие создания умудрялись прятаться от родителей так, что я в свои неполные тридцать три сам себе казался идиотом с большим уклоном не в мою пользу по части сообразительности и смекалки. В этом им не отказать.
Стены, пол, пара лестниц на второй наложенный этаж-прямоугольник, да абсолютно все было обито мягким материалом, имеющим разные цвета и тона. Моя "матрена" расположилась на лестнице. Переключившись с игры на меня, она с нескрываемой детской огорченностью приняла вид самого несчастного ребенка на земле.
Ирина - так звали женщину, которая брала на себя роль "родителя на час", была на своем месте, как и всегда. А вот "коллега по цеху", которого я заметил сразу, заставил мои лёгкие работать только на выдох. Это был Илюшка!
Ступор вошёл кованым ломом от темечка моей головы до пяток, поселившись в последних, взяв себе в напарники неопределенность моего положения от стечения обстоятельств. Я присел на скамейку, закрыв лицо соединенными ладонями, и не мог вдохнуть. От висков к затылку прошёл резкий спазм. Мне хотелось вдавиться в детскую лавочку для ожидания, лишь бы только не встретиться взглядами. Казалось, я не ощущаю ног, по крайней мере, сил в них не было точно. Скажи мне на тот момент кто-то "подвиньтесь, пожалуйста" - я не смог бы сделать и этого. Дочь уже не смотрела в мою сторону.
Секунды идиотского ожидания, встреча взглядами с Илюхой неминуема. Я понимал это.
Ирина, поднося импровизированный журнал в виде общей тетради с наклейкой-логотипом отеля, попросила меня поставить подпись под фамилией, подтверждая, что ребенок попал в руки родителя.
Так сложилось, что дочь имела другую фамилию. Не мою. Вкратце рассказав мне о поведении малышки, Ирина неспешно направилась с явным намерением привести мне её к выходу. Я снова закрыл лицо ладонями, но всё равно старался не упустить момент, когда он взглянет. Не знаю почему, просто мне надо было знать! Может уже видел, пока я ставил роспись и отвлекался на отчёт Ирины? Нет. Нет, точно нет. Я бы это почувствовал. Не знаю как, но почувствовал бы обязательно. Для моей той части души, того пристанища несбывшихся надежд, Илья оставался особенным подарком судьбы. Подарком, который пришлось вернуть. В моей жизни Он был, как редчайший дикий зверёк, которого мне преподнесли в презент. Но уже тогда, в первую нашу встречу, я понимал, что его мне придется отпустить в ту среду обитания, где он остался бы самим собой. Таким, каким я его узнал и запомнил. Со мной он бы не смог выжить. Не смог бы сохранить своего "я". А сейчас он светился всеми цветами радости от прожитых дней.
Ирина что-то наставительно объяснила моей дочери, обе приподнялись со ступенек лесенки и делали замедленные шаги на спуск. Ребенок имел вид отрешенного мученика, только не поднимающегося, а спускающегося на эшафот. Всё. Выходим. Неужели не видел? Всё! Никаких детских комнат. Туда я больше ни ногой. Два дня отпартизанить смогу. На что угодно буду ссылаться, лишь бы не вылезать из номера. В крайнем случае закажу на АлиЭкспресс срочной доставкой мантию-невидимку, как у Гарри Поттера, думаю китайцы уже и её поставили на фабричный поток. Лифт. Как он медленно ездит. Нет, это не он медленно ездит. Он просто здесь один, и ему приходится останавливаться по каждому вызову на каждом из трех этажей, а то и по несколько раз катать гостей между этажами. Я уже ненавидел этот отель. Мне хотелось бежать. Бежать на ближайшем поезде, самолете, в душном переполненном автобусе. Все равно на чем, но бежать! Я очень много потратил сил, чтобы Илья остался для меня в прошлом. Услышу его голос, увижу его взгляд - всё! Четыре года, прошедшие без него, полетят под откос. Четыре года насильственного стирания памяти. Четыре года соблазна позвонить, отправить сообщение, зайти на его страницы в сетях. Я снова пропаду. В этот раз безвозвратно.
Прислонив карточку номера к замку, мы вошли. Было уже около восьми вечера. Жена принимала душ. Дочь молча проследовала в комнату и упала на кровать лицом в подушку - так всегда. Я включил кондиционер, снял шорты, футболку и шагнул на балкон покурить. Сидя за столиком, рассматривал отдыхающих. Если что-то меня и не устраивало в этом городе, то только не наш вид с балкона. Это единственное, что меня отвлекало на тот момент. В голове было как в школьной тетради первоклассника. Всё моё мыслимое и немыслимое пространство занимал теперь Илюшка. Голос дочери, барабанящей в дверь балкона и показывающей пальцем на входную дверь, давал мне понять, что к нам в номер стучат. Я направился к выходу. Жена была ещё в душе. Наверняка Ромка пришел скоординировать вечер. Нажав на кнопку магнитного замка, я открыл дверь. За ней стоял Илюшка. Если бы я мог исчезнуть безвозвратно и без разницы куда, я бы это сделал. Вот мы и встретились взглядами. Сердце, как в момент неконтролируемой перегрузки, по приказу подсознания за мгновение набрало частоту.
- Эмм... привет, - закусив нижнюю губу и слегка виновато улыбаясь, протянул мне руку.
- Привет, - пересохшим голосом, сглотнув, ответил я и подал свою дрожащую. Хотя мне казалось, что дрожу я весь.
Он смотрел мне прямо в глаза. Его добрые и всегда слегка грустные глаза осматривали меня с опытностью работника ОТК. Я горел. Я чувствовал, что просыпаюсь ото сна, от спячки, где пытался выспаться от него. Я стоял и не знал, что делать, что сказать, что спросить, а он смотрел. Как же мне хотелось одновременно и закрыть дверь, внушив себе, что это привиделось, и броситься к нему. Обнять так сильно, чтобы впитать его в себя. Потрепать взлохмаченные волосы, как делал когда-то, просыпаясь раньше него. Вспомнить запах его кожи.
Всё это разрядом молнии пронеслось во мне. Шум воды в душе затих.
- Забыли в детской комнате, - сказал он и, оторвавшись от меня взглядом, протянул рюкзачок дочери. - Приятного отдыха.
Поняв, что сейчас кто-то выйдет из душа, он развернулся и пошел. Всё во мне кричало: "Да останови же его! Это всё не случайно! Со вторым шансом так не поступают!". А я уже закрывал дверь. Закрывал Его от самого себя. Меня трясло. Трясло, как трясет больного лихорадкой. Я понимал, что наверняка жена это заметит и с напором чекиста будет одолевать меня расспросами. Холодильник. Чуть початая бутылка мартини и стакан разом отправились со мной на балкон. Стакан спиртного влетел в меня как ковш воды на раскаленные камни деревенской бани. Эффект был обратно пропорционален ожидаемому. Сердце держало ритм, как велодорожка в тренажерном зале. Мне захотелось реветь. Издёвки судьбы, как же они порой жестоки. Мимолетность сегодняшней встречи с Илюшкой раскровит затянувшиеся рубцы на сердце. Вновь начнутся мучительные попытки ликвидации его из меня. Илья. Мой Илюшка. Человек, который младше меня на восемь лет, обладающий природной мудростью, которая ухитрялась сочетаться в нем с реалиями настоящего мира, когда-то дал мне себя. Всего себя. От дыхания до мысли.

Тогда ему было двадцать один. Полгода переписки никак не могли организовать нам встречу, то не могу я, то не может он. Это даже походило на игру. Порой мне представлялось, что он просто виртуалит со мной. Позже оказалось - нет. В тот осенний вечер я возвращался от родителей. Дождь и грязь из-под колес впереди идущих машин временами заливали лобовое стекло так, что дворники отказывались справляться, а тут ещё и вихри опадающих листьев. Днём я получил на почту от него письмо: "Сегодня смогу точно, ты как?".
Сегодня я тоже мог, и мы условились на семь вечера. Отъехав на приличное расстояние от родительского дома, вижу входящий. Звонила мама. Я забыл документы, за которыми собственно и приезжал. Деваться было некуда, пришлось возвращаться, на что в общем я потратил минут тридцать пять. Вторая попытка отъезда оказалась удачнее первой. Я уже понимал, что не успеваю подъехать к условленному времени. Сеть как назло прыгала, но всё-таки я отправил сообщение на почту: "Пожалуйста, дождись, я задержусь" и получил ответ: "Я постараюсь".
Опоздал я прилично. Въезжая в город, снова прочел на почте: "Ты будешь? Я замёрз уже просто".
"Пять минут. Жди".
Подъезжая к вечному огню, я заметил его. На всякий случай заблокировал двери. Дождь лил вовсю, ветер порывами наносил капли на лобовое стекло. Он стоял и ждал меня под кроной колышащейся туи. Парень ростом около метра восьмидесяти, белые высокие кеды, зауженные спортики и длинная ветровка с натянутым на голову капюшоном, из-под которого от ветра трепалась челка, больше пока я ничего не видел. Подойдя к машине, он наклонился и постучал в пассажирское окно:
- Саша?
- Да, привет.
- Может, уже дверь откроешь? - с белоснежной улыбкой спросил он.
- Блин, извини, конечно.
Присаживаясь, он протянул мне руку, продрогшую до температуры морозильной камеры, другой сдернул капюшон.
- Илья, - он снова улыбнулся.
Позже мне все время не давала покоя его улыбка, мне казалось, что он больше улыбается глазами нежели губами.
И тут я его увидел! Увидел его глаза, в которые можно было заглянуть и погибнуть. Глаза, которым стоит поймать твой взгляд, и ты уже не вырвешься. Он был чертовски приятен на вид!
- Куда поедем, Саш?
- Ммм, да не знаю, куда скажешь.
- Тогда, может, в городской?
- Давай.
- Тебе реально двадцать девять?
- Да, я же писал.
- Если бы ты не сообщал, я бы дал тебе лет двадцать.
- Спасибо, Илья, а тебе реально двадцать один? Просто, эм, на вид ты выглядишь школьником.
- Могу паспорт показать, - улыбнувшись, ответил он.
- Не хочу попасть под статью "совращение несовершеннолетних". Не показывай, верю.
Мы свернули в парк. Проехав его до конца по аллее полуопавших лип, остановились на берегу реки.
Я готов был его слушать вечно, смотреть вечно, ловить его взгляд и улыбку.
Это был человек-харизма! Это был ребенок с умом взрослого и простотой церковного батюшки. Такие люди рождаются один на тысячу. Это я понял уже потом. А тогда в парке время шло, а между нами не угасал разговор, хотя начальная моя цель была совсем другая.
Тогда я подумал, что просто не нравлюсь ему, вот и тянет время. Тут же вспомнилась вычитанная цитата: "Если внешность не понравится - вы и душу не захотите знать, хотя сами кричите, что главное в человеке - его душа".
Не знаю, можно ли отнести эту цитату к сложившейся ситуации, ведь душу в данном случае заменяло тело, но мысль работала в этом направлении...
Да, наверное дело в этом. Да, и ни к чему мне навязывать себя ему. Мне уже тридцатник, мало ли что он там сказал про то, как я выгляжу, уже давно бы всё произошло, если б он захотел. Я решил взять инициативную фазу на отступление в свои руки. А что делать, этот лакомый кусочек мне не по рту, да и не надышишься, как говорится, перед "смертью". Всё равно он клёвый мальчишка.
- Илюш, эмм, ты извини, я, наверное, поеду домой. Куда тебя подбросить? Мне реально пора.
Видел бы кто-нибудь в тот момент его глаза! В них было и отчаяние, и звериная пронзительность, и печаль.
Тогда в его глазах я впервые увидел набор этих чувств.
- Нет. Я тебя так просто не отпущу, - спокойным и рассудительным голосом он ответил на мои слова, словно выносил вердикт на основании неоспоримых фактов и доказательств. Спокойно и аккуратно снял через голову толстовку, ветровку он снял ещё раньше. Его волосы с нависающей челкой взлохматились, отчего он стал ещё красивее. Нет, не красивее, а интереснее.
- Подвинься ко мне и просто расслабься.
Первое его прикосновение. О, Боже!
Первый поцелуй - мне бы хватило и его, я бы растянул его на всю жизнь! Дыхание стало глубоким и приобретало спазматические нотки. Возбуждение мое было настолько пиковым, что глаза закрывались, и их не хотелось вновь открывать. Он с осторожностью кошки, не отпуская, "разобрал меня по частям" - то есть, я остался в носках, трусах и футболке. Он начал раздеваться сам. Красивый человек красив весь. Какое у него тело! Я вдыхал его всего, каждую его клеточку. Он не спешил, он всё делал размеренно, ему не нужен был тупо секс, я заметил это. Ему нужно было насладиться, прочувствовать того, с кем хотел быть. Неужели я подошёл для этой роли? Или ему плевать? Но он не похож на тех, кому плевать. Жаль, что в машине, - с грустью для себя заметил я.
Возвращение домой было поздним. Приняв душ, я отправился в кровать.
Из моей головы было изъято абсолютно всё, кроме Илюхи и нашей с ним встречи. Уснуть мне не удавалось долго. День, два, неделя. В голове он. Почта пуста. Напишу. Спрошу, ну а может и ответит. Может... а может и нет. Ну не ответит - и ладно, не земной же шар он крутит. Находил парней до него, и после найдутся. В очередной раз зайдя в свой почтовый ящик, входящих писем не обнаружил. Всё-таки решился написать: "Привет, Илья, встретиться сможем?".
Так быстро письма мне ещё не приходили никогда.
"Привееет!) Да, конечно!)".
Радости моей не было предела. Вторая встреча у нас была в номере местного отеля. Он был моим всю ночь. Он был одновременно и податлив, и напряжен. Он был моим до последнего волоска, каждый его выдох наполнял меня новыми силами, каждое его движение отдавалось во мне. Мы никуда не спешили. Мне казалось, ему было со мной хорошо.
В эту ночь мы насладились друг другом вдоволь. Я спустился на первый этаж, в баре взял бутылку коньяка. Мы понемногу выпили и легли. Этот мелкий кот уснул у меня на груди. Уснул, заставив себя обнять и не отпускать. Мне не спалось. Мне казалось, что я не на земле, а где-то выше, ближе к небесам. Аккуратно убрав его руку с моей груди, вынув свою из-под его головы, я встал, взял халат из шкафа и уселся за стол. Часа два я сидел, пил маленькими дозами коньяк и смотрел на него. В свете ночника над кроватью он мне казался совсем ребенком. Я им любовался, пару раз он улыбнулся во сне, я в ответ улыбнулся тоже. Я всматривался в каждый сантиметр его обнаженного тела, прикрытого простыней, слушал его дыхание.
Так начались наши встречи на постоянной основе. Про себя я ему все рассказал. Мне не хотелось ему врать. Первое, в чем я ему признался, что я женат, и у меня есть ребенок, на что он мне спокойно ответил: "Саш, ты думаешь, это не заметно? Я это и без тебя понял. Не думай об этом".
Так мы начали узнавать друг друга. Он стал для меня всем и во всем самым необходимым. Неотъемлемой частью моего существования. Мне казалось, что вся планета без него непригодна для жизни.
Я начал делить свою жизнь на жизнь семейную и жизнь тайную. Друг для друга мы стали больше, чем любовники. Мне казалось, что мы и общаемся-то на уровне мыслей. Мы становились одним целым. Та лёгкость, с которой мы понимали и принимали друг друга, не имела весовой классификации. Я знал его восемь месяцев. Встречались мы раз-два в неделю. Каждая наша встреча была незабываемой, незабываемой для нас обоих. Совместные походы в кино, катания на коньках, поездки в другие города, отдых в палатке в наш первый и последний май. Он не надоедал, он располагал к себе, располагал во всем. Он не был мне нагрузкой, он принимал меня такого, какой я есть, без лишних слов и объяснений с моей стороны. Он был удивительным, интеллектуальным, скромным и в тоже время напористым и очень честным. Он был добрым и мечтательным, неугомонным мальчишкой. Однажды он поведал мне свою мечту: он хотел жить в одном городе на берегу Черного моря. Он был там в детстве, это и запало ему в душу. По иронии судьбы я с семьёй спустя четыре года и прибыл на двухнедельный отдых в этот городок.
Я привязался к нему, я видел, что он тоже, если я не писал и не звонил - он не обижался.
Он всё понимал и не подставлял меня, зная, что я, в определенном смысле, скован жизненными обстоятельствами, но после моего звонка или письма на почту непременно приходил ответ: "Ну приезжай уже быстрей!". Не скрываю, мне это льстило. Если нам удавалось провести выходные вместе, он всеми силами удерживал меня до последнего. Кем я был для него? Да я и сам не знал. Возможно, только любовником или старшим братом, а может кем-то и больше. Мы перемешались с ним как спирт и вода в неразделимую субстанцию. Лишь однажды, когда я признался ему, что, наверное, влюбился, он мне сказал:
- Надеюсь, что в меня?
- Илюшка, я серьезно! Это же ненормально.
На что он мне ответил:
- Ненормально - это когда не любишь никого кроме себя. - И добавил: - Я ненавижу твою жену.
Двоякое у меня тогда было ощущение, с одной стороны - это оскорбление, с другой стороны у меня закралась мысль, что он тоже ко мне что-то испытывает. Я промолчал... Он уселся на подоконник, поджал под себя колени и уставился в окно.
Была назначена очередная наша с ним встреча. Я ждал его на деревянном мостике через речку. Увидел его издалека, он спускался с берега по вымощенной еще лет триста назад дорожке. Белые низкие кроссовки на босую ступню, облегающие его стройные ноги джинсовые шорты и лёгкая кофта. Было около пяти вечера. Ветер, как всегда, трепал его челку. Как же он сводил меня с ума!
Подойдя ко мне и протягивая мне руку, он сходу сказал:
- Саш, я уезжаю. Насовсем.
У меня закружилась голова.
Я молча отвернулся от него и, облокотившись на перила моста, уставился в воду. Илья подошёл ближе, встал рядом со мной и закурил. Мы стояли, молчание становилось невыносимым. Он быстрыми затяжками докурил сигарету, выбросил окурок в реку, оторвался от перил и, развернув меня одной рукой, посмотрел мне в глаза.
- Саш, - в его взгляде, как и тогда, в парке в первую нашу встречу, было и отчаяние, и звериная пронзительность, и печаль.
- Я напишу, - и пошел.
Я стоял, и мне хотелось сброситься в черную глубину внизу. Я знал, что расставание когда-нибудь произойдет. Но все же...
На почту я зашёл на третий день, до этого просто упивался вусмерть.
Было одно входящее: "Ты навсегда останешься в моей памяти и душе" *Илья*.
Пересилив себя, я ответил. "Для всех пусть тебя будет в избытке, для избранных пусть тебя будет не хватать", - это было моё последнее письмо, с пожеланием моему Илюшке.
Я ревел. Себе казался самым одиноким человеком на всем земном шаре. Началась жизнь в руинах. Жизнь без него. Мучительная борьба с самим собой. Вычеркивание его из самых потаённых глубин моей жестокой памяти, только не как самое худшее, а как самое лучшее, что происходило в моей жизни.

В 21.00 на развлекательной площадке нашего отеля каждый день начинались получасовые увеселительные мероприятия для детей. Я если и присутствовал при этом, то только в качестве зрителя. Супруга же с дочкой поддавались на все конкурсы, которые проводили девушка Аня лет двадцати трех и парень Матвей лет двадцати пяти на вид.
Жена причесывала дочь и умудрялась разговаривать по телефону, удерживая его наклоненной к плечу головой. Я же старался не показываться ей на глаза. На площадке заиграла детская музыка. Жена и дочь уже закрывали дверь. Я же лежал на кровати, рассматривая стену в полуметре от меня. Из головы не выходил Илья: а может, он меня даже не узнал? Может, я сейчас лежу здесь в номере, весь дерганый, полусъехавший от такого выкида судьбы, а он меня даже не узнал. Да и прошло четыре года с того времени, когда мы стояли на мосту, и который по физическому и метафорическому смыслу должен был сводить, но развел нас. Фамилия дочери в журнале детской комнаты указана не моя, хотя на ресепшене он может выяснить, жену он в глаза не видел. Нет. Чушь это всё! Ничего он меня не узнал. Я открыл дверь на балкон, небрежно сдвинул шторы, выключил кондиционер и шагнул из комнаты. Градус женского напитка дал о себе знать и требовал ещё. Усевшись за стол, я подливал себе мартини и смотрел вниз на площадку, которая была как на ладони. Дети танцевали, подражая нехитрым движениям Ани под веселую песенку "Ёжикам тоже нужны витамины". Матвея, коллегу Ани, пока не было видно. Жена с дочкой танцевали, бросая на меня веселые взгляды. В перерывах между песнями дочь махала мне рукой и кобенилась, как маленький чертёнок, совершенно забыв, что буквально полчаса назад из нее клещами слова было не выдрать. Я махал ей в ответ, натягивая на себя улыбку заботливого отца. С каждым выпитым глотком возвращались уже забытые, как я думал, и уничтоженные в памяти моменты, слова, чувства к тому человеку, которого мне когда-то судьба дала в прокат. Затекшие, как конечности, воспоминания набирали силу и...
- Привет-привет дети, добрый вечер мамы и папы! Давайте знакомиться!
- Здравствуйте! - неорганизованным хором ответили дети.
- Ближайшие две недели я буду с вами. Зовут меня Илья!
Всё это творилось внизу на площадке, буквально в двадцати пяти метрах от меня. В микрофон говорил Илюха. Возмужавший голос, усиленный динамиками, впивался в моё сознание как речь гипнотизера. Господи, да когда же этот балкон рухнет вместе со мной? Очередная порция мартини, как доза для наркомана, влетела в меня. Вот он - когда-то мой Илья, стоит и развлекает публику. Как же он гармонично смотрелся в тот момент: белые кожаные шлепки, белые облегающие шорты, приталенная, слегка удлиненная футболка, обрисовывающая его стройное тело и верхнюю часть ягодиц, и белая бейсболка. Да, очки с полупрозрач...
- Давайте знакомиться? Все по очереди. Как тебя зовут? - присев на одно колено, спросил Илья мальчика лет пяти-шести.
- Миша, - слегка смущенно, стоя на одной ноге и прижимаясь к матери, ответил ребенок.
- Так, с кем отдыхает Миша у нас? - поднеся микрофон мальчику, продолжил Илья.
- С мамой и папой и сестрёнкой, - уже более смело ответил мальчик, напоминая декламирование заученного стишка на детском утреннике.
- Как зовут маму и папу и сестрёнку? Познакомь!
Мальчик Миша назвал имена, прибавив неспрашиваемую информацию, от которой его мама покраснела, как верхний сигнал светофора.
- С какого города приехал, Миш? - не унимался Илья.
Я уже догадался, что моих ждёт та же участь. Очередная доза. Мартини нагрелось, но мне уже было не до потребительских запросов. Илья возрождался во мне как феникс. На очереди мои.
- Так. С Алисой мы уже сегодня встречались. Алиса, это, наверное, твоя мама, да?
Дочка с одобрением кивала головой.
- Как зовут маму?
- Мама Оксана.
- А Алиса у нас сегодня с папой же была?
- Да, - виновато ответила дочь, чуть опустив взгляд.
- Как зовут папу?
- Саша. Папа Саша, - быстро поправила дочка и хотела что-то добавить, но Илья убрал микрофон, поднеся его к своим губам для очередного вопроса:
- И где же Алиса оставила папу?
Дочь молча указала рукой на меня, сидящего на балконе.
- Алиса, давай позовём папу.
Дальше Илья говорил ей что-то без микрофона.
- Папа, спускайся к нам, у нас сейчас будут конкурсы с подарками, и нам с мамой нужно помочь выиграть их! - голос моей дочери звучал как приговор.
- А откуда ты к нам приехала на отдых, Алиса? Скажешь? - допытывался Илья.
Естественно, она сказала.
В сообразительности ему не откажешь. Теперь уж он с точностью медэксперта знает, что это я. Деваться некуда, придется спуститься.
Отправив очередную дозу в место назначения, я закурил. Внизу продолжалось знакомство. Докурив сигарету, я оделся и пошёл на площадку.
К общей толпе беснующихся детей и их родителей я присоединяться не стал, прошёл между двумя бассейнами и уселся на шезлонг, осторожно перекинув на соседний кем-то оставленное полотенце. В одном бассейне ещё плавали, другой был пуст. Во мне чувствовалось опьянение, два бокала вина в ресторане и почти в два раза больше выпитого мартини давали о себе знать. Микрофон переходил то в руки Ани, то к Илье. От его голоса я вздрагивал. Тембр изменился, стал ниже, хотя нотки юношеской раскрепощенности ещё вкраплялись в него. Непредсказуемые комбинации судьбы снова нанесли свой беспроигрышный, точный удар. Отобьюсь ли я от него? Выдержит ли моя броня, ковавшаяся четыре года? Хватит ли моих внутренних сил, чтобы снова его забыть? Я не знал ответа, как не знал, по каким причинам он навсегда уехал, оставив меня у пристани несбывшихся надежд, на мосту разлуки.
Мои размышления прервала подбежавшая дочь:
- Папа, вставай, пошли! Сейчас будет конкурс для родителей. Папа, ты видел нового ведущего? Его Илья зовут. Пап, мне кажется, он лучше, чем Матвей.
Как мне хотелось ей ответить: "Для меня он лучше всех".
Я пошёл с ней на площадку. Конкурс заключался в том, чтобы папы с завязанными глазами отыскали своих мам-жен, а после этого оба родителя или один из них с завязанными глазами отыскали своего отпрыска.
Четыре резных лавки с коваными поручнями выстроены в ряд, на них будут сидеть мамы. Нам, отцам, ведущие завязали глаза, мне завязывал Он. Я как мог старался не смотреть ему в глаза. Что я пережил, пока он устраивал эту повязку на моей голове!!! Чувствовал ли он? Предполагал ли...
Конкурс начался. Сколько было пап и мам, я не знал. От мамы к маме перебираться нам помогали ведущие, придерживая сзади. Я почувствовал его руки у себя чуть выше талии. В голове переворачивалось всё! Наплыв чувств и воспоминаний двигался дорожным катком, разрывая в памяти печати с грифом: "Особо секретно! Без права на вскрытие!". Глупый конкурс!!! Идиотская программа! Кто выдумывает их?! Свою жену я нашел с первого раза. Для меня это не составило труда: на спине, в районе левой лопатки, у нее была родинка, я прекрасно знал ее на ощупь.
- Вы уверены? - вкрадчиво спросил Илья.
Как странно слышать от него "Вы".
- Абсолютно.
- Снимаю повязку?
- Да.
Передо мной сидела моя Оксана. Благодарственно улыбаясь, привстала, обняла меня за плечи и слегка поцеловала в щеку. Он это видел.
Дочь после моей победы подбежала к нам, пытаясь сгрести в охапку. Я пошел в обустроенную курилку, всё равно конкурс пока продолжался, а встречаться с ним взглядом я не мог.
Следующий этап конкурса продолжал сценарий первого: мамам и папам завязали глаза и среди сидящих на лавочках детей они должны были отыскать своих отпрысков. Дочка, не дожидаясь, пока ведущие рассадят детей, села в удобном ей месте, уже о чем-то перешептываясь с соседом. Мать нашла её одной из последних, за что была награждена огорченным взглядом из-под бровей и сложенными на груди руками Алисы.
- Сейчас последний танец. Всё внимание на Аню! Ребята! Мамы-папы! Всё танцуем! Я в это время всем участникам приготовлю подарки! Ребята, собрались! - кричал в микрофон Илья.
Танец был очень весёлый, и детям и родителям он нравился. Все пытались подражать Ане, которая очень красиво двигалась. Илья под навесом за столом возился с коробочками и пакетами, что-то писал.
Музыка стихла. Микрофон взял Илья.
- Никто не расходится! Ребята! Мамы-папы! Все, кто участвовал, выстраиваются в полукруг!
Ведущие с небольшими пакетиками в руках приготовились раздавать вознаграждения. Я, жена и дочь оказались чуть ли не в середине. Раздача началась. Взрослым конкурсантам Аня с Ильёй навешивали на запястья на вид кожаные ремешки-браслетики, детям - разноцветные резиновые, светящиеся в темноте. Родителям надевал Илья, детям - Аня.
Он снова меня коснулся, и снова его прикосновение было как ожог, как электрический удар. Как же я скучал по прикосновениям его рук... Четыре года...
Раздав всем подарки, Илья снова взял микрофон:
- Уважаемые гости нашего отеля! На внутренней стороне каждого из ремешков написано пожелание. Не снимайте их до последнего дня и ни кому о нем не говорите. А сейчас дети! Всем спать, а взрослых мы просим ровно через тридцать минут спуститься на вечернюю музыкальную программу нашего отеля. Для вас, как и всегда, будет доступен бар, прекрасная музыка, караоке, бильярд, шашлыки и гарантировано отличное настроение! Ребята, спокойной ночи! Жду Вас завтра с утра.

Поезд нес нас домой. Позади снова оставалась часть моей души. Свой ремешок я решил снять именно в уходящем поезде.
На внутренней его части от руки были написаны знакомые мне строки: "Ты навсегда останешься в моей памяти и душе".
Докуривая сигарету в тамбуре, я думал: с чего начать теперь? И ремешок-подарок полетел вместе с окурком на мелькающие внизу шпалы.

В память об Илюшке:

В холодной кровати свернувшись котёнком
Ты спишь, мой любимый герой,
Юный мальчишка с харизмой тигрёнка,
С чистой наивной душой.
Что тебе снится сейчас? Этой ночью
Чем разум наполнил покой?
Быть может, Анапа и берег песочный,
Шелест волны под луной.
Ты утром проснешься, и кофе бодрящий
Как дань начинанию дня
Напомнит тебе, что ты настоящий
Как жар, что идёт от огня.

Alex Volkoff

28 ИЮНЯ 2018

Ссылка:

Смотрите также

#БИСЕКСУАЛЬНОСТЬ, #ДЕТИ, #ЗНАКОМСТВА

25 "искусственных" красавцев, фото которых мы бы точно лайкнули

Скажем прямо: надеяться на успех в приложениях для знакомств - это искать иголку в стоге сена. Но представьте мир, в котором мы могли бы разнообразить нашу интимную жизнь с помощью искусственного интеллекта!

Наступает лето! На охоту выходят борцы за нравственность и полиция

"Хуже педофилии" - полемика по вопросам семьи в Италии обостряется

В Италии разгорелась нешуточная идейная борьба. Консерваторы и либералы спорят о том, какой должна быть семья и кто вправе иметь детей.

Счастливы вместе: 5 сериалов с репрезентацией полиамории

Специально для проекта "Бок о Бок" блогерка Аури составила подборку сериалов, важную роль в которых играют полиаморные отношения - как более известных, так и тех, о которых вы могли не слышать.