КВИР - Китайская мыльная опера

Китайская мыльная опера

Романтика в отношениях с длинными тактильными прелюдиями у них намного важнее, чем секс, рассматривающийся как нечто постыдное, чем надо заниматься озираясь по сторонам и на скорую руку...

Мы с Цзян Чжэ смотрим сериал по центральному китайскому телевидению. "Кто твоя любовница? А ну говори!", - требует на экране женщина в глицериновых слезах, подозревающая своего мужа в измене. "Не скажу", - отрешенно говорит муж и смотрит в сторону. "Нет, ты скажешь! Скажешь!", - вопит жена. "Ничего я тебе не скажу", - резко отвечает китайский муж. Однако после нескольких минут криков и воплей, ему эта ситуация надоедает, и он говорит со злорадством: "Ну хорошо, сейчас я тебе скажу, с кем я изменял тебе". И тут женщина затыкает пальцами уши и истерично кричит, мотая головой: "Я не хочу этого слышать! Я не хочу этого слышать!". У Цзян Чжэ в горле поднимается ком, и она судорожно запивает его пивом "Циндао", заботливо принесенным мной из ближайшего супермаркета. Я ловлю ее взгляд и вижу на глазах слезы. Настоящие.
В течение сорока пяти серий главные герои, женатый мужчина и молодая вдова, полунамеками пытаются признаться друг другу во взаимной симпатии, и только под конец сериала осмеливаются взять друг друга за руку, стараясь объясниться в своих чувствах. Лейтмотив мыльной оперы - азиатская целомудренность, словно колыбельная, убаюкивала меня каждый вечер, и я стабильно засыпал у Цзян Чжэ на диване с бутылкой пива в руке. Подскакивая на некоторых особо пафосных сценах я едва сдерживал улыбку, в то время как миллиардная китайская телеаудитория рыдала, переживая за любимых героев. Говорить, что между нами существует культурная разница - это не сказать ничего. Они с Марса. Мы с Земли.

Цзян Чжэ жила в России и хорошо это понимает. Но она спокойна, потому что мужчины ее совсем не интересуют. Правда, иногда ею овладевает боязнь потерять лицо перед другими. Особенно если девушке признаться в своих чувствах и осознать, что она этих чувств не разделяет. Или вдруг не сдержаться и посмотреть на нее с особой теплотой, от которой девушка будет демонстративно громко смеяться, прикрывая рот рукой. Еще Цзян Чжэ осознает, что у нее будет семья в чисто китайском бытовом понимании. Она выйдет замуж за парня, с которым ее сведут родственники, и родит ему одного положенного по демографическому плану КНР ребенка. А дальше они с мужем будут жить автономно друг от друга и делать то, что каждый из них пожелает. Конечно, если бы ее родители жили в Пекине или в Шанхае, то совершить свой coming out или на худой конец объявить всем, что она самостоятельная женщина, не нуждающаяся в мужской поддержке (часто в Китае лесбиянки пользуются именно таким предлогом), не было бы большой проблемой. Но она живет в Сыпине, где неасфальтированные дороги и самая крупная на севере Китая психиатрическая больница.

Хайчао, редактор одной из харбинских городских газет, попросил меня написать рецензию на роман "Смелость" молодого популярного писателя-блоггера Сяо Цзе. Гей-роман с английским подзаголовком Story of boys на обложке уже успел поразить воспаленное воображение всей пекинской гей-тусовки. В журнале Time out Beijing я вычитал, что это самый "голубой" роман в современной литературе континентального Китая с живой интригой и драматической развязкой. Над ним я мерно засыпал в метро между станциями, стыдливо прикрывая обложку, если видел, что ею интересовались пассажиры азиатской внешности, носил ее с собой в туалет, и однажды даже вычитал целые три главы, пока мое такси стояло в пробке. Первая половина книги с полунамеками и косыми взглядами друг на друга была также скучна до зомбирования, как и телевизионный сериал, на который я приходил в гости к Цзян Чжэ. Синопсис прост до банальности: главный герой, китаец, уехавший учиться в Калифорнию, сохнет по своему однокурснику, худощавому сычуаньцу из бедной семьи. А его пассия, естественно, ничего не замечает: ни как тот бережно укрывает его одеялом во время ночевки в общежитии, ни то, как он робко пытается обнять своего друга... уже совсем не по-дружески. Вторая часть романа рисовала в перспективе мазохистскую мелодраму à la chinoise, сияющую цветами радуги и китайской каллиграфии. Трагедия напрямую вытекает из первой части книги, предписывая довольно банальный драматический финал. Автору неблагодарный сычуанец даже спасибо за заботу не говорит, да и спит не с ним, а каким-то денежным бизнесменом из Фуцзяня, тусующимся вместе с ними. Иными словами - двойной облом для главного героя, у которого китайское достоинство разбивается на мелкие кусочки, к чему добавляется унижение за то, что его все это время принимали за идиота.

Я подавился кофе за завтраком уже на вторую неделю погружения в китайское чтиво, когда до конца книги оставалась сотня страниц. История вдруг приобрела оборот поистине американского телефильма, затрагивая совсем нецеломудренную сексуальную тематику. У худощавого умирает отец, который, как потом выясняется, на самом деле является его отчимом. Воздыхатель по сычуаньцу вызывается добровольцем поехать на похороны, потому как сам худощавый настолько зол на своего отчима, что не хочет встречаться с родственниками. Мать сычуаньца в слезах рассказывает автору, что она во всем виновата, что это она привезла его маленьким мальчиком в эту сычуаньскую деревню, и что ее муж-шахтер невзлюбил ее сына после того, как выяснилось, что она родила его от своего первого мужа - проезжавшего мимо торговца из провинции Фуцзянь. В деревне все считают, что она ведет беспорядочную сексуальную жизнь только потому, что она уже была замужем и развелась: в китайской глубинке обычно не разводятся. По этой причине мать решает увезти своего сына из шахтерского поселка и пристроить его на учебу в Пекин, откуда он по стипендии и уехал в США. И тут - о, ужас! - на семейном фото автор узнает в отце того самого денежного бизнесмена из Фуцзяня, с которым худощавый собственно и спал.
Пребывая в полной уверенности, что правда скоро восторжествует и он сможет наконец завоевать сердце своей сычуаньской пассии, автор повествования быстро возвращается в США, рассказывает худощавому всю правду и показывает фотографии. Надо отдать должное молодому блоггеру, написавшему роман: развязка остается очень правдоподобной для гей-романа, потому как хэппи-энда не происходит. Сын с отцом мирятся и продолжают спать вместе долго и счастливо. А автор и далее воздыхает по сычуаньцу, только уже перенося его образ на других парней, которых приводит домой из американских гей-баров. Но поскольку он все также любит своего однокурсника, у него не получается устроить свою личную жизнь без него.

Точно так же, как и главный герой романа, я несколько лет назад старался завоевать сердце Хайчао, который тогда был худощавым студентом Цзилиньского университета. В то время я не знал, что провинциальным китайским юношам родители вбивают в голову любовные идеалы из сериалов центрального телевидения, утвержденных отделом пропаганды китайского правительства. Так они и живут, равняясь на верность, любовь и моногамию. А романтика в отношениях с длинными тактильными прелюдиями у них намного важнее, чем секс, рассматривающийся как нечто постыдное, чем надо заниматься озираясь по сторонам и на скорую руку. Как же удивлены молодые китайские парни, когда они осознают, что в отношениях мужчины с мужчиной, которых они вдруг так стали жаждать, эта модель не работает. В один летний день мы с Хайчао решили пойти в единственный в Харбине гей-бар. Там подавали отвратительное вино, и пьяные парни безобразно громко фальшивили в караоке. Чуть позже вечером, я его, пьяного и рыдающего, тащил к себе в общежитие, где он заснул прямо на полу, среди ночи вдруг попросившись ко мне в постель. На следующий день, Хайчао вдруг уехал в какую-то отдаленную деревню, а потом вообще сменил общежитие и номер телефона.
Чтобы хоть как-то успокоить уязвленное самолюбие, мне пришлось вызывать для психологической помощи верного друга Юн Мина, владельца школы иностранных языков с вечно отсутствующим американским мужем пенсионного возраста. Он - как массаж на дому: готов приехать в любую минуту, а после секса с ним тело так сладко ноет, что отсутствие Юн Мина трудно заметить. В тот день мы сосали друг у друга у него в офисе, и я поражался его сосредоточенности, с трудом сохраняя эрекцию, пока пятилетние китайские дети за тонкой стенкой сидели на уроке английского языка и громко повторяли за канадской учительницей буквы английского алфавита: "A,B,C,D... ". Эрекцию пришлось прервать, когда в дверь стал ломиться один из преподавателей за зарплатой. Его совершенно не смутило то, что я впопыхах застегиваю ширинку, а дверь ему, замешкавшись, открывает взъерошенный и вспотевший Юн Мин.
Но мои сексуальные похождения мне быстро надоели, особенно после того, как я отделал 19-летнего гида русской тургруппы в купе пассажирского поезда Шэньян - Муданьцзянь и очень близко познакомился с неким Пашей, качком из Владивостока с большой квартирой в Муданьцзяне, где я ночевал, выезжая командировками в дальневосточные российские города. Но холодными харбинскими ночами я все равно оставался наедине со своей фрустрацией, комплексуя и нервничая по поводу своей внешности и пребывая в полной уверенности, что получил отставку от Хайчао именно по этой причине.

Прошло пять лет. За это время моя бывшая пассия заняла пост редактора газеты и вдруг начала предлагать мне не только сотрудничество, но и руку с сердцем. В своем кабинете при личной встрече, Хайчао даже предпринимал робкие попытки обнять меня. Но из-за его несвоевременной навязчивости мне в конце концов пришлось перевести наши отношения в виртуальную форму. Тот факт, что я исчез с харбинских радаров нисколько не обескуражил его, и он не только не перестал забрасывать меня работой, но еще и взял в привычку названивать мне по вечерам.
В китайском обществе, где предписанные условности общения и выбора знакомых играют ключевую роль в жизненном успехе, люди друг с другом по сути дела не общаются. Но в жизни бывают моменты, когда выученные речевые штампы и движения тела по дидаскалиям не помогают выкрутиться из положения. Жаль только, что когда мы становимся свидетелями таких моментов, мы уже не так близко интересуемся нашими китайскими знакомыми. А вот они считают нас своими близкими друзьями.

25 ЯНВАРЯ 2019 ZIGZAG

Ссылка:

Смотрите также