КВИР - Карамелька или одиночество-сука! (с)

Карамелька или одиночество-сука! (с)

Одиночество - словно карамелька, которую ты носишь с собой в сумке, покупаешь для забавы, угощаешь друзей, внезапно обнаруживаешь под холодильником... и покупаешь опять.

Мы все заложники. Заложники жизни и смерти, собственных мыслей, предпочтений и сомнений.
- Лебедь-Лебедь! Плыви сюда! Лебедь-Лебедь, плыви ко мне!
Лебедь, а где твой........................... Лебедь? - маленькая Рита явно сомневается, правильно ли она спросила... И уже бежит навстречу нам, гуляющим в парке, с ошеломляющим криком: "Ма-а-ма-а-а! А бывают Лебедихи?????.." Рита врезается в мамин живот, запыхавшись, уточняет: "Лебеди и ..... Лебедихи?.."
- Нет, только "лебедь" правильно говорить, - с отстраненным видом отвечает Ольга.
Ей 38, четыре года назад с помощью ЭКО она родила Риту. А три года назад расcталась с Анной, с которой они были вместе девять лет.
- Вот такой вот п..здец каждый день, - обращается ко мне Олька, - я уже сама не знаю, как правильно... лебедихи... - тоже ничего.
Мы смеемся, а маленькая Рита продолжает покорение Лебедя: бросает в воду листья и траву. Лебедю все равно, он с тоской смотрит куда-то вдаль, не замечает и нас с Олькой.
В кафе Оля опять берет светлое нефильтрованное, молча смотрит на меня, вздыхает, опускает голову на руки, потом выпрямляется и начинает с того же места:
- Вот ей скоро в школу уже... А я? Куда я пойду в свои 40 лет? Ты понимаешь, Мариска (здесь и далее - авт.), я не знаю, куда. Все есть у меня. И ничего нет. Ты помнишь, как мы с Анькой хотели ребенка? Нет, ты помнишь? И где теперь Анна Андреевна? Бороздит своей п..здой Европу. И мне кажется, ей не очень это в кайф. Я ведь и не всякому натуралу со своей Риткой приснилась. Ну кому я нужна? Я че-то хочу, но зачем мне опять Аня-Аля-Саша? И я им незачем: мы полюбим друг друга, если хватит сил, а потом все пройдет. Кому-то не хватит женских гормонов, а кому-то опять - мужских. Я вот смотрю на них, на лесбиянок этих, прости Господи, уже 30 лет. И не только смотрю (смеется). Че им надо? Чтобы их любили. Нормально. Допустим. А потом, мне уже давно кажется, они понимают, что ИХ ЛЮБИТ ЖЕНЩИНА. И они не очень созданы для этой любви. Каждая, конечно, для своей. Но, как говорится, для порядка в доме нужна одна женщина, а для беспорядка - их нужно две. А если еще чадо?.. Чую я, что не прокатывает это где-то там, на небесах. Любишь-малюешь-сердце погубишь. Мариска, мне кажется, лажа это все. Ну лажа. Все созданы для любви и для... для чего еще, ты не знаешь?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю. И, по-моему, Они, лесбиянки, тоже не очень в курсе. Это ж не я придумала: есть Инь, Ян и Хрень. Так вот ты и думай. Короче, в школу мы пойдем, все у нас будет за-ши-бись, да, Ритуля? (Рита уже спряталась под стол, где строит дом из Олькиного шарфа и других подручных материалов).
И гнездо у нас уже есть, будем в нем жить-поживать да теток всяких наживать (смеется). Лучше не всяких. Лучше хороших. Они будут к нам приходить и радовать нас. А если будут уходить - дай Бог им здоровья и мужа богатого. И Рита с ними будет играть.
- В лебедей! - скандирует Рита.
- И в лебедей. Она ведь умнее, Мариска, нас всех, ты посмотри!

*******

Рома катается по городу на своей Audi и непременно заезжает к Олегу два раза в неделю. Олег работает в обувной мастерской, он - глухонемой. Их отношения тянутся годами. И уже никто из наших общих знакомых не вспомнит, как все у них начиналось. Теперь, спустя много лет, я вижу, что Ромка привязался к Олегу телом и душой. И никогда старается не обсуждать их отношения. Только иногда бросит: "Заболел Олег, я с ним должен быть, к тебе не приеду".
Однажды, когда Рома довозил меня домой, разоткровенничался: "Я, по-моему, за последнее время как-то сдал. И выгляжу не айс. Ты как думаешь?"
Я молчу.
- Молчишь. Я, б..ть, тоже не знаю, че делать. Вернее, я уже давно все знаю, но поделать ничего не могу. Ну я же не потащу Олега куда... куда-нибудь с собой. Ну чего я с ним буду делать? А все остальные? А еще батя с мамой... "Мама-папа, накануне своего 35-летия хочу, чтоб вы знали: я - гей". Этого я себе никогда не позволю. Хоть я гей, хоть бармалей, - родоки должны быть в порядке.
Ну куда я попрусь с Олегом?! В клуб? За город? Если мы вдвоем - мы вдвоем. А как быть со всеми остальными, ёперный театр? Я и так смотреть на Олега не могу - люблю его и больно мне, больно! (Рома хлопнул по рулю и мы чудом затормозили перед Мерсом). Я один, понимаешь?! Один за всех и против всех. Вот вы, наверное, все думаете, ну там... Виталик, Миха, Юлька: "Уже бы оставил его или забрал себе: при его-то деньгах!" Но че мне деньги? Я ведь не куплю ему этот мир. Я не куплю его для нас. Я как падаль шляюсь туда-сюда - толку никакого.
Я его люблю, Мариса. И больше ничего. И не хочу ничего менять. Подыхать буду - не поменяю. Я ему всем помогу, всем, но кто поможет мне?
Приехали, это твой. Ну давай, до выходных.

*******

Ирма так долго меняла паспорт, что уже готова была остаться Инной. "Зачем тебе весь этот геморрой под 40 лет?", - говорили все. Но Ирма-Инна была непреклонна... Она хотела забыть все и всех, назвав свое новое имя.
У Ирмы двое детей, которых забрал муж, узнав о ее ориентации, от нее отвернулись родители... И Инна решила разорвать всю прежнюю жизнь, как старую наволочку. Стала сама себе знаменем и воином. Она авантюристка. Ты ей звонишь - всегда отвечает: "Перезвоню". За несколько лет ее личная жизнь и жизнь общественная покрылись, как клейкая лента, бесчисленными женщинами и девушками без определенного пола.
Ирма за пару лет в своем маленьком городе открыла футбольную секцию "для своих". Мотается по заграницам, учит английский и шведский, практикует буддизм и ... неизменно улыбчива. Именно из-за этой улыбки от нее отвернулись многие люди. Словно на другой планете она стоит с лозунгом: "Лесбос - мой мир!" Может, это и хорошо.
Ирма напивается или не-напивается и далеко за полночь звонит мне. По смыслу вседа одно и то же: "Ты знаешь, я так долго думала... и поняла: нам стоит попробовать быть вместе". Конечно, я уже привыкла. Потому что она звонит не мне одной с такими мыслями. И постоянно одна в своей надрывности, в своем лозунге "я счастлива быть лесбиянкой". Спутались все пароли, очень важные для реальности. Вижу Ирму-Инну с очередной девушкой - становится смешно и грустно. Все в порядке. Ирма перезвонит, когда останется одна.

*******

Наш вечно-юный Колька работает "на телеке". И правда верит, что приносит людям праздник в дом c помощью сетки вещания. Кольке уже хорошо за 40. Свою вторую половину "при всех" он называет Ариной.
В тридцать лет Колька переехал в большой город из провинции, и, по его словам, жизнь только началась. А до этого ничего не случалось. Наш Николай обзавелся квартирой, недвижимостью в Испании, от машины отказался ("будет шофер, непременно"). Что же до Арины... Арина - это нефиговый жлоб двухметрового роста с грустными глазами. У них все хорошо. Они - семья друг для друга, замкнутая, испуганная окружающим миром. В компании Колька так увлекается перечислением достоинств Арины, что наворачиваются слезы (перечисляются, конечно, женские достоинства). Два человека уже пережили острую стадию влюбленности и готовы быть приняты всеми. Или не готовы. Двое - на своем острове, где мир полон полутонов, а вокруг - подозрительно пестрящая действительность.
Коле важно признание, он яркий, говорливый и обаятельный. Одновременно он отдаст все за домашний уют и новый ламинат. Осознание себя в окружающем мире дается этой паре очень тяжело. Они вынуждены скрываться от людей, врать, становиться "как все". Пленные никак не могут понять, почему же они одни на закрытом острове.

*******

Одиночество - словно карамелька, которую ты носишь с собой в сумке, покупаешь для забавы, угощаешь друзей, внезапно обнаруживаешь под холодильником... и покупаешь опять. Мы не одиноки в этом мире, но мы одиноки в своих страстях, во многих своих желаниях, взглядах на многие вещи. Мы можем лишь поделиться с теми, кто нам дорог, той самой карамелькой. И вот уже двое, знающих о том, что кому-то одиноко.

Фото Евгений Лисовский.

04 МАРТА 2015 МАРИСА СИГАЛОВА

Ссылка:

Смотрите также