КВИР - Из ненаписанного

Из ненаписанного

Из "я люблю тебя", такого простого, честного, точного, неотяжеленного посторонним извне, оно превращается в "я тебя ненавижу", такое многозначное, включающее и любовь, и ненависть, и отчаяние, невозможность, силу и слабость, величие, гордыню...

Я просто не знал уже, куда деть мне себя, куда убежать от такого мерзкого, противного себя, от такого смрадного, такого жалкого... И я бежал! Бежал от себя. Бежал на одном месте, вытаптывая эту жирную точку под собой, отбивая многоточия азбуки Морзе, передавая сведения. Думал, что бегу к тебе, а топтался-то на одном месте, причем с тобой спина к спине. Если бы развернуться мне тогда! Ничего между нами бы не пролегло, а так... сорок тысяч километров. Целый экватор до тебя!
Бег от тебя - к тебе. Внутри себя.
По дороге рассеянные улыбки, мгновенные "простите", сбитые носы ботинок, ободранные ладони, колючие взгляды, чужие капюшоны, шапки, волосы в лицо... Как мало среди них людей. Как мало я их люблю...
"Такому ублюдку? Любовь такому ублюдку?!" Как ножом в сердце, кирпичом по голове, кулаком под дых, в солнечное сплетение... тяжесть такая в груди, задыхаюсь. Тебя когда-нибудь били в грудь? В голове темнота... вращение. Делаешь вздох, но воздух всосать, впустить в себя не можешь. Просто как рыба открываешь рот. Губы сразу же, как потрескавшиеся, сухие такие. Если сделать глоток - захлебнешься. Нельзя в себя ничего впустить.
И сразу поник. И даже если драться хотел, не будешь. Осядешь. Мысль твоя уже где-то в небе. И в этом есть какой-то кайф. Но только, когда кулаком. Если словом... Ступор. Кайфа нет. Он придет через несколько дней, и тогда уже можно будет поплакать.

Секс с тобой... Это всегда переворот. Путешествие по шкале нежность-забвение-ярость-забвение-нежность. Вот эти пункты забвения проходят без остановок. Как отследить их? Такие мимолетные полустанки. В какой-то момент просто понимаю, что мы уже ненавидим друг друга, убиваем себя. Чтоб не достаться никому. Ногти по коже. Чем сильнее, чем глубже, чем кровавей, больнее - тем лучше. Умри! Ненавижу тебя. Потом из темноты понимаю, что ласки становятся снова ласками. Я уже не пытаюсь душить тебя, ты - не кусаешь мои соски. Мы просто скользим руками по коже: я по твоей, ты - по моей. Кончиками пальцев. От шеи, по груди, к животу... Живот втягивается, дрожит. Дыхание сбивается. Постепенно отпускает.
Я всегда болею после секса с тобой. Ухожу ночью от тебя. Еще ничего не соображаю. Еще не очнулся. Утром - боль. Болит все: мышцы, кожа, кости... Самое главное - на душе погано. Вопрос: зачем? Просто не могу без тебя. У тебя то же самое.
Я не знаю, приятно ли мне то, что мы с тобой делаем в постели. Это между болью и наслаждением. Вернее, это и то и другое.
Когда мы пришли к тебе в первый раз, ты спросил, что я больше предпочитаю. Я почему-то ответил, что я - пассив. Сказал, а потом задумался, почему я так ответил тебе. Мне это особенно-то никогда не нравилось, а тут захотелось подчиниться тебе. Я вдруг осознал, что хочу быть наказанным. Тобой. В чем я перед тобой провинился? Я сам не знаю. Но каждый раз, когда вижу твои глаза, мне хочется кричать: "Накажи меня! Унизь, смешай с грязью! Поработи!"
Это все из-за глаз твоих! Так невинно ты смотришь на меня. Взгляд праведника. Когда смотрю в эти ясные глаза, чувствую вину. Как будто это я тебя совратил! Что ж мсти. Убивай меня.

Ты звонил. Говорил: Я приду. Я отвечал, что буду ждать. Я не верил тебе. Я знал, что ты не придешь. Что позвонишь ночью. Пьяный. Сначала будешь унижать меня, говорить, как я тебе надоел, как ты ненавидишь меня. Потом что-то замкнет в голове. Начнешь плакать. Будешь извиняться. Говорить, что любишь, что не можешь без меня. Давя слезы, просить разрешения приехать. Кричать: Ну что же ты молчишь? Что ты молчишь, сволочь? Я сейчас приеду! Все будет хорошо. Не спи, жди меня, мне нужно, чтоб ты меня ждал...
А я и не засыпал. Все продолжал ждать тебя. Волновался, почему ты так долго, где ты пропал, что же могло случиться.
Светало. Я все же засыпал. Мне ничего не снилось. Сон был тяжелый. Болезненный. Мучительный. Просыпался - из пучины морской выныривал. Из бездны спасался. В поту - струйки по телу. Ни жарко - ни холодно. Пробуждение - смерть.
Шел в душ. Курил. Пил кофе. Смотрел в окно, не видя ничего.
Звонок.
- Я сейчас приеду.
- ...
- Ты будешь меня ждать? Мне нужно, чтоб ты меня ждал...
- Да. Я жду тебя...
- Я приеду.
И через час - звонок. В дверь. Открываю. Ты на пороге. Улыбаешься.
И я тоже улыбаюсь.
И не нужно никаких слов...

Проснуться в пять. Долго валяться. Потягиваться. Щуриться. Думать о том, чтобы поспать еще. И при всем при этом чувствовать в голове звенящую свежесть. Свежесть до пустоты. И вдруг в этой пустоте: ЭТО ВСЕ-ТАКИ БЫЛО! Как же погано сразу. Как жаль, что не вернуть ночи назад. Как стыдно и неловко. Страшно будить тебя на работу, как тогда, когда были вместе. Ждать твоей реакции. Думать о том, как ты себя поведешь. Придумывать за тебя варианты, фразы, взгляды, действия... Холодеть от каждого твоего движения, думая, что вот ты просыпаешься. Хотеть провалиться сквозь землю. Задавать себе еще неясный вопрос ЗАЧЕМ. Тупить взор в ответ. Молчать, искренне не зная, что бы такое соврать. Вдыхать запах оставшийся в комнате после столь бурной ночи. Согреваться в нем. Чувствовать, что начинают опухать веки. Закрывать глаза. Проваливаться в сон. Цепляться за обрывок мысли, что ты можешь проспать. Прижаться к тебе. Обвить руками. Провалиться...
Проснуться ближе к обеду, когда ты уже ушел. Пройтись по квартире. Покурить на кухне. Подумать о том, что сегодня отличное время для генеральной весенней уборки. Чувствовать легкость. Приятную ломоту в суставах и мышцах. Улыбаться. Пить сладкий кофе. Поеживаться в пледе. Курить-курить-курить в окошко. Жмуриться на солнце. Не умываясь, затеять уборку. Бросить ее, потому что звонит с расспросами Ольга. Выслушать ее подъебки. Бросить уборку окончательно. Собраться гулять. Пить на улице колу, есть блины.
И самое главное - все время улыбаться...
И не думать о тебе. Не собираться позвонить тебе, не ждать твоего звонка, не ходить к тебе на работу, забыть о книге, которую ты мне все еще не отдал... Не отсекая, напевать: "Мне спокойно, спокойно, спокойно и хорошо..."
Чувствовать легкость и улыбаться.

А потом придти домой. Нажарить гренков. Сварить сладкий кофе. Молока побольше. Включить Рахманинова. И сходить с ума. В переносном, конечно, смысле! А может и не в переносном, а во всамделишном...
Угнездиться в кресле. И уминать гренки. Вытирать жирные пальцы о джинсы. Потом все-таки почувствовать угрызения совести и, пусть лень, но сходить на кухню за салфеткой. Смотреть на телефон. Представлять себе... Но тут же гнать эти мысли прочь. Потому что не надо. Потому что все кончено. Потому что не интересно. Не нужно... Но, боже мой, как мило... Хорошо-то как!
Дорожить своим состоянием. Своим счастьем. Не решаться сломать его одним телефонным звонком. Снова разулыбаться и думать: "Ну, какой же я дурак!" И приходить в восторг от этой мысли. И когда все придут с работы говорить им, что вот, мол, я - дурак. И смеяться. И слышать: "Это точно, совсем сбрендил!" И смеяться от этого еще громче. А потом смотреть какой-нибудь фильм. Скучный. Не вызывающий никаких эмоций. Говорить: "Фильм - говно!" Не понимать, почему он всех растрогал.
Потом повыгонять всех из своей комнаты. Сказать, что нужна тишина, что буду работать, что муза, что творческий процесс. И даже в самом деле открыть начатый сценарий. Даже полупиться в него с полчаса. Даже вбить в конце последнего абзаца: "Я - ДУРАК!!!" Потом, чтоб никто не слышал, надеть наушники. Включить на всю катушку "t.A.T.u.". И на третьей песне не выдержать и заорать: "Outer space! Outer space!" И когда все опять припрутся в твою комнату, сказать, что будешь читать. И открыть нового Харитонова. И даже пролистать его. Потом подумать, что вот, мол, какая увесистая книга. И с этой мыслью уснуть и проснуться, когда все уже укладываются спать. И с облегчением думать, что остался наедине с ночью. Покурить у окна. Залезть в ЖЖ в полной уверенности, что сейчас оставишь огромный, насыщенный эмоциями пост... Опять потупить в монитор. Позевать. Не выдержать. Завалиться спать... И проснуться снова в пять утра. И подумать: "Ведь ничего не было..." И не верить календарю...

- Пора! - говорю я и толкаю тебя в спину. Мычишь. - Ну, вставай. Пора уже.
- Сейчас, сейчас... Обними меня. - Обнимаю со спины. Мой эрегированный член прижимается к твоей ноге. - Ого! Горячий какой...
- Пора. Вставай.
- А ты яичницу пожаришь?
- Пожарю. Иди в душ.
- Иду...
Мычишь.
Встаю. Иду на кухню. Закуриваю. Открываю окно.
Второе мая. Идет снег. Серьезный такой, пушистый снег. Как в начале ноября. Ветер ужасный. Сигаретный дым понесло по квартире. Ты не любишь запаха сигарет и просто не выносишь этого запаха в спальне. Наверное, ты уже свирепеешь там, на диване. Затягиваюсь глубже. С утра всегда - как можно глубже. Выдыхать стараюсь в окно. Бесполезно. Весь дым вваливается обратно. Опускается и начинает распространяться по всей квартире. Я чувствую, как дрожат твои нервы... Ты просто в бешенстве.
Зажигаю газ. Ставлю сковороду. Включаю чайник.
Вхожу в комнату. Ты натянул одеяло на голову.
- Вставай. Хватит валяться. Все почти готово.
- Мммммммм.....
- Как хочешь. Я - завтракать.
- Иду. - Голос такой, будто я как минимум курил в постели и дым выдыхал тебе в лицо. Ну и на фиг! Не брошу я курить. Терпи. Я тебя терплю...
- Спасибо за завтрак. Я побежал. До вечера.
- Вернее, до завтра...
- Ах, да. До завтра.
Забыл уже все. Такой счастливый на работу поскакал. Просто утро. Просто не хочется вставать...
Закуриваю...

Мокрый снег залеплял глаза. Я бежал, уже задыхаясь, уже не надеясь. Поскальзывался. Рука в грязь. Джинсы намокли. Я падал несколько раз. И не нужно уже было никуда бежать. Но я не мог остановиться. Этот бег спасал от слез. Собственно говоря, тающий на моем лице снег и был слезами...
Как всегда - бег от себя самого. Никуда. Прямо. Не перепрыгивая лужи, грязь, собачье дерьмо... через свалку... лишь бы прямо, лишь бы не сворачивать... Не смотреть под ноги... Не признаваться себе... не придавать этому бегу смысла... Растерять на бегу все мысли. Не видеть ничего. Какая-то полутьма. И сырость.
Кажется, я бежал так долго, что уже перестал узнавать город. Город стал чужим. Неузнанным. В принципе - неузнаваемым. Когда это понимание появилось в голове, я остановился. Отдышка. Сердце в ушах. Гонг. Стоп! Несколько минут приходил в себя. Мне опять это удалось - я почти забыл, почему начал бежать. Смутные воспоминания оставалось задушить алкоголем. Мне нужен кабак... Я побрел. Грязный, мокрый, замерзший...
Вот бистро. Два пива, пожалуйста. И пепельницу.
Да, видок... ну, пусть смотрят. Сейчас отдышусь, согреюсь и можно будет привести себя в порядок. А пока - пиво и сигарета... Зачем я бежал?
В туалете умылся. Смотрю в зеркало. Зачем я бежал?
Зачем я бежал? Опять слезы... Все. Тихо. Тихо. Спокойно. Вернуться к пиву. Закурить. Любоваться снегом через окно. Взять еще пива. Взять себя в руки. Налакаться до дебильной улыбочки. Взять такси на последние деньги. Смотреть из окна на город. Расплатиться. Запнуться. Открыть. Зайти в квартиру. Закрыть дверь. Разуться. Дойти до дивана. Упасть. Разрыдаться. Кричать в голос. Стянуть мокрую куртку. Реветь. Снять джинсы. Снять толстовку. Футболку. Носки не поддаются. Трусы. Реветь в темноте. Свернуться в калачик и еще всхлипывать. Подумать, что мне уже двадцать четыре. Смешно вот так смотрюсь. Прогнать эту мысль. По фигу. Мне плохо. Мне плохо!
Уснуть...

Сегодня я опять бежал. Против ветра. В лицо снег. Пушистые хлопья. Казалось, они залепили весь мир. На лице снег уже не таял. В волосах запутывались белые пушинки. Я заметил свое отражение в витрине. Остановился. Пока разглядывал отражение, стало так жаль себя. Бледный. Запыхавшийся. Под черными ямами-глазами круги. Губы дрожат. Бормочут что-то. Я прислушался к себе...
- Забыл, забыл, забыл...
Единственное слово. Еле слышно. Так я и не понял, кто и что забыл. Вернее понял, но задавил это понимание. От него стало еще жальче себя. А я не люблю жалеть себя. И сразу так пусто стало внутри. Эта остановка опустошила, выветрила мое нутро. Я стал почти невесомым.
Опустив лицо, я побрел дальше.
Так не хотелось на остановку. Не хотелось заходить в транспорт. Лучше - идти пешком, чем снова сталкиваться с людьми в этих тесных консервных банках-маршрутках. До дома оставалось еще далеко. Пешком часа полтора. Не смотря на отсутствие сил, решил - все же пешком.
Дома снял промокшую одежду и обувь. Заварил свежий чай. Молоко. Сахар. Постепенно отогрелся. Лицо порозовело.
Сел писать тебе письмо.
И ничего не вышло. Ни строчки.
Я забыл.

Как мы расстались? Он просто ушел. Вернее, не пришел. Пропал. Неделя молчания.
Я прекрасно понимал, что все кончено и как-то даже не особо расстраивался по этому поводу. Вернее, расстраивался, но не хотелось плакать, не хотелось позвонить, не хотелось, чтоб пришел. Просто - вычеркнул. Просто нажал на delete. Он и раньше спрашивал, что вот, мол, вдруг такое случится... Помню, тогда я ответил: сразу на хер пойдешь.
Через неделю он все-таки позвонил. Разговор прошел довольно спокойно, без истерик, без лишних слов-вопросов-криков... Вообще, без криков. Вообще, без слез.
- Что, кончилась любовь?
- Нет.
- Ну, как нет?
- Кончилась.
Договорились остаться друзьями. Дружим по телефону. Он мне врет про своих парней, я ему - про своих. Такая дружба. При встрече смотрю на него и не могу поверить, что с ним у меня что-то было. Безумную ту любовь не могу вспомнить. Не представляю даже, как хотел его рук, как целовал его. Как занимались любовью. Действительно - ЗАНИМАЛИСЬ любовью...
Не любили, наверное...

10.
- Нам нужно поговорить.
Идем в ванную. Детский сад какой-то. Нас провожают насмешливые взгляды. Что там у него опять случилось?
- Ну, что случилось?
- Зачем ты мне дал свой рассказ?
- ??? По-моему, ты сам попросил.
- Нет, мне кажется, здесь какой-то намек!
- Ты с ума сошел? Какой намек? О чем ты говоришь?
- Я о твоем рассказе. Ты меня бросить хочешь?
- То, что ты говоришь - просто ужасно! С чего ты взял?
- Мне кажется, ты мне его специально дал, чтоб я сам все понял.
Начинает плакать.
- Ну, не плачь. Глупый. Я люблю тебя.
- Я не верю. Мне страшно.
- Ну, не плачь. Успокойся.
У меня уже у самого руки трясутся. Вот глупый! Что он там вычитал-то? Что ему сказать?
- Я сегодня весь день проплакал. Я его с утра прям прочитал. Так и плачу.
- Ну, ты что? Если бы я тебе хотел что-нибудь сказать, я бы обязательно сказал. Я же взрослый. Зачем мне эти намеки?
- Не знаю. Может, ты не можешь мне это вот так в лицо сказать?
- Нет же! Я люблю тебя. Я не хочу тебя бросать.
- Я не верю.
Черт! Это начинает раздражать.
- Хорошо. Как я тогда могу тебе доказать свою честность? Каким поступком?
- Здесь только время покажет.
- Ок. Время. Тогда давай сейчас успокоимся и вернемся ко всем. И будем веселиться. Давай, умывайся.
Черт! Вот занесло-то мальчика! С чего он это взял? Ему, определенно нельзя сидеть дома. Никаких выходных. Пусть себе стрижет своих гламурных тетенек, только б не дома наедине с самим собой.
- Ты там написал, что это твоя единственная любовь и что теперь ты всегда будешь на нее оглядываться и сравнивать всех своих мужчин с ним.
- Это было уже давно. И вообще! Это же литература! О чем ты говоришь?
- Ты написал это несколько месяцев назад.
- Заметь, до того, как встретил тебя. Ты же перевернул мою жизнь, поставил все с ног на голову!
- Да, я знаю. Мы говорили уже об этом.
- Ну вот. Все? Успокоился? Иди ко мне.
Обнимаю, целую его. Он такой беззащитный сейчас. Котенок. Птенец.
- А еще... Я в твоем рассказе много про себя нашел.
- Постой, там же почти все про детство мое. Про комплексы.
- Ну, да... Вот у меня все точно так же и было. Даже некоторые подробности... Один в один.
- Тогда я рад, что у нас еще больше общего.
- Ты, правда, не хочешь меня бросить?
- Конечно, правда. Глупый. Я же люблю тебя больше жизни.
- Я тоже тебя люблю.
А потом, недели через две, сам меня бросил. Вот такая любовь у нас была. Почти как в кино...
Как не со мной.

Потом, конечно, начались эти гонки по вертикали. Потом уже. Когда дружить начали.
Подъебки по телефону. Вранье. Про все врали друг другу. И про новых парней, и про то, что сейчас некогда, надо бежать, много дел... Про новые знакомства, новые тусовки, веселые выходные... Про успехи на работе, неисчерпаемый креатив, множество планов, проектов, задумок-придумок... Про все. Если б все это было правдой, никто из нас, наверное, не выжил бы от неожиданно навалившейся бурной жизни-деятельности.
Месяца через полтора надоело. С парнями мы расстались, разболелись, на работе косяки обнаружились, деньги кончились, клубы надоели. Стали образцово-показательными. Можно было на выставке показывать. На стенде "Благовоспитанные мальчики из приличных семей".
Видеться стали реже. Впрочем, созваниваться тоже. О чем нам говорить? Если даже врать надоело. Я сидел у себя и сверлил взглядом телефон. Когда он начинал трезвонить, я подрывался к нему, одну секунду на отдышаться... "Да". Не он. И вялый разговор с кем-нибудь из друзей.
Не знаю, как у него сложились отношения с телефоном. Судя по рассказам общей знакомой, приблизительно так же. Она, наверное, повеселилась, сливая нам по очереди наше общее дерьмо. Ему про меня, мне - про него.
Скоро мы с ним должны созвониться. Я это чую. Он обязательно на днях позвонит. Я его звонки дня за три обычно начинаю слышать. Вот и теперь в голове - телефонные трели.
Скоро-скоро.
О чем мне с ним говорить?
Получается, что мы очень похожи. Местами даже слишком похожи. Раньше мы иногда просто молчали друг с другом. А теперь это будет странно.
Еще и по телефону...
Ну, пусть сначала позвонит, а там посмотрим.

Сегодня я уже не бегал. Просто бесцельно шлялся по городу. Встречал знакомых, присоединялся ненадолго к ним. Потом сворачивал в какой-нибудь закоулок или парк. Отыскивал свободную лавочку. Сидел, пил кока-колу, курил. Наслаждался запахом пожара. Сегодня весь город в дыму. Что-то горит. Так серо и мрачно на улице. Как во сне все. Мне это очень нравится. Как будто и не просыпался. Как будто во сне все происходит. Даже выражения лиц прохожих другие. Не как обычно. Как будто все в раз поняли смысл жизни. Такие одухотворенные.
Начался день с того, что я, проснувшись утром, сел на край дивана и долго пытался понять, что не так. Потом подумал, что уже несколько дней не выхожу на улицу. У меня такое бывает. Сижу-сижу дома, потом понимаю: ба! да я же уже больше недели не выхожу на воздух. Тогда я принимаю горячую ванну со всевозможными благовониями, солями, ароматизаторами... И выхожу. Сегодня точно так же. Только вот перед тем, как мне начать гладить любимую рубашку, позвонил ты. Такой ленивый пиздеж по телефону. Сегодня четверг, у тебя выходной. Сидишь дома и не знаешь, чем заняться. Не знаешь? Ну и сиди, а я гулять пошел. Не знаю, куда пойду, просто шататься буду по городу. Ну, может, и встретимся... В "Ку-ку-шке"? Ну, ладно, зайду. Только не знаю, во сколько. Да, ближе к вечеру.
Конечно, когда я пришел в "Ку-ку-шку", тебя там не оказалось. Конечно, я выпил пива. Конечно, я заказал второе пиво. Конечно... Нет, третье я не заказывал. Я пошел на остановку. На остановке я провел минут сорок. Не хотелось залазить в переполненные маршрутки. Дышать духотой пропитавшегося потом и злобой салона. Я стоял и просто смотрел, как подъезжают и отъезжают автобусы-троллейбусы. Думал, что возьму такси. Даже присматривал, какое. Но не шел. Все стоял и любовался суетливыми согражданами. Прямо повис на этой картинке.
Потом домой. В полупустом троллейбусе. С открытыми окнами. С новой книгой. С новым фильмом. С новой музыкой. С новым журналом. С мыслями о завтрашней вечеринке. Да, завтра будет вечеринка. Завтра будет весело. Завтра мы с Ивановой выкинем очередной смертельный номер. Завтра мы всех поразим своей бестактностью-необузданностью-бесшабашностью...
Это будет завтра, а сегодня можно еще немного погрустить. Еще чуть-чуть... Такая сладкая светлая грусть. Без тоски. Без печали. Без слез и отчаянья.
Грусть напротив телефона.

Проснулся сегодня от стука камешков о стекло. Подхожу к окну. Отодвигаю штору. Илья. Протираю глаза. Прямо в меня бьет солнце. Под окном стоит Илья. Киваю ему, мол, сейчас открою подъезд. Натягиваю штаны. Смотрю в телефон - семь утра.
Спускаюсь. Открываю. Илья начинает меня обнимать еще в подъезде. Идем в квартиру. Выходим на балкон. Курим. Илья садится ко мне на колени. Целует шею. Плечи. Он пьян, поэтому говорит громко.
- Я ехал домой, но... передумал. Решил заехать к тебе. Я уже недели две не могу до тебя дозвониться. Я купил новый телефон. Хотел тебе номер свой дать... Ты сегодня работаешь? - Я молчу. Я не могу прийти в себя со сна. Тут еще и Илья. Еще и целует. Мои ноги предательски дрожат. - Мне домой уйти? Можно я останусь спать у тебя?
- Все-таки, домой придется.
- Я хочу у тебя остаться... - Илья уже в одних джинсах. Он продолжает меня ласкать. Я продолжаю трястись. Я не могу заставить себя ответить ему поцелуем. Мы в моей постели. Наконец-то, мы целуем друг друга. Руки узнают тела. Кожа вспоминает ласки именно этих пальцев. Неожиданно такой прилив нежности к Илье. Такого я не испытывал, даже когда мы были вместе. Нас трясет как в горячке.
После мы лежим молча. Мои ресницы касаются щеки Ильи. Вдруг я чувствую, что на мой лоб стекают капли. Илья плачет. Я начинаю переживать, волноваться, но... быстро остываю. Если ему тяжело, если ему есть, что сказать, пусть скажет. Я не хочу тянуть из него признания щипцами. Если не скажет, значит не так уж и тяжело. Значит, есть еще пустое место в груди для душевной боли. Я молча закрываю глаза. Комната залита солнцем. Воздух горяч. Пахнет сексом. Я уже вижу сон.
Он так ничего и не сказал. Проторчал весь день у меня с видом рыцаря печального образа. Я видел, что ему плохо. Может быть, я даже знал, что он хотел сказать, но не говорил. И жалость мешалась с презрением. А нежность с обидой и злобой. И если я раньше говорил, что Илье некуда возвращаться, то сейчас я просто знаю: я не сделаю первый шаг... и не буду его заставлять. Пусть все останется, как есть. Пусть все будет, как будет.

Иногда эти слова нужно вытягивать клещами. Каким-нибудь ухватистым безобразным орудием. Что-то сродни пыткам. Пыточным инструментам. Иногда эти слова передают смысл, но оказываются не теми. Бывает, что тот нужный, единственно необходимый смысл облачен в не те звуки. Как будто двойное дно возникает. А двойное дно - это наёбка.
"Ты мне нравился. Ты мне нравишься. И, наверное, ты будешь мне нравиться". Как будто снятие вины с себя. Перекладывание ответственности на другого. Субъект? Объект? Мутация. Размывание смысла трех простых слов. И вот они, слова эти, уже мутируют. Меняют свой смысл, он становится более широким. Из "я люблю тебя", такого простого, честного, точного, неотяжеленного посторонним извне, оно превращается в "я тебя ненавижу", такое многозначное, включающее и любовь, и ненависть, и отчаяние, невозможность, силу и слабость, величие, гордыню и многое другое. Эти три слова гораздо больше тех трех "я люблю тебя". Слово становится как бы трехмерным. Задаешься вопросами о том, оттого ли это превращение, что щипцами-клещами тянул, может, оттого, что срок не пришел. Или так все и должно было быть? Так оно все и есть?
Перезваниваю.
Перевираю.
Передумываю.
Но вечером, как всегда, остаюсь-оказываюсь один.
Телефон мертв.
Я ненавижу тебя...

Теперь после встречи с тобой, даже после телефонного разговора, охота помыть руки с мылом, умыться, сбрить все волосы: на лице, подмышками, в паху... Я не знаю, что это. Я выключаю телефон, беру ножницы и состригаю ногти. Мне не хочется, чтобы на теле моем осталось хоть что-то, что хотя бы косвенно с тобой соприкасалось.
Я все время думаю о тебе. Пишу sms, но не отправляю их. Зачем тебе знать, что "ты размазал меня по стенке"? Меня это уже не спасет.
Зачем ты появился в моей жизни во второй раз? Было уже не больно. Я почти забыл тебя. Даже фотографии твои уже не вызывали никаких эмоций. Зачем ты пришел опять? Теперь все колесики в моей голове закрутились снова. Опять работает какой-то моторчик. Я качусь. Не остановить мне себя. От бессилия (безысходности) начинаю вылизывать дом. Вычищаю все уголки. Лишь бы хоть немного не думать о тебе. В раковине уже не скапливается посуда. Каждая использованная чашка сразу же оказывается тщательно вымытой. Все сияет чистотой. Хочется еще что-нибудь помыть. Промыть свои мозги...
Я лежу на диване, смотрю "Полный П..." и вслух повторяю: "Мир - говно". Я пишу маркером на обоях: "I hate myself and want to die". Да, я все чаще думаю о смерти. Это не то, когда, еще года три назад, я хотел покончить с собой. Это просто нежелание жить. Нежелание быть вдалеке от тебя. Отсутствие всякой витальности. Я лежу на диване и повторяю вслух: "Мир - говно. Я ненавижу себя. Я хочу умереть".
Я не думаю, что люблю тебя. Навряд ли это любовь. Это какие-то адские колесики в моей голове. Какой-то необратимый процесс. В тот далекий сейчас момент я потерялся. Теперь я ничего не контролирую. Я не смогу теперь быть у штурвала. Сражаться со стихией. Иметь власть. Силу. Право голоса. Я чувствую себя полным ничтожеством.
Во мне не хватает тебя. Твоей доли меня. Я лишь наполовину.

Ты - мое самое большое разочарование. И самое болезненное. Я знаю, со временем боль утихнет, черты твоего лица сотрутся в моей памяти. У меня появится новый и, заметь, не единственный любовник. Любимый. И может даже любящий. Я перестану плакать по ночам. Смотреть в ночное небо тоже не придется. Можно будет засыпать еще до рассвета. Я не буду таким сентиментальным как сейчас. Теннеси Уильямс не вызовет больше истерики. Тем более - "Комната Джованни".
Ты будешь удален из моей головы. В сердце тебя уже нет. Только колесики в голове все не остановятся. Уже даже не пишу тебе sms. Еще две недели назад писал, как пусто без тебя, как одиноко, как не наполнена моя жизнь в твое отсутствие. Я представлялся себе чашей склеенной из осколков. Не хватало одного кусочка - тебя. Теперь эта дыра, этот скол зарубцевался. Рана зашита. Шов, конечно, не косметический, но... я использую медикаменты. Я - пью. Приятно думать, что я похож на Брика из "Кошки на раскаленной крыше", хотя это вовсе и не так. В той пьесе все намного трагичней. Какая уж из меня кошка... Да и ты не Капитан. И не умер...
Вот, не сплю ночами, прислушиваюсь - не пришел ли ты, не стучишь ли в окно, не кидаешь ли камешки, как в тот раз... Все бес толку. А спать все равно не охота. Представляю, как ты придешь, сколько всего я тебе скажу еще в подъезде, как обниму тебя, попрошу, чтоб ты больше никогда не уходил, не бросал меня... Такая лажа. Или представляю, что ты придешь, вернее, доползешь какой-нибудь побитый, ну, там лицо в крови, башка пробита... Черт возьми! И все это я?! Зачем мне это? Эта ситуация, когда тебя нужно будет пожалеть, приласкать? Ведь ты и так этого попросишь. Если придешь...

Сначала не дают уснуть мысли о тебе. Но эти мысли... это очень больно. К тому же - все они не несут облегчения. Боль просто еще больше усиливается. Боль не бывает маленькая. Боль = БОЛЬшая. Боль - это когда слишком много. Не мало тебя, а слишком много твоего отсутствия. И эту рану не замажешь йодом, не подуешь на нее. Просто нужно ждать. Иногда боль проходит быстро, иногда... Тобой я мучаюсь уже давно. Хотя тут нельзя говорить о сроках. Постепенно рана затягивается. Осталось - всего ничего. Но чем дальше, тем больнее. Когда ты ушел, боли почти не было. Потом она начала расти. В то утро, когда ты появился снова, боль усилилась. Сейчас, когда ты не просто не отвечаешь на sms, когда ты не просто заблокировал входящие с моего номера, когда я уже даже не звоню и не пишу тебе, вот сейчас боль разбила свои грани, выплеснулась через край. Сейчас боль стала слишком большой. Непомерной. Она стала моим миром. Боль - это я. Время идет. Окончание боли приближается. Надо пройти этот путь. Потом боль, как гнойник, перезреет и лопнет. Исчезнет. Только рубец будет напоминать, что ЭТО, все-таки, было.
На рассвете приходит пора первых птиц. О! это целый концерт. Как бы я ни любил эти трели, но... Вот уже успокоился, снял наушники, выключил компьютер, приготовился ко сну... Начинается этот утренний кошмар. В ушах просто звенит. Уснуть совершенно невозможно. Тут еще и пробудившееся солнце. Вся природа против меня. Против моего покоя. Ворочаюсь, сбиваю простыню. Подушка кажется твердой, неудобной. Голова просто раскалывается. Иду курить. Снова вспоминаю о тебе. Да, я понимаю, что скоро все это прекратится. Но сколько мне еще ждать? Когда ко мне вернется мой сон? Когда я снова смогу получить удовольствие от пения утренних птах?
Скоро, совсем скоро. И это "скоро" превращается для меня в "скорбь". И снова все по кругу. И снова эти адские колесики в моей голове.

От редакции. Сегодня у постоянного автора "Квира" Артема Кузелева день рождения. Что дает нам повод еще раз признаться ему в любви.

Фото Mark Lynch

23 МАРТА 2014 АРТЕМ КУЗЕЛЕВ

Ссылка:

Смотрите также

#БОЙФРЕНД, #ОТНОШЕНИЯ

25 "искусственных" красавцев, фото которых мы бы точно лайкнули

Скажем прямо: надеяться на успех в приложениях для знакомств - это искать иголку в стоге сена. Но представьте мир, в котором мы могли бы разнообразить нашу интимную жизнь с помощью искусственного интеллекта!

"Гормон любви" окситоцин в буквальном смысле лечит разбитое сердце

Раньше считалось, что окситоцин помогает нам испытывать только чувства привязанности, эмпатии и доверия. Однако вырабатываемый гипоталамусом мозга "гормон любви" в буквальном смысле "склеивает", то есть восстанавливает клетки сердца.

Долго и счастливы: как построить отношения, которым не страшен кризис

Бывает ли в реальной жизни "жили долго и счастливо"? И если да - что для этого нужно сделать?

Lil Nas X рассказал о творческих планах и парнях, которых он предпочитает