КВИР - Иллюзии черного принца

Иллюзии черного принца

Когда ты понял, что я вор? Когда я рылся по твоим карманам? Конечно, нет: ты понял это намного раньше, когда в первый вечер виновато вывалил свой член, а я воровато принял его...

До сих пор не понимаю, что произошло, наверное, мы что-то не поделили... Может, в мире случилось что-то такое, что заставило нас изо всех сил упираться в него ногами, которые в последнее время стали слишком громко топать и разбивать все, что им раньше нравилось.
Атмосфера жалит нежностью.
Последний выход на воздух и сразу прокол: игра в поддавки с любым запахом. Черт, за что мне это? Помнишь ли ты, кто я на самом деле? Веришь ли, что это не всерьез?
- Привет, птенчик!
- Кар-кар-кар!
- Можно потратить на тебя лучшие часы своей жизни?
- И даже лучшие годы, если доживешь...

Опять весна,
в твоих лучах остыло море,
и в нарисованных цветах протоптан чей-то пляж,
какой кураж -
я так давно не видел кожу,
теперь лежу и строю рожу
твоей несбыточной мечте...

Когда ты понял, что я вор? Когда я рылся по твоим карманам? Конечно, нет: ты понял это намного раньше, когда в первый вечер виновато вывалил свой член, а я воровато принял его...
Я думаю о тебе, похоже, у меня грипп или какая-то простуда... 37,5 - отличная возможность для самобичевания. Но я бы предпочел кое-что другое...

Ты написал скандальную книгу, и мне стало завидно до боли в мочках ушей: я умнее и талантливее тебя, но меня никогда не хватило бы на целую книгу.

- Я предупреждал тебя, чтобы ты не называл мои тексты писаниной?
- Это способ самоудовлетворения.
- Это иллюзия.
- Иллюзия - это когда ты живешь только со старшим братом и не представляешь, что с ним делать...
- Твой брат все знает про тебя.
- Да, но не про мои иллюзии...
- Ты не хочешь помочь мне с писаниной?
- Тебе же не нравится, как я печатаю?
- Потому что ты не печатаешь, а штампуешь...

Ненайденный, непройденный - два любимых эпитета на ближайшие лет десять. Пока даже не знаю, во сколько мне это обойдется.
Твои причины меня достали, и я легко меняю их на следствия, торжественно закрывая за тобой последние ворота своего одиночества. Может, это южное солнце виновато в том, что ты не сентиментален, а может, и я, что, впрочем, одно и то же. Я подарю тебе свои подтяжки, чтобы ты хоть немного напоминал ребенка...

Однажды я уже видел тебя таким: ты был немощным стариком, который не думал ни о чем, кроме секса, ведь старики, как и дети, - самые извращенные сластолюбцы.
Я тогда ленился и боялся тебя. Пришло время, и осталась только лень.
Нелепый, как мячик между ног, я постарался удержаться... Расквашенное лицо свисает неуклюжими клоками и не собирается принимать первоначальный вид. Все как будто уже... будет.

- Медитативно покачивающиеся бедра на стене - еще не повод для торжества импрессионизма, ты не думаешь?
- Маскируешься под Мариенгофа?
- Ну, что ты... просто под подонка.
- Тебе идет, только почему не смеешься?
- Утро.
- Если утром не до смеха - значит, жить совсем уж нехуй...
- Ага. А хлеб - всему голова... Без труда не вытащишь и рыбку из пруда, репку из бедра, кала из Байкала...

В общем, как-то слишком все. Поплакать и сдохнуть.
Входная дверь: как много она повидала смешных пантомим... За ней - публика. Благодарная или благодраная? С замком было бы яснее.
Твой брат приехал, он устроился на работу и долго искал тебя в моем доме. Наконец, нашел какие-то обрывки волос и решил, что они твои. Почему?
Искать больше у него не было сил, и он расслабился, простив меня и тебя. Что-то наподобие изможденности еще брезжило сквозь красивую улыбку, но быстро прошло.
Он не такой уж идеальный - бессарабский помидор... Слишком тонкая кожица раздражает пальцы, которые ее сдирают, да и мякоть рыхлая... Зато в сочности не откажешь.
Но томатные страсти быстро улягутся, и, я знаю, останется только пара семечек, из которых Черного принца уже не вырастишь. Да и просто посадить его не представляется возможным.
Так или иначе, мне повезло: я был первым и последним в едва начавшейся череде его страшных приключений, которые в конечном итоге подарили мне столь желанное одиночество...

Одноклассница Инна:
Если бы у меня были аргументы в пользу его голубизны, я бы их непременно использовала еще в первый день нашего знакомства. Мне было немного не по себе оттого, что я каждый раз при встрече пожимаю руку, которая чешет чужие яйца...

Любовник Валерий:
Он никогда не менялся, даже когда приглашал свою мать на нашу ежегодную вечеринку в честь дня ангела ее первого мужа. Мы были больше чем друзьями - по мне, надеюсь, видно, насколько больше, и я горжусь этим, разумеется... Я в этом смысле копия Фредди (поправляя гениальной рукой левши слегка засаленный лацкан розового пиджака)

Ты:
То, что произошло, еще раз доказывает неадекватность моего приятеля. Я миллион раз говорил ему, что нужно быть терпимее и добрее. Нельзя так с людьми, ну, нельзя...

Соседка Варя:
Я никак не могла взять в толк: почему он носил подтяжки? Было ли там что подтягивать?
Ха-ха! Впрочем, это уже лишнее...

Мама (чья-то):
Не знаю, увидимся ли мы снова, потому что это очень трудно - простить ребенка. Наверное, невозможно. Но, конечно, я желаю ему в дальнейшем счастья и всяческого благополучия.

Бездыханное тело молодого молдавского гастарбайтера лежало на черном кафеле уже 30 минут, но никто не заходил в уборную. Широко открытые целлофановые глаза смотрели на кабинку, откуда полчаса назад вышел я.

Фото Greg Gorman

01 ФЕВРАЛЯ 2015 ЕВГЕНИЙ РАИ

Ссылка:

Смотрите также