КВИР - Ибо нехуй

Ибо нехуй

Напоследок другу-наркоману в Москве я разбил не ебало за его выходки по выматыванию мне нервов...

...и за то, что мне вследствие его бзиков пришлось срочно уехать из Москвы (или даже бы если всего лишь пришлось срочно сегодня утром искать жильё, переезд куда-то, все эти стрессы не по мне и не входили в наш договор, и все эти прогулки по Москве того не стоили, переезда куда-то на пять дней, поисков, куда переехать, обвыкания, нового знакомства или оплаты непонятной квартиры, где ещё тоже непонять чо было бы), но таки разбил я ему, уходя,

- красиво вручную раскрашенную ночную лампу-цилиндр, ибо нехуй мне на раз создать и тут же отнимать было у меня ночной покой и покой вообще;

- распиздярил я ему в крошки его маслом писаный высокодуховный портрет в виде воздушно снизошедшей на землю в его виде женщины, оставленный ему его любовником на прощание в окончание отношений в высоком стиле, расхуярил я этот портрет, так как нехуй всякую сусальную ложь вывешивать на стены, выгоняя из них меня в аэропорт "давай собирайся поскорее из моего жилья", у меня тряслись руки от страха, что вдруг он меня зарежет почему-то и от общего стресса, и ещё надо было шнель-шевель собираться и параллельно искать и покупать билет на самолёт до Берлина из Москвы, но вот вдруг посреди этого подгоняния и надсмотра я перестал собираться и этот его любимый им и высокоценный портрет я таки при нём уничтожил, показательно, чтоб его проучить и напугать, и загнать сидеть в его комнату гниду наркоманскую истеричную, загнать туда пидараса и дать мне собраться одному, нет, я не оправдания ради пишу, как я уничтожил портрет, искусство, или не оправдываю свой нервный срыв, а хочу сказать, что я парень храбрый, сказать хочу, что на мне где сядешь, там и слезешь; и ломал я любимый портрет и образ в крепкой раме красивой мучительно, пошагово, садистски, выбивая портрету рот неоднократными ударами кулака выбивал рот, зубы, искровянил руки о заскорузлые старые масляные мазки и глаза выковыривая пальцами и руками медленно, и наркотварь это видела и всё поняла, до чего она довела Человека, и потому быстро и тихо, перестав выдавать мне моральные сентенции, спряталась у себя в комнате, сидела потом там два часа, пока я покупал билет и собирался, тихо тряслась, пока я не вышел с чемоданами и сказал ему туда через дверь "а теперь послушай меня: осторожно тихо выйди, только после того как я уйду, закрою дверь, и закрой за мной дверь на замок" - и мой, судя по прекрасному гашишевому аромату, запаху изумительного солнечного пластика этого и по мурлыкающему ставшим низким довольному голосу, пришедший в норму друг довольно муркнул-угукнул в ответ;

- но и это ещё не всё, там в углу на мольберте, как вечно открытая книга на столе недописателей, стоял якобы рисуемый моим другом-нарколыгой бюст юноши-дискобола ростом с меня - так вот, недонарисованному юноше я въебал с ноги, уходя, так, что нет больше юноши-пиздобола, да, увы, и мольберта больше нет, а он ведь был крепкий, вещь, которую можно было и уважать, уважить, не трогать за её основательность и крепость, на нём можно было повеситься или распять какого-нибудь юношу для настоящих классных сексуальных игр, дрочить, допустим, как я то люблю, часами, сутками не давая кончить, изысканно выдрачивать на этом мольберте красивого парня сутками напролёт и давать ему напиться воды или вина только с губки или с губ как Иисусу на Голгофе, а не использовать этот нормальный крепкий мольберт хуй знает для какого разряда симуляции, для того, чтоб там простаивал криво и грузно нарисованный пиздобол, пустота и симуляция хуй знает чего - и вот я в яростном прыжке это всё мгновенно понял и с ноги уебашил этого пиздобола-дискобола на холсте и, прости, господи, уничтожил и этот крепкий классный мольберт-распятие, проломил ему грудину-крестовину, а потом он повалился навзничь с грохотом как отступая назад, так я ему и ноги добил ещё двумя точными ударами, ведь как человека забил насмерть я этот мольберт, как будто и голени ему переломив напоследок, аж чуть слёзы не потекли, так мне было просветление киношное снизошло;

- но и это ещё не весь исход моей ярости, я разбил и ещё один, и последний, символ-куклу человека в той бесчеловечной комнате и в том жилище старухи-наркоманки (парнем моего друга этого, хотя он и младше меня, я давно не считаю, так как по сути это бабка, свихнувшаяся на чистоте, постоянном отмытии пыли от всего, начищении стен, ложечек, на наведении порядка, как и многие наркоманы), которое я таки своевременно покинул сегодня и вовремя, тютелька в тютельку попал без всякой спешки в аэропорт, прошёл из двери этой уродской стерильной квартиры будто через господень коридор-аркаду без единой остановки, барьера, препятствия прям в кресло самолёта на Брюссель, ни единой запинки или сворота нетуда нигде, ни единого лишнего слова, везде лишь улыбки и благодарное принятие человеку на пути домой от тех, кто понимает, что он едет-идёт домой, так вот, совсем напоследок я там уничтожил безликую куклу-робота, деревяшку суставную, по которой детей в школах учат рисовать, у неё руки, ноги, голова гнётся на шее, в поясе сгибается она, ну такая, все знают, кукла-танцор, бывают на штыре, бывают просто как деревянные солдаты. У моего друга стояла на шесте. Ростом сантиметров сорок. Выломал все суставы, отломал голову, вообще нахуй по частям изломал, раздавил на паркете ногами в щепки, в труху, в порошок, все детальки растоптал, треснула каждый суставчик кукле, и всё быстро, срочно, неожиданно со вкусом, как нежную курочку из лапши выудил я из бульона, да с мягкими, хорошо проварившимися косточками всосал-оприходовал я.

Это всё. Только потом заметил, уже уйдя из нехорошей квартиры, что изничтожил-то я все человеческие символы в комнате. Ну и верно. Пытался посчитать убыток, идя к метро. В разы, блин, меньше, как ни крути, цены сегодняшнего билета Москва - Брюссель - Берлин. Блядь, какая же досада. Надо было хоть окно выбить, а лучше два, чтоб проняло сучку наркоманскую и чтоб и финансово паритетно гостеприимство сложилось наркоманское его это (точнее, наше с ним, общее, то есть, получается, гостеприиимство-проживание).

Но мне хотелось именно морду ему ведь, как ни крути, набить. Но одновременно хотелось уехать без уголовки, просто уехать, но, как ни крути, ярость бушевала. Пришлось удовлетвориться субститутами морды, морды наркоманской, особенно с утра она была сегодня отвратительная до накурки.

Ему вообще нельзя на людях появляться, предварительно не накурившись, он злой без накурки, что утром, что вечером, зол, туп и ограничен стал как мелочная истеричная тупая болонка тявкающая без накурки. Сильный "прогресс" за год. Он это знает, сам мне говорил, плакал об этом, и месяц назад, когда я к сестре ехал, и когда встретился с ним и сейчас. Но меня, сука, видимо, за человека перестал считать. Или он так предупреждал меня, плакавшись, что совсем у него фляга свистит уже.

27 НОЯБРЯ 2019 САША СИЛКИН

Ссылка:

Смотрите также