Я давно и нежно люблю британский The Guardian. У них есть рубрика My life in sex, где они публикуют истории, связанные с сексом и сексуальностью, которые им присылают подписчики.
И вот относительно недавняя публикация The man who sleeps with straight men натолкнула меня на этот пост.
Честно признаюсь, с термином Men who have sex with men but do not identify as gay (сокращенно MSM), я познакомился только в прошлом июне, когда был на летней школе, посвященной Sexuality Studies, в университете Амстердама.
Большая часть доступной литературы по MSM поступает из области общественного здравоохранения, что связано с опасениями, что они занимаются сексуальной практикой высокого риска, плохо осведомлены о безопасном сексе и могут, из-за секретности и сокрытия, подвергать своих партнеров-женщин риску заражения ВИЧ и другими инфекциями, передаваемыми половым путем. Причем основное внимание в этих исследованиях уделяется мужчинам отличной от белой расы, так как долгое время термины "гей" и "гомосексуал" использовались по отношению к белым западным мужчинам, тем самым упуская из внимания другие потенциальные группы мужчин.
Когда мы говорим о MSM важно иметь в виду несколько моментов. Во-первых, важно различать идентичность и сексуальное поведение. Когда мы говорим об MSM, то мы говорим о совершенно разного рода сексуальных практиках. Это и оральный или анальный сексы, поцелуи, мастурбация, просмотр гетеросексуального порно, или же просто обнимашки. Список goes on, как говорится.
Во-вторых, пока исследователи спорят, MSM - это идентичность или все-таки практика. Одно предположение, что эти мужчины "действительно" геи или, по крайней мере, бисексуалы, но отказываются это признать или, наоборот, вынуждены оставаться в шкафу и скрывать свою истинную идентичность из-за культуры гипермаскулинности и гомофобии. Но другие утверждают, что некоторые мужчины придерживаются MSM "лейбла", потому что это позволяет им признавать тот тип секса, который им нравится, без необходимости адаптировать то, что они считают несовместимой гей-идентичностью. Мужчины, например, оправдывают свою самоидентификацию как гетеро, подчеркивая, что их физическое, эмоциональное и романтическое влечение было исключительно по отношению к женщинам, в то время как мужчины были просто "playmates" и "living dildos" для сексуального удовольствия.
В-третьих, отсутствие языка, который признает, хотя и несовершенно, что некоторые гетеросексуальные мужчины занимаются сексом с мужчинами, только увековечивает их невидимость и клеймо их скрытой сексуальной жизни. В этом отношении интересна концепция heteroflexibility. Некоторые исследователи использовали ее для описания "в основном гетеросексуальных", негомофобных молодых людей, но также подвергались критике со стороны ученых, которые считают, что она сохраняет бинарность гомо/гетеро. Что делает heteroflexibility привлекательной как концепцию (а не как ярлык идентичности), это ее потенциальная социальная и политическая значимость с точки зрения изменения восприятия и языка. Она сохраняет акцент на гетеросексуальности, которая заключается в том, сколько MSM видят себя таким образом, уважая право людей на самоопределение. Тем не менее, она одновременно и решительно бросает вызов тому, а что такое гетеросексуальность, подчеркивая, что гетеросексуальность является "флюидной категорией". Расширяя значение гетеросексуальности, концепция heteroflexibility отказывается от гегемонии гетеронормативности, ставит под вопрос предполагаемое и ожидаемое соответствие между идентичностью и сексуальным поведением, и позволяет реалистично распознавать сексуальное разнообразие, множественные желания и практики в воображаемом бинарном мире и за пределами "бисексуального" ярлыка. Короче говоря, благодаря одновременному сохранению и реинтерпретации "гетеро", концепция гетеро-гибкости делает мощное заявление.
В общем, как я люблю повторять, все сложно, и мы с вами не в черно-белой реальности.
МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ