КВИР - Эксельсиор

Эксельсиор

Когда тебе шестнадцать, ты ждешь взрослого удивительного будущего. По всем признакам, оно должно вот-вот наступить...

- А знаешь, какая у меня любимая фигура? - вдруг спросил Сашка.
- Какая? - не отрываясь от размышлений, спросил Макс.
- Пешка! Единственная фигура, у которой есть шанс стать кем угодно... даже ферзем... Странно, что тебя это не привлекает...

Семь утра, а солнце уже начинает припекать. В тени все еще жмется ночная прохлада, едва заметный ветерок, который напоминает, что море совсем близко. Через пару часов, когда день разыграется, посидеть на открытой веранде уже не получится, слишком жарко. А потому, местные торопятся успеть неотложные дела с утра, чтобы в обед, сидеть в тени, и неторопливо вести беседы.
Тихая горбатая улочка, на которую был обращен балкон, в это время полна народа: торговцы несут свои корзины, мамаши с шумными детьми, редкие задорные велосипедные звоночки и громкие голоса прохожих. В этих краях не умеют говорить тихо и о своих чувствах не молчат.
Старик в белой шляпе пьет кофе, стоя, заложив бамбуковую трость подмышку. Он словно позабыл о своем почтенном возрасте. Прекрасная осанка - сейчас ему как будто двадцать лет, и он, как все, тоже боится опоздать, потому даже не присел. Но и отказать себе в привычном бодрящем напитке не в силах. Еще пара глоточков и он запрыгнет на свой велосипед и укатит в порт на работу. Но старик вспоминает о том, что ему уже не двадцать, велосипеда давно нет, работа осталась в прошлом, там же, где его юность, друзья, смех, грампластинки в бумажных конвертах с круглыми дырками посередине, танцы и не выгорающие чувство удивления, которое свойственно только юному возрасту. Наверно, это и есть молодость.
На его лице скользит мимолетная улыбка. Он провожает взглядом прохожих, растерянно смотрит в чашку, допивает кофе одним глотком, осторожно опирается на свою трость, вместо "спасибо" старчески машет рукой хозяину кафе через витрину, тот в ответ кивает и понимающе улыбается; старик медленно, но упрямо направляется дальше в общем редком потоке спешащих людей. А на пустом потемневшем от времени столике остается пустая белая чашка.
После ночного происшествия Сашка так и не смог больше уснуть, а потому уже давно умылся, позавтракал оставшимися бутербродами, и, чтобы не мешать спать Максу, сидел за столиком на балконе, и сквозь бетонную балюстраду задумчиво разглядывал прохожих. Ветерок легонько копошился в его волосах. Несмотря на то, что Сашка почти всю неделю просидел в номере и на балконе, волосы каким-то чудом успели выгореть почти до чистого белого цвета. Вчера одна маленькая девочка на Набережной даже назвала его Каем и еще долго заворожено провожала взглядом.
Глаза тоже, то ли от солнца, то ли оттого, что мальчишка внезапно повзрослел, стали с южным прищуром, в них появилась какая-то хитринка, такая же, какая была у Макса.
Сашка успел полюбить этот сказочный портовый городок. Он с самого начала был похож на воспоминание из какого-то сна. И так и остался загадкой, ведь Сашка так и не успел нигде побывать. Поэтому было немного грустно - сегодня придется уехать, и сюда он больше никогда не вернется. Страничка памяти перевернется, и эти улочки тоже навсегда уйдут в прошлое.
Когда тебе шестнадцать, ты ждешь взрослого удивительного будущего. По всем признакам, оно должно вот-вот наступить. Но проходят дни, а его все нет, и взрослости тоже нет. Зато, через какое-то время замечаешь, что неожиданно вдруг появляются какие-то воспоминания и сожаления. Совсем свежие - это было с тобой буквально вчера, а сегодня уже в прошлом. И только тогда понимаешь, пока ты отчаянно ждал чудес, что-то уже в этой жизни прошло безвозвратно, и ты ничего не можешь изменить. Минувшее теперь само по себе - без тебя, ты лишь зритель. И в этом основной подвох жизни, оказывается, именно прошлое делает тебя взрослым, а вовсе не будущее...
- Давно проснулся? - в дверях появился сонный Макс, он только что встал, а потому не потрудился даже одеться.
- Давно, - подтвердил Сашка, с привычным и нескрываемым интересом осматривая мужественное тело.
- Уже завтракал? - ничуть не смутившись, спросил Макс.
- Перекусил немного.
- Я сейчас кофе сварю и тоже к тебе присоединюсь.
Макс зевнул и исчез за тяжелыми старомодными занавесками. А Сашка, глубоко вздохнув, мечтательно уставился вдаль, поверх низких черепичных крыш.
Солнце быстро поднималось выше, и на столе запрыгали тени от изумрудной листвы высокого дерева. Веселые пятна света скакали по шахматным фигуркам, оставшимся на доске со вчерашнего дня. Недоигранная партия уже не занимала Сашку, как будто он знал, чем все закончится.
- Куда сегодня пойдем? - Макс снова появился на балконе. На этот раз уже в шортах и с двумя дымящимися чашками кофе. - Надо же напоследок немного погулять...
- Не знаю, - Сашка не взглянул на Макса, а все также смотрел на высокий полет белых чаек. - Может, никуда не пойдем, останемся дома?
- Дома еще насидимся или ты уже привык к своему заточению, - усмехнулся Макс, осторожно поставил чашки на стол и снова скрылся в комнате за занавесками. Но тут же вернулся с ноутбуком и тарелкой фруктов.
- После вчерашнего ты больше не хочешь оставаться со мной наедине? - прямо предположил Сашка.
- Не болтай ерунды! - отмахнулся Макс, открыл ноут и увлеченно углубился в изучение его содержимого.
- Я серьезно... - теперь Ал требовательно сверлил глазами Макса.
- Я думал, мы уже это ночью выяснили, - неохотно напомнил Макс, но от экрана так и не отвлекся.
- Посмотри на меня...
- Секунду... По работе надо ответить, потом и поговорим, - отозвался Макс. - Кстати, твой ход - мы партию так и не доиграли...
Сашка вздохнул, послушно выпрямился на стуле, взглянул на доску и двинул пешку на одну клетку.
- У тебя король без защиты, а ты упрямо идешь вперед. Опять продуешь...
- Пешка не ходит назад и не сможет защитить короля, - Сашка все еще рассматривал Макса, в последнее время он так делал довольно часто, и каждый раз Максу становилось неуютно под этим взглядом.
- Ну, вот и все! - Макс довольно выдохнул, - можешь поздравить меня - я почти закончил свой проект. Эта поездка не прошла даром, теперь я сказочно богат и можно возвращаться домой!
Он наконец-то отвлекся от ноутбука, небрежно переставил его на свободный стул и счастливо уставился на Сашку.
- Поздравляю, - как-то грустно усмехнулся Ал. - Расскажи, что это был за важный проект?
- Ни к чему, все уже закончилось! - Макс взглянул на доску, осторожно забрал Сашкиного коня и водрузил на его место своего ферзя, явно приготовившись к последней и решительной атаке и торжествующе посмотрел на Сашку. Теперь перевес сил стал слишком явным. - В честь нашего последнего дня и твоего упорства, я предлагаю тебе ничью! Согласен?
- Это последняя партия и ты играешь белыми, а значит ничья для тебя - это проигрыш, - напомнил Сашка и, не раздумывая, упрямо двинул пешку дальше на предпоследнюю клетку. Теперь, когда Макс убрал своего ферзя, польстившись на коня, пешке больше ничего не мешало достичь последней клетки и превратиться в королеву.
Макс помрачнел и надолго задумался.
- А знаешь, какая у меня любимая фигура? - вдруг спросил Сашка.
- Какая? - не отрываясь от размышлений, спросил Макс.
- Пешка! Единственная фигура, у которой есть шанс стать кем угодно... даже ферзем... Странно, что тебя это не привлекает...
- Статистика говорит, что этого почти не случается, - грустно возразил Макс, но сейчас он понимал, что настал именно тот самый случай. И как только он умудрился этого не просчитать.
Пешка изначально выглядит жертвой, мелкая неразменная монета. Ею мерят значимость остальных фигур, ее путь только по прямой... Она слишком простая и всегда на виду - легкая добыча, но однажды может изменить ход игры.
Макс с интересом посмотрел на Сашку.
- Признаю - недооценил! Да уж, поторопился я с ничьей, здесь есть еще над чем подумать...
В этот момент на экране всплыло новое окошко... Макс, так и не сделав ход, неохотно дотянулся до ноутбука и снова положил его на колени. Лицо вдруг сделалось серьезным. Брови съехали к переносице, глаза быстро забегали, читая входящее сообщение. Наконец он резко повернул экран к Сашке.
- Можешь это перевести? - мгновенно растеряв остатки веселья, спросил он.
Сашка без эмоций взглянул на экран. Поверх открытой таблицы с непонятными цифрами красовался серый квадратик с черным текстом на английском.
- Там сказано, что операция приостановлена службой безопасности банка. Для справки, можете позвонить по телефону... - без труда перевел Ал.
- Как приостановлена?! Почему? - Макс нервно вскочил с кресла.
Сашка чуть виновато пожал плечами:
- Это так важно?
- Конечно! Ты даже не представляешь, насколько это важно!
- Важнее, чем я?
Макс растерянно посмотрел на Сашку, и, кажется, начал догадываться, что перед ним уже вовсе не ребенок.
- Твой ход... - невозмутимо напомнил Ал, кивнув на доску.
Макс все еще смотрел на своего соперника, а тот смотрел на Макса.
- Я только что пятьдесят настоящих миллионов потерял... - осторожно, словно ступая на минное поле, произнес Макс. - Ты что-нибудь знаешь об этом?
- Ты потерял гораздо больше, - не удивившись, сообщил Сашка, - твои счета все заморожены...
- Что ты хочешь сказать?
- Только то, что уже сказал... Так, мы будем доигрывать?
- Я могу их разморозить? - еще более осторожно, не желая верить в реальность происходящего, спросил Макс.
- Для этого тебе нужно приехать в банк лично, но оттуда ты уже выйдешь под конвоем, - словно извиняясь, ответил Ал. - Тебя предали...
- Кто? - Макс медленно опустился на свой стул. - Сырой?
- Нет, Фомин Дмитрий...
- Пиксель?! А он-то как?
- Он пытался снять деньги с моей карты и попался. А дальше, сам понимаешь, из него вытрясли все, в том числе и заказчика... то есть тебя. Вышли на твою секретаршу, она дала доступ к твоей бухгалтерии. Теперь все твои счета под контролем. Тебя нельзя обратно...
- Вот жлоб! Я же ему запретил... А Сырой?
- Сырой - это который Лужин Иван?
- Да...
- Его задержали еще раньше и совсем по другому поводу...
- Какому?
- Он пытался среди белого дня закопать живого человека...
- Что за бред?! Кого?!
- Кажется, какого-то директора кладбища. Там много народу было, вызвали полицию и все...
Макс тоскливо обхватил голову руками.
- ...Поэтому его и не могли поймать - не догадались, что он уже в тюрьме. Только никто из этих троих так и не сказал, где ты... где мы...
- И давно ты все это знаешь?
Сашка достал из кармана тот самый телефон, который ему Макс дал сам и красноречиво положил его на стол. - Вчера у мамы был день рождения, я должен был ее поздравить, вот и позвонил. Представляешь, как она удивилась моему звонку, да и я многое узнал и тоже удивился.
- Значит, за мной скоро придут?
- У тебя осталось минут пятнадцать, не больше. Думаю, они уже здесь, в аэропорту...
- Если все мои счета арестованы, куда же мне теперь бежать... без денег, - обреченно, словно размышляя вслух, произнес Макс.
- Сюда едет не полиция, а люди отца, он хочет первым до тебя добраться, шумиха им ни к чему. Поэтому и счета твои не трогали, чтобы не спугнуть, а если они их все-таки сейчас заблокировали, значит уже совсем близко... Но у тебя еще есть шанс.
- Он хочет отвезти меня на свой металлургический комбинат, как в фильмах про злодеев, - грустно пошутил Макс.
- Не думаю, скорее всего, на мусороперерабатывающий завод на городской свалке... - совершенно серьезно предположил Сашка. - А насчет денег... Ты же бандит, Макс! Отбери у меня мои деньги, я из пятидесяти тысяч, которые снял перед отъездом, только на мороженое успел потратить, ну и на подарок тебе...
Макс грустно усмехнулся, весь как-то обмяк и виновато взглянул на свою жертву.
Ал достал из кармана купюры и аккуратно положил их на шахматную доску, придавив сверху телефоном.
- Это все, извини, но лучше, чем ничего... Беги, Макс.
- Зачем ты это делаешь?
- Если честно, я сам был готов тебя придушить ночью, но это не заставило бы тебя полюбить... Потом, я хотел увидеть, как ты будешь врать, изворачиваться, и может даже просить прощения...
- И поэтому ночью ты залез ко мне под одеяло? - язвительно напомнил Макс.
- Заткнись... ты хотел получить денег, и за это пусть отец сам решает, как поступить с тобой, если, конечно, поймает. А вот то, что ты обманул меня, за это я тебя не прощу, но это не заслуживает смерти, видимо, просто не сложилось...
Сашка посмотрел глазами полными боли, казалось, еще чуть-чуть и он заплачет, но Сашка не такой, он уже не заплачет.
- А ночью я просто хотел убедиться, что у нас и правда нет ни единого шанса и, кажется, никогда не было...
- Значит, ты уже все знал, когда пришел с прогулки?
Сашка едва заметно кивнул.
- А для чего родители тогда все-таки перевели деньги?
- Я им не сказал, что я свободен, они до сих пор думают, что ты меня силой удерживаешь...
- А сам почему не сбежал?
- Я им не поверил, представляешь... - Сашка горько усмехнулся и нервно закусил губу.
- Прости меня, Саш...
- Не называй меня так!
- Ал, прости, я не хотел...
- Беги, Макс, - равнодушно повторил Сашка и снова уставился в звонкое ультрамариновое небо. Даже странно, такое громадное синее пространство и ни одного, даже самого малюсенького белого облачка. Если долго смотреть, не моргая, то от этой синевы темнеет в глазах, как будто стремительно наступает ночь.
Сашка не видел, как ушел Макс. Он боялся посмотреть и обнаружить, что тот все еще рядом. Если он не уйдет, тогда потом придется на коленях умолять отца, чтобы тот не убивал Макса.
Так Сашка и просидел минут десять или целую вечность. Это было несложно. Он бы мог не двигаться сколько угодно, потому что больше не чувствовал себя живым, внутри было пусто и чисто, как в том самом бескрайнем небе.
Один глухой, но громкий удар, и дверь почти сорвало с петель. Сашка вздрогнул, но даже тогда не обернулся. В комнату ворвались трое крепких ребят.
- Александр, с тобой все в порядке? - спросил совершенно незнакомый парень, и почему-то положил ему руку на плечо. Это прикосновение показалось жутко неприятным, хотелось сбросить с себя эту чужую руку, но Сашка стерпел.
- Да, все в порядке...
- А где этот?
- "Этот" вышел на улицу... - снова чуть заикаясь, ответил Сашка, - ...за кофе... должен скоро вернуться...
Ал украдкой посмотрел на шахматную доску и облегченно вздохнул: денег на ней не было. И еще, его пешки тоже больше не было, вместо нее, на последней клетке блестел на солнце черный ферзь, а белый король Макса нелепо лежал на боку.

Сырой в совокупности прошлых преступлений получил пожизненный срок. Даже после такого приговора против него возбуждено еще три уголовных дела по вновь открывшимся эпизодам.

Секретарша Наденька за сотрудничество со следствием, и при содействии Красюка Старшего, из соучастницы стала свидетелем и была освобождена из зала суда. Ходят слухи, что ей удалось утаить и присвоить часть криминальных денег Макса. Переехала в другой город, в настоящее время о ней ничего не известно.

Пиксель за время работы с Максом успел скопить немало компромата, в том числе и на самого Макса. Хакером заинтересовалось вышестоящее грозное федеральное ведомство. Пикселю также был обещан условный срок за сотрудничество, но до суда он не дожил, умер при странных обстоятельствах. По официальной версии покончил жизнь самоубийством в камере.

У Газетчика был проведен обыск, но ничего не нашли - доказать его вину и причастность к преступлениям не удалось. Ушел из типографии на заслуженный отдых.

Арина больше не работает в кофейне. Она окончила университет, факультет психологии. В настоящее время изучает дополнительный курс детской психологии, мечтает работать по специальности. Опубликовала две небольшие книги детских сказок. Главного героя зовут Максом, но это, скорее, обычное совпадение.

Когда вскрылись основные детали исчезновения богатого наследника, Геннадий Борисович был взбешен и решительно настаивал на том, чтобы его сын пересмотрел свою гендерную идентичность. Отец и сын так и не смогли найти взаимопонимания.
В прессу просочилась скандальная информация о громком похищении с приукрашенными пикантными подробностями. Но Красюк Старший официально заявил, что у него только два сына, оба успешные и вполне самостоятельные люди. Наличие третьего несовершеннолетнего ребенка и его нетрадиционную ориентацию отрицал. Позже он неожиданно организовал благотворительный фонд помощи сиротам. Насколько деятельность фонда соответствовала заявленной, неизвестно. Через год Геннадий Борисович был обвинен в отмывании денег через Кипрские офшоры, но никакого наказания так и не понес. Ему пришлось покинуть официальные должности. А из-за нелепой юридической неточности, допущенной при передаче полномочий правления своему старшему сыну, было инициировано судебное разбирательство, в ходе которого вскрылись серьезные нарушения в делах олигарха. В результате семейство Красюк лишилось значительной части своих активов. Вскоре Геннадий Борисович отправился в Тель-Авив на плановое лечение, но не перенес хирургического вмешательства, скончался во время операции в клинике.

Александр Сергеев успел избежать скандала в прессе, уехал в Англию, учился в известном университете, но был отчислен. Однако в Россию не вернулся. В настоящее время проживает со своей матерью в Лондоне. После публичного заявления отца в прессе Александр отказался менять фамилию, и всякое общение с богатым родителем практически прервалось. Ни в каких отношениях молодой человек не состоит, заново поступил в другой университет, учится на архитектора, по вечерам работает официантом в кофейне, ведет замкнутый образ жизни.

Полиция Мехико обнаружила обгоревшее тело. Установить личность не удалось, но по версии следствия это был некий русский, за короткий срок успевший организовать внушительный трафик контрабанды. Настоящее имя неизвестно, местные звали его Матиас. Однако представитель Российского посольства в Мексике загадочный труп не смог идентифицировать, пока шло разбирательство труп и вовсе пропал. Местная полиция объяснила это тем, что тело украли торговцы предметами культа. Имело ли это событие отношение к Максу, доподлинно неизвестно. Других упоминаний о нем нигде не встречалось.
В настоящее время в базе разыскиваемых преступников Максим Игнатьев не значится.

День не задался с утра. Сашка проспал - выбежал из дома, не позавтракав. В спешке забыл фотоаппарат, с которым не расставался в последнее время. И уже сидя в автобусе, обнаружил, что и телефон почти разрядился. Благо, в местном транспорте давно предусмотрительно имелись разъемы USB. Отыскав в своем рюкзачке провод, Сашка облегченно вздохнул, воткнул в телефон, и на черном треснутом экране приветливо появилась зеленая батарейка. До учебы ехать полчаса, так что телефон вполне успеет зарядиться. Проводок был коротким, и Сашка аккуратно пристроил гаджет на своей коленке и, чтобы он не грохнулся на пол, подсунул его в дырку на джинсах, очень удобная мода. Сашка нарисовал пальцем небольшой квадратик на запотевшем окне и привычно стал разглядывать проплывающие городские пейзажи.
Если бы два года назад Сашку спросили, где он мечтает жить, он не смог бы внятно ответить, в шестнадцать он об этом и не думал. Вероятно, назвал бы какой-нибудь южный курортный городок у моря, вроде того, в котором когда-то довелось побывать с Максом. Так что в Англию Сашка ехал без восторга, скорее по необходимости. Тогда отношения с отцом резко охладели, и эта поездка оказалась просто кстати.
А вот приехав в Лондон, Сашка почувствовал, что это и есть именно его город. Здесь не было теплого моря. Да и жарким этот город не назвать даже с натяжкой. А уж неприличные размеры мрачной средневековой архитектуры с явным столичным размахом даже отдаленно не напоминали узкие выбеленные улочки приморских городов.
Здесь Сашка вдруг с удивлением обнаружил, что чувствует себя совсем другим человеком. Таким, каким он себя еще не знал: взрослым, уверенным, и главное, спокойным. Открылась какая-то внутренняя красота собственной души, о наличии которой Сашка раньше не задумывался. В общем, здесь ему хотелось и нравилось быть собой.
Правда, с пафосной учебой не сложилось, но Сашка и не расстроился. Оксфорд и медицина - это было желание отца, а не его собственное. Сашка хоть и неглуп, но оказался не готов к местным стандартам образования. Он распрощался с лучшим университетом быстро и без сожалений, но даже на секунду у него не появилось мысли, что теперь ему придется покинуть этот город. Он прирос к британской столице всем сердцем сразу, бесповоротно и окончательно.
Отучился два года в высшей школе и этой осенью поступил на архитектурный факультет. В прошлом году успел окончить курс фотографии и еще работал в кофейне. Деньги платили небольшие, но пока вполне хватало.
Месяц назад Сашке исполнилось восемнадцать. И события, которые произошли с ним перед отъездом из России, вспоминались как полузабытый и недочитанный роман. Сашка старательно пытался забыть Макса. Первые чувства нередко оказываются болезненными и недолгими, но мало кому "выпадет счастье" влюбиться в собственного похитителя.
Нет, Макса он уже не винил - винил себя. Как он мог не увидеть очевидного, как легко поддался эмоциям. Да, Макс поступил отвратительно, но все же... если бы на его месте оказался кто-нибудь другой, то урок для Сашки мог быть гораздо хуже.
Сашка часто об этом думал, и каждый раз мысли следовали по одному и тому же замкнутому маршруту. Пункт первый: "Макс - подонок и гад, и нет ему никакого прощения!" Пункт второй: "Я сам виноват, что позволил собой манипулировать, надо было думать головой". Пункт третий: "Все могло быть гораздо хуже... К тому же Макс заботился, с ним было интересно и почему-то очень спокойно..." Дальше мысли возвращались к первому пункту, и так по кругу...
Сашка уже не раз проходил этот треугольник. Изучил его вдоль и поперек. А новых ответов или вопросов не находилось, поэтому очень быстро надоело вертеть в голове этот дурацкий ребус, который безжалостно выворачивал его чувства, как лента Мебиуса. И теперь, как только закрадывалось в очередной раз какое-нибудь воспоминание, Сашка гнал его от себя. Это уже стало получаться, но вот почему-то никто ему за все это время так и не приглянулся. Как он говорил когда-то Максу: словно выключили одним щелчком все чувства...
Не сказать, что Александр без устали отбивался от поклонников, но все-таки двусмысленные намеки поступали с завидной регулярностью. Особенно удивляла прямолинейность и напористость местных ухажеров. Часто знакомились буквально на улице и совершенно серьезно предлагали тут же уединиться недалеко и ненадолго. Сашке становилось смешно, в такие моменты он вспоминал, как также лихо и самоуверенно набрасывался на Макса. Но тогда-то ему было всего шестнадцать. А этим раздолбаям по двадцать пять, а они все еще беззаветно верят в магию своего члена, который спасет весь этот мир. К счастью, новые знакомые, даже те, что казались агрессивными, руки не распускали, и всегда удавалось разойтись с ними мирно, но привыкнуть к такой простоте и свободе нравов оказалось для Сашки непросто... Была и другая категория соискателей - милые романтики, они выигрышно смотрелись на контрасте с уличными "зазывалами". Действовали гораздо изящнее и обходились без вульгарной экспрессии, но не скрывали, что хотели бы того же самого, в тех же позах и так же быстро, как и их напористые конкуренты. А оставаться вместе до утра не видели смысла ни первые, ни вторые. Так что, отличия между "бруталами" и "поэтами" были только в первых десяти минутах знакомства, все остальное - одинаково.
Здесь каждый живет, как хочет, и Сашке это нравилось. Взаимное уважение и спокойствие существенно облегчали собственную жизнь. Трудности возникли лишь однажды, в прошлом году, когда знаки внимания стал оказывать преподаватель фотографии. Грек по национальности со свойственным средиземноморским шармом и настойчивостью. Сашке не хотелось обижать категоричным отказом своего учителя, но когда тот после занятий прижал мальчишку к стене и пытался поцеловать, Сашка, не раздумывая, двинул ему коленом, несильно, но вполне достаточно для достижения мгновенного взаимопонимания. Сашка опасался, что этот инцидент негативно отразится на дальнейшей учебе, но, к счастью, ошибся. Грек оказался джентльменом и обид на Сашку не таил. Он даже не отказывался консультировать по вопросам фотографии и после окончания курса. Видимо, Сашка ему все-таки нравился, но вот сам Сашка, увы, ничего не чувствовал. И ни свобода нравов, и ни повышенное внимание, не давали того, что он испытывал когда-то к Максу. В общем, все эти предложения остались без ответа, Сашке даже не льстило внимание этих мужчин, и ему не было неловко за свой отказ, он был совершенно искренне равнодушен.
Зато за эти два года появились обычные друзья, о которых так мечтал Сашка, когда жил в отцовской усадьбе. Темнокожий француз Фарух, который учился вместе с Сашкой, он мог сказать пятьсот слов в минуту, но совершенно непонятно о чем, он мог рассмешить Сашку смешной гримасой. Фарух был прост и надежен, как давние дворовые друзья Сашки. Родители Фаруха владели какой-то небольшой авиакомпанией и еще чем-то, Сашка не вникал, ему это было неинтересно. Кроме Фаруха были еще подружки из фотошколы, американка Диана, итальянка Софи, сестры китаянки Лифен и Ксу.
Сначала Сашку удивляло такое интернациональное содружество, но быстро привык: какая разница, откуда приехали люди и сколько у них денег, для дружбы это не имеет никакого значения, значение имеет только неугасающая искренняя радость при каждой встрече.
Правда, после окончания фотокурса уже встречались нечасто. Работа и учеба отнимали слишком много времени. Последний раз собирались все вместе на Сашкином дне рождения, месяц назад. Сашке тогда подарили широкоугольный объектив, о котором он мечтал, и вязанную скандинавскую шапочку с длинными смешными ушками. Шапка была нелепая белая с крупным голубым узором, то ли детская, то ли девчачья, но Сашка ей радовался, едва ли не больше, чем такому желанному объективу.
Прохожие, когда видели Сашку в этой шапке, улыбались. Сашка тоже улыбался им в ответ и пасмурный день для всех становился радостнее.
После учебы Сашка торопился на работу в кофейню, но его задержал преподаватель, повод оказался рядовым, и вопрос вполне можно было бы отложить до следующего занятия. Из-за этой заминки Сашка теперь опять опаздывал. Если уж день не задался с утра, то придется его терпеть до самого вечера, пока он не закончится.
В кофейню при отеле Сашка ворвался как Санта в полночь, минута в минуту. И опустив голову, хотел незаметно проскользнуть за барную стойку, но хозяин, Джон, заметил его, скользнув цепким строгим взглядом.
- Здрасте, - виновато улыбнулся Сашка.
Джон недовольно кивнул, красноречиво взглянул на настенные часы и утратил к Сашке интерес.
Джон не был Джоном, он был Василием Измайловичем. Тоже русский, но приехал в Лондон в конце девяностых, а несколько лет назад ему посчастливилось выкупить это кафе, и теперь он достиг того уровня британского величия и патриотизма, что стал тщательно следить за тем, чтобы ни одна мисс Марпл не распознала в нем русского происхождения. Вот только как ни старался Василий Измайлович стать обычным Джоном, его Cockney оставался по-русски внятным и грубым, потому он предпочитал быть молчаливым и надменным лондонцем.
Посетителей, на удивление, уже набралось много. Обычно в это время заняты не больше половины столиков. Сашка быстро скинул пуховик, шапку с длинными ушками, пригладил отросшие волосы; поверх черной водолазки накинул фартук и снова выпорхнул в зал, готовым принять заказ.
И первым, кого он увидел, оказался Макс.
Загорелый, выбритый, без своей модной щетины, в свободном темно-сером пиджаке, в уголках глаз появились незнакомые мелкие морщинки, а сами глаза по-прежнему светились своей светлой морской изумрудностью. Макс смотрелся неправдоподобно, словно его здесь вообще не могло быть, как зимняя варежка в тарелке супа.
Ал, совладав с собой, сделал шаг к столику и остановился чуть дальше, чем обычно.
- Hello! What do you want to choose? - стараясь сохранить спокойствие, поинтересовался Сашка и даже приготовил блокнотик, чтобы принять заказ. Шариковая ручка заметно дрожала над чистым листочком.
- Я уже напился кофе, наелся, и еще раз напился кофе... - улыбнулся Макс, с интересом рассматривая своего давнего знакомого, - с утра тебя жду...
- Ok. If you change your mind, I'll come, - невозмутимо ответил Сашка и уже хотел уйти, точнее убежать без оглядки.
- Подожди, - остановил его внезапный призрак из прошлого.
Ал послушно замер.
- Я так долго искал тебя...
- Зачем? - наконец-то перешел на русский Сашка. - Чтобы снова меня похитить?
- А можно? - с надеждой, и чуть улыбнувшись, спросил Макс.
- Думаю, для этого тебе лучше поискать другую кандидатуру: на счету у меня всего четыреста двадцать фунтов. И отец теперь уже не заплатит за меня и пенни, даже если бы и захотел, но это вряд ли...
- Я слышал, что он умер... Соболезную...
Ал бросил быстрый и недоверчивый взгляд, и как будто хотел то ли что-то сказать, то ли возразить, но лишь коротко и сухо поблагодарил:
- Спасибо.
- Может, присядешь?
- Официантам нельзя сидеть с посетителями...
- А если посетитель сам просит об этом?
- Меня уволят, - серьезно и устало ответил Сашка, и снова тоскливо оглянулся по сторонам, словно желал испариться.
- Хорошо, я подожду, пока ты закончишь свою работу... Тогда ты со мной посидишь?
- Зачем ты приехал? - искра радости и изумление окончательно прошли, теперь на их месте остались только зола прошлых воспоминаний, и весь ворох тяжелых мыслей, все, что Сашка успел передумать за эти два года.
- Я хотел извиниться перед тобой, к тому же, ты одолжил мне денег тогда...
- Это были не мои деньги, а отца...
- Но брал-то я их у тебя, к тому же, ты наследник. Я хотел вернуть их...
- Хорошо, давай, - Сашка нервно и нетерпеливо протянул раскрытую ладонь, ему хотелось поскорее уладить все вопросы и сбежать.
- Это не так просто... - замялся Макс и осмотрелся по сторонам, словно хотел убедиться, что их не подслушивают. - Ты ведь мне тогда жизнь спас, а это стоит гораздо дороже... Я сумел кое-что заработать после, так что сумма значительно больше той, которую ты мне одолжил. И если бы я решил отдать наличными, получился бы небольшой, но увесистый чемоданчик. Ты можешь дать номер своего счета, и я...
- Макс, мне не нужны твои деньги, - нетерпеливо оборвал Ал. - Если это все, что ты хотел сказать, то мне нужно работать...
- Подожди, Саш...
- Не называй меня так! - привычно поправил Ал, словно и не было этих двух лет.
- Ты мне очень нужен... - понимая, что разговор вот-вот оборвется, признался Макс.
Сашка молчал.
- ...Было столько времени обо всем подумать, Саш, прости за...
- Когда ты уже прекратишь называть меня...
- Я, кажется, люблю тебя! - скороговоркой выпалил Макс.
Сашка удивленно моргал и даже рот остался приоткрытым.
- Если бы была возможность все исправить, - продолжил Макс, - я бы...
- Ты же говорил, что ты натурал, - осторожно напомнил Сашка.
- Я уже и сам не знаю, кто я... точнее, мне вообще никто не нужен, совсем... кроме тебя... Правда. Ты не представляешь, какие муки в душе... Все эти два года... Я пытался начинать отношения, но перед глазами... это как наваждение, колдовство какое-то! Я даже новую честную жизнь начал, ну... после того, как меня сожгли в Мексике...
- Тебя сожгли в Мексике?! - ошеломленно вскинул брови Сашка, не веря услышанному.
- Ну, не совсем меня... точнее меня, но не сожгли... в общем, денег пришлось заплатить полицейским... Я потом тебе расскажу... Забавная история, обхохочешься...
- О, боже, Макс! Ты неисправим...
- Нет! - с жаром возразил Макс. - Я же говорю, мне это и нужно было для того, чтобы все сначала, с чистого листа, как все... Я... Я не могу даже спать нормально, я постоянно думаю о тебе, со мной в жизни такого никогда не было, и я...
- И ты снова готов украсть меня? - язвительно закончил вместо него Сашка.
- Если ты позволишь, то я с радостью... - бессильно вздохнул Макс, сказать было больше нечего.
Сашка вздохнул, оглядел полный и шумный зал. За окнами сиреневой дымкой сгущался вечер. На вывеске, в доме напротив, моргала буква "S". Проехал небольшой фургончик, парочка прохожих...
Если сейчас Ал ответит "нет", то это будет уже окончательным решением, в конце концов, он имеет на это полное право...
- Ты мне, кстати, еще одно желание должен, не забыл?
- Все, что угодно! - не раздумывая, с готовностью, заверил Макс.
- Я бы на твоем месте особо не обольщался! - прищурив глаза, зловеще усмехнулся Сашка.
- Ну, так можно еще раз тебя украсть?
- Надо тогда хотя бы маму предупредить...
- Ты согласен?! - расцвел Макс.
- Я работаю до десяти, в двенадцать мне нужно быть дома, если только на часик... - помолчав, согласился Сашка.
- А можно чуть дольше?
- Насколько?
- Навсегда... Ну, помнишь, ты говорил про реинкарнацию...
- Чтобы ты меня всю жизнь называл Сашкой, а не Алом? - скептически фыркнул Сашка.
- Да! Именно!
- Я так и думал...
- Обещаю, Саш, тебе понравится!
- Wait an see... - с сомнением вздохнул Сашка, кусая губы, чтобы не выдать счастливую улыбку.
- А по-русски?
- По-русски? Поживем - увидим, Макс, поживем - увидим!

13 ИЮНЯ 2020 МАКСИМ ЛИСТИК

Ссылка:

Смотрите также

#КРИМИНАЛ

Шокирующее убийство-самоубийство в Мексике: смерть первого небинарного магистрата вызывает вопросы

ЛГБТ-союзник в бегах: ресторатор Орлов объявлен в федеральный розыск

В Мексике обсуждают загадочную смерть известного ЛГБТ-активиста и его возлюбленного

Двойное убийство в Москве: молодой секс-работник обезглавил своих клиентов

"Дело ЛГБТ+" оспаривает "слишком мягкий" вердикт суда о "подставных свиданиях"

"Последний звонок": Трейлер мини-сериала HBO о темных временах в жизни квир-Нью-Йорка

Дело грабителей-гомофобов из Краснодарского края передано в суд

Аферисты-шантажисты выслеживают геев в Нигерии через приложения знакомств

Актриса Волкова "не сомневается" в невиновности брата, обвиняемого в убийстве гей-пары в Бостоне

МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ

Магазин Sexmag.ru

Настоящий ресурс может содержать материалы 18+

* КВИР (queer)
в переводе с английского означает "странный, необычный, чудной, гомосексуальный".