КВИР - Дорога домой

Дорога домой

У нее в горле встал ком, который не сразу удалось проглотить перед тем, как хоть что-то сказать. Впрочем, слова были ни к чему и тут...

- Мы с тобой доктора, - отозвалась Саша. - Мы знаем, что всегда бывает больно перед тем, как станет хорошо.

- Ну что, наездилась? - голос Даши звучал насмешливо.
- Заказы закончились, на улице не голосуют: холодно, - тихо ответила Саша, расстегивая пальто под ироничным взглядом серых глаз. Зашла в гостиную, где Дашка сидела за компьютером, положила на стол несколько купюр. - Ночь удачная. Завтра поеду, куплю всего к Новому Году, еды всякой, вкусностей...
- Да? - вздернутая бровь, усталое непонимание на лице. - А готовить все эти вкусности кто будет? Я, насколько тебе известно, до вечера на работе, и тридцать первого тоже.
- Да приготовлю я, - вздохнув, ответила она. - Как будто в первый раз...
- А чем ты недовольна? - пожала плечами Даша. - Думаешь, мне хочется торчать на работе до ночи?..
- Думаю, что да, - беззлобно усмехнулась Саша. - Но это уже неважно. Я спать, ладно? И ты ложись, вон зелёная вся.
- Мне надо ещё поработать, - хмуро ответила Даша.
Она молча ушла в спальню (когда-то ИХ спальню, а теперь, пожалуй, только ее: Дашка все чаще оставалась спать в гостиной, сидела с рабочими документами допоздна, и заваливалась тут же, зачастую даже не раздевшись). Бывало, Саша вставала ночью, выключала работающий компьютер и ночник, укрывала спящую Дашку пледом и ужасно жалела. Её? Себя? Да всех, пожалуй.

Юная девочка, летящие волосики, серые глазки. Тогда, десять лет назад, Дашка казалась невесомой нимфой, существом нежным и хрупким. Её хотелось защищать и ограждать от всяческих жизненных препон. Они встретились на первом курсе, Даша и Саша, девочки в рифму, обе - будущие врачи, обе - трудяги и умницы. Тяжелейшая учеба, азарт, бессонные ночи, бесконечная латынь, красные от недосыпа глаза и первая незабываемая практика в анатомичке. Как раз там Даша и продемонстрировала впервые свою недюжинную выдержку: пока бойкие студенты, мигом растеряв свой пыл, перешептывались и поддерживали за локотки побледневших девочек, она, не моргнув глазом и не поморщившись от разъедающего ноздри и глаза запаха формалина, спокойно взяла скальпель из рук куратора и сделала первый надрез. Ровный, четкий, уверенный. Как вся ее жизнь. Александра к этому времени уже тяжело дышала, привалившись к стене в коридоре анатомички: не смогла. Потом привыкла, конечно, и на пятом курсе уже спокойно резала, препарировала, изучала и извлекала, но не забыла этого мутного содрогания при первой встрече с обнаженным и беспомощным телом.
"Тонкая душевная организация", - усмехалась Дашка, тогда - беззлобно, потом, через несколько лет - раздраженно. Так и было. Там, где Саша морщилась и страдала, Даша спокойно шла вперед. Тяжело болеет животное? Значит, надо усыпить, иначе ждут траты на лечение, а денег сейчас нет. Мама сломала ногу? Значит, надо сиделку, не забирать же к себе, в крошечную квартиру, а уход нужен. Кстати, надо задуматься о квартире побольше. Для этого придется продать бабушкину дачу. Бабушка, конечно, ее очень любит, но в ее возрасте жить там одной уже невозможно, а никому больше она не нужна. Даша шла по жизни, высоко подняв маленькую гордую головку, ни секунды не сомневаясь в собственных решениях. Всхлипывала бабушка, сидела в квартире обиженная мама с загипсованной ногой, отказавшись от помощи незнакомой сиделки ("Как я могла вырастить такое бесчувственное чудовище?", - растерянно спрашивала она Сашу, которая ездила к ней через день после работы с продуктами. - Она же и через тебя вот так переступит, Сашка...". - "Вы не правы, Ирина Дмитриевна, - горячо возражала Саша. - Она не бесчувственная, она просто тянет нас всех, вот и приходится ей иногда думать головой, а не сердцем..."). Хотя лукавила, лукавила... Мама Дашина работала, сама она тоже не сидела дома, никого Дашка так уж не тянула. Другое дело, что за растущим ее аппетитом давно уже никто не успевал. Она хотела все самое лучшее, самое новое, самое дорогое, самое эффективное - все, что угодно, но только с приставкой "самый". Место главврача в частной клинике. Шикарный ремонт. Дорогущая машина. Сложнейшее оборудование в клинике, ВИП-пациенты, конференции, уважение. Маленькая женщина с аккуратным пучком светлых волос и бульдожьей хваткой.
А Саша... По сравнению с Дашкой она казалась себе мямлей, неудачницей, вечно рефлексирующей бездельницей. Именно "тонкая душевная организация" не дала ей пробиться через цинизм частных клиник, в которые тянула ее Дашка ("Ты не понимаешь?! Карьера - там! Деньги - там! Хоть раз подумай о ком-то кроме себя!"). А "там" энергичные и уверенные в себе доктора в обязательном порядке делали ежемесячный план по извлечению денег из растерянных пациентов: ненужные анализы, лишние обследования, дорогие бесполезные процедуры, - все что угодно, лишь бы достичь нужной цифры. Особенно удобной категорией были женщины среднего возраста, свято уверовавшие в платную медицину: с ними было достаточно полюбезничать и внимательно выслушать их жалобы. Воодушевленные тем, что их не обхамили, как в городских поликлиниках, они готовы были ловить каждое слово врача и платить за все, что он посчитает необходимым, и исправно оставляли в клиниках последние деньги.

Саша не смогла - было противно. Устроилась участковым врачом в поликлинику. Жалко было этих брошенных бабушек, пожилых женщин с гипертонией, заработанной на нервной работе и в перепалках с мужем, бледненьких студентов без гроша в кармане, интеллигентных стариков в потертых кепчонках, что доверчиво смотрели на нее слезящимися глазами и ждали, ждали, что помогут, посоветуют, посочувствуют...
Зарплата, конечно, была мизерной. Коллеги посмеивались: "Ты ж тут зачахнешь, Александра! Молодая, красивая, могла бы пробиться хоть куда, а тут будешь до пенсии ревматизмы с простудами лечить". А ей не хотелось пробиваться, она была счастлива. Свой кабинет, береза из окна, ставшие почти родственниками пациенты. Дни вызовов на участке, когда, бросив машину, гуляешь (правда все больше бегом) по родному району. Когда на последнем вызове тебе вдруг говорят: "Доктор, а чаю хотите?", и ты вдруг соглашаешься, и пьешь, усталая, этот чай, и трехлетний малыш, прижавшись к коленям простуженной, но симпатичной мамы, застенчиво смотрит на тебя, и в доме у них тепло, и фикус стоит на подоконнике с легкой занавеской, и уют вдруг заползает в сердце, и становится хорошо.
Даша фыркала. Но, надо отдать ей должное, уже несколько лет, как не давила, не кричала, не уговаривала "бросить это болото и заняться делом". Махнула рукой, смирилась с неизбежным. Занималась карьерой, моталась по командировкам и конференциям, просиживала до ночи у себя в кабинете и дома, за компьютером. Уставала, конечно, как собака. В доме не стало гостей, не стало совместных вылазок, ничего не стало. Тишина и, - если Дашка дома - мерное стучание клавиш и разговоры по телефону. В свободные вечера Саша выезжала "таксовать": понимала разницу доходов и категорически не хотела сидеть на шее. Да и дома оставаться хотелось не очень.
- Ты считаешь, мы нормально живем? - спросила как-то Саша.
- Нормально, - пожала плечами Даша, - как все. А чего ты ожидала после десяти лет? Африканских страстей?
- Да нет... Скорее, тепла. Близости, прости уж. Смеха, гостей, прогулок. Мы же с тобой, как два трупа из той анатомички. Тоска ведь.
- Это у тебя от избытка свободного времени, - отмахнулась Даша, - тоска твоя вечная... Интеллигентская рефлексия. Мне вот некогда не то что тосковать, а и поесть иногда.
- А если я не хочу так? - выкрикнула Саша. - Почему ты думаешь, что так, как ты - это правильно? Что именно твой путь немедленно всех сделает счастливыми? Ведь есть же совсем другие люди! Не знаю, ученые, поэты, воспитатели в детских садах, не все рождены такими...
- Какими? - дернула плечом Даша. - Такими акулами, ты хочешь сказать? Да, не все. Поэтому остальные предпочитают ныть и страдать там, где я принимаю решения и делаю. А ты делай то, что нравится тебе. Я же тебя не трогаю.
- Да и тебя, Даш, не трогаю, - вздохнула Саша. - Мы давно уже друг друга не трогаем.

... Приближался Новый Год. Как всегда, он совпал с эпидемией гриппа и вспышкой простуд, но город, пошмыгивая и кашляя, тем не менее бегал по магазинам, отстаивал очереди в нарядные киоски, выбирал для подарков обертки и банты, спешно заканчивал скопившиеся дела и всячески старался не потерять веру в чудо. На окнах кафе и магазинов постепенно появлялись гирлянды, олени и разнообразные Деды Морозы; Саша тоже повесила в своем кабинете светящиеся огоньки и поставила маленькую искусственную елочку. Дома они никак к празднику не готовились: Дашка была далека от умиления над шариками и сосульками и только ворчала, что на них собирается пыль; а Саше воевать и сопротивляться не хотелось, как не хотелось и стараться для себя одной.
Первая половина дня была посвящена вызовам. Дедуля с тахикардией. Тридцатилетний здоровяк, свалившийся с гриппом. Молодая женщина тоже с гриппом и высокой температурой. Последняя открыла ей дверь, кутаясь в огромный желтый халат. Маленькая квартира, уютный свет напольной лампы, наряженная елка - игрушки старые, советские, нежные. Смешной, неуклюжий чау-чау путался под ногами и рассматривал гостью, наклоняя вправо-влево косматую башку медвежонка. Быстрый осмотр; вставший от температуры дыбом золотистый пушок вдоль позвоночника, мурашки на плечах и руках, россыпь родинок на груди и мягком животе.
- Ну, хрипов никаких нет, - миролюбиво сказала Саша, убирая стетоскоп, - так что поздравляю с поимкой обычного гриппа. Я Вам выпишу, чем лечиться. Ну и лежать, ясное дело, лежать и пить побольше. Больничный мам нужен?
- Нужен, - простуженным голосом ответила девушка и улыбнулась, - я же учитель. Первый класс, самое веселье. Ну и ладно, хоть отлежусь. Главное, к празднику выздороветь. Вот только гулять с этим как-то надо... - она кивнула на собаку.
- А Вы одна живете? - удивилась Саша и смутилась собственной бестактности.
- Одна, - кивнула та, - точнее, с сыном. Такой солидный человек четырех лет. Отослан к бабушке, чтобы не заразиться.
Саша, подняв голову от записей, посмотрела на пациентку. По нынешним стандартам слегка полновата. Каштановые, чуть влажные у висков волосы, карие теплые глаза, смешной вздернутый нос. Красавицей в прямом понимании не назовешь, но лицо свежее, нежное, и улыбка чудесная, обнажающая полоску крупных передних зубов.
- Выздоравливайте, - тепло сказала Саша, вставая.
- Погодите, а чаю? - спохватилась та, - давайте хоть чайку?
- Спасибо, не отказалась бы, но еще куча народу ждет...
- Ну тогда в другой раз, я ведь еще обязательно заболею, - засмеялась девушка.
- А вот это не надо, - серьезно отозвалась Саша. - Всего Вам доброго.

Даша была дома и - о, чудо, - сидела на кухне с чашкой кофе и без компьютера.
- Слушай, а давай заведем собаку, - вместо приветствия предложила Саша, наливая себе чаю, - это же так чудесно. Мы бы могли гулять с ней, а потом мыть ей лапы, кормить, она бы спала на ком-нибудь из нас... И на улице на ее волосатой морде оседали бы снежинки. Смешно же.
- С ума сошла? Собака - это грязь, шерсть, слюни, запах...
- А еще верность, радость, уют, - с горечью ответила Саша.
Даша раздосадованно вздохнула:
- Понятно. Я спать, ты не против? Тяжелый день.

На следующий день, закончив работу и выйдя на крыльцо своей поликлиники, она поняла, что ей хочется увидеть ту простуженную смешную пациентку. Адрес она помнила, а вот имени ее - нет, хотя и заполняла, сидя на ее маленькой кухне, все необходимые бумажки. По дороге зашла в магазин, купила мандаринов, еще какой-то еды. На выходе подхватила пару ярких глянцевых журналов, - болеть скучно, пускай листает.
- Я ж вроде не вызывала, - с растерянной улыбкой просипела девушка, открыв дверь и уставившись на обвешанную пакетами Сашу.
- Голос пропал, больная? - насмешливо спросила та, - давайте-ка в постель. Только поводок дайте от Вашего монстра, мы пойдем погуляем.
- Вы серьезно, что ли?.. Неудобно мне...
- Неудобно болеть перед праздниками! - весело отрезала Саша. - Гоните поводок и имя, кстати.
- Катя, - пробормотала девушка.
- Да собачье имя, не ваше! - расхохоталась Саша. - Но и за ваше спасибо, а то у меня профессиональный склероз.
Такого хорошего настроения у нее не было давно, и она сама не понимала, в чем дело.
- Арчи, - хихикнула Катя.
Пес извалялся в снегу до состояния толстой сосульки, набегался по двору и плюхнулся у ее ног, заглядывая в глаза.
- Ну ты снеговик, - покачала головой Саша, - ну что, домой?
Стемнело. Загорались окна, в некоторых перемигивались огоньки гирлянд. Ей захотелось остановить это мгновение и прожить в нем целую жизнь с этим темным двором, смешным псом, перемигиванием праздничных окон и молодой женщиной наверху, что ждала их.
Катя ползала по кухне, пытаясь что-то приготовить.
- До чего непослушная больная, - ворчливо сказала Саша, снимая обувь, - тащите тряпку, лапы вытирать, и ложитесь, а то я вас привяжу.
Саша жарила картошку и делала салат, потом они ужинали, и Катя, смешно сипя, рассказывала всякие забавные случаи из жизни своих первоклашек. Арчи сидел под столом и тыкался башкой в их колени.
- Ну, я пойду, - тихо сказала Саша, когда они допили уже третью чашку чая.
- Иди. Спасибо тебе, - так же тихо ответила Катя. На пороге она обняла Сашу и каштановые кудри мягко защекотали подбородок.

Весь следующий день Саша не вылезала из-за руля: последняя пятница месяца, весь город радостно мчался на корпоративы, а ближе к ночи разъезжался с них - кто на своих двоих, а кто под белы рученьки. Саше повезло: совсем уж невменяемых ей не попалось; пассажиры все как один были нарядны, празднично-веселы и вполне прилично себя вели. Отчитавшись по последнему заказу она выехала было на МКАД в сторону дома, но по пути вдруг резко дала вправо, съехала с трассы и помчалась по другому маршруту.
Припарковавшись у подъезда (повезло так повезло!), она выбралась из машины, подхватила пакет с кормом для Арчи и коробочку елочных игрушек, и вновь замерла, глядя вверх, на полыхающее фейерверками небо и убегающие ввысь огоньки окон, и вдруг удивительное ощущение пронзило ее: впервые за десять лет ей показалось, будто она идет ДОМОЙ.
Катя открыла сразу, как будто ждала. Посмотрела на нее, потом - повлажневшими глазами - на припорошенную снегом коробочку в Сашиных руках, потом снова на нее, и, схватив двумя руками за голову, порывисто притянула к себе.
В комнате громко тикали часы, Катина голова лежала на Сашином плече. Саша потянулась за валяющимся халатом, набросила его на голые Катины плечи:
- Не хватало нам еще осложнений.
- Нам? - Катя, подняв голову, внимательно посмотрела Саше в глаза.
- Завтра Новый Год, - помолчав, ответила Саша.
Домой она приехала под утро. Даша не спала, курила в окно. Обернулась, когда Саша зашла, посмотрела на нее долгим взглядом.
- Вот только давай не будем ничего рушить, - сказала она. - От этого бывает больно, а в итоге ведь все заканчивается одинаково. Чудес не бывает.
- Мы с тобой доктора, - отозвалась Саша. - Мы знаем, что всегда бывает больно перед тем, как станет хорошо.
- Доктор - это тот, кто принимает решения. Ты в своей богадельне от этого давно отвыкла, а сейчас решила начать?
- Спокойной ночи, Даш.

Наступило тридцать первое декабря. Дружный стук кухонных ножей, умноженный на количество хозяек, дробно доносился из каждой квартиры. Московские окна запотели от пара, который шел от булькающих на плитах кастрюль с овощами. Молодежь созванивалась, уточняя где - на Пушке или на Охотке - и во сколько, чтоб успеть вырваться из родительских объятий на улицу, под гремящее салютами небо.
День был, разумеется, хлопотным: завезти родителям подарки, заехать и расцеловать сестру и племянников, убраться в доме. И еще пара дел, важных дел. Саша достала шампанское, накрыла стол праздничной скатертью, поставила тарелочки с закусками из супермаркета. Дашка пришла почти к полуночи: праздновали на работе. Сняла сапоги на высоченном каблуке (всегда старалась компенсировать маленький рост), прошла в гостиную, села на диван, расстегивая узкий ворот длинного вечернего платья.
- Ты, вроде, говорила, что приготовишь что-нибудь, - с неопределенной интонацией сказала она, мотнув головой в сторону стола.
- Расхотелось, - пожала плечами Саша.
- Ну надо же. Ну шампанского хоть нальешь?
- С Новым годом, - под первые удары курантов Саша наполнила их бокалы. - И счастья тебе. Ну правда.
- Да и тебе хочется пожелать, но как-то боязно, - усмехнулась Даша.
Вскоре после поздравления президента она, извинившись, ушла спать: сил нет смотреть на этих кривляющихся пошляков по телевизору, да и на работе уже напраздновалась. А Саша долго просидела на кухне, слушая грохот новогодней канонады вместе с радостным многоголосным "уррррраааа!!!" и глядя из окна на верхушки деревьев, которые окрашивались в разные цвета при каждом взрыве. Потом встала, убрала со стола, привычно перемыла посуду, аккуратно сложила в сушилку. Зашла в комнату, достала с полки уже сложенный чемодан и написанную записку. Перечитала ее и порвала: слова были ни к чему.
Вышла во двор, положила чемодан в багажник. Посмотрела, заводя машину, на беснующихся детей и веселых родителей, которые передавали друг другу открытую бутылку шампанского, пока малышня носилась со своими петардами. И отъезжая, вдруг высунулась в окно и во все горло радостно, как в детстве заорала: "С Новым Годом!!!", и ей ответили, закричали, засмеялись, засвистели.
Она позвонила в дверь, и Катя снова открыла сразу. Арчи, повизгивая от радости, вилял хвостом так сильно, что мягкая его задница заваливалась поочередно на каждый бок. Из-за Катиной спины с интересом выглядывал маленький вихрастый парнишка. Пахло елкой, салатами и жареной курицей, по телевизору Женя Лукашин капризно просил не поливать его из чайника. Катя посторонилась, впуская ее, и молча, без улыбки, стала отряхивать снег с ее плеч (она и не заметила, как превратилась в снеговика, пока неспешно шла от вдалеке припаркованной машины). Мальчуган с минуту понаблюдал, а потом принялся помогать матери, с серьезным лицом возя руками по Сашиному животу. У нее в горле встал ком, который не сразу удалось проглотить перед тем, как хоть что-то сказать. Впрочем, слова были ни к чему и тут.

Наступал Новый Год.

08 ФЕВРАЛЯ 2020 КРИСТИНА ВОЛКОВА

Ссылка:

Смотрите также

#КАРЬЕРА, #ЛЕСБИ, #ОТНОШЕНИЯ

Диснеевский принц превратился в короля OnlyFans

Бывшая звезда польского "Disney" Франек Скайуокер теперь творит волшебство для взрослых на OnlyFans.

"Зависаю в Интернете": контролируемое потребление или зависимость

Интернет-зависимость - это патологическое состояние, которое сопровождается избыточным использованием Сети. Ее называют болезнью XXI века. Впервые об этой форме зависимости стало известно в 1995 году.

7 повседневных привычек, которые портят сексуальную жизнь

Когда сексуальная жизнь складывается не так, как хотелось бы, не всегда легко определить причину проблемы. Во многих случаях именно повседневные привычки, о влиянии которых мы не задумываемся, сказываются на сексуальном удовольствии.

Почему вы постоянно чувствуете усталость, и как можно решить эту проблему

Добро пожаловать в жизнь, в которой качественный ночной сон - это такая же несбыточная мечта, как и спокойные выходные, и где безжалостная культура труда успела проникнуть во все уголки нашей жизни.