КВИР - Чужой мент

Чужой мент

"Похож на шведа, а значит, если что, то придется говорить по-английски", - подумал я, судорожно перебирая свой куцый англоязычный запас слов. Потом успокаивал себя тем, что блондины мне никогда не нравились.

Разве что, если у них карие глаза...
А они как раз у него и были. Именно это "разве что" свербило и заставляло меня оставаться в его поле зрения. Его девушке пару минут назад захотелось со мной сфотографироваться. "С какой это стати, что я, статуя свободы в миниатюре, что ли?" - кипел я внутренне, продолжая картинно улыбаться в ожидании вспышки фотокамеры. "Ну и телки пошли - припрутся в гей-клуб, чтобы сфотографироваться с геем в сапогах и труселях", - продолжал я скрывать раздражение под улыбкой чеширского кота.
Она поблагодарила по-английски с сильным акцентом и отошла в сторону, а ее блондин по-прежнему сверлил меня взглядом. Когда они подошли поближе, я ушам своим не поверил, услышав русскую речь. Впрочем, в Тель-Авиве русскими туристами никого не удивишь, а в гей-клубах - тем более!
- Так вы еще и по-русски говорите? - мой вопрос ошарашил их не меньше, чем меня их русская речь. - А я решил, что вы шведы.
- Из Питера мы, северной столицы России, - парировала девушка.
- Что будешь пить? - он смотрел на меня, словно прицениваясь, насколько дорогим окажется мой напиток.
- Что-нибудь безалкогольное, - отвечаю.
- Значит, три апельсиновых сока, - говорит он подруге, направляясь к стойке бара.
- Мне с водкой, - кричит она ему вслед нарочито обиженным голосом.

Мы познакомились поближе после первого поцелуя: чего только не сделаешь за стакан апельсинового сока! А когда уже в номере моего отеля Алексей признался мне, что он питерский полицейский, я невольно стал интенсивнее принюхиваться, будто хотел уловить запах если не портянок, то уж точно носков двухдневной несвежести. Но от него пахло Фарентгейтом - моим любимым парфюмом. Опережая мой скептический вопрос, Алексей мне тут же пояснил: запрет на выезд сотрудников российского МВД за границу не касается 30-ти стран, не подписавших с США договора об экстрадиции. Израиль в их числе.
- Лучше бы ты мне не говорил об этом, - упрекнул я его и добавил: "У меня морально-этические проблемы с российскими ментами".
- Во-первых, не с ментами, а полицейскими, во-вторых, почему?
- Что за вопрос такой? Неужели есть люди, которые падают в обморок от счастья, что познакомились с полицейским? Был у меня знакомый, который даже голым вел себя как будто он при полной амуниции, - признался я ему для отмазки.
- Но ты ведь не поверил, что я полицейский, значит, не похож. Постарайся не думать об этом.
- Нет, ты похож на шведа, в крайнем случае, на шведского полицейского, - попытался я отшутиться. - И совсем не похож на гея.
- А на кого они похожи? - улыбнулся он.
- На меня, например, - отвечаю на полном серьезе.
- На Западе - возможно, а в России их два типа - манерные хабалки или мужики, - со знанием дела резюмировал мой гость.

Леха действительно оказался из сорта мужиков - неповоротливым, полуленивым, обаятельным и весьма рациональным в сексе. Никаких лишних всплесков эмоций, кроме пушечной канонады стонов во время последней стадии грехопадения. А я, как блондинка, вытаращив глаза, любуюсь этой внезапной метаморфозой.

- Какой ты сладкий, - шепчет он мне на ухо, а я не знаю, воспринимать это как упрек или комплимент? Наш поцелуй на сей раз с привкусом горечи, словно мы уже прощаемся.
- А можно я у тебя останусь, - спрашивает он, - не хочу Марину будить.
- Лучше бы ты сказал, что хочешь со мной позавтракать.
- И это тоже, - я утопаю в его объятиях и чувствую, как его тело расслабляется и падает в бездну сна. А мне не спится. Я слышу его легкое похрапывание и борюсь с мыслями о том, что он совсем не похож на полицейского, а скорее на женатого мужика, который в обычной жизни подавляет в себе гомосексуальность ради жены, детей, семейного благополучия, карьеры.

Я думаю о чем угодно, только не о том, что мне хорошо. "Вечно ты попадаешь в проблемные ситуации, вокруг столько симпатичных геев, а ты в постели с питерским ментом. И не где-нибудь, а в Тель-Авиве". Кажется, с этой мыслью я заснул, но совершенно точно - с ней и проснулся, продолжал думать: наверное, в иных российских геев стоит влюбляться уже только потому, что они никак не помечены хваленой субкультурой, не обвешаны побрякушками, а источают мужественность самцов. Или для этого надо быть работником полиции с подругой для прикрытия?

За завтраком я узнал много новых и удивительных для меня слов и выражений. Оказывается, "дать палку" - значит раскрыть преступление, а совсем не то, о чем можно подумать. "Висяк" - неперспективное дело, "кухня" - семейные скандалы, "износ" - изнасилование, "браслеты" - наручники. Он так увлеченно мне об этом рассказывал, что мне вдруг подумалось, что такому "копу" я бы добровольно позволил надеть на себя наручники.

В аэропорту, куда я поехал провожать эту странную парочку, Марина, кокетливо улыбаясь, на прощание сказала: "Зай, приезжай к нам в Питер, потусим". А у "моего" Лехи были грустные глаза: "Буду рад". Для меня эта фраза прозвучала, как прости и забудь. Прикрепив к лицу дежурную улыбку, я согласно кивнул, отчетливо понимая, что пути наши никогда больше не пересекутся, потому что живем мы в параллельных мирах...

Иллюстрация Jose Tio

27 НОЯБРЯ 2016 TOM WEITZ

Ссылка:

Смотрите также