КВИР - Чёрное море (а-ля Ахматова)

Чёрное море (а-ля Ахматова)

Эх, я же, на самом-то деле, очень хотел его,
Этого... щетинисто сладкого Лёху.

Опиши свой первый опыт анального секса в стилистике Анны Ахматовой - ранней или поздней, не важно. Если стихи тебе не даются, дай прозу - но узнаваемо ахматовскую. Это трудно? А я тебе легкой жизни не обещал!

"Учись, студент, пока я жив", Андрей Спесивцев

Изрезанный бухтами берег безмолвно провожал белые парусники, убегающие от моего взора далеко в море. Эти быстро скользящие по рябым волнам лёгкие лодочки оставляли за собой игривые блики, ослеплявшие меня и одновременно разжигавшие зелень моих крымских миндальных глаз.

А я сидел на кромке песчаного пляжа по пояс в воде и сушил свою соленую слипшуюся, спутавшуюся и под знойным солнцем выгоревшую густую шевелюру, напевая себе под нос незамысловатую мелодию. "Тарам-парам, тарам-парам", - нет, петь я, конечно, не умею. Бронзовая кожа на моих плечах облезла, но мне уже давно не было больно; обгорел я сразу... ещё в самом начале лета.

Вдруг я увидел, что ко мне подплыла небольшая зелёная рыбка.
А за ней так же неожиданно подлетела... вечно голодная белая чайка.
Она камнем сиганула с неба вниз: бах-бах, хлюп-хлюп и... пиздец моей рыбоньке.
А ведь какой она была поначалу дерзкой, задорной и веселой - так нахально блестела своими переливчатыми чешуйками прямо мне в глаза, безо всякой стыдливости. Не знала страха.
И вовсе не ведала, что это были её последние минуты жизни. Вот же глупышка.
А чайке - радость: у неё нынче славный обед! Довольная теперь, сучка.

В песок зарываюсь я пальцами: словно корни пускаю, словно привязываюсь и держусь там глубоко за свою родную землю.
Чтоб ветер меня вдруг не унёс через море... ходить бродягой где-то там по белу свету... на другой страшной и чужой стороне. Не дай Бог! Ничего нет хуже, чем вдруг выпасть из своего родного места под солнцем.

Хоть и заплываю я порою далеко в море,
В зелёных, теплых волнах плескаясь, как Русал,
Но когда я возвращаюсь к родному берегу, маяк с востока
Предупредительно мне подмигивает, с каким-то даже упрёком.
А я радуюсь своей храброй, безвинной, хоть и опасной, шалости.

Время моего дневного благоденствия пролетело, как стрела. Уже смеркаться стало. Занимался закат. И небесные светила надо мною сменялись: солнце уже становилось луной.
Вдруг мне кто-то помахал рукой с крутого обрыва и крикнул: "Что ты тут делаешь один ночью?"
- А ты кто? - отвечаю. Хотя мне и не особо-то и интересно. Мало ли кто тут ходит.
- Лёха я! - говорят мне по ту сторону ветра.
- Лёха, значит? - и ветер дальше хреначит.

...

А я собирал морские ракушки,
Как собирают марки и всякую там... нумизматику.
И проносил к себе домой в своих плавательных трусиках,
Набивая их туда так, что казалось, что у меня большое... хозяйство:
Пригоршни - остатки эти от живых существ, когда-то в море плавающих.

И говорил порою дома своей матери деловито я:
"Когда я стану любим, когда найду своё счастье личное, то стану великим царём!
И построю в нашей приморской деревне клуб для детей и, может, даже для стариков,
А ещё починю шесть рыбацких лодок, у которых давно уже дно пробитое."

Чтобы эти дети и старики-рыбаки мне в благодарность... бухты мои охраняли до самого того момента, когда я отчалю в последнее плаванье.

А вечером, лёжа в кровати,
Молюсь я обычно... Вселенской Сущности,

Чтоб рад я всегда был и безгрешен,
Даже нажравшись в чужих садах сочных черешен.
Чтоб не остаться ненужностью.

Чтоб красивый суженный мой ловелас меня уже поскорее нашёл
И чтобы в меня своим сладким стебельком нежненько вошёл.
Да уж, хочется мне вкусной и романтической... ебельки.

Я вот с нашими молодыми рыбаками дружбу вожу.
Под с пробитым дном лодкой с ними часто сижу
Во время ливня или ещё когда-то там.
Рассказы их про море слушаю и ржу, особенно когда они с матами.

Знают люди - я чувствую ложь,
И, ежели правды искали,
Звали меня, чтоб я помог,
И никто напрасно не ссорился.

И очень ко мне морячки-рыбачки попривыкли.
Если меня по их прибытию на пристани нету,
Старший матросик за мною юного юнгочку слал,
И кричал тот мне: "Мы вернулись, иди, ждём!
Новых басен тебе про дельфинов и русалок нажжём."

С щетиной среди них был высокий пацан,
На полгода меня постарше, наверное.

Он привёз мне белую рыбу,
Душистую белую рыбоньку,

И спросил меня нежно: "Можно
С тобой пососаться?"

Я смеюсь: "На что мне эта рыба твоя?
А сосаться с тобой - наверное, щетина твоя колоться будет больненько!" "Что же, - он ответил, - тогда мне делать,
Если так я влюбился в тебя.
Может, пойду побреюсь, и ты дашь?
И сделаешь мне... писосос, очень нежненько?"

И мне стало обидно: "Вот нахал! -
Я спросил. - Ты что - что ли царь, чтобы тебе я писососал?"
Это был с щетиной пацан,
На полгода меня постарше.

"Я хочу с тобой поебаться, -
Он сказал, - сладкой попкой твоей и ротиком воочию хочу насладиться."
И налил мне полстакана вина - Мадейры, понятное дело.
Но я не давал всё равно. Это моё... неприкосновенное тело!

И заплакал высокий пацан с щетиной,
Оттого что я не хотел с ним ебаться тогда,
Ни рыбы его, ни ебаться с ним полюбовно я будто не захотел.
Да, я состроил из себя целочку.

Не очень-то я его утешал:
"Подумай, я буду царём,
На что мне такое несчастье?"

"Ну, тогда и я стану царём, -
Он сказал, - у нас тут на деревеньке прям."

"Нет, не надо лучше: деревенские наши царьки
Только и делают, что умирают.
Как посмотришь - одного хоронят,
А другие, знаешь, даже не плачут".

Ушел не простившись пацан,
Унес свою белую рыбоньку,
И я его отпустил,
Не сказал: "Не уходи! Останься со мной".

И странная боль разлуки
Застонала во мне прожорливой чайкою
Над берегом песчаным,
Над ставшим пустынным и мертвым... Чёрным морем.

Ну зачем я такое сделал сам?
Ведь хотел же его, зачем же слукавил?
И крымскую целку из себя строил... самых строгих правил.

Сижу вот теперь и дрочу воднёху.
Эх, я же, на самом-то деле, очень хотел его,
Этого... щетинисто сладкого Лёху.

Вот завтра найду его, и всё будет в норме.
И ему моя писосось, заебись, как понравится.
...

Как я заснул на горячем песке у воды - не помню, как задремал под палящим солнцем - не знаю.
Только проснулся и в мареве вижу: парус разорванный близко к берегу.
Передо мною, по пояс стоя в зелёной воде, ищут кого-то мои знакомые моряки-рыбаки. Чем они так обеспокоены?

У скал прибрежных голосами осипшими зовут они... Лёху!
А он не отзывается.

В горле застрял комок у меня, и сердце застыло внезапно.
Вынес моряк из пучины того, кто только вчера ещё предлагал мне "рыбоньку".
И положили его на прибрежные камни.

Я поверить себе не мог, в запястья себя кусал, чтобы очнуться.
Высокий и щетинистый... Лёшик... мой!
Безмолвно лежал и глядел прямо в небо.
А глаза его, глубже моря, кипарисов крымских темнее, -
Увидел я, что погасли они, и душа моя канула в... горькое горе.

Забрало к себе счастье моё... это чёрное Чёрное море.

22 ИЮНЯ 2020 ДАМИР АЙ_ТУГАНОВ

Ссылка:

Смотрите также