КВИР - Чайковский был геем, и любим мы его за это

Чайковский был геем, и любим мы его за это

Как только не морщили отечественные гомофобы свои подстегиваемые извращенным представлением о нравственности умы, стараясь обелить имя Петра Ильича Чайковского!

Скрипач Иосиф Котек и Петр Чайковский, 1877 год.

Нет, не мог гений русской классической музыки быть носителем "мерзкого порока гомосексуализма". Откровенные письма братьям Модесту и Анатолию? Подделка! Факты, изложенные в работах крупнейших исследователей жизни и творчества композитора, таких как Валерий Соколов, Александр Познанский? Заказуха, происки гомолобби!

Интересно, что, отрицая с пеной у рта гомосексуальность композитора, гомофобы косвенно признавали ее, заявляя: да какая, в конце концов, разница? Незачем копаться в грязном белье. Даже если самобытный русский гений на самом деле предпочитал ласки московского лакея, венского гимназиста и сына лионского шляпника объятиям законной супруги ("гадины"), то дело до этого может быть разве что национал-предателям, желающим в очередной раз обмакнуть Россию известно во что. Нормальные люди такими вещами интересоваться не должны. И вообще: половая жизнь композитора отношения к его музыке не имеет. Как верно отметил Путин, цитируя избитую шутку: любим-то мы Чайковского совсем не за это. А уж Путин за свои слова отвечает. Он разбирается во всем - в лыжах, античных амфорах, Бердяеве. Ну, и в этом, само собой.

Увы, смутное подозрение терзает душу автора этих строк: если бы Петр Ильич вдруг неожиданно для всех воскрес, не отправили бы его поклонники-гомофобы незамедлительно обратно к праотцам? Ведь он, чего доброго, мог бы разрушить тот идеальный образ гения, который отлично вписывается в план реконструкции патриархальной Российской Империи. Однако гений этот, как ни крути, не совместим с голубым злодейством. Собственно, с тех пор, как Достоевский в "Легенде о великом инквизиторе" объяснил, почему для власть предержащих мертвый гений гораздо драгоценнее живого, мало что изменилось.

Однако я увлекся, а между тем главный тезис моей заметки, адресованной в первую очередь вменяемой гетеросексуальной аудитории, состоит именно в том, что не должно идти на поводу у гомофобов - ханжески отделять Чайковского-человека от его музыки и стыдливо прятать в чулан. Человек, свободный от гомофобных предрассудков, не станет любить музыку Чайковского меньше, узнай он об этом - напротив, он сможет лучше понять ее. Чайковский писал именно такую музыку, потому что был тем, кем он был - гомосексуалом.

Мне хотелось бы еще раз разобраться с классической подлой подменой понятий - главным оружием гомофобного интернационала в борьбе за умы широких гетеросексуальных масс, которые он стремится сделать своими единомышленниками в крестовом походе против нас.

Вы заметили, с каким маниакальным, не подвластным никаким аргументам упорством гомофобы упирают на "приличия", отказывая геям в праве на публичные проявления чувств - объятия, держание друг друга за руки? "Занимайтесь вашим непотребством в спальнях за закрытыми дверями!"

И если гетеросексуальные отношения описываются ими при помощи таких понятий, как "любовь", "забота", "преданность", то для описания гомосексуальных отношений весь этот похвальный набор исключается: геи - это особи одного пола, которые трахают друг друга в ж***. И ничего больше. Если парень и девушка целуются на скамейке, то они любят друг друга; если то же делают двое парней - они развратничают (на самом деле все может быть с точностью до наоборот, но увы, извращенная нравственность делает гомофоба слепым).

Таким образом, становится очевидно, что одна из основных аксиом гомофобного сознания, оправдывающая ненависть и насилие по отношению к объекту фобии, - это отрицание у гомосексуала такой важнейшей составляющей его человечности, как способность любить.

В результате, там, где зашоренный гомофоб больше не в состоянии разглядеть благороднейшее из всех человеческих чувств, расчетливые ублюдки из его собратьев вытаскивают на авансцену, в яркий свет софитов, пресловутое "это" - секс в его подчеркнутой неприглядности. Они делают его точкой отсчета, системой координат гомосексуала - отныне ему суждено запутавшейся мухой биться в паутине чужой лжи. Отныне вся суть гомосексуала сводится к одной-единственной особенности, раздутой до размеров понятия, лицемерно выхолощенного.

Применяем этот трафарет к Чайковскому и имеем на выходе гомофобный стереотип - мужика, который спал с мужиками. И вот об этом-то человеку "нормальному" нужно знать?!

Итак, то, что гомофобы стараются у Чайковского отобрать и подменить представлением о социально табуированных подробностях половой жизни, есть на самом деле не что иное, как самая важная частичка человечности - способность любить.

А ведь известно, что Чайковский не раз в жизни по-настоящему любил, и любовь его была божественным чудом, как всякая истинная любовь. Испытанное в любви счастье и страдание он воплощал в мелодиях - то сочных, удушливых, до неприличия чувственных; то трагических, сентиментальных, нередко балансирующих на грани дурного вкуса.

Вот - "Патетическая симфония". Она посвящена любимому племяннику Бобу Давыдову. Чайковский полагал, что программе ее суждено "остаться для всех загадкой". Вам не интересно узнать, какие эмоции и переживания вызвали к жизни тему побочной партии первой части - "самую прекрасную среди прекраснейших мелодий Чайковского"?

Вот - его скрипичный концерт ре мажор, шедевр задорный, светлый, жизнеутверждающий. Когда он сочинял его, он был счастлив, как никогда после, душа его была опьянена любовью к молодому талантливому скрипачу Иосифу Котеку. Все эти биографические подробности не имеют никакого отношения к музыке?

Вот, наконец, культовая любовная тема из симфонической поэмы "Ромео и Джульетта" - музыка откровенно сладострастная, безудержная, экзальтированная. Эти гармонии навеяны самым благородным из чувств, объектом которого был мужчина, и желанием, которого грех стыдиться.

Если только нравственность не извращена до неузнаваемости, никак не возможно оправдать бесчеловечное предание забвению любви Чайковского, в то время как мы уважаем, ценим, изучаем это же чувство в жизни Пушкина, Лермонтова, Маяковского и других великих.

Мы в той же мере должны знать о ней и стараться понять ее. И не позволять гомофобам унижать ее и подменять непристойностью.

Не только упоение обезличенной музыкой, но и живое сочувствие человеку Петру Ильичу Чайковскому - вот то немногое, чем мы можем воздать гению.

16 СЕНТЯБРЯ 2014 АНДРЕЙ СТРАВИНСКИЙ

Ссылка:

Смотрите также