КВИР - Без тормозов. Глава 2

Без тормозов. Глава 2

- Ребятки, не отвлекаемся, пишем.

Глупый мальчишка с горячей головой и бушующими гормонами - страшное дело. Но он-то ведь хотел помочь, чтобы Кунаев не застрял в этом городе навечно. По нему и без слов было видно, что он здесь мучается.

Возможно, давать писать сочинение о планах на будущее на последнем уроке было сродни наказанию, но Митин хорошо понимал, что за целый день энергии у детишек поубавилось, так что они куда охотнее сидели в тишине и строчили простенькие тексты в тетрадях. Руслан ожидал чего-то большего, кроме как, "закончить школу, поступить и путешествовать" только от отличников. От остальной части класса хватило бы и полстранички чего-то мало-мальски грамотного. И особенно хотелось ему увидеть сочинение Кунаева, но того снова не было на уроке.

Немец видел, что с течением дней его указание посещать каждый урок выполнялось всё менее тщательно, а, значит, нужно было снова прозвонить родителям для беседы. Или поговорить самому. Но как это сделать, если Женя вечно ускользал от него и уперто молчал о своих проблемах? Глупый мальчишка с горячей головой и бушующими гормонами - страшное дело. Но он-то ведь хотел помочь, чтобы Кунаев не застрял в этом городе навечно. По нему и без слов было видно, что он здесь мучается. Митин и сам помнил это чувство.

Сняв очки, Руслан аккуратно сложил их на столе, и взглянул в окно. С третьего этажа видно было только школьный двор, усыпанный снегом, и тяжелое, серое небо. Наверное, скоро опять заметет... Руслан пригладил рукой светлые, русые волосы в идеальной прическе, и старался отогнать от себя воспоминания прошлого. Иногда ему казалось, что всё, чего он достиг, не стоит и минуты потраченного времени. Ну и что, что педагог высшей категории, всё время подтягивает свой уровень, преподает интересный предмет, да еще и курирует школой - толку-то от этого? Мог ли заниматься этим кто-то другой столь же успешно? Да, конечно, мог. И всё же, Митин любил и свою работу, и свою маленькую жизнь, с её радостями и трудностями. Он привык и убеждал себя из года в год, что большего ему и не надо. Могло быть и хуже. Он сам видел хуже...

Черт, ну и мысли пошли. А всё эта зима, она всегда навевала на него легкую тоску еще с юности. С возрастом стало проще контролировать настроение, но неизменно - стоило земле укрыться в белое, он думал о всякой ерунде и порывался всё бросить. Затем приходила долгожданная весна и Митин чувствовал, что мозги становятся на место. И всё не так уж и плохо, как могло казаться в феврале. Может, именно поэтому он обладал таким терпением, или же покорностью судьбе?..

- Руслан Александрович! - биологичка, Виктория Олеговна, ворвалась в класс без стука, как вихрь, и сразу же подняла ор. - Скорее, нужна ваша помощь. Там Кунаев и Яковлев дерутся, они же поубивают друг друга!

Тело отреагировало быстрее мозга. Видимо, знакомая фамилия на "К" сработала, как триггер, и мужчина подорвался с места в ту же секунду, забывая и про очки, и про пальто в кабинете... Детям он только коротко рявкнул: "Сидеть в классе", и выбежал следом за коллегой. Будучи единственным мужчиной в коллективе, только он и мог лезть в подобные разборки, не опасаясь случайно получить от разъяренных подростков. А последние, как раз, те, что остались в кабинете, следовать его словам не стали, побежав выглядывать в окна. Самой драки отсюда не увидеть - "тайное" место для этого находилось в слепом пятачке за школой; но посмотреть, как директор бежит по снегу, а его расстегнутый пиджак развевается, как супергеройский плащ - хотели многие.

- Опять придурки что-то не поделили, а нам потом будут о поведении нудить, - жаловался кто-то из девчонок.
- Жаль, палевно бежать за ними, я бы позырил, как Шакал Куницу пиздит, - заржал какой-то парень, за что сразу же получил подзатыльник от Сергея. Предупреждение, чтоб больше не болтал лишнего об их лидере. Не то потом и его могут на стрелу позвать.

Зрелище, представшее Руслану Александровичу, было жутковатым. Не просто потасовка, а настоящая драка. Жестокая и беспощадная, словно мальчишки дрались на смерть. Катаясь по снегу, и пытаясь нанести противнику как можно больший вред, а потому в ход шли и ноги, и руки, и даже, возможно, зубы...

- Прекратить! А ну слезай с него немедленно! - его голос, суровый и громкий, не возымел эффекта. Женя с Никитой сцепились накрепко: и в данный момент Кунаев одерживал верх. Он повалил старшеклассника на спину, ударив несколько раз по лицу и в грудак, после чего уселся сверху, фиксируя положение своей немаленькой тушей. Его пах был практически вжат в рот Никиты, из-за чего тот отчаянно вырывался и орал:
- Пидор! Сраный еблан, да я тебя!

- Женя, слезай с него! - Митин подлетел к ним в считанные минуты, хватая Кунаева за шкирку, как нашкодившего кота, и потянул на себя. Рядом продолжала визжать и причитать Виктория Олеговна, порываясь то позвать еще кого-то, то снова переключалась на школьников: "Нет, ну чертовы гиббоны, а не дети! Вы что удумали творить здесь?! Да вас всех надо в детскую комнату полиции сдать!". От её причитаний голова у Руслана болела так, будто он сам только что получил по ней тяжелым кулаком. Только его врожденная интеллигентность не позволяла отпустить какой-нибудь едкий комментарий или ругательство. Хотя он бы с удовольствием поорал, понимая, что такой случай был не лучшим подарком к Новому году.

Куница держался на ногах сносно. Еще бы, гены папашки-борца в нем отпечатались не хуже "материнского молока", а вот Яковлев лежал на снегу едва ли будучи в состоянии теперь что-то сделать. Нос был разбит, глаз начинал заплывать и всё лицо, украшенное кровью. Он только и смог, что повернуться в первое мгновение на бок и выплюнуть хорошую порцию крови, смешанную со слюной.

У Кунаева тоже была кровь на лице, но, судя по всему, она принадлежала только Никите. Через полчаса оба парня сидели в кабинете директора. Уроки уже закончились, но школа ещё долго гудела, распространяя подробности драки, обмывая косточки и смакуя подробности, которые приходилось самим же додумывать. Достаточно было того, что видели, во что превращалось медленно, но неизбежно, лицо Шакала.

Женя молчал, поглаживая кончиком языка сколотый верхний зуб, и задумчиво смотрел в окно. Погода портилась, начинало темнеть. Яковлев, благодаря стараниям женщин, придерживал лед возле опухшей щеки и разбитого носа. Вся его одежда была в собственной крови. Что ни говори, а лицо имеет много сосудов...

Он говорил. Пытался, по крайней мере. Рассказывал о своей тяжкой судьбе. Как его заманила Ленка Светчинкова, как обещала... Что именно обещала, конечно, парень не уточнил, но после в подробностях начал рассказывать, как из-за угла вылетел Кунаев. Как бросил на снег, ударив ногой в грудь, как бил. Классные руководительницы обоих парней лишь тихо причитали, охали, держась за сердце и капая, отвернувшись, себе валидола в стаканчики с водой.

Куница продолжал сидеть отстранено, словно его всё это не касается, но вдруг резко встал и снова ударил Шакала в нос, заставляя наконец-то закончить ябедничество и оскорбления, но вызывая новый вой боли, что стоял в ушах еще долго. Правда, в этот раз разнимать их не нужно было. После одного точного удара Женя тут же оказался с другой стороны стула, на котором сидел. Намеренно увеличивая между ними расстояние.

Вдруг дверь резко распахнулась и в помещении оказалась третья женщина.

- Маленький мой! - закричала она, увидев, что стало с лицом её сына. На глаза навернулись слезы, - да как же так... Да что же это... Ты! - разгневанной фурией она повернулась в сторону виновника, поймав лишь злобный взгляд: прямой и холодный.

- Уголовник! Мразь! Тюрьма по тебе плачет! Ну, подожди! Сейчас придет отец и быстро тебя на место поставит, - Куница усмехнулся. Методы последнего его уже давно перестали пугать.

- Шлюхам слово не давали, - прохрипел устало он, отворачиваясь вновь к окну и ловя новую волну возмущений и причитаний всех трёх женщин. Хотя, надо было отдать должное Жанне, думалось Кунаеву, она орала меньше всех.

В следующие десять минут обсуждалось наказание, прерванное новым резким открытием двери. В комнате появился немолодой мужчина. Парка была расстегнута, грудная клетка вздымалась тяжело, словно он бежал.

- А вы?.. - только и успел проговорить Митин, как мужчина кинул небрежное "Владимир Кунаев" и бросился к сыну... К Никите Яковлеву, у которого отобрал лед и посмотрел внимательно, заботливо убирая волосы с лица, на увечья.

- Сученыш... - прорычал мужчина и, повернувшись к Кунаеву-младшему, оказался возле него за считанные секунды. Никто даже понять ничего не успел, как Женя, словно легкая детская кукла, отброшенная психованным ребёнком, улетел в угол между стеной и открытым шкафом, с которого тут же сверху посыпались на парня папки и документы.

- Вы чего расселились? - рявкнул Владимир и подтянул второго сына за локоть, ставя на ноги, - бегом в больницу. Разбираться потом будем!

Семья Яковлевых быстро покинула кабинет, за ними последовала классный руководитель Никиты. В кабинете остались лишь удивленный Руслан Александрович, Жанна Викторовна и Куница, так и оставшийся на полу. Голову пришлось закинуть назад, потому что из носа у самого теперь шла кровь. На мгновение могло показаться, что его глаза заволокло влажной пленкой, но он их закрыл, начиная тяжело дышать ртом, а левую руку держать у красного истока.

- Час от часу не легче, - всплеснула руками классная, наклоняясь к Кунаеву, и глядя на него с неподдельной жалостью. Пусть хулиган и шалопай, но он её ученик, а за своих она стояла горой. Такие качества Митин очень ценил и был рад, что Евгений попал именно под её крыло. Но сейчас ему хотелось больше воздуха, пространства, в первую очередь для самого школьника. Поэтому он попросил:

- Жанна, принесите, пожалуйста, еще льда и какое-нибудь обезболивающее, - Руслан поднялся из-за рабочего стола. Родители Никиты пулей вылетели прочь, а больше не перед кем было строить из себя сурового руководителя. Пиджак с заляпанными кровью рукавами остался висеть на стуле, а галстуки он носил очень редко, только по особым случаям.

Митин прошелся по просторному кабинету, садясь рядом с Женей, чувствуя, как затылок сдавило тупой болью. Он уже знал, какими проблемами это всё обернется. По крайней мере, ему стало немного понятнее о том, что творилось в семье старшеклассника... Протянув ему заранее приготовленный платок, он внимательно всматривался в лицо Кунаева.

- И часто отец с тобой так?
Ответа, понятное дело, не последовало, но он обязан был спросить. Наконец Руслан - в очередной раз - подхватил Женю, и поднял его, усаживая на стул.

- Ладно, не хочешь говорить об этом, расскажи лучше, зачем нужно было решать конфликт именно кулаками, - мужчина присел на край стола, скрестив руки на груди. - Ты же не глупый, вроде бы, парень и должен понимать, чем это тебе грозит. С родителями Яковлева я попробую решить всё полюбовно, мне, знаешь, и самому не нужны такие "бунты на корабле", когда на носу выпуск... Но с тебя уже хватит приключений. Или сам берись за ум, или это сделаю я. Жанна Викторовна и остальные, возможно, уже и не надеяться на твое исправление, особенно в последнем полугодии, но мне хочется, чтобы ты всё-таки чего-то достиг. Ты сам этого хочешь, Жень?

Возможно, было не время и не место для подобных нравоучений, однако, когда и как еще донести до этого оболтуса, что не всё еще потеряно? Что нельзя закапывать себя живьем, будучи еще таким юным, и считать, что ничего в жизни не будет лучше? Руслан на собственной шкуре узнал, что бывает лучше. Конечно, это его проблемы, что не добился и не остался в большом городе, это вторичное. А вот у молодого, крепкого и не самого отсталого парня всё могло получится. Лишь бы он сам того хотел.

- Не думай, что сможешь отмолчаться, Кунаев. Я жду твоих мыслей. Что мне с тобой делать?
- Нахер сходить вместе со мной, - отчеканил парень, держа чужой платок у носа и смотря в одну точку перед собой. Произошедшее не было удивлением для Жени. Начиная драку, он прекрасно осознавал, что получит в ответ и явно не от хлюпика Яковлева. Но все эти лекции ему надоели. Голова начинала болеть, благо вскоре подоспела Жанна, вручив ему таблетки. Вот только нихрена они не помогли.

- Чего вы доебались до меня? Нет у меня отца. И матери нет. Видели её где-то здесь? Нет? Вот и вопросы отпали. Хватит ей уже звонить. Так нравится со стенкой разговаривать? Ну, поговорите дома сам с собой.

Женя встал, ловко обходя рядом стоящую женщину, и остановился у стены, опираясь об неё спиной. Там было спокойнее, стоять вот так, дальше ото всех.

- Ничего мне не грозит. Заяву они не накатают, только вы будете наказания придумывать. Отчислите? Нет? Тогда подумайте получше над наказанием, чем просто дополнительные занятия приписывать. Завтра буду у вас с утра, - последнее предложение Куница говорил уже у самого выхода, забрав рюкзак. Он не видел смысла размусоливать эту тему. Да и побыть одному нестерпимо хотелось.

У выхода из школы уже ждали парни. В платок Митина набрали снега и весело пошли провожать друга, пытаясь ему всячески поднять настроение.
- А ты молодца. Видели Шакала с его предками, прям вся морда в мясо!
- Ну ты крут! А Немец че? Не отчислит хоть?
- Не знаю, - Женя дернул плечами и вздохнул. Кровь прекратила идти уже почти у самого дома. Там он закурил, думая о будущем. - Может и отчислит... Выражение лица у него было странное, когда этот чмырь меня ударил...

- Слушай, Куница, - Андрей всегда был самым боязливым и правильным. Их "личный тормоз". Но только в том смысле, что часто останавливал остальных от необдуманных действий, - а если они на этот раз в ментовку пойдут? Что делать будешь? А если отчислят? За такое запросто могут...

- Пусть, - Женя снова дернул плечами и посмотрел на темное небо, - но знаешь, что? Кунаев так проблемы не решает. Спорим, - парень кивнул на своё окно на седьмом этаже, где горел свет, - что он уже мамкин суп жрет? Не переживайте ребят. Выкинут из школы, в армию пойду. Тут немного осталось. А после вернусь и закончу образование. Фигня вопрос. Через пару лет всё равно все остынут, и даже сам Митин будет рад мне аттестат выдать.

Женя усмехнулся и, бросив окурок, пожал всем руки, прощаясь. Дома его и правда уже ждали. Первый удар он пропустил. Войдя из светлого подъезда в темный коридор, он и не заметил летящий кулак. Зато от второго и третьего хука смог увернуться, вот только скула теперь нещадно тянула.

Мужчина что-то кричал, но Женя совсем не слушал. Что нового он там услышит? Опять обидел его любимого сыночку? Что сам забыл, кто в доме хозяин? Что никакого уважения к другим людям?

Куница не слушал. Он пропустил ещё один удар и теперь пытался сосредоточиться на кулаках отца. В голове шумело сильнее, виски словно пронзали толстые иглы. Из коридора он метнулся в зал, надеясь, что больше свободного места позволят ему совершать больше маневров, но не тут-то было. Отец был в юности хорошим бойцом и сейчас с удовольствием вспоминал всё, чему учился. На сыне, конечно же. Он бил по-настоящему, как Куница несколькими часами ранее Никиту. Бил сильно, почти с остервенением, что было лишним стимулом не пропускать удары. Но опыта не хватало. Вскоре Женя лежал на полу, харкаясь кровью и, ощущая, как внутренние органы внутри сворачиваются в трубочку.

Мать что-то готовила на кухне и даже не заглянула сюда. По шуму трудно было не догадаться, что происходит, но она так ни разу и не зашла.

Когда Кунаев-старший устал месить уже упавшего сына, то ушел на кухню, а Женя еще долго лежал на полу, смотря в потолок. Мыслей не было совсем. Пуховик, который он так и не снял, смягчал удары, иначе бы, парень точно знал, уже можно было прощаться с половиной внутренностей. В голове зазвучала старая песня, и Куница вспомнил припев:

Она лежала на земле
Глазами, целясь прямо в небо
Так никогда с ней ласков не был
Весь мир, кипящий на огне
Холодной тенью в тишине
Раскинув руки, выгнув тело
Обняв огромный мир несмело
Она лежала на земле**

Сколько прошло времени, Женя не знал. Осторожно поднявшись, он вытер рукавом куртки кровь с лица и постарался глубоко вдохнуть. Боль была такой, что показалось ребра сломаны. С кухни послышался женский смех, ударив парня куда сильнее, чем кулаки мужчины. На глазах вновь появились слезы. Это уже было. Когда-то было. Повторялось из раза в раз, и больше Женя вынести этого не мог.

Через пять минут он был на улице и пытался курить. Через час шел вдоль домов, думая об армии. Через три обошел весь район, замерз, устал и с трудом двигался. Хотелось сдохнуть, но останавливало лишь то, что это облегчит жизнь его родителям. Такого подарка он им выдать не мог. Вспомнился дед. Пока он был жив, Кунаев даже мог сказать что-то о счастливом детстве. Единственный человек, которому было на него не плевать. Единственный...

Взгляд мазнул по знакомому дому и лавочке у подъезда. Он помнил это место. Ноги сами понесли его вперед. Не желая думать, насколько это глупо, Женя поднялся на нужный этаж и позвонил в звонок. Стоило бы идти к друзьям, но дверь уже открыл Руслан Александрович. Час был поздний, и мужчина выглядел... по-домашнему.

- Вы говорили, что поможете с чем бы то ни было... Или я уже не достоин?..
- Проходи, - просто ответил мужчина, отходя в сторону, и пропуская ученика в квартиру. Взгляд скользнул по худощавой фигуре, грязному от крови лицу и куртке; Руслан резко выдохнул. Судя по всему, на скандале в школе старший Кунаев не остановился. Впору было на него самого заявить за насилие в семье. Хотя... в нынешние дни, увы, не те законы, чтобы ждать чего-то от подобных мер.
- Раздевайся и иди в ванную, умойся.

К тому времени, как в гости снова неожиданно заявился Евгений, Митин успел закончить дела на рабочем месте, попросив Жанну приглядывать за парнем тщательнее, затем вернуться домой и обратно зарыться в тетради. Несмотря на инцидент, сочинения всё же были написаны и попали к нему в руки на проверку. Но пока они остались лежать двумя аккуратными стопками на столе, освещенные лампой на длинной ножке. Кот безучастно спал рядом. Казалось, его появление чужого в доме почти не интересовало.

- Ты голодный? Сильно замерз? Сейчас чай сделаю, - послышалось из кухни. Руслан, закатав рукава тонкой домашней кофты, возился с чайником, а после - с аптечкой. Снова. Благо, теперь Женя был в более осознанном состоянии и хотя бы мог говорить. Вышедшего из ванной комнаты ученика Митин усадил на диван в гостиной, сам уселся на табурет напротив, и стал методично промывать и дезинфицировать раны. Действовал он ловко и осторожно, не принося лишней боли, но почти всё время хмурился, думая о чем-то.

Ситуация с семьей Кунаевых начала выходить из-под контроля, а сам он начинал осознавать, что увидел лишь жалкую вершину айсберга. Ничтожно мало по сравнению с тем, чего ему стоило знать, чтобы суметь помочь Жене.
- Где-то еще болит, нет? - мальчишка упрямо замотал головой, и директор сдался. Не будет же он, в самом деле, лезть к нему под одежду, чтобы синяки мазью мазать. Захочет - сам сделает. Для этого Митин вручил парню заживляющую мазь и анальгин.

- Ну что, живой? - взгляд Немца немного потеплел. Он всё еще оставался тем самым добродушным учителем, к которому можно было обратиться, без страха быть осужденным за что-то. Жене просто нужно было поверить в это самому, и тогда всё пойдет гораздо проще. - Пошли, найдем, чем тебя накормить. И даже не пытайся отказываться, по глазам вижу, что не ел ничего весь день.

Чайник уже закипел, поэтому чай был подан в первую очередь. За ним на столе появилась пара бутербродов и плов. Гением кулинарии Руслан, конечно, не был, но, в целом, готовил сносно и вполне съедобно.

- Отец всегда так относился к тебе? - мужчина устроился на соседнем стуле, тоже с чаем, и решился-таки заговорить на эту тему еще раз. Рано или поздно Женя должен всё рассказать, хотя бы ради того, чтобы выговориться и ощутить облегчение.

- Да, - коротко ответил парень и принялся есть. Он был ужасно голоден, поэтому плов показался ему самой вкусной вещью на земле. Словно, ничего вкуснее и аппетитнее он никогда и не ел. А вот на вопросы учителя отвечать не хотелось совсем. Ему и без того было тошно, чтобы вновь и вновь возвращаться мыслями к своей жизни. Поэтому решено было быстро сменить тему, пока Митин не увлекся.

- Какое наказание придумали? Отчислите?

Плов в тарелке закончился быстро, и Женя приступил к чаю, но сделав один глоток, тут же пожалел об этом. Губа была разбита, а вода горячей. Поставив чашку со звоном на стол, он прижал руку ко рту, пытаясь стерпеть и эту боль. Когда же дышать стало легче, он попробовал ещё раз, но пока только грел руки, не решаясь пить.

Вид у Куницы был очень плачевный. Разбитый нос, немного опухшая скула, разбитая губа. Кулаки, сбитые на костяшках до крови, а под свитером уже расцвели огромные темно-синие и бордово-красные гематомы по всему телу. Боль начала проходить медленно лишь после таблетки.

И вот опять. Кунаев упрямился, храня свою частную жизнь за семью замками, и Митин никак не мог пробиться через эту броню. Какие же ужасы должен пережить ребенок, чтобы настолько закрыться, да еще и проецировать свою агрессию и обиды на окружающих? Неужели даже мать не дает ему достаточно любви и ласки?

- Нет, не отчислю, - мужчина сделал глоток, задумчиво глядя на темное небо за окном. Шел снег, так что, утром стоило ждать сугробов и крепкий мороз. - Я не хочу портить тебе жизнь ни за что. Конечно, избивать сверстников это значительный повод, но, мне кажется, это тебя только сломает. А мне этого не нужно, да и тебе тоже. Тебе нужно подтянуть хотя бы основные предметы до четверок, это повысит твои шансы на поступление. Или ты правда собрался остаться здесь гнить?

На своей территории, в домашней обстановке, Митин был более расслаблен, отпуская вечный официоз. Он мог говорить больше и откровеннее, но всё еще оставался понимающим и открытым не всему, но многому, человеком. Впрочем, сейчас он остановился, понимая, что и юноше нужно отдохнуть после такого тяжелого дня.

Аид то ли проголодавшись, то ли не стерпев игнора к себе, пролез на кухню. Потерся о ноги хозяина, урча, а потом стал кружить вокруг Евгения, нюхая его и громко мяукая - комментируя - присутствие Кунаева в их доме.
- Разорался, - с умиленной, усталой улыбкой сказал мужчина. Из всех живых существ только этот наглый котяра приносил ему радость.

А вот Женя, наоборот, не умилялся, а удивленно смотрел на кота, что сейчас сверлил его взглядом. Он и не знал, что у директора был питомец. В прошлый раз не заметил, а сейчас был ошарашен. Парень выглядел как человек, что никогда котов не видел. Это, конечно, было не правдой, но Куница и сам не мог объяснить, почему так отреагировал.

На самом деле, он любил животных. Любил и защищал ото всех, как только появлялась возможность, и вот сейчас кот словно сделал то, чего не удалось Руслану - ворвался в мир мальчишки и вытянул его в другую реальность. Ласковый голос мужчины резанул по слуху, и Женя быстро взглянул на него, замирая.

Словно параллельная вселенная, без отца и матери, в тихом уютном доме, с горячей едой и маленьким живым пушистым существом. Горло сдавил ком, и парень шумно вдохнул, едва сдерживая слезы, что навернулись на глаза за считанные секунды. Он не был нытиком, но за сегодняшний день уже три раза едва не плакал перед директором.

- Кажется... я подошел к своей грани... - прошептал Куница осевшим голосом. Больше не было сил бороться, идти наперекор всему миру, доказывать, что ты жив, что ты силен, и возвращаться в тот дом, к той женщине, к холоду, одиночеству. Удивительно, как мало порой людям надо, чтобы взорваться или перегореть. Хотя, мало ли? Он столько лет терпел побои отца, игнор матери, собственную финансовую несостоятельность, а простыми словами - бедность. Так долго смотрел на то, как любят одного сына и презирают другого. За что?

- Я старше его всего на месяц, - продолжил Женя, неотрывно смотря в глаза директору. Позже ему будет ужасно стыдно, но сейчас не было сил молчать, - он от женщины, с которой даже не было официального брака... Я... Ненавижу их всех. Ненавижу его, её и отца... А они отвечают мне взаимностью...

Руслан Александрович замер, почти не дыша, словно боялся спугнуть Женю с его внезапными откровениями. Он уже было подумал, что сегодня ничего не добьется - и вдруг такая неожиданность. Верные слова застряли где-то между мозгом и языком, поэтому пару минут он молча смотрел на ученика в ответ, не зная, что ему сказать. Аид, познакомившись с гостем, успокоился, усевшись у Кунаева в ногах, и теперь просто наблюдал за странной сценой.

- Кхм, - мужчина прочистил горло, - я понимаю, тебе сейчас не просто и кажется, что весь мир против, и что ты не нужен никому. Но, поверь, это не всегда так. У каждого в жизни найдется минимум один человек, которому не плевать. Будь то мама, друг, сестра, да кто угодно... Не позволяй себе отчаяться.

Прежде чем Евгений смог хоть что-либо возразить, Митин поднялся, на пару секунд приобняв парня за плечи. Простой, почти что, отеческий жест - то, чего не хватало самому Руслану в юношестве; потому он надеялся на верный эффект.

- У тебя обязательно всё наладится, тем более, что в школе точно есть кому в этом помочь. Но это потом, а сейчас спать, - директор отошел от Жени, кивая в сторону гостиной. - Так уж и быть, разрешу тебе завтра пропустить занятия. Не с твоими увечьями за партой сидеть. Побудешь тут, отоспишься, а там видно будет. Иди в спальню, а я пока найду тебе что-нибудь из одежды...

Пока Кунаев вяло плелся в указанную комнату, а кот следовал за ним, Руслан пошел рыться в шкафу. Стоило дать в этот раз парню что-то более удобное, чтобы не тревожить побитое тело, поэтому выбор пал на широкие домашние штаны и футболку с длинным рукавом. Всё это мужчина принес гостю через несколько минут, заодно проинструктировав, где и что в доме находится. И затем, пожелав спокойной ночи, закрыл за собой дверь. Его снова ждал диван, но перед тем - полдесятка оставшихся тетрадей. Только закончив с ними и проверив, всё ли в порядке у Жени, Руслан лег спать сам.

Ночь для Жени пролетела в одно мгновенье. Благо директор сдержал слово и дал ему возможность отоспаться. Проснулся парень в начале третьего. Голова болела, но Митин предусмотрительно оставил ему обезболивающее на тумбочке и стакан воды, который был быстро осушен.

Находиться в чужой квартире, в чужой спальне, кровати, было очень дико, но, стоило признать, довольно приятно. Сходив в туалет и удостоверившись, что в доме и правда никого, парень вернулся вновь в постель и с улыбкой ребенка завернулся в пуховое одеяло. Это прекрасное чувство, когда ты валяешься в чистой, мягкой и не допотопной кровати после хорошего сна...

Кот показался на горизонте, как только дверь открыли, а поскольку обратно Кунаев её не закрывал, когда вернулся в кровать, то животное быстро запрыгнуло к нему, заинтересованно наблюдая за гостем. Видимо, наблюдать здесь Женю вместо хозяина для кошака было не менее странно, но от ласки он не отказался и вскоре лежал рядом, мурча.

Так прошло ещё половина часа, а может и час, пока голод не скрутил желудок парня, вынуждая его отправиться на поиски еды. В холодильнике отыскался вчерашний вкусный плов и Женя, даже не задумываясь о своих действиях, тут же разогрел большую тарелку с горкой.

Оставалось надеяться, что Немец не будет против опустошения его холодильника, в котором, к слову, не так уж и много еды было.

- На диете, что ли? Или директорам так херово платят нынче? - размышлял вслух парень, когда искал чем поживиться ещё, но решил, что вторая порция плова не такая уж и плохая идея. После был чай и осмотр квартиры. Теперь была возможность её хорошенько запомнить.

День для Митина медленно тянулся, как патока, вынуждая его гипнотизировать часы, чтобы те шли быстрее. Ему снова пришлось говорить с матерью Жени, потому что не предупредить её он не имел никакого морального права, и это общение выматывало. К его удивлению, голос у женщины почти не выражал каких-либо эмоций, будто Кунаеву мало волновала судьба сына. И, тем не менее, она была проинформирована.

- Ну и семейка, - удивлялся он вслух, кладя трубку, и вспоминая последний раз, когда видел Евгения в своей постели сегодня утром. До одури странная картинка, как из больной фантазии. Правда, куда больше его волновали синяки парня. Он их увидел под задернутой футболкой, когда в очередной раз проверял "больного". Видимо, за ночь Кунаеву стало жарко, он ерзал на кровати, скинув с себя одеяло, и открывая вид на ту жуть, которую с ним сотворил отец. Митин даже не заметил, как, думая об этом, едва не сломал пополам карандаш.

Вспомнился и его собственный, недавно почивший родитель, военный старой закалки. Он строил и воспитывал отпрыска, как будущего солдата, наследника традиции по мужской линии - служить Родине. Однако Руслан выбрал иной путь, решив стать учителем. Ох и знатные тогда звучали скандалы и обвинения... Александр Митин и подумать не мог, что его единственный ребенок пойдет на педагогический, на "бабскую" специальность, будто какой-то педик. Когда как самого Руслана ужасно раздражала зажатость отца в узких, консервативных рамках его взглядов. Из-за чего делал наперекор много глупостей... Но это всё дела минувших дней. Он давно простил отца, и всё, что осталось у него неизменным с тех пор - полное отсутствие толерантности к насилию. Может, поэтому он так и рвался "спасти" Кунаева.

Квартира у директора была вроде небольшая, но уютная и опрятная. Маленький коридор с такой же ванной, затем гостиная, кухня (соединенная стенкой с ванной), одна спальня и кладовая. Там мужчина хранил старые проекты, материалы и альбомы с фото, оставшиеся после универа, и прочий хлам. В остальном же всё в его жилище было практичным и минималистичным. Светло-серые стены визуально расширяли пространство, а мебель из темного дерева в тон гармонично вписывалась в интерьер.

Одним ярким пятном оставалась только стена над диваном, где висели грамоты, награды, и несколько особенно памятных фотографий. Одна с семьей: с родителями и старшей сестрой; затем с его школьной музыкальной группой, потом первой девчонкой и в конце снимок уже времен студенчества, где он в каком-то бешеном рокерском прикиде обнимался с лучшим другом Максом. Так посмотришь и даже не скажешь, что это белобрысое чудо в косухе ныне приличный, сдержанный учитель и директор школы. Были же времена!

Собственно, вернувшись домой поздним вечером с пакетом продуктов, Руслан обнаружил Женю, разглядывающим эти самые фото.
- Смотрю, тебе уже лучше? Как Аид, не сильно доставал тебя?

Женя смотрел на эти фотографии долго. Очень долго. Митин на них был совершенно другим, не таким, каким видели его в школе. Впрочем, оно и понятно, но так странно. Всё было странно в этом доме.

- Нет. Смотрю, вы были бунтарь? - Евгений впервые улыбнулся за эти дни и кивнул на паренька в косухе, а после мгновенно перешел к делу.
- Могу я остаться и сегодня у вас? Мне уже лучше, так что я буду спать на диване. А завтра уйду, хорошо?

Он подошел ближе, всё еще находясь в одежде, которую ему выделил хозяин квартиры. Большая просторная рубашка и штаны смотрелись весьма мило и нелепо одновременно. В таком виде Куница едва ли походил на агрессивного хулигана, коим был в школе в своих темных вещах. Кстати, о них. Закинув все в стиралку, парень теперь имел из сухого только трусы, которые высохли первыми, остальные же вещи занимали всю ванную.

Над ответом Митину пришлось ненадолго задуматься. Во-первых, потому что какой бы безразличной не была мать Жени, он обязан появляться дома, а во-вторых, из-за чертовых вещей надетых сейчас на юноше. Так могла бы выглядеть - да чего уж там, и выглядела когда-то давно - любовница Руслана, оставшаяся на ночь, но никак не ученик его школы. Скрывать нечего, Кунаев был симпатичным, вот только Руслан не считал себя геем (эксперименты с другом-сокурсником были, естественно, не в счет). Да если бы и считал, то спать с человеком раза в два младше себя вряд ли бы стал. Чтобы вернуть мысли в нормальную колею, мужчина начал заполнять купленными продуктами холодильник. Физический труд, даже самый легкий, частенько помогал ему прочистить голову.

- Вообще, это не очень хорошо, - подал он голос, захлопывая дверцу, - но лучше уж ты будешь тут, под моим присмотром, чем шататься по городу. Или, не дай бог, снова на отца нарвешься...
Последнее он произнес шепотом и в сторону, чтобы не спровоцировать Евгения. Шаткий мир в их общении был слишком дорог, если Митин действительно задумал исправлять мальчишку.

Через полчаса Руслан уже принял душ, покормил кота, заодно напичкав Женю лекарствами, и со спокойной душой приступил к готовке ужина. Сегодня всё было просто - побольше мяса и какой-нибудь гарнир с овощами, то, что надо для восстановления сил. Пока он был занят делом, а Аид сыто облизывался, Кунаев был усажен за домашку. Сам ведь сказал, что ему лучше, так вот пусть пишет.

-...и не филонь, - вещал иногда директор с кухни в гостиную, куда всё было отлично слышно, - чтоб минимум две страницы написал в сочинении. Будешь знать, как прогуливать мои уроки!

Голос звучал почти что весело, не упрек, а просто поддевка, так, для поддержания тонуса. Парень совершенно не мешал привычному укладу жизни в этом доме, потому Руслан чувствовал себя свободно и легко. Не ужимаясь и не пытаясь спрятать какую-то часть себя. Впрочем, ему и скрывать особо было нечего.

- Написал? Ай, по глазам вижу, что нет, - улыбнулся Митин, выглянув из кухни, попутно надевая очки. При готовке в них было неудобно, а с ними он всё-таки лучше видел собеседника. - Ладно, пошли есть, а потом, может, помогу тебе.

Немецкий для Кунаева был настоящим адом. Чтобы понимать иностранный язык - надо учить его слова, их значения, чем Женя, конечно же, редко занимался. Что-то на уроке запоминал, но на большее его не хватало. Да и как не запомнить, если Немец специально для таких как он по сто раз слова повторял? А вот то, что касалось домашки - Куница не делал никогда. Он вообще забыл, каково это... Подумать только! Сидеть и писать. Сидеть дома и писать, думать, рассуждать и анализировать. Редко, когда он мог взять книгу в библиотеке, чтобы почитать, если друзья не могли выйти гулять, но заниматься уроками дома... Нонсенс какой-то. Он списывал всегда и всё. И сейчас понимал, насколько Штирлиц был близок к провалу. По правде, Женя едва ли мог пару предложений написать сам. Годы списываний сделали своё дело. Повезло ещё, что у них не было срезов и ЕГЭ по немецкому, только контрольные, которые Куница всегда умудрялся списать.

Оказавшись на кухне, парень сел за стол и с наслаждением вдохнул полной грудью запах домашней еды, после чего тут же взялся за ребра, болезненно морщась. Это была не самая лучшая идея.

- А почему кота так странно зовут? Вы поклонник подземного царства? - как-то легко спросил Женя, то ли смеясь, то ли по-доброму стебясь. Он принялся активно накладывать себе в тарелку побольше мяса, но вскоре переключился на гарнир.

- Да, я изучал мифологию во времена учебы, мне тогда так удачно и подарили котенка, - Митин снова легко улыбнулся, вспоминая тот день, когда Макс притащил ему породистый комочек шерсти, выросший в небольшое исчадие ада. Хороший был день, и всё то время. Тогда и дружили и любили по-настоящему, выжигая себя дотла. Сейчас он такого уже не ощущал, и боялся, что уже разучился.

- Ааа... На счет завтра не волнуйтесь. Вещи высохнут, и я свалю. У Андрюхи как раз батя уезжает на дачу с друзьями. Вот у него до воскресенья и поживу. В школу может быть схожу, - начиная жевать, задумчиво проговорил парень, - но это не точно. А этот... был сегодня? Не знаете?

- "Может быть" меня не устраивает, - уже строже заметил Руслан, бросив на ученика предупреждающий взгляд. - Ты не смотри, что я добрый такой, надо будет - и за ухо в школу притащу. Так что, на занятиях чтоб был, как штык.

- Не видел, - пожал плечами мужчина, - неудивительно, если тоже дома отлеживается. С его мамой удивлен, что на тебя всё еще не пришло никаких жалоб.

- Я же сказал вам в кабинете - не будет ничего, - серьезно ответил парень, и уткнулся в свою тарелку, сминая всё за несколько минут. Аппетитом он обладал хорошим, как настоящий подрастающий организм. Закончив с ужином, парень снова глубоко вдохнул, скривился и подумал, что это теперь походит больше на ритуал. После взял в руки чашку с чаем и сделал осторожный глоток, помня, чем вчера закончилась его спешка.

- А как вы вечера проводите? Только не говорите, что домашкой занимаетесь. Я вчера, когда пришел, у вас весь стол в тетрадях был. Это же так скучно...
- За кого ты меня принимаешь? - хмыкнул мужчина, отставив пустую тарелку. - Мне же не шестьдесят, и у меня есть всё, чтобы развлечься и хоть ненадолго перестать думать о вас, мелких сорванцах.

И под "всем" он подразумевал DVD-плеер с приличной коллекцией фильмов, плейстейшн с парочкой игр, заезженных до дыр, и, конечно же, множество книг. Руслан Александрович никогда не скучал в компании самого себя, и умел найти увлекательное занятие и помимо проверки бесконечных тетрадей. Он был даже не прочь продемонстрировать это Евгению.

- Хочешь сделку? - вдруг предложил он с улыбкой. - С тебя более менее приличное сочинение, с моей, так и быть, помощью, а я разрешу тебе в Ведьмака погонять. Что думаешь?

На самом деле, выбора, как такового, у Кунаева не было. Немец в любом случае настоял бы на выполнении домашки, чем они и занялись после того, как убрали посуду в раковину.
Тупо списывать под диктовку чужие мысли Руслан не позволил, поэтому возились они долго.

- Давай, всё не так сложно и страшно, как ты думаешь, - Митин любил свой предмет, и был готов объяснять Кунаеву грамматику хоть до посинения. Его, конечно же, не себя. Мужчина, хоть и проработал весь день, а после занимался домом, особо уставшим не выглядел. В нем словно открылось второе дыхание, когда он упорно, раз за разом, вынуждал Женю думать самому.
- Напрягись чуть-чуть и всё вспомнишь, зря скатывал, что ли? Что-то же должно было тут, - он легонько постучал костяшками по голове Кунаева, - остаться. Давай.

Евгений был усажен за учительский рабочий стол, а самому Руслану пришлось близко склониться над ним, чтобы видеть, что тот пишет. Ну, или не пишет, а марает бумагу, выдавливая из себя по одному слову. Митин был терпелив, не орал и не обзывал тупым, но откровенно не подсказывал - только направлял. Порой он невесомо касался боком плеча Жени, когда склонялся, но, кажется, для него это не было неудобством.

Куница же ощущал себя в собственном круге ада. Немецкий он воспринимал куда легче от группы Rammstein, да и там думать не надо было - только подпевать. А теперь...
- Блин, ну почему еще что-то надо? - запричитал школьник, откидывая голову назад и встречаясь на мгновение с взглядом мужчины, после чего вновь сел нормально, вздыхая. Он чувствовал себя спокойно, и даже нахождение директора так близко казалось чем-то нормальным.

- Серега и другие вам по листу сдали и прокатило. А тут уже лист... Вы что, совсем не устали? Восьмой час же... Спать не хотите еще?
Парень готов начать торги, мольбу и всё что угодно, лишь бы закончить. И даже маячившая перед носом возможность поиграть в "ведьмака" была уже не столь классной и желанной. Он и без того выдавил из себя всё, что мог и знал, а Немцу всё было мало.

- Кто вообще такие дебильные темы придумывает для сочинений?
- Представь себе, я их и придумываю, - поднял брови учитель, с улыбкой глядя на Женю сверху вниз. Бедняга мучился уже час, если не больше, но Немец верил, что тот может лучше. - Du kannst es schaffen*. Чем быстрее управимся, тем быстрее ты отдохнешь и поиграешь.

Руслан не давил, но было в нем что-то, не позволяющее Кунаеву поднять бунт и отказаться выполнять задание. Он был совсем близко, но ничуть не давил, а просто старался показать, что Евгений способен на большее, если приложит должное количество усилий. Он-то в него верил, а этого уже было не мало. Сколько вообще взрослых в его жизни поддерживало парня? Митин боялся, что это число близилось к нулю...

- Не ленись, - мужчина похлопал страждущего по плечу, приободряя, - а то ерзаешь так, будто никогда домашку не делал. Впрочем... по количеству жалоб от твоих учителей, это недалеко от истины. Верно?

И снова. Он не ругал, лишь подтрунивал, всё так же твердо, стоя на том, чтобы Кунаев доделал всё до конца. Его ладони были теплыми и мягкими, не приносили боли, к которой, наверное, школьник уже привык получать от старшего мужчины; и пахло от него приятно - морским гелем для душа и остатками парфюма на одежде.

- Зачем её делать? - парень вздохнул, успокаиваясь, точнее, выдыхаясь, и посмотрел на свои каракули. Как его учитель вообще там что-то разбирал? У Кунаева бы терпения не хватило. Подумать только, а ведь Немец сидит над целыми пачками таких же и читает-читает-читает...

Куница снова тяжело вздохнул и задумался. Что ещё можно было написать о планах на будущее? Он и так тянул резину, расписывая удивительный мир вокруг и сколько фантастических возможностей есть после выпуска. Даже перечислил местные университеты и техникумы, вот только пока ни слова о себе самом.

- Руслан Александрович, а почему вы пошли учителем? Знаете другой язык, уехали бы в свою Германию. Зачем здесь сидите? Да и ещё в таком захолустье? У нас ведь даже не город-миллионник, так... даже сто тысяч не наберётся...

Парень крутил в руках ручку и смотрел на неё, сгорбившись. Настроение, честное слово, как у девочки-подростка с трудными днями, менялось со скоростью света. Знать бы ещё причину. Он то ощущал себя счастливым, то хотел лезть на стену от чего-то внутри... словно дикий зверь вырывал сердце.

Слова мальчишки задели в мужчине что-то давно похороненное - старые сожаления и провалы, которые, он верил, уже пережил. Но одно дело убеждать себя, и совсем другое действительно переступить через прошлое и жить дальше. Митину казалось, он сумел примириться с тем, что остался здесь, но глубоко в душе знал, что не может быть счастлив в этом городе...

- В жизни, к сожалению, случается так, что не всё идет, как мы хотим или планируем, - Немец едва заметно напрягся, вспоминая причину, по которой он вернулся сюда. - Я учился в Москве, причем весьма неплохо, и правда мог уехать на стажировку в Берлин... Но столица прожевала и выплюнула меня, и я нашел свое призвание в родном городе.

Его голос дрогнул.

- Всё не так плохо, - заверил он, - но тебе нужно стараться и сделать то, чего я не смог - уехать и жить иначе. Ты же хочешь этого, я вижу. И верю, что у тебя получится. Жень, ты не упусти свой шанс.

Руслан Александрович мягко сжал рукой плечо Кунаева, заставив себя улыбнуться. Мысль свернула в другое русло, и он подумал, что ему стоило чего-нибудь выпить, чтобы уж точно не удариться в воспоминания.

- Если даже у вас не вышло, что я-то? - парень ощутил давление в плече и понял, что теперь и сам нащупал "запретную тему". Не зря говорят, что у всех людей есть свои больные места. Теперь он точно будет знать, на что давить, если Митин вновь заведет свою шарманку про родителей.

- Вы не справились и вернулись сюда... Зачем мне идти по следам ваших ошибок и пытаться что-то сделать? К чему вот это все? - он по-прежнему не поднимал головы, рассматривая тетрадь. Это было не нытьё, звучавшее пять минут назад, а лишь размышления, - планы на будущее, универы? Даже если поступлю, дальше что? Если не дадут общагу и стипендию - вообще все станет бесполезным. Уж лучше в армию валить. Как там... Heer? Вот. Уйду туда и готово. Вот и всё будущее. Потом охранником или по контракту служить. Как будет "служба по контракту"? Поеду в Сирию, если всё не закончится к тому моменту или еще куда. Люди всегда будут воевать. Разве не самое достойное применение моим кулакам? А много знать там и не надо. Автомат в зубы и готов. Никто не будет спрашивать теорему Пифагора или закон Ома. Сиди себе в окопе и не отсвечивай...

Парень поднял голову, встречаясь с взглядом мужчины вновь. Он не шутил, не пытался "подколоть", а лишь говорил вслух, о чем думал, прекрасно осознавая, что сыпет соль на чужую рану. Но разве не такая она, жизнь?

- Мало ты еще понимаешь, - вздохнул Руслан, убирая руку. Он словно вернулся в разговор с отцом, старый, но повторяющийся по одному и тому же сценарию. - Хочешь быть пушечным мясом? Это легко, в любой момент, пока призывной возраст не окончится. Но неужели это предел твоих мечтаний? Просто "не отсвечивать", умереть за чужих врагов, лишь бы не учиться? Слабовато. Тебе не кажется?

И вот как достучаться до этого оболтуса? Отдать свою жизнь ни за что и бесследно исчезнуть - разве этого он хотел? Митин не верил. Не хотел верить, потому что стремился показать мальчишке, что в мире есть множество вещей, ради которых стоит жить. Вещей, которые у него еще могут быть.

- А если не умрешь? И вернешься сюда инвалидом, что тогда? Лежать в постели всю оставшуюся жизнь тебя устроит? И кто будет за тобой ухаживать: мать, которой я говорю, что её сын у меня и её это устраивает, или отец, которому проще избить, чем поговорить с тобой по-человечески?

Взгляд пристальный, выжидающий. Митин знал, что прав, но всё еще ждал от Жени сопротивления. Потому что именно так тот всегда и поступал. Но тот лишь потерянно смотрел на учителя. Такие мысли к нему в голову явно не приходили. И сейчас парень был, мягко говоря, шокирован. А ведь и правда? Что он будет делать тогда? Удар был поддых, выбивающим землю из-под ног, но таким необходимым, как хлесткая пощечина.

Что ответить парень не знал, а потому просто опустил взгляд обратно на тетрадь, замолкая. Митин добился своего - загнал ребенка в угол. Женя взял ручку как положено и продолжил писать, больше не возвращаясь к нытью, хотя дело не особо быстро сдвинулось с мертвой точки. В конце концов, Женя смог выдавить из себя полторы страницы относительно годного текста.

Убедившись в том, что можно поставить хотя бы тройку с плюсом, Митин наконец отстал от него, и принялся подключать консоль к компьютеру. Затем он отдал ученику джойстик и уселся на диван рядом с банкой пива. Раз уж ломать стереотипы о себе, так по полной, подумал он с улыбкой, наблюдая за игрой Кунаева. Что ни говори, а ребенок ведь еще - и радовать его можно и совсем простыми вещами, а, главное, вниманием. Чем директор, в общем-то, занимался с удовольствием.

После немецкого у Жени голова опять была готова разболеться, но Митин как-то слишком быстро подключил консоль, от чего Кунаев даже забыл, что болеет. Он увлекся игрой настолько, что заметил пиво в руке директора только, когда банка была пуста. Это вызвало легкий шок. Ведь стереотип о том, что учителя "тоже люди", ломался очень тяжело.

Тяжело шла и игра. Парень вскоре отставил джойстик в сторону, положив руку на лоб и закрывая глаза. Голова, умело игнорированная несколько часов, привлекла резкой болью к себе внимание.

- Думаю, на сегодня я всё... - Женя вздохнул и вернул учителю джойстик. - Это все ваш немецкий. По-любому...

Веселье, легкая ухмылка, едкие комментарии в сторону "белого волка", азарт в глазах - все сошло на "нет" слишком быстро и теперь юноша выглядел немного потерянным. Он погрузился в собственные мысли и ушел в ванную, чтобы умыться. Что-то не давало покоя, но "что" Куница понять не мог. Весь день, весь вечер - он ощущал себя прекрасно, но в этом и была проблема. Всё казалось слишком хорошим сном, в который в любую минуту ворвется звонок будильника.

"Надо было валить сегодня" - упрямо твердил внутренний голос того самого мальчика, которого так хорошо знал Руслан по школе. Того самого, что боялся привязываться к людям и всячески сторонился их, не считая четверку друзей. Сейчас же, во время ужина, выполнения домашки и игры, перед Митиным сидел совершенно простой Женя, не злобный, открытый, веселый. И это пугало. Но долго сидеть в ванной комнате смысла не было, и вскоре парень появился в гостиной.

К возвращению старшеклассника его новое спальное место было почти готово. Руслан Александрович застилал диван свежей простыней, кладя туда мягкое одеяло и хорошую подушку. Всё-таки Кунаев еще не до конца оправился после случившегося, и мужчина пытался создать ему более комфортные условия. Вода и лекарства стояли рядом на табурете.

Наверное, в нем и правда остался запас не истраченной заботы, которую он порционно "выливал" на Женю, делая для него то, что мог в данный момент. И вот сегодня впервые увидел, что всё это не зря. Парнишке действительно нужны внимание и минимальная ласка, чтобы он раскрылся и не чувствовал себя таким скованным. Руслан и не думал, что когда-нибудь увидит ученика таким веселым и открытым, это грело душу от успеха своих стараний.

- Всё необходимое прямо здесь, - он указал рукой на стакан и упаковки таблеток, - где кухня и туалет уже знаешь. Аид по ночам иногда бесится, так что, будь готов. Вроде всё... Будут вопросы - ты знаешь, где меня искать.

Руслан прикрыл зевок кулаком. Очки давно лежали в чехле на прикроватной тумбочке, из-за чего он слегка щурился; волосы растрепались, но это придавало его виду еще большего уюта. Так же, как и его одежда - простая и удобная, которая резко контрастировала со строгими костюмами в его повседневных образах в школе. Он выглядел еще мягче, что ли...

- Доброй ночи, и помни: в понедельник ты должен пойти в школу, это не обсуждается.
Попрощавшись, мужчина скрылся за дверью спальни. Через несколько минут из-под дверной щели исчез свет лампы, и стихли всё звуки. Митин устроился спать, желая отдохнуть за все последние непростые деньки.

Женя тоже поспешил лечь в постель, но спустя полчаса понял, что сон не идет. Стало весьма одиноко и тяжело. Так всегда бывало в подобные "хорошие" дни. Он не привык себя жалеть, но когда ты возвращаешься в прохладный дом, в ту серую нищету и безразличие от друзей и их теплого отношения - становится больно.

Женя видел, как живут Серега и остальные. Благо у друзей не было привычки жалеть друга. Ну, или, по крайней мере. Они никогда этого не показывали, старательно маскируя. Когда они сидели дома, в плохую погоду, например, то Женька всегда вдоволь играл на компе или в приставку. Остальные и слова не говорили, а ведь могли пройти часы, пока Кунаев наиграется. Ребята находили себе занятие между собой и не мешали. Понимали всё, но виду не подавали, словно и не хотели играть вообще.

Куда легче было в гостях у Андрюхи. У него единственного была приставка, поэтому играть можно было всем. Но даже если не смотреть на гаджеты и технологии, в квартирах у друзей было особенно приятно. Даже, снова-таки, у Андрея. Каким-то образом его отец умудрялся приводить женщин, что налаживали уют, но в тоже время совершенно не мешали.

Уют. Комфорт. Совсем как здесь. Всё просто и потому так сложно. Женя хотел жить так же, как Руслан Александрович. Казалось бы, чего особенного? Двухкомнатная квартира, кот, работа, новая мебель, приставка. Но это было всем тем, чего парню не хватало. Как он думал. На деле же, было ещё кое-что, о чем Женя пока не задумывался. Человеческое тепло.

Ему не хотелось уходить из этой квартиры не потому, что здесь туалет с ванной был чище, и постель пахла стиральным порошком, а потому что тут был человек, которому было не наплевать.

Избавившись от тяжелых мыслей и еще более худшего настроения, парень едва уснул. Вот только утро уже было не за горами и пришлось просыпаться в школу. Митин крутился на кухне к тому моменту, когда Женя смог поднять своё тело, что казалось, предчувствуя школьные будни, заболело с новой силой. Не выспавшийся, злобный с утра, молчаливый и угрюмый, он тяжело смотрел на окружающих, а именно на бодрого кота и директора, чуть ли не проклиная мир.

- Вы всегда такой... веселый? - прохрипел парень, садясь, нет, тяжело оседая, на стул.

Немец хмыкнул, ставя перед гостем тарелку с омлетом и чашку свежезаваренного кофе.
- Приходится. Не то с вами и с ума можно сойти, - об истинной причине держаться оптимистом директор упоминать не стал. Но, по-хорошему, достаточно и несколько сотен детей, которые учились в его школе, и за которых он в том или ином смысле отвечал. Попробуешь тут раскиснуть или погрустить, сразу на голову сядут...

- Ешь давай, а то опоздаем, - Руслан занял свое место, тоже приступая к завтраку, но всё же добавил:
- Кстати, даже не думай слинять посреди дня - всё равно узнаю. И накажу.

Угроза, может, и прозвучала не совсем серьезно, но глаза у мужчины опасно блеснули. Он уже понял, что его предмет печалит Кунаева больше всего и не прочь был использовать это в качестве рычага давления. Не очень честно, зато эффективно. А это было то, что нужно.

Дальше их день прошел стандартно: у кого нудная учеба, у кого работа, но, благо, обошлось без эксцессов. Митин спокойно просидел в кабинете после своих уроков, даже без того, чтоб кто-то из учителей приходил с жалобами. Это уже можно было считать успехом. Близился Новый год, а с ним последние контрольные, затем небольшой праздник для детей - дискотека - и долгожданные каникулы. Всё, кроме последнего, ему предстоит проконтролировать. И он уже предчувствовал возможные проблемы. С другой стороны, скоро наступит небольшая передышка и можно будет хоть ненадолго забыть об учениках и, что важнее всего, выспаться. Да, об этом директор мечтал больше всего.

Поэтому к вечеру его настроение только улучшилось, а план проведения школьных мероприятий был полностью готов. Осталось только дожить и провести это всё без неприятных инцидентов.

Комментарий к Глава 2
*Ты можешь это сделать.
** Русский размер - Она лежала на земле.

В соавторстве с Noda. Продолжение ровно через неделю.

19 СЕНТЯБРЯ 2020 ALEX WEIN

Ссылка:

Смотрите также

#ШКОЛА

Томми Дорфман экранизирует популярный комикс о лесбийской любви

Джонатан Бейли: "Быть геем в деревне - испытание с самого детства..."

Стив Мартин гордится запретом своего романа "Продавщица" во Флориде

Лейтенант-депутат Милонов "прекрасно знает", что с ним сделают в украинском плену

86 учеников гимназии в Сургуте подписали письмо в поддержку учителя, уволившегося после обвинений в "ЛГБТ-пропаганде"

"ЛГБТ-пропаганда" внешним видом: в Сургуте из школы вынудили уйти талантливого учителя математики

Власти решают, штрафовать или сажать подростков, показавших победу геев над натуралами