КВИР - Без пяти... чай

Без пяти... чай

Он позвонил после полуночи.
- Привет, я замёрз.

- Тебе холодно? Ты что, заболел? Поставь чайник и укройся чем-нибудь.
- Может, приедешь?
- Сейчас?
- Почему нет?
- Но ведь... без пяти час уже.
- Самое время пить чай, - я услышал его смешок в трубке.
- Ладно, ставь чайник, я еду.

Через сорок минут я уже был в его квартире. Прямо у входной двери, зацепив пальцем резинку моих спортивных брюк, он заглянул ко мне "в закрома" с детским "ку-ку!" и отпустил.
- Хулиганишь, - скорее, утвердительно, чем спрашивая, отреагировал я. - И как это у тебя всё так запросто получается?
- Что именно? - он был совершенно искренне заинтересован, даже голову вопросительно склонил набок, но всё же принял мою куртку.
- Быть таким соблазнительным и непосредственным одновременно.
- Это ты на меня так действуешь, - шёпотом на ухо ответил он и заговорщицки добавил: - Только никому! Это страшная тайна!
- Проказник, - я притянул его к себе, взяв рукой за шею ниже затылка. Было приятно трогать его вот так мягко и властно. - Никому, никогда, - прошептал я ему в висок.
- Обожаю, когда ты меня так берёшь, - проговорил он и, выскользнув, резко развернулся, чтобы идти по коридору, но тут же через плечо добавил: - И так шепчешь.

Догнал я его уже на кухне, он ждал меня с чашкой чая. Видимо, сделал как раз перед моим приходом.
- А когда я указательным пальцем вожу по твоим губам, одновременно упираясь своим лбом в твой? - я подошел вплотную и придержал его за локоть, а второй рукой повторил то, о чём только что сказал.
- Тоооже, - он покрутил головой, чтобы пободаться со мной.
- А когда двумя пальцами веду по скуле и шумно дышу тебе в лицо?
- Ты одновременно заставляешь меня и напрягаться, и улыбаться до ушей.
- А когда тремя пальцами приподнимаю немножко тебя за подбородок и приближаюсь очень-очень близко, но не касаюсь твоих губ?
- Заставляешь замирать и чувствовать щекотку в животе... и сглатывать... и смотреть на твой чуть приоткрытый рот... и невольно облизывать губы.
- А когда тыльной стороной четырёх пальцев аккуратно веду по твоей шее, спускаясь к ключице?
Он зажмурился и выдохнул, слегка откинув голову назад.
- Так ты трогаешь... сладко...
- А когда эти же пальцы прихватывают ворот твоей футболки и резче положенного тянут на себя, притягивая тебя поближе и втягивая носом воздух, стараясь напиться твоим запахом? А когда всей пятернёй...
- Тихо-тихо-тихо! - громким шёпотом сквозь улыбку возмутился он в мои губы. - Чай прольёшь.
- Ты прелесть, - я обнял ладонью чашку с чаем поверх его руки. - Хочешь, я сам тебя напою?
- Очень хочу. Напои.
- Сейчас попробую, или он не слишком горячий, чтобы не обжечь тебя.
- Не поймёшь, - хитро улыбнулся он. - Ты сам горячий.

Не выпуская его руки, я приподнял чашку и сделал глоток. И правда, остыл. Или я уже не чувствую? Потом я немного приподнял её, приблизив к его губам, а второй рукой обнял шею так, чтобы большой палец гладил щеку и уголок его рта. Его взгляд был явно устремлён на мои губы.
- Приоткроешь ротик?
- Ох, блиннн...
- Прости, блинов нет, - улыбнулся я его реакции.
- Уже есть. Я тебя ими угощать буду в ближайший час, - он плотно прижался ко мне и выдохнул на ухо: - Ты меня обжигаешь круче кипятка.

Когда он снова отстранился и поднял на меня свой взгляд, я понемногу начал приподнимать чашку, давая ему отпить и наблюдая, как он сглатывает, как двигается его адамово яблоко и как появляется капелька в уголке рта.
- Какой же ты... чувственный, с тобой всё что угодно, становится сексом. Даже чаепитие.
- Тогда приятного аппетита нам, - и его руки скользнули по моей пояснице, пробравшись под толстовку.
- С тобой, и правда, всё приобретает какой-то сокровенный, практически сакральный смысл.
- Только со мной?
- Нет, ещё с Лермонтовым.
- Гад...

Через час, когда мы лежали в темной комнате, украшенной блеклым пятном на потолке от уличного фонаря, он вдруг тихо засмеялся.
- Было так смешно?
- Нет, просто вспомнил... Знаешь, ты - как то Счастье из притчи.
- Притча?
- Да. Шли трое, набрели на яму, а в яме Счастье сидит. И спрашивает оно первого - чего тебе надо? Тот отвечает - денег. Счастье ему их дало, и он пошёл дальше. Счастливый. Со вторым похожая история, только он попросил жену-красавицу. А третий спросил сам - а ты чего хочешь? Счастье и говорит: выбраться из ямы. Тот помог и пошёл дальше, а Счастье за ним, - он замолчал, а я просто лежал в темноте и улыбался. - Ты тот случай, когда надо до зарезу узнать, чего ты хочешь, чтобы ты "пошёл" за мной.
- Ничего себе... - я ненадолго замолчал, пытаясь хоть как-то осмыслить только что услышанное. - Это я не о притче, а о твоём выводе.
- Он тебя пугает?
- Восхищает.

Тогда я ещё не знал, что останусь с ним на целых три года...

***

- А потом?
Напротив меня сидела немного всклокоченная, с лёгким румянцем и блеском в глазах девушка. Мы оба слегка остыли, и теперь было даже немного прохладно.
- Потом? Мы разошлись.
- Как?! Совсем?
- А можно частично?
- А куда?
- По разным комнатам.
- Для чего?!
- Чтобы собирать вещи.
- Ничего не понимаю. Так вы разъехались?
- Нет, мы переехали.
- Ну, слава богу! А то я уж подумала...

Я опять вернулся к своим рукам, оттирая их тряпкой. Девушка протянула бутылку с растворителем, и я, перевернув её, снова смочил тряпку.
- Холодно.
- Ну, да, скоро зима. Да и на улице уже ночь полным ходом, - я стёр последние пятна краски и бросил ветошь в пакет. - Ну что, можем идти греться?
- Можем идти спать, - устало заметила она и поднялась с бордюра.
- Я тебя отвезу.
Девушка склонилась и подняла свой рюкзак, звякнув баллончиками. Закинув его на плечо, она взяла во вторую руку запачканные красками картонные трафареты и опять развернулась к старой кирпичной стене, опоясывающей заброшенный пустырь. Когда-то здесь был корпус старых царских казарм, но городу было настолько наплевать на памятник архитектуры, что этим зданиям на окраине позволено было разрушиться. И теперь они превратились в подобие забора, ограждая своими полуразрушенными стенами заросший кустарниками и редкими деревцами пустырь.

Через минут двадцать мы подъехали к дому в новом микрорайоне города с ровными рядами разноцветных вычурных десятиэтажек. Притормозив у подъезда, я выключил зажигание, и двигатель недовольно замолчал. Слышалось лишь тихое урчание обдува печки, которая нагнетала тёплый воздух в салон.
- А как у тебя сейчас? Вернее, у вас, - девушка на переднем сиденье лишь на мгновение повернула голову ко мне и снова уставилась в лобовое стекло, где фары автомобиля выхватили сидящего у входа в подвал кота.
- Сейчас у нас праздник. Начинаем новый этап.
- И поэтому надпись на стене?
- Нет. Это спонтанно. Если бы тебя не пугнул капотом машины, то давно был бы уже дома. Сидел бы молча один в тёмной комнате и слушал звуки соседского телевизора за стенкой.
- Так ты один? Может, поднимемся ко мне? Чаю попьём. Согреемся.
- Нет, чай я теперь пью только с ним, - улыбнулся я и, чуть помедлив, тронул висящую на зеркале мягкую подвеску в форме зайца. - Но всё равно - спасибо. Ты мне здорово помогла.
- Да что там... Я ведь обязательно её где-то накалякала бы.

Я улыбнулся этой девушке, так странно возникшей в моей жизни. Всего пару часов назад я чуть не сбил её в подворотне, съезжая с дороги во двор к дому товарища. Даже не знал, что автором вычурных граффити под аркой дома была молоденькая девчонка. Почему-то всегда представлял именно парней за порчей стен и обязательно с банданами-повязками на лицах. В тот момент мы оба отделались лишь испугом, и я, чтобы загладить свою вину, предложил её подвезти, а уже в машине мы разговорились, и она созналась, что рисует на стенах. В тот момент у меня и появилась смешная мысль нарисовать что-то для своего Зайца. Надпись на кирпичной стене старой казармы, мимо которой пролегает его путь на работу, была бы в самый раз. Для кого-то это показалось бы вандализмом, но для некоторых это могло выглядеть настоящим искусством. Впрочем, как и в жизни. Чьи-то отношения кажутся образцом для подражания, а кого-то готовы загнобить за аморальность.
Девчонка с азартом восприняла мою просьбу, и мы отправились на окраину города. И пока она рисовала два целующихся профиля и его имя, я нечёткими линиями вывел "forever".

- Ну что ж, будь счастлив, красавчик, - пожелала девушка и открыла дверцу машины. - И больше не дави людей в тёмных переулках, - с улыбкой добавила она.
- И ты будь осторожнее, когда совершаешь тёмные делишки.
- Да, хотела спросить, - она уже вышла из машины и теперь наклонилась, заглядывая в салон. - А что дальше?
- Дальше? - немного не понял я.
- Ну да. Ты говорил, что вы три года жили вместе, потом съехали. Куда?
- Пока не знаю, - пожал я плечами. - Если чисто географически, то в южную часть города, а если эмоционально... Наверное, в новые три года.
- Это как?
- Пока и сами не знаем. Но будем строить свою жизнь в новых обстоятельствах.
- Не жаль, что всё заново?
- Я никогда ни о чём не жалею. Всё, что случается - это всё моё. Разве ты можешь принимать или отвергать ночь? А необходимость вставать по утрам и идти на работу? Или простуду в декабре? Это как щетина по утрам, ты можешь либо побриться, либо дать ей расти.
- У меня не растёт борода, - засмеялась девушка. - Но я понимаю, о чём ты хочешь мне сказать.

Я лишь улыбнулся понятливой девчонке. Я и сам пока с трудом представлял, каким будет следующий день. Как закончится год? Как пройдет следующий? Что будет с нами через очередных три года? Но одно я знал точно. Чай я хочу пить именно с ним. Даже если на часах без пяти час ночи. Как сейчас. И если он позвонит, я всегда приеду. И не важно, каким будет напиток в чашке, горячим, обжигающим губы и горло, или же давно остывшим. Да пусть даже покрывшимся тонким льдом! Я всё равно его с благодарностью приму из его рук. Потому что... я его люблю. И его чай тоже.

26 ФЕВРАЛЯ 2019 ОЛЛАРИС

Ссылка:

Смотрите также