КВИР - Бармен, 23 мая anno 19**

Бармен, 23 мая anno 19**

Хотя объект внимания не стоял на месте, Адриан чувствовал себя живописцем, любующимся новым пейзажем: то, что было скрыто дымкой или тенью, дорисовывало его страстное и весьма опытное воображение.

Молодой человек был похож на одетую в современную одежду древнегреческую статую, где скульптору удалось все: лицо, шея, широкие, но не перекачены плечи, рельефные бедра и ноги.

комфортабельного швейцарского отеля быстрой походкой пересекал высокий пожилой человек. Его сегодняшняя быстрота немало удивила дам и их кавалеров, непринужденно расположившихся в глубоких креслах под мерцающими светильниками: эта походка не была ему свойственна, да и образ примерного семьянина, выдающегося писателя, лауреата самой известной в мире премии, которого даже называли "совестью нации", никак не вязался с этой проворностью: очевидно, совесть всем казалась вещью куда более медлительной.

На минуту остановившись среди колонн окружного крыльца, Адриан раздумывал, куда ему лучше выйти, чтобы поскорее оказаться на пляже перед огромным озером, которое он с удовольствием принимал за море, потому как последние несколько дней работал над новеллой, сюжет которой развивался в приморском городке.

Вскоре он уже шел по окаймленному настурцией и пионами тротуару, придававшему пляжу некие границы, без которых ни один образованный человек не смог бы точно сказать, где кончается пляж и где начинается уже что-то другое. Еще через несколько мгновений Адриан почувствовал, как его туфли потеряли твердое основание, а за ним и уверенность. Уже значительно медленнее он дошел до раскладного кресла под тентом и, резко откинувшись, погрузился в него.

Окружающая панорама была восхитительно безмятежной, "бюргерской", как бы сказали во времена его молодости. Над самой кромкой воды неспешно кружила чайка. Полет взгляда наблюдающего опережал ее, но не всегда угадывал направление.
Где-то недалеко живой оркестр играл вальс из "Фауста" Шарля Гуно. Адриан закрыл глаза и стал вслушиваться, как с оркестром спорит шумящий листвою деревьев ветер и тишина водной глади. Разоблачив мелодии, он осмотрелся: его внимание привлекла дырявая лодка, которая никак не вязалась ни с безмятежностью озера, ни с пляжем респектабельного курорта. Она скорее казалась осколком какой-то нездешней бури. В разломе дерева виднелись иссохшие водоросли, песок и что-то тревожное, но возбуждающее. "Если бы ее увидел Густав, то написал бы великую симфонию", - подумал Адриан.

В этот момент его слух был резко привлечен какой-то музыкой, чей рваный ритм жестоко противоречил мелодиям листвы и вальса. Он обернулся: через дорогу располагался открытый бар с длинной стойкой и всего лишь несколькими отдельными столиками поодаль. В кольце стойки гарцевал молодой парень в футболке, чьи движения казались еще энергичнее, чем эта разрушающая природные мотивы музыка. Возможно, он был даже более подвижным и гуттаперчевым, чем все прочие бармены, которых Адриан видел раньше. И хотя писатель не переносил всего, что разрушает гармоничный лад, он бодро встал и уверенной моложавой походкой зашагал в направлении источника раздражения.

Поскольку бар только начал свою работу, посетителей можно было пересчитать по пальцам одной руки. Адриан удобно устроился на высоком табурете напротив зеркальной витрины - теперь это грациозное тело в футболке было катастрофически близко; от такой близости в его подсознании почему-то всплыла статья о черной дыре - неком еще не исследованном учеными астрономическом явлении, в которое если что-либо попадает, то уже не может вырваться. Адриан прочитал ее в каком-то скучном журнале, когда неделей ранее ожидал своего рейса в аэропорту. Но совсем скоро все его внимание оказалось поглощено барменом, которого, наверное, можно было бы сравнить с артистом, играющим моноспектакль. "Что за счастливая пора жизни - играть самого себя, да еще так удачно", - неслышно пробормотал писатель.

Между тем молодой человек, ловко поймав подкинутый им же смеситель, несколько спонтанно обратился к Адриану, спросив, что он будет заказывать. Совершенно ожидаемый, даже механический вопрос, однако произвел на него какой-то электризующий эффект. Не найдя быстрой формулировки желанию, писатель указал на ближайшую заготовку с листами мяты: и запахи этой темно-зеленой бестии слились с дурманящими вибрациями человеческой молодости.

Как и положено выдающемуся, а тем более награжденному премией, писателю, Адриан думал, что прекрасно разбирается в психологии. В том числе он знал: что наблюдать за человеком, увлеченным работой весьма удобно - настолько, что даже отпадает необходимость в темных очках, скрывающих направления светлых мыслей их обладателя.

Хотя объект внимания не стоял на месте, Адриан чувствовал себя живописцем, любующимся новым пейзажем: то, что было скрыто дымкой или тенью, дорисовывало его страстное и весьма опытное воображение. Длинные пальцы, приютившие аромат мяты, стали казаться созданными в еще более совершенной форме. Пуговица на черных брюках была неожиданного матово-белого цвета; в глаза стразу бросались заломы, образовавшиеся у паха. Адриану вспомнился недавний спор, в который вступил один молодой человек, заказывавший у его личного портного новые брюки: мастер категорически отказывался кроить зауженную модель, мотивируя несогласие тем, что в этом случае не избежать образующихся в сидячем положении заломов. Причем он их называл вульгарными. Признаться, сейчас писатель покривил бы душой, если бы сказал, что это "вульгарно", а вернее, что эта вульгарность ему не нравится. Наоборот, эти заломы напоминали ему морщины-излучины у глаз южан, которые свидетельствовали о долгой и счастливой жизни в стихии солнца и моря.

Молодой человек был похож на одетую в современную одежду древнегреческую статую, где скульптору удалось все: лицо, шея, широкие, но не перекачены плечи, рельефные бедра и ноги. В ближайшем рассмотрении крепко обтягивающая упругий живот футболка оказалась очень короткой - настолько, что от энергичных телодвижений бармена она слегка задралась, и показалась полоска тела, зияющая, словно длинный блик, отброшенный на морской горизонт полной луной. Поразительно, но при всем напряженном внимании к математически точному производству напитка, молодой человек умудрялся успевать улыбаться клиенту, отрывая взгляд от машинальной работы. Привыкший не обращать внимания на посторонние предметы писатель, не был готов к этому таланту бармена, и не успевал переводить свой нескрываемо оценивающий взгляд, вызывающий, однако, лишь улыбку крепких белых зубов. "Он совершенно лишен рефлексии", - вздохнув, подумал Адриан. Смутное восхищение от этого цельного в своей очевидной простоте и вероятном духовном убожестве субъекта проникало во все поры; писатель готов был подвергнуть сомнению многие "метафизические" постулаты, о которых всего несколько дней назад разглагольствовал в своей уже ставшей знаменитой на весь мир речи. Но здесь повсюду дышала иная атмосфера: курорт, бар и ужасающая какофония - все это вместе было настоящим выходом из его нелегкого положения значительной личности.

Этот необразованный бармен, плебей груб со мной - потомственным аристократом и лауреатом самой значительной в мире премии!

Однако вскоре рядом уселись три болтающие девицы с ужасающе острыми коленками посреди спичечных ног, и на которых словно парики болтались выкрашенные в химические цвета прически. От этого зрелища как-то сразу стало ясно, что не всякая бессмыслица имеет смысл. Стаи невнятных размышлений проносились в сознании Адриана, практически переставшего обращать внимание на окружающих: "Вот он делает свое дело или просто стоит в ожидании указаний - стоит и молчит, и имеет смысл: даже если сам этот парень не способен на умственную или чувственную деятельность, но зато он вдохновляет мой мозг на мысли и прозрения, а эти суетящиеся и болтающие пустое куклы - ничуть. Они просто неудачная декорация. Вот если бы оставить только озеро или море и его с этим запахом мяты... Сколько мне еще осталось - это декорация меня бы устроила. Даже без неба можно было бы обойтись - пусть бы сразу открывалась черная бездна космоса... Не знаю, что больше лишает человека разума - старость или молодость? ...Может быть, если бы мы с ним занялись этим, он, этот парень даже бы в запальчивости мог ударить меня - и, конечно, сразу бы от испуга стал извиняться. Но я бы не просил его извиняться, даже если бы он был груб. Этот необразованный бармен, плебей груб со мной - потомственным аристократом и лауреатом самой значительной в мире премии! Он, наверное, даже не знает, что такое "диссонанс" и "просодия". Как же давно я не чувствовал подобную легкость. Я так и вижу, как он стоит у зеркала в ванной, где-нибудь в бедном квартале на окраине города. Старое стекло со следами краски от дешевого ремонта. Он в майке. Смотрит на свое отражение с возбуждением. Рядом лежит лезвие бритвы...".

Коктейль - это улыбка разноцветной влаги, породненной с чем-то более твердым - малиновым или желтым. Коктейль вносит хаос в изначальную иерархию природы. Возможно, в схожем состоянии по отношению к танцующему в полуметре от него бармену оказался и Адриан. Все вокруг теперь казалось ему приятно-искаженным. Даже возмущающая его музыка стала ассоциироваться с пульсацией крови в слегка надувшихся венах крепких молодых рук. "Такое напряжение я видел только в венах мраморного Давида Микеланджело", - подумал про себя писатель.

"Но неужели моего сына до того завораживают эти мускулы и торсы, что он становится их рабом? Меня всегда привлекала одухотворенность... мускул...; почему он не может просто писать об этом, как это делал всю свою жизнь я? Зачем он все совершает на людях? Почему он с самого начала решил пойти дальше эстетического восхищения? Сколько бы сил это ни отнимало, я всегда жил запретным только в своем искусстве, надевая сотни масок, прикрываясь тысячами загадочных вуалей с венецианской вышивкой. И вообще может ли существовать искусство без запретов? Ведь без меня этого бармена вообще не существует - он рождается для себя и для меня в один и тот же миг: ровно тогда, когда на него смотрит художник - и так же мгновенно исчезает". Но вскоре Адриан вспомнил одну давнюю историю в Любеке - городе, в котором писатель провел детство и юность. От этой мысли он стал заметно печальнее и пересел за столик поодаль.

"Возможно, мой сын всего лишь выполняет программу, заложенную в отце, быть может, его просто "назначили" на роль, которую испугался сыграть я? Что за коварный режиссер ставит эту пьесу? Он гениально упрям... Но как же все болезненно. Что же такое, на самом деле, любовь - всего лишь попытка настоящего путешествия, выхода за пределы себя. Но, с кем? Кто способен принять такого отчаянного странника? Кто сам способен перейти границу? И есть ли вообще выход?"
- Вам что-нибудь принести? - обратился к Адриану официант: высокий и стройный юноша с испытывающим взглядом, светлыми волосами и выразительными кистями рук.
- Да... нет. Или принесите десертное меню.
- Сейчас.

"Сколько обаяния и изящества в этом официанте! Какие прозрачные глаза, непосредственность. По всей видимости, он еще совсем недавно в этой роли. При определенном стечении обстоятельств ему бы даже мог пойти костюм английского денди". Адриан снова заулыбался, совершенно забыв про свои недавние воспоминания и размышления.
- "Прошу вас", - юноша протянул ему раскладную книжку черного цвета с серебряным вензелем и остановился в нерешительности: улыбка делала молодого человека еще более открытым, чем его незамысловатые жесты, выдающие в нем совсем еще неопытного гарсона. На белой сорочке отражалась тень от веток неспокойной на ветру густой, но невысокой акации, дарившей прохладу лишь одному столику.
- Как ваше имя? - неожиданно просто спросил Адриан.
- Арман, месье.
- Ну, что вы! Так зовут всех официантов и лифтеров - лучше я буду вас называть Феликс. Это означает Счастливый.

Фото Willy Vanderperre.

14 МАРТА 2015 ЕВГЕНИЙ ПОНАСЕНКОВ

Ссылка:

Смотрите также

#ЗНАКОМСТВА, #ОТНОШЕНИЯ, #ПРОЗА

25 "искусственных" красавцев, фото которых мы бы точно лайкнули

Скажем прямо: надеяться на успех в приложениях для знакомств - это искать иголку в стоге сена. Но представьте мир, в котором мы могли бы разнообразить нашу интимную жизнь с помощью искусственного интеллекта!

Наступает лето! На охоту выходят борцы за нравственность и полиция

"Гормон любви" окситоцин в буквальном смысле лечит разбитое сердце

Раньше считалось, что окситоцин помогает нам испытывать только чувства привязанности, эмпатии и доверия. Однако вырабатываемый гипоталамусом мозга "гормон любви" в буквальном смысле "склеивает", то есть восстанавливает клетки сердца.

Долго и счастливы: как построить отношения, которым не страшен кризис

Бывает ли в реальной жизни "жили долго и счастливо"? И если да - что для этого нужно сделать?